Узел Хима и Узы Кессиль

      Как только голос перестал терзать мой разум, я, приложив немалые усилия, смогла разомкнуть веки. Перед глазами все еще рябило, но тьма постепенно уходила из комнаты. Я аккуратно опустилась перед юношей, что стоял на коленях, и подняла его лицо. Зрачки эльфа были не больше игольного ушка. Он встряхнул головой и тяжело поднялся, взяв мою ладонь в свои руки.       В покои на всех парах ворвался Гендальф, шурша тяжелой мантией.       — Он в отчаянии, дитя! Возможно, потратил много сил.       — Что нам делать? Люди согласятся? — у меня пальцы похолодели от страха.       — Люди не верят в перемирие, — вошел Арагорн. — Нам нужно к Черным Вратам.       — Леголас, увози ее. Уезжайте и будьте счастливы, — маг говорил мягко, будто утешая.       Уехать? Сейчас? Нет! Я не останусь в стороне!       — Око не даст пройти Фродо и шагу. Возьмите к вратам меня. Это отвлечет его взор, — я снова несла бездумную чушь. Почему нельзя сначала подготовить речь?       — Ты не воин, Эленвен, — Элессар протестовал.       — У вас выбора нет. Я ему зачем-то нужна, а Леголас не оставит друзей, трусливо убегая, — мой последний аргумент.       Я посмотрела на эльфа. На его лице была мука. Он оставит. Он ненавидит себя за это, но оставит.       Гендальф протер лоб от липкого пота:       — Если это поможет Фродо, то у нас действительно нет выбора.       Леголас шумно выдохнул, отпустил мою похолодевшую руку и вышел прочь из покоев. Арагорн пошел вслед за ним, а я начала лить слезы. В прямом смысле. Я не хотела плакать, но они сами стали стекать солеными дорожками мне на рубашку. Что я делаю? Я же погибну там. Я же знаю, что битвы не избежать, и снова и снова бросаюсь в бой, к которому не готова. Мне мало одной смерти? Думаешь, проснешься в следующий раз где-нибудь в другой сказке? Там тоже будет принц, которому ты разобьешь сердце своей глупостью? Это же не шутки.       Гендальф подошел ко мне и обнял, а я уткнулась ему в мантию.       — Он не понимает…       — Это любовь, дорогая. Ничего сверхъестественного. Но знаешь, пока она жива хоть в одном уголке этого мира — злу не победить.       Я подняла глаза, и маг ласково погладил меня по голове.       — Гендальф, битва состоится. Не знаю, как долго будет продолжаться — Фродо помешает Голлум.       Глаза старика потухли.       — Кольцо уничтожат?       — Да, но нам нужна помощь.       — У нас остались союзники?       — Великие Орлы Мглистых Гор. Без их помощи Фродо и Сэм умрут в огне.       Гендальф опешил, а потом, похлопав меня по плечу и задумавшись о чем-то своем, развернулся и ушел.       Я осталась одна. Заплаканная и растерянная. Мне никогда не понять своих мотивов. И не стать похожей на светлых дев этого мира. Галадриэль, Арвен, Эовин… Я не настолько отважна, как они, чтобы не бояться битвы, но и не настолько умна, чтобы оставаться в стороне. Лучше умирать от болезни, чем кончать жизнь самоубийством. А я ведь как раз этим и занималась. Мне и секунды не продержаться.       С рассветом услышав лязг доспехов и шум на улице, я выбежала из цитадели и увидела толпу воинов со знаменами Рохана и Гондора. Впереди пехоты стояли пять коней с восемью всадниками. Гендальф усадил вперед Пиппина. Из-за спины еще неокрепшего Боромира выглядывал Мерри. Гном примостился в седле за Эомером и что-то недовольно бурчал. Леголас сидел один на белоснежном коне, повесив голову. Мой принц на белом коне. Жаль, ненадолго.       Я подошла к седлу, и юноша протянул мне руку, подхватывая и запрокидывая себе за спину. При этом челюсти его были сжаты, а лицо выражало крайнюю степень муки. Арагорн верхом на Брего тихо зашептал мне, что Хазуфеля подарили эльфу рохирримы после Хельмовой Пади. Я обернулась посмотреть на крепость. Точно так же как и в Эдорасе на балконе стояла пара. Эовин с забинтованной рукой и Фарамир. Они стояли на расстоянии друг от друга, но я улыбнулась. Хороший знак.       Не зная, куда деть руки, я сжала камзол аранена, чтобы не упасть с лошади, чем вызвала у эльфа стон разочарования. Он будто ждал, что это шутка, и я сейчас слезу с коня и останусь в Минас Тирите. Ждал он, надо сказать, всю дорогу, но напрасно. У меня было время обдумать все. Я даже закрепила клинки Халдира на спине. В Мории же получилось выжить.       