Узел Хима и Узы Кессиль

      Шум моря ласкал слух и вызывал давно забытые ощущения легкости в моей груди. Я открыла глаза и обомлела. Мой сон. Я мертва? Я вернулась в свой мир? Где я? В лицо дул соленый ветер, а над головой проносились белоснежные чайки. Все те же белые барашки пены задорно пузырились над бесконечно синей водой, будто встречая мой приход и здороваясь. Я осмотрела себя. Серый ситцевый сарафан, босые ноги, утопающие в песке, и абсолютно здоровая кожа, чуть покрытая бронзовым загаром. Я подняла руки к лицу. Все было на месте. По плечам рассыпались заметно отросшие волосы, а самым радостным было наличие двух острых эльфийских ушек. Я жива. Я эльф. Я жива? До меня донесся звонкий смех из-за спины, и я обернулась. Светловолосый ребенок бежал ко мне с целой горой ракушек в руках. Мальчик. Он спешно подбежал и остановился около меня, вглядываясь в меня сквозь завесу золотистой челки на глазах. Малыш начал что-то улюлюкать на только ему одному понятном языке и вперемешку смеяться, показывая ракушки. Я присела и всмотрелась в дитя. Золотые локоны спадали на хрупкие плечи, а два больших, любопытных глаза блестели неприкрытым счастьем. Его улыбка и эти волосы… У меня сжалось сердце, и я вскинула взгляд, стараясь найти в окружающем пространстве его… Моего Леголаса… Моего лихолесца… Но его нигде не было, а ребенок, рассыпав ракушки, стал нервно дергать меня за подол сарафана. Я отвлеклась. Малыш протянул ко мне руки, я подняла его с песка, усадив себе на бок. Мальчик поцеловал меня в щеку и уткнулся холодным носом мне в шею. Что это? Где я? Это дитя — мое?       — Эленвен…       Я завертелась вокруг себя в поисках источника звука. Это был Леголас. Он звал меня. Я слышу.       — Эленвен…       Голос был со всех сторон. Я не понимала, что происходит. Что мне сделать, чтобы увидеть тебя?       — Открой глаза. Я рядом.       Я зажмурилась и постаралась отрешиться от происходящего. Это сон. Очнись немедленно! Мои руки, до этого державшие ребенка сомкнулись, захватывая воздух, и земля из-под ног стала уходить. Я проваливалась в грунт и уже практически падала… Через темноту сомкнутых век начал пробиваться свет, и я открыла глаза.       Светлый потолок и залитая солнцем комната. Белоснежный потолок. Белокаменный… И мебель… Такая воздушная…       Повернув голову я увидела Фродо Беггинса. Собственной персоной! Он стоял около кровати и насилу улыбался. Хоббит так похудел.       — Фродо, — я торопливо поднялась на локтях. — Фродо!       Полурослик осторожно, словно боясь поранить, обнял меня, а я горько заплакала. Он жив! Мы все обязаны ему жизнью!       — Эленвен, не плачь. Все хорошо. Ты не пострадала, — малыш раскачивал меня из стороны в сторону, утешая, но я вдруг вспомнила свой сон и отстранилась.       — Сэм? Гимли? Другие? Где Леголас?       — Я тут. И меня крайне обижает, что ты вспомнила про гнома раньше, чем про меня.       Я обернулась в другую сторону. Рядом со мной стояли все. Леголас, Арагорн, Гимли, Боромир, Мерри, Пиппин, Гендальф, и Сэм в стороне, запихнув руки в карманы, ковырял носком ботинка пол. Все Братство!       Поднеся ладонь к губам, будто останавливая поток слов, рвущихся наружу, я почувствовала, что я по-настоящему счастлива в эту минуту. Хотелось вскочить и плясать, что есть сил. Это невероятно!       — Я так рада. Я так… постойте, я же должна была умереть… Я помню…       У всех поменялись лица, кроме Гендальфа — тот закатил глаза, но продолжал улыбаться.       — Сокровище мое, ты живее всех живых, — Гимли сложил руки перед собой, сжимая большущие кулаки.       — Но я падала. Я точно помню. Гендальф?       Я глянула на мага, а тот лишь пожал плечами, укрытыми белоснежным плащом.       — Орлы подоспели вовремя, но ты надышалась дымом. Не приходила в себя почти две недели.       Две недели? Я две недели была без сознания?       — А у нас коронация скоро! — из-за спины Арагорна вылезли Мерри и Пиппин и забрались ко мне на кровать с ногами. — И огромный праздник! Нас будут чествовать! — они предовольно улыбались во все свои 64 зуба (на пару).       — Эленвен, за дверью ждут девушки. У нас небольшой сюрприз, — Арагорн хитро сверкнул глазами, а я повернулась к эльфу.       Леголас грустно посмотрел на мое лицо и мысленно сказал, что зайдет позже. Я кивнула. Братство стало уходить.       Только за ними захлопнулась дверь, как она снова отворилась, и влетели девушки. Эовин первая вбежала и обняла меня. За ней медленно вошла Арвен и присела на край кровати. Затем Индис, и та, которую я меньше всего ожидала увидеть. Омариен. Она сначала остановилась, приложив ладошки к щекам, а потом из ее глаз потекли слезы, и она бросилась ко мне, придавливая к изголовью кровати.       — Эленвен! Моя Эленвен! Ты жива! О Эру, посмотри, на кого ты похожа! Он что, тебя не кормит, подлец! Я ему надеру его бессмертную… Ох! Что я несу! — эльфийка кричала это и попеременно всхлипывала от рыданий. Остальные девушки улыбались.       — Как ты себя чувствуешь? — Арвен положила руку мне на лодыжку.       — Я так хорошо себя не чувствовала уже очень давно. Закончилось. Война закончена.       Дальше мы очень долго разговаривали. Я спрашивала у девушек про все, что происходило во время моего беспамятства и отсутствия. Они делились своими историями. Омариен, например, притащила в Минас Тирит Индис. Они с Халдиром обручились. Ее отец не был против в этот раз, но вернуться в Лориэн отказался. Арвен сказала, что скоро состоится коронация. Я спросила про свадьбу, и девушка залилась краской. Оказывается, у эльфов между помолвкой и свадьбой должен пройти год, и вообще эльфы проходили скорее обряд, чем устраивали свадьбу. Но так как она невеста Короля, ей предстоит следовать человеческим традициям и устраивать пышное празднество. Меня пригласили и попросили приехать раньше срока, чтобы помочь с приготовлениями. Эовин рассказала, что за ней ухаживает Фарамир, и она вот-вот сдаст оборону. Я сказала, что если у нее не получится выстоять, то никому не удастся. Все засмеялись.       Это было мое самое лучшее пробуждение из всех. На нас на всех больше не давила атмосфера войны, и можно было без страха смотреть в будущее. Я посмотрела на девушек и подумала, что одно только то, что они со мной вот так беззаботно смеются и болтают… как с подругой… делает мне больше чести, чем все комплименты аранена. Или я просто теперь была кем-то. Я прошла Войну Кольца. Я спасла жизнь нескольким друзьям. Я жива. Я дышу.       Мы разошлись уже ближе к полуночи, и Омариен, выходя последней, накрыла меня простыней и пожелала сладких снов. Я опять засыпала, но из дремы меня вырвали легкие прикосновения холодных пальцев. Аранен сидел и гладил мою ладошку. Я улыбнулась ему, а он нервно выдохнул.       — Что?       — Я думал, что потерял тебя. Я не слышал твоих мыслей и не мог ничего сказать. Я понял отца.       Я поднялась и, придвинувшись, положила голову ему на плечо. Он пах лесом. Свежим, диким. Он был чист и опрятен. А что со мной? Я же две недели не мылась. Леголас прыснул и подавил смешок. Ах, так.       — Мылась, значит?       — Ну, не совсем, — он стал посмеиваться в кулак, а я в этот раз даже не покраснела от стыда. Все равно он видел меня голой. Как мальчишка! Сколько ему? Три тысячи лет? Я бы дала лет пятнадцать, не больше.       — Ну это ты уже слишком. В таком возрасте эльфы только учатся выказывать свою симпатию к противоположному полу.       — Они и в три тысячи не всегда это умеют, — тут уж я стала смеяться. А пусть знает. Все равно он чаще молчит, чем говорит что-то конкретное. Я уже привыкла.       — Что ты хочешь узнать? — аранен серьезно посмотрел на меня.       — Надо подумать.       Что мне интереснее всего? У нас есть вечность, чтобы наговориться, еще и устанем, наверное, друг от друга. Тем более, мы даже рта можем не открывать. Вот!       — Когда ты первый раз меня услышал? Ты сказал, это было что-то особенное…       Аранен опустил локти на колени и погладил пальцами по подбородку.       — В Лориэне.       — А когда? И как?       Эльф сложил руки и опрокинулся на кровать, приземлив голову мне на ноги.       — Ты попросила тебя поцеловать.       Ну да. Точно. Он спрашивал, что ему сделать, чтобы я осталась и не шла с Братством дальше.       — И?       — Я сказал, чтобы ты думала, о чем просишь, — принц поднял на меня свои улыбающиеся глаза. — И ты подумала.       Ох, нет. Я была в отчаянии. Что я ему сказала?       — Я не понял, что ты сказала. Ты вроде сокрушалась, что я отказал. Я сначала даже не понял, что это в моей голове. Крутился, пытаясь высмотреть, где ты. А потом до меня дошло. Все перестало существовать и иметь хоть какое-то значение. Я был больше не один с того дня. А на утро ты приказала оставить тебя в покое.       Я молча слушала, что будет дальше. Он редко говорит так много слов. Я же оттолкнула его. Приказала?       — Галадриэль сказала мне, что ты меня боишься. Что я настойчив и должен дать тебе время.       — Я тебя не боялась.       — Боялась и сейчас боишься. Ты видишь во мне наследника. Сама говорила.       — Простите, я теперь не просто эльфийка без родословной, я героиня Войны Кольца, и мужчины будут выстраиваться в очередь за моим вниманием.       Аранен подскочил и посмотрел на меня, нахмурив брови. Я еще секунду держала гордый вид, а потом не выдержала и засмеялась. Он что, серьезно? Такой смешной, когда злится. Прямо гном, у которого отняли секиру!       — Что за слабость к гномам? — он все еще был напряжен телом, но уже хотя бы расслабил лицо.       — Признайся, Гимли и тебе по душе, — в этот раз я положила голову к нему на колени.       Аранен фыркнул и начал гладить меня по волосам.       Он должен был уплыть по истории в Валинор вместе с Гимли.       — Ты что-нибудь еще хотела бы узнать? — видимо он услышал мои мысли и хочет перевести тему гномов. Надо наконец научиться не пускать его в свою голову, когда ему вздумается.       — Косички!       — Косички? — он остановился и опешил.       — У тебя всегда идеальные косички на висках. Признайся, ты их часто переплетаешь?       Аранен смотрел на меня сверху вниз непонимающе, а потом улыбнулся.       — Я не понимаю, о чем ты, — и он продолжил перебирать мои волосы.       Меня клонило в сон. Глаза слипались от нежных рук эльфа, а ночь была так тиха и спокойна, что я провалилась в темноту. Но в этот раз уже не в страшную, а умиротворенную. Я хотела было спросить его о сне, что я видела. О ребенке. О мальчике, так похожем на Леголаса, но подумала, что, возможно, эльф не поймет моих грез. Все-таки рано разговаривать о таких вот вещах. Я пока еще не совсем уверена насчет своего положения. Хотя какая разница. Нет никакой разницы, когда он так ласково гладит тебя и охраняет твой сон.       На утро у меня на висках красовались аккуратные косички.