***
Уизли с местью не торопились. Жизнь в замке налаживалась. Появлялся определенный ритм рутинных событий. — Эх! Какую мы у Малфоев беленькую коровку свели! Белоснежная! Ни единого черного пятнышка! — хвалился Годрик дозорному на воротах. — Ай! — вдруг кричал дозорный. — Малфои! Наше стадо погнали! Лови, лови их! Белобрысые сволочи! Ни стыда, ни совести у людей! И керны прыгали на свои подушки на спинах хобби и скакали догонять Малфоев. А вечером была грандиозная пьянка, вне зависимости от того, кто успел присвоить себе коровок. Все получали огромнейшее удовольствие от самого процесса. Единственное, что смущало Гриффиндора — его неспособность сложить хорошую драпу* про события. У Малфоев свой скальд был. Складно врал, собака! А гриффиндорцы, хоть и были куда изощреннее на выдумки и подвиги, никаких похвал и почестей не получали. И Хельга складывать про них драпы отказывалась. Счастливым случаем напившись, подравшись и подружившись с одним типом в трактире, Годрик поутру выяснил, что новый приятель — скальд. И не абы какой, средненький, как у белобрысых задавак, а сам Салазар Змеиный Язык. Ученик самого Торстейна. Он драпы складывал для ярла Норвегии и конунгов Англии. И Годрик — ничем не хуже. Салазар, по правде сказать, был занят — искал свою пропавшую возлюбленную, но пару дней, чтобы съездить в замок и написать драпу, обещал выкроить. Даже для не обученного складывать слова Гриффиндора написал вису, чтобы тот сделал сюрприз понравившейся женщине. Годрик был счастлив. До той самой поры, пока не выяснилось, что пропавшая возлюбленная Салазара Змеиного Языка — красавица Хельга.***
Хельга и Салазар выросли вместе. Любимая дочка Торстейна и его лучший ученик. Умный, обходительный Салазар умел подольститься и обольстить. Он рано возмужал, был высок ростом и силен, тонок в поясе, широк в плечах и хорош собой, несмотря на несколько некрасивый нос.* Очень заносчив, честолюбив и смолоду во всем неуступчив и суров. Умел сложить вису. И всегда побеждал в битвах. Многие девушки Городища, что на берегу Городищенского Фьорда, заглядывались на него, но полюбил он только Хельгу-красавицу. И в семнадцать лет попросил у своего учителя руки его дочери и разрешения путешествовать. Торстейн же сказал, что не отдаст свою дочь в жены сопляку, который сам не знает, чего хочет. Собрался путешествовать, так и в путь. На прощание Слизерин сложил красивейшую вису для Хельги и пообещал вернуться через год, богатым и прославленным скальдом. Хельга обещала его ждать. И ждала два года, отказывая достойным мужчинам. Но получала лишь висы, привязанные к лапке чайки. Салазар к обещанному сроку не вернулся. На третий год отец своей волей, вопреки желанию Хельги, устроил ей свадьбу с достойным скальдом. И в самый разгар свадебного пира вернулся в Городище Слизерин Змеиный Язык. Поругался со всеми и уехал вновь. Вернулся еще через год и на тинге вызвал мужа Хельги на поединок. Но сразиться им не дали, потому что поединки к тому времени были уже запрещены. Разумеется, двух мужчин, не поделивших одну женщину, это не остановило — уехали в соседнюю страну и подрались. Слизерин был ранен в ногу, а Хаффлпафф — убит. Опасаясь родни Хаффлпаффа, Салазар не спешил в Городище. А когда вернулся выяснил, что Хельга взяла сына и уехала, не сказав куда.***
Хельга встретила гостя холодно. А вис его слушать и вовсе не стала, к огромной радости Гриффиндора. Зато Розита глаз не сводила с нового знакомого брата. Слизерин же побродил по замку, поскребся в двери Хельги, да и напросился в дружину леди Ровены. Скальд и воин — даже ревнивый Годрик признавал, что от таких кернов не отказываются. Да еще и мысли о брехливом скальде Малфоев… Воинами новый обитатель замка командовать не порывался, старшинство Годрика не оспаривал, но и сложа руки не сидел: и висы складывал, и щиты магические ставил, и подданным леди Ровены целебные зелья не отказывался сварить. За руганью и попойками, недоразумениями и помощью проходили дни и недели. Обитатели замка учились жить вместе. И готовились к нападению соседей. Рано или поздно те же Уизли догадаются, что дружина не так и велика, а щиты поставлены наспех и не закреплены пока рунами накрепко.