Процессия ехала молча больше суток. Плелись мы медленно, потому что воины в основном шли пешком. В какой-то момент я услышала звон металла и глухой грохот. Мы подходили к стенам Мордора. Земля стала безжизненной и тусклой. Тучи закрывали свет солнца, а горячий воздух пах серой. Мерзкий запах.       Войско остановилось около гигантских Черных Ворот. На пиках вдоль стен развевались мрачные знамена, и все кругом молчало, давя на слух.       Арагорн выехал вперед, и мы последовали за ним. Встали только у самого подножия врат. Боромир и Мерри остались с ратью. Сын наместника держал здоровой рукой знамя Гондора (белое дерево на голубом фоне).       — Пусть силы Черной Страны выходят на бой! Да свершится над ними справедливый суд! — Арагорн сказал это так громко, что его голос отразился эхом от стен Мордора.       Потом все стихло на какое-то время, а дальше с жутким скрипом ставни стали разъезжаться в стороны, но остановились на небольшом расстоянии друг от друга.       Из Черных Врат вышел конь мрачнее ночи с уродливым нечто на костлявой спине. Существо было изуродовано и заковано в броню из моргульской стали. Оно было слепо и вместо рта являло миру кровавую рану с сочащимися ядом заточенными зубами. По легенде, это существо когда-то было человеком, возлюбившим тёмные знания и решившим служить Владыке Саурону, как только была вновь отстроена башня Барад-Дур. Оно называло себя Глашатаем.       — Мой господин Великий Саурон приветствует вас! — всадник обнажил свои мерзкие зубы в подобии доброжелательной улыбки, больше похожей на издевку. — Кто из вашего сброда достоин говорить со мной?       — Мы пришли не приветствовать Саурона! — заговорил Митрандир. — Вероломного и проклятого! Передай своему господину, что армии Мордора должны быть распущены, а он — покинуть эти земли и никогда больше не возвращаться.       Глашатай склонил голову на бок и заулыбался наисладчайшей, на его взгляд, улыбкой.       — Седая борода… Мне было велено показать тебе вот это, — он достал из-за пазухи мифриловую кольчугу и бросил Гендальфу.       Это обман! Фродо жив! Мои ладони вцепились в края камзола аранена от возмущения, и прислужник Саурона заметил этот жест.       — Вы привели с собой провидицу? — тело юноши напряглось под моими руками. — Какая ты трусливая, девочка. Прятаться за спиной эльфа. Хотя ты уже однажды так делала. Кончилось печально для парня, — он противно загоготал от смеха, а у меня внутри все упало. Я стала тихо разжимать кулачки, отпуская Леголаса, но вперед выехал Арагорн верхом на Брего, отвлекая меня. Он приближался к существу.       — Кто это? Наследник Исильдура? Чтобы стать королем нужно больше, чем сломанный эльфийский… — в воздухе блеснул Андурил и снес голову с плеч Глашатого. Тело всадника без головы пошатнулось, отпустило поводья и глухо упало на землю.       — Думаю, переговоры окончены, — Гимли почесал рыжую бороду, а Эомер издал короткий смешок.       Арагорн прокричал, что он не верит в смерть Фродо, а я даже не могла поднять головы, чтобы кивнуть. Слова Глашатая засели у меня в мозгу. Я трусливая. Я привела Леголаса на бойню, хотя могла отказаться. А теперь, защищая меня, каждый из них может подставиться. Как случилось с Арофером. На меня снова свалился тяжелый груз скорби. Будто я снова сижу в темных казематах Сарумана и беспомощно наблюдаю за гибелью друга.       — Око устремило свой взгляд на нас. Не дай ему себя обмануть, — Леголас поднял мои холодные ладошки и сжал у себя на талии.       Путь Фродо открыт. Хоть бы он успел!       Врата Мордора стали раскрываться дальше, являя несметные полчища орков, и вся наша компания двинулась в сторону своих войск. Арагорн встал перед воинами, и Брего забил копытом.       — Сыны Гондора, Рохана! Мои братья! Возможно, будет день, когда мужество оставит нас, и мы разорвем все узы дружбы. Может быть, придет час, когда треснут наши щиты, и настанет закат эпохи людей. Но только не сегодня! Сегодня мы сразимся! За все, что вы любите на этой славной земле! — Арагорн поднял над головой Андурил. — Зову вас на бой, люди Запада!       И воины обнажили свои мечи вслед за своим королем.       Ряды орков стали обступать нас со всех сторон, замыкая в кольцо. Их поступь была тяжела, а лица кривило от жажды крови. Ородруин чувствовал приближение битвы — земля затряслась под ногами. Где-то там маленький хоббит, измученный дорогой и ранами, обжигающий руки и ноги о горячие камни вулкана, ползет вверх из последних сил, чтобы спасти наши жизни. Это придавало мне недюжинную храбрость.       — Не думал, что умру, сражаясь бок о бок с эльфами, — Гимли посмотрел на нас с араненом.       — А как насчет — бок о бок с друзьями? — Леголас положил поверх моих рук свои ладони.       — На это я согласен, — гном обратился ко мне. — Золотая моя, держись рядом. Я не хочу давать потомкам повод плакать всю оставшуюся жизнь над вашей историей.       Я засмущалась и уткнулась лицом в спину перед собой. Красивая была бы легенда. Если с ним что-то случится, я не смогу жить, а если со мной — он не найдет покоя. Это значило, что мы либо выживем, либо умрем сегодня вместе. Я так ни разу и не сказала ему о своих чувствах честно. Если скажу — он подумает, что мы обречены. Надо молчать. Он и так знает.       Гендальф спустился с коня, и то же самое сделали все, кроме нас с араненом. Мерри и Пиппин вытащили из ножен клинки, а Арагорн, будто слыша чей-то зов, стал покидать наши ряды. Он медленно шел по направлению к армии противника. Отойдя на несколько шагов он обернулся и подарил нам свою легкую улыбку.       — За Фродо! — Элессар крепче сжал рукоять меча и побежал навстречу смерти.       За ним сорвались с криками полурослики, затем Гендальф, и Хазуфель понес нас с принцем в гущу сражения, по пути затаптывая гоблинов. Кому-то из мерзких тварей удалось свалить коня, и я кубарем покатилась на землю. Меня за талию поднял Гимли и встал впереди, прикрывая собой. Я не сдамся просто так! Дернув из-за спины клинки Халдира, я направила их на приближающегося орка, но он был подстрелен стрелой Леголаса и не успел добраться до меня. Но я полоснула по горлу еще одного попавшегося под руку гоблина, и тот рухнул вниз, где его секирой добил гном. Я потеряла из виду остальных. Черные волны из копошащихся мерзких существ и воинов в сверкающих латах бурлили вокруг. Я переживала за Боромира. Он и так ранен.       Небеса пронзил дикий вопль ужаса, и, подняв глаза, я увидела, что над нашими головами кружили с десяток летучих тварей назгулов. Одна из них схватила когтями несколько человек и разорвала в клочья, орошая битву кровавым дождем. Я застыла от ужаса. Твари кричали и поднимали в воздух людей, отгрызая им головы и бросая на землю с высоты. А потом из-за облаков показались пять могучих птиц с огромными золотыми крыльями.       — Орлы! К нам летят орлы! — полурослик кричал где-то позади меня.       — Валар на нашей стороне! — это голос Боромира. Живой!       Люди воодушевились, и со всех концов послышались возгласы радости. Они с усиленной отвагой стали разбрасывать гоблинов, сокрушая их пачками. В небесах тоже происходило сражение. Орлы рвали глотки банши и отшвыривали их гнилые тела к скалам. Кто-то потянул меня за ремни ножен и попытался поднять в воздух, но я машинально полоснула клинком по руке врага и повернулась. Это был не орк, а чудище намного выше орка. Толстый, и с лицом, похожим на картофелину с глазами. Существо зарычало и замахнулось на меня. Я не придумала ничего лучше как пригнуться и проползти у него между ног. Вынырнув у него за спиной, я вдруг вспомнила, что не безоружна, и попыталась воткнуть острие ему в спину, но даже не поцарапала. Лезвие уткнулось во что-то твердое. Видимо, чтобы пробить его грубую кожу, нужно иметь сил побольше. Чудовище медленно развернулось. У него из головы торчало сразу пять стрел. Прямо во лбу. Узнаю стиль! Великан пошатнулся и упал, чуть не придавив меня.       Впереди сражался аранен. Он раскидывал соперников, как тряпичных кукол. Вдруг в моем сознании прозвучала команда «На землю», и я пригнулась. Эльф, только краем глаза посмотрев на меня, кинул выхваченный из рук орка ятаган куда-то за голову, и за моей спиной упал мертвый гоблин с перерезанной шеей. Какая же я бесполезная! Только я хотела встать, как на меня сверху упал Гимли, прижав к земле. Гном резко замахнулся секирой над собой, отбивая могучий удар еще одной гигантской твари.       — Прости, моя драгоценная. Пристал ко мне! Не знаю, как отвадить! — он тяжело дышал, а я уже видела с земли ноги Арагорна, что бежали к нам на подмогу.       Элессар со всей силы саданул тварь по плечу, рассекая кожу, но гигант лишь пошатнулся. В этот момент Гимли за шиворот швырнул меня в сторону эльфа, и я оказалась окружена кольцом сражающихся мужчин. Что я здесь делаю вообще? Кто меня дернул сюда идти? Я даже ранить никого не могу, не то что убить. Надо было брать сковородку!       Серый великан повалил одним движением Арагорна на землю и наступил ему на грудь, грозя сломать пополам. Я закричала в испуге и сломя голову понеслась через друзей прямо к Страннику. Не могу пробить кожу — пробью что-нибудь понежнее! С присущей эльфам легкостью я оттолкнулась от плеча Гимли и прыгнула на шею чудовищу. Только со второй попытки мне удалось воткнуть кинжал ему в глаз. Великан завыл и рукой стал стряхивать меня с шеи, а я вцепилась в него мертвой хваткой, боясь упасть на чей-нибудь поднятый меч. Как Леголас это делает? Тварь сильно ударила меня мозолистой ладонью в спину, и я расцепила руки от боли. Свалившись мешком, я чуть было не попала орку под ногу, но откатилась. С земли меня поднял Эомер. Мужчина улыбнулся и кулаком дал в морду гоблину, подбежавшему со стороны.       — Не пристало дамам валяться под ногами мужчин, — он лучезарно улыбался.       Вдруг все затихло. Орки встали, как вкопанные, смотря на Мордор. Со стороны Ородруина доносились звуки извержения. Земля зашаталась под ногами, а вулкан выбрасывал огненные камни и брызги лавы. Фродо успел! Кольцо уничтожено! Они смогли! Око судорожно дергалось, а по башне прошлись крупные трещины.       Над Роковой Горой поднялся темный столб черного дыма и стал клубиться по небесному своду, заволакивая его мраком и ужасом. Ядовитые облака пронизывали молнии, грохочущие на всю долину. Барад-Дур осыпался по камню, и Око накренилось, пища и сгорая в своем же пламени. Вдруг меня что-то потянуло вверх, сдавливая своей стальной хваткой каждый нерв. Эомер попытался схватить меня, но не успел. Меня волокло прямо в густой туман над Мордором, и я не могла пошевелиться. Все тело скрутило судорогой, а перед глазами темнело от боли. Последнее, что я увидела — испуганное и бледнеющее лицо Леголаса. Юноша что-то кричал и, бросив оружие, поднял к голове руки в нервном жесте, сжимая виски. Он пытался что-то сказать мне, но я не слышала. Я была уже высоко над землей, и мне было очень больно, так больно, что в ушах звенело. Гендальф опустил глаза, опершись на посох. Это конец. Мне конец.       Я услышала тяжелый угнетающий голос, что приказывал моему естеству сдаться. Это нельзя передать словами. Саурон говорил с моей природой на языке самой ее сущности. Сопротивляться было бесполезно. Я была бессильна перед Некромантом. Кольцо покинуло своего создателя, и он был в гневе. Его гнев заволакивал мой рассудок, и последние протесты разрывались в клочья, принося душе муки. Я чувствовала, как его скверна просачивается в меня, заполняя собой все пространство. Мне будто выкорчевывали душу, оставляя после пустоту и мертвую тишину. Мои мысли унесли меня далеко от этого места. На ту землю, где я родилась давным-давно. Будто со стороны я наблюдала за своим взрослением и умиранием, попутно выхватывая из окружающей среды мелкие детали. Все эти детали были тошнотворны и противоестественны. Войны, болезни, голод, нищета, похоть, наркотики, жестокость, насилие, продажность, ложь, лицемерие, чревоугодие… Это была не моя жизнь. То ли сама суть зла диктовала мне мои видения, то ли это на самом деле был тот мир, который я покинула когда-то. Саурон смеялся надо мной. Я слышала раскаты жуткого хохота. Путы слетели с моего тела, и я стала падать вниз. Все перемешалось перед моими глазами. Я не видела ни земли, ни неба, ни любимых глаз. Я умру сегодня. Сейчас. Прощай, мой Леголас. Прощай, моя сказка.       Все потемнело.