Узел Хима и Узы Кессиль

      Это шутка такая?       Я обернулась посмотреть на священника, но тот лишь рукой пригласил меня войти, и я неожиданно быстро послушалась. Хотя бы не одна. Уже не так страшно.       Ариетт сидела и смотрела на меня с абсолютно нечитаемым лицом, а на кровати рядом лежал мой даэр. Спал.       Меня обманули? Он не просыпался? Они в сговоре? Я уже сделала несмелый шаг назад, но:       — Не бойся, — белокурая эллет встала со своего места, а я остановилась. — Я не причиню тебе вреда.       Мне кажется, я стала слишком мнительная со всеми этими событиями. Слишком многое я пережила. Мое тело было измотано физически, а душа, как оголенный звенящий нерв, реагировала на любой, даже самый маленький, раздражитель. Тем более, на ее присутствие. Она гигантский раздражитель!       — Я видела, как ты уплывала в Валинор, — прозвучало из моих уст не очень уверенно.       — Я под надзором, — девушка искоса глянула на клерикала и закусила губу.       Ариетт не выглядела такой, как раньше. Ни тени безумия. Она даже внешне поменялась в лучшую сторону. Больше не было грусти в глазах или какой-то особенной меланхолии. На ней было немного помятое бархатное платье и несколько тонких золотых обручей на голове, но даже в таком виде она была прекрасна. Хрупкая, светлая, с волосами, небрежно переброшенными на плечо в замысловатом плетении. Я помню, что она может изменить свой нрав в любой момент, и не стану приближаться к ней близко, но если она сделает хоть шаг в мою сторону — дам по голове вон той вазой рядом со шкафом. С виду крепкая такая ваза.       Но даже удивительное возвращение сумасшедшей эллет не могло занять в моей голове больше места, чем лихолесец, лежавший на кровати. Он чуть осунулся, но на щеках горел здоровый румянец. Безмятежное, молодое лицо и оголенный торс с маленьким зажившим рубцом на плече. Сердце мое потеплело и успокоилось. Главное, что с ним все в порядке. Я слышу его спокойное дыхание.       — Мне сказали, аранен просыпался и даже отдавал приказы, — давай скажи, что ты в сотый раз меня обманула, и священник сейчас достанет сырорезку и перережет мне глотку. Стоп. Хватит. Соберись!       — Ну, то были не приказы, а гневные проклятия. Я думала, он задушит меня на месте, если я не покажу тебя ему живую и здоровую.       Жаль, что не задушил. Очень, очень жаль…       — Пришлось усыпить снова. Возможно, ваше появление его успокоит, — мужчина в мантии строго смерил меня прозрачным взглядом.       — Чем вы вообще нас усыпляете? Что за магия? — почему-то раньше я не задавала себе такой вопрос. Таур тоже кое-что умеет, но я знаю эту молитву. Она не погружает в глубокий сон, а лишь дарит покой на время. Спать целый месяц… это как-то… Ненормально.       Девушка хихикнула в маленький кулачок, а синда переступил с пятки на носок и обратно. Смешно ей? Может, ожоги показать? Забыла? Ух… Как же она меня злит!       — Вы умеете хранить секреты? — эльф загадочно улыбнулся, растягивая каждую согласную.       — Умею…       — Я тоже, — подозвав к себе жестом эллет, он удалился, закрыв за собой дверь и оставив меня в полном недоумении.       Что это было? Почему она делает вид, что ничего не помнит? Что это за странный эльф? Почему мне хочется схватить своего лихолесца и драпать отсюда сломя голову?       Какая разница? Они ушли… Тут только мы…       Слава Валар!       Я сорвалась с места и подбежала к резному изголовью.       Как мне его будить? За нос подергать? Поцеловать? Позвать? Защекотать? А может…       — Все, что захочешь, любимая. Все, что пожелаешь, — юноша лениво открыл светлые глаза, и на его лице отразились тысячи разнообразных эмоций.       Живой. Сонный. Здоровый. Мой.       Леголас немедля отодвинулся в сторону, приоткрывая простынь, и я юркнула к нему в теплые объятия, сворачиваясь клубочком на широкой груди. Он даже ногами меня обхватил для надежности.       — Такая худая. Такая маленькая, — эльф судорожно прижал меня к себе ближе, и все стало неважно, все ушло куда-то далеко.       Больше не существовало ничего лишнего. Только мы и наши мысли. Бесконечный поток несуществующих в природе ласковых слов, понятных только нам двоим. Признания. Страхи. Мечты. Радость встречи. Все смешалось в яркую палитру, раскрасившую наши тоскующие сердца. Мы даже рта не раскрывали. Точнее, губам находилось совсем другое занятие, пока наши души разговаривали. Мысли у обоих были об одном и том же. О том, что разлука была мучительной, и ужас от осознания потери друг друга уничтожал на своем пути все живое. Что мы больше никогда не расстанемся и больше ни за что не позволим никому разрушить нашу жизнь. В какой-то момент его рука сжала мою талию, а я зашипела от боли в животе и еле слышно пискнула. Аранен резко отстранился…       По мне прошлась волна черного гнева, исходящая из самых глубин души принца.       — Я убью их! Обе их коварные головы слетят с плеч!       — Леголас, — моя дрожащая ладонь легла на вздымающуюся грудь, успокаивая.       — Три тысячи лет я Леголас, — лихолесец удивленно похлопал глазами, почувствовав, что внутри меня не осталось злости на темноволосую эллет. — Что? Эру! Что изменилось?       И я рассказала ему все. Все, что произошло после моего последнего пробуждения. Начала, правда, с конца (с примирения, а не с покушения), чтобы не переживал. И кое-что не упомянула (например, что занялась самоуправством, открывая тюремные камеры), хотя, возможно, в мыслях проскочили отрывки. Не знаю. На все мои аргументы аранен отвечал одним и тем же:       — Она пыталась тебя убить.       — Представь себе обратную ситуацию. Меня пытают у тебя на глазах, а кто-то может это прекратить, но не прекращает. Ты бы не отомстил?       Юноша даже побледнел.       — Но…       — Если на твоей голове без пяти минут корона, это не дает тебе право выносить смертные приговоры только по велению своего сердца.       — Ты говоришь, как настоящая аранель, — он улыбался, а я поспешила перевести тему. Не по душе мне такие титулы.       — Кто этот эльф в мантии?       — Он отшельник. Нечастый гость здесь. Последний раз я видел его, когда отцу стало совсем плохо. Примерно тысячу лет назад. Как раз когда я отправился на твои поиски.       — Что здесь делает Ариетт?       Леголас задумчиво посмотрел на входную дверь, будто силясь вспомнить, и я услышала, что он действительно прокручивает в голове события последнего пробуждения. Все было как в дымке. Вроде бы он порывался меня найти, как только очнулся, но, увидев плачущую Ариетт, обезумел и стал обвинять ее во всех моих бедах.       — Священник подобрал ее без сил у берегов Андуина и излечил. Они нашли нас на перевале. Отец бы не успел, если бы они не остановили твою кровь и не усыпили наши сознания. Ну и Ариетт, конечно, считает, что это главная причина для ее прощения! Она была когда-то замечательной травницей. Лечила в детстве все мои ссадины практически за сутки. Ядовитые растения ей тоже хорошо знакомы, — он прошелся ладонью по бинтам у меня на груди.       — У священника есть имя?       — Ни разу не слышал.       — Он такой странный.       — То есть все остальное тебя не смущает? Просто странный эльф?       Я рассмеялась. Конечно, смущает многое. И даже очень. Ариетт, Мариэль, Таур.       — Что он сделал? — даэр нахмурился.       — Ничего. Скорее, я.       Этот поцелуй. И вообще…       — Ты поцеловала моего отца? — у него округлились глаза. — Покажи!       Я уронила голову ему на плечо и начала прокручивать в голове те события, что помнила, включая пробуждение и укрытие его отца одеялом. Потом отстранилась и заглянула в светящиеся глаза своего принца.       — Что?       — Ты покорила его. Он тебя слышал. Со дня моего рождения Таур никого не хотел слушать, а я с ним не разговаривал нарочно.       Меня пробрала дрожь. Поэтому он так на меня смотрел? Поэтому так был ошарашен? Я была первая девушка в его голове за несколько тысяч лет! У меня же мусор в мыслях. Ему, должно быть, было очень некомфортно, да и вообще, я все еще чувствую себя нелепо рядом с их семьей. Интересно, я смогу когда-нибудь вписаться в эти величественные стены?       — Эленвен, ