Поезда пусты

Грузовые вагоны тяжелой дробью стучат по рельсам. Джей смотрит на свою потемневшую золотую медаль, которую он пару лет назад взял в беге. Медаль утратила прежний блеск, как и о нем никто не вспоминает. Он — лишь имя из длинного списка медалистов. Он — золотые зубы покойников на дне священного Ганга, не более. Джей протирает медаль и убирает в бархатный футляр. Надевает тюрбан, чтобы побежать. Сейчас он курьер. Грузовые вагоны, на них виснет Джей, так быстрее можно добраться, окрашены золотым, на солнце глаза слепят. Джей спрыгивает в нужном месте, раскручивает снова под ногами земной шарик под свой собственный ритм. Дорога из сухой глинистой почвы раздирает ступни, но он бежит, бежит, бежит. Бег — его дыхание, его сердечный ритм, его помутневшее золото души. Но Индия его помнит, она его обожает, кто-то приносит ему корзинки с цветами, а кто-то — золотые украшения. Он, разумеется, все возвращает, потом возвращается к своей медали и натирает ее. Увернуться от поезда, добежать до магазина, принести индусу-отшельнику еды. Проталкиваться через вагоны, хвататься за раскаленные поручни, доставить кому-то журнал о зимних видах спорта. Перепрыгнуть барьер и жизнь в семье впроголодь. На фестивале красок Джея осыпают разноцветными горстями, паперти у храмов и бордюр в городе — в пятнах. Лиловые, красные и зеленые облака укутывают город. Кто-то бросает паприку вместо сухой краски, она жжет глаза, хоть плачь. Красная завесь тумана рассеивается не скоро. На периферии мелькают чьи-то руки, чьи-то очки, чья-то красная шапка. Трикки подводит к ребятам, они дают спасительной воды. Малиновые пятна больше не скачут перед глазами. На тренировках бывало и хуже (труднее, часто, всегда). Ступни натирались, усталость вышибала из легких воздух, круги плясали и пот застилал глаза. Ноги частенько немели, отекали, переставали казаться частью собственного тела (всегда). Ребята улыбаются лучезарно, можно заметить несколько новых измазанных лиц. Кто-то тычет пальцем на его грязные ноги, ступни, кажется, снова в кровь. — Ну, — начинает Джейк, — давай с нами? Снова бросить родню, уехать с ним и компанией, куда глаза глядят. Снова оставить Мумбаи, далеко-далеко, новые подземки и пузатые надписи граффити. Снова стирать ноги в кровь, бежать, уворачиваться от несущихся на тебя поездов, бежать, бежать, двигать под собой Землю по кругу. — Погнали. Джей начинает считать шпалы ногами, остальные мельтешат позади. Сегодня он — снова первый.