***
— Леди Ровена, голем научился говорить? Я не понимаю, зачем тебе это понадобилось?! — изумилась Хельга. Годрик покраснел и склонился над тарелкой. Салазар приподнял бровь: — Лебедь, с чего вдруг ты так решила? — Тебе в подземельях не слышно, но под крышей кто-то гнусно и нескладно вопит. Не то висы, не то хульный нид. Я решила, что голему есть за что проклинать наших воинов. — Да за что же?! — возмутился Бран. — Этот упырь и так из нас всю кровь выпил. Ровно козы по черепице за ним скачем! Как есть упырь! И никакой не голем! — А его нид на самом деле проклясть может? — опасливо спросил Гай. — Таким нескладным убожеством? Вот уж не думаю, — отмахнулась Хельга. — Ну прям уж и нескладным… — буркнул Годрик. — И вполне ничего висы. С непристойностями, конечно… Умение складывать висы шляпа переняла у хозяина. А голос… голос был, как у хрипатого хобби, страдающего животом. И не молчит ни вздоха, дрянь такая, шляпе дышать не надо. А неуязвимость от огня, воды и моли сам наложил, позаботился.***
— Я всего лишь смиренный слуга Господа нашего. Да! И с приходом воинов и богомерзких колдунов смирение мое подвергается терпению и великим искусам. Я понимаю, что мы должны этим людям. Но, леди Ровена! Это создание Диавола, да простит нас Всевышний, вопиет премерзостно прямо с чердака! А дамы смущаются… — Да? — удивилась леди, не понимая, с чего вдруг ее дамы, привыкшие жеманно хихикать в ответ на вольности в речах баронов, застеснялись криков шляпы. — Ее и не слышно почти, если выше четвертого этажа не подниматься… — Но они поднимаются! Поднимаются на восьмой! Вместе с этими неумытыми босоногими кернами! Каждый день, ради греховного развлечения, дабы усладить свой слух хульными речами! А потом… потом идут на исповедь и в подробностях!.. — Ах, простите меня, святой отец! Я велю им не донимать вас подобными глупостями. Немедля велю! И хозяйка замка решительно направилась на поиски своих дам. А старик с огорчением констатировал, что был не услышан, не понят и вообще, не успел пожаловаться на кернов, отказывающихся носить пристойную одежду, обувать обе ноги и креститься. А от святой воды уворачиваются, богомерзкая отрыжка Вельзевула! В этот замок, пожалуй бы и стоит пригласить экзорциста… Вот только жаль хорошего отношения владетельницы Хогвартса. По соседству проповедников жгут, распинают и иначе мешают проповедям! А тут он имеет возможность еще несколько душ отвратить от колдовства и спасти от геенны огненной. Не это ли основная цель всякого пастыря? Что ж, значит шляпу надобно укрыть так, чтобы не смущала речами невинных дев. И он знает, кто в этом замке разделяет его взгляды на висы и премерзейшие ниды. Хельга Хаффлпафф — дева строптивая, но чистая сердцем. Она непременно поможет заткнуть это порождение колдовства.***
В итоге над тем, чтобы заткнуть шляпу, возомнившую себя великим скальдом, ломали головы все маги замка, сколько ни на есть (кроме разобиженного и раздосадованного неудачей Годрика). Решила проблему Хельга — попросту спрятала тряпку в сундук и наложила чары безмолвия. Керны обиделись, что их лишили вечернего развлечения и попытались было заместить вирши шляпы собственными непристойными висами. Тут уж Годрик не стерпел — сперва чуть не загонял своих людей на тренировках, а потом вспомнил, что мерзавцы Малфои опять угнали белую коровенку. На небе робко проглядывало первое весеннее солнышко. Воины развлекались, как умели. Уизли притихли и не подавали о себе вестей. А с одного из набегов Салазар вернулся с перекинутым через холку коня тощим мальчонкой. — Выкупил? — обрадовался Годрик. — Типа того, — хмыкнул Салазар. И тему не стали развивать — не везти же парня обратно? Тем более тот и сам не рвался. Дома голод, а тут еды вдосталь, кровать как у лорда, тепло в большом зале и даже учат читать, писать и колдовать (а деревенский маг за науку спросил у матери корову, которую отдать, конечно же, не было никакой возможности). Для жителя Городища не было ничего особого натаскать подходящих мальчишек-девчонок из семей окрестных крестьян. Сложнее Змеиному Языку было принудить себя к ирландским развлечениям по взаимоугону коров у Малфоев. Хотя… там было весело состязаться со скальдом… И надираться по трактирам, отмечая победы и поражения. И девицы у Малфоев миленькие.***
Мальчишка объедался от пуза. Поглядывая на него, леди Елена тоже стала кушать лучше, даже репу и вареный лук не всегда развешивала по бортику миски. «Такой проглот! Вдруг Юл съест все продукты, а потом и мой супчик?!» — наивные мысли, но для ее четырех с половиной лет вполне характерные. Юные баронеты, глядя на аппетит сверстника, тоже активнее работали ложками, к радости матерей и гордости отцов. Или друзей отцов — нападение соседа наделало бед, были в свите леди и сироты. Хельга приемыша выделяла, взяла в личные ученики и постоянно подкладывала добавку. Салазар смеялся, что бедолага, при такой кормежке, скоро станет круглым, как ёжик. Будет поглаживать пузико и фыркать при ходьбе. Другие мальчишки сразу поступали под командование Айомхара. Их тоже подкармливали, но без такого ажиотажа. Да они и сами не особо голодали, не стесняясь силой добывать себе пропитание. Это Юл своим скудным куском умудрялся делиться с младшими сестренками, исхудав от голода совершенно неприлично. Надо сказать, первые полгода Хельга и Салазар по очереди варили парню зелья от болей в желудке и от последствий голодного-холодного детства. Святой отец непременно приходил на тренировки и во время перерывов с жаром проповедовал Слово Божье. По его просьбе леди Ровена обязала мальчишек ходить на воскресные службы. Керны кривились, но не возражали. Леди возразишь, пожалуй. Да и Хельга Хаффлпафф старичку симпатизирует, несмотря на его явное неприятие магии. А как без магии жить-то? Без Эванеско, Акцио, Инсендио? Следом за Хельгой с почтением и уважением потянулся к рассказам священника и Юл. Но до поры до времени внимания на это не обратили. Да и то сказать — пришла напасть, откуда не ждали. Витенгемот прислал гонца с требованиями и угрозами. Мудрые мужи узнали, что есть замок, а в замке обучают воинов-колдунов. Серьезный повод объединится и устранить угрозу, пока еще возможно. А лучше — посадить зачинщиков в узилище и воспользоваться их трудами. Армия — дело хорошее. Леди выглядели испуганными. Годрик — растерянным. Спас всех Салазар.