Узел Хима и Узы Кессиль

      Леголас помог мне одеться, каждый раз целуя в места, куда натягивал ткань платья, и, положив мою ладонь себе на локоть, повел меня в свои покои. По дороге он подозвал служанку и попросил принести всего понемногу со стола. Я молча отходила от пережитого и старалась смотреть куда угодно, только не на принца.       Неужели это я была? Я просто так, как будто так и должно быть, стояла обнаженная на глазах у мужчины? Я кусала губы от своих мыслей. Что за этим следует? Смелость куда-то испарилась и даже рукой не помахала.       Пока мы мерно доходили до покоев, в них уже занесли стол и два стула. На столе красовались и распространяли свой аппетитный аромат различные яства. Живот заурчал, и я, сев на стул, решила начать с винограда. Я только прожевывала одну ягоду, как тут же запихивала в рот другую и боялась начала разговора. Принц налил вина в два стеклянных фужера и мерно попивал напиток, смотря на меня. Я вдруг подумала, что, возможно, веду себя слишком неправильно. Вдруг эльфы до свадьбы даже не целуются? Вдруг он подумает обо мне плохо? Я оторвала толстый кусок буженины и положила на хлеб. Сверху положила ломоть сыра и начала откусывать бутерброд.       — Расскажи мне все.       Я сухо сглотнула кусок буженины и залпом осушила бокал вина.       — Ты о чем?       — Начни с прощания в Лориэне...       Ну вот. Я так и знала, что придется признаваться. Я рассказала принцу об Ариетт и, пока говорила, следила за его реакцией. Он сдвинул брови, и в какой-то момент бокал в его руке начал дрожать. Принц бледнел от шока и краснел от злости с каждым моим новым словом. Что он в тот момент чувствовал, представить было сложно, но комментариев я не услышала. Потом я рассказала, что Халдир мог погибнуть, и я ринулась в Хельмову Падь ради него. Я замялась на том моменте, когда попалась, и попросила не спрашивать о случившемся в Изенгарде. Леголас понимающе кивнул.       — И наконец я здесь.       — Ты забыла кое о чем рассказать.       — О чем?       — Почему ты поверила Ариетт?       — Это глупо... — и я глупая.       — И все же.       — Ты сын эльфийского короля!       Леголас резко встал и заложил руки за голову в нервном жесте.       — Ну сколько можно! Это разве весь Я?       Мне стало в который раз неловко и стыдно. Ну почему в голову не пришло других аргументов?       В комнате не горели свечи. Только лунный свет озарял покои. Я перестала жевать и только глядела на раздумывающего эльфа, стоящего напротив. Он думал о чем-то своем несколько мгновений, а потом, развернувшись, направился ко мне. Аранен подошел и опустился рядом, положив голову мне на колени. Я автоматически начала перебирать пальчиками его золотые волосы. Мы сидели так совсем недолго. Леголас поднял глаза.       — Я для тебя чужой. Ты боишься меня. Отгоняешь.       Я взяла его лицо в ладони.       — Нет же. Нет!       — Тогда верь мне.       — Я верю, — и я наклонилась, даря ему самый нежный поцелуй, на который была способна. Опять вся неловкость куда-то испарилась, и я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.       Но внезапно будто все хорошее ушло из комнаты, и на меня свалились мрак и отчаяние. Я посмотрела на эльфа и поняла, что он тоже это чувствует. Это магия!       — Око! Оно смотрит прямо сюда! — юноша вскочил и, схватив меня за руку, повел прочь из комнаты по длинным коридорам. С каждым шагом становилось все хуже и хуже. Леголас будто вел меня в самый эпицентр зла. Мы вошли в тронный зал, и я ужаснулась.       Посреди стоял Пиппин с палантиром в руке. Он будто прирос к шару, и его лицо искажала мука. Все пространство вокруг хоббита стало похоже на черную дыру, затягивающую в себя весь свет, но руки хоббита, соприкасаясь с шаром, пылали. Маленький полурослик издал гортанный звук, сопротивляясь силам палантира, потом выронил шар и упал без чувств, глухо ударяясь о деревянный пол. Тут же в зал вошли ошеломленные происходящим Митрандир и Арагорн. Волшебник первой попавшейся тряпкой накрыл шар и громко выругался, а потом наскоро метнулся к бледному полурослику и, положив ладонь ему на лоб, стал читать заклинание. Румянец потихоньку возвращался на обескровленные щеки Пиппина. Он вдохнул воздух полной грудью и стал тихо шептать извинения в бреду...       — Что ты видел? — Гендальф гладил мальчишку по голове, успокаивая.       — Дерево... Белое дерево в каменной крепости... Все в огне.       — Минас Тирит...       Митрандир взглянул на меня, а я отвела глаза. Как я могла не предупредить. Все вылетело из головы. Проклятье...       Далее нас всех собрали в тронном зале, чтобы сообщить, что Пиппин мельком увидел планы врага. Маг сообщил, что Саурон знает про наследника человеческого рода Арагорна и готов бросить ему вызов, нанеся удар по сердцу людских земель. Темный Властелин не даст объединиться народам Средиземья под одним знаменем. Он хочет сравнять Минас Тирит с землей, тем самым не дав возвратиться королю на трон.       — Если зажгутся сигнальные огни Гондора, Рохан должен готовиться к войне, — Гендальф обращался к Теодену. Король согласился, несмотря на то, что Гондор не пришел на помощь Рохану в Хельмовой Пади.       — Митрандир, — я позвала мага, и он обернулся. — Элессар пойдет со мной. Я знаю, как дать людям шанс.       Леголас сжал мою кисть и непонимающе всмотрелся в мага, а Гендальф подошел ко мне и тихо спросил:       — Димхольд?       Я согласно кивнула, и волшебник нахмурился.       — У нас нет права на ошибку. Я отправлюсь в Минас Тирит и отправлюсь не один.       Вскоре Гендальф умчался на Серогриве вместе с Пиппином. Тот долго прощался с Мерри, но я утешила, сказав, что они вскоре увидятся, и это дало друзьям надежду. Прощались они с легким сердцем. Я и не знала, что у меня есть столько силы...       Арагорн долго смотрел на удаляющиеся фигуры членов Братства, а потом подозвал меня, Леголаса и Гимли.       — Как ты собираешься перехватить черные корабли пиратов?       — Войско мертвых томится в Димхольде в ожидании шанса исполнить клятву, данную Королю Людей.       — Я не король.       — Ты наследник.       — Ты хоть представляешь, что значит идти Мертвыми Тропами? — Странник осекся. — Прости. Ты, наверно, единственная, кто представляет.       Леголас непонимающе наблюдал за нами и не удержался от очередного выступа:       — Я не отпущу тебя...       — Значит, пойдешь с нами. И, кстати, Гимли, я приглашаю тебя на эту увлекательную экскурсию. Ну, знаешь, там гроты и пещеры... Куча людских костей... Тебе понравится.       Гимли ухмыльнулся и похлопал себя по животу.       — Моя драгоценная, я уж думал ты потеряла всякий интерес к опасностям.       — Я не отпущу тебя! — Леголас резко дернул меня за локоть и повысил голос, пытаясь придать больше серьезности словам.       — Ну, тише, остроухий. Я смогу защитить твою даму, а ты в своих силах не уверен? — Гимли откровенно смеялся, язвительно кривя губы.       Какие же глупости, все это так по мальчишески...       — Димхольд — самое безопасное место из всех, что я могу себе представить сейчас. Не бойтесь мертвых. Бойтесь живых.       С того разговора прошло уже половина суток, а я все слушала зудеж принца. Он старался убедить меня, что мне не место нигде, кроме закрытого на сотни замков сундука. Что он уже раз чуть не потерял меня и не переживет, если хотя бы еще один синяк закрасуется на моем теле.       — Ну зачем тебе туда?       — Ты просил доверять тебе. Я прошу того же.       — А если с тобой что-то случится? Эленвен, ты эгоистка. Ты не думаешь обо мне!       Да какой же он твердолобый! Он думает, мне его отпускать легче, чем ему меня?       — Не бойся, эльф! Гном меня защитит! — я язвительно ухмыльнулась, чем вызвала багровые пятна на лице принца. Видимо, лучший способ выйти живой из этого спора — убегать. Я сорвалась с места и понеслась по коридору к выходу из замка. Аранен кипятился всего секунду, а потом помчался за мной. Я обернулась показать ему язык и влетела в Эовин, заходящую с улицы. Мы покатились по полу, не разбирая где пол, а где потолок. Когда остановились, девушка поднялась и одернула платье.       — Ради всего святого. Избавьте меня от своих эльфийских игр! — она злилась. К тому моменту подбежал принц. Я рассмеялась, и девушка, тяжело вдохнув, тоже начала улыбаться. Аранен начал бледнеть.       — Научись стоять на ногах для начала! — Леголас сказал это без задней мысли, а я опешила.       Я вспомнила Боромира. Я когда-то говорила ему такие же точно слова. Слезы стали подступать к глазам. Эовин села и положила руку мне на плечо, приобнимая.       — Ты ушиблась? — затараторили они одновременно.       — Нет.       — А что тогда? — девушка вгляделась в меня.       — Боромир. Я вспомнила Боромира.       — Он жив, — принц присел на корточки рядом.       — ЖИВ?       — Да, он в Гондоре. Он ранен, но не смертельно.       — Он жив! — я накинулась на девушку и эльфа, обнимая обоих за шеи, и повалила их на пол. — Жив!       — Отпусти меня, сумасшедшая! — Эовин опять поднялась на ноги. — А ну-ка вставай и прекрати распространять свое безумие в этих стенах! — она подала мне руку и одним движением подняла меня с пола. Какая она сильная! Аранен поднялся сам.       — Прости,— я улыбнулась. — Мы больше так не будем!       — Ну конечно. Вы! — девушка пальцами показывала то на меня, то на Леголаса. — Я с вами позже поговорю.       Видимо, вспомнила нас в купели.       Эовин развернулась и, гордо задрав нос, двинулась вглубь замка. А мне в голову ударила жуткая мысль.       — Ох, нет!       — Что случилось, Эленвен?       — Боромир! Войска Мордора перебьют всех живых в Осгилиате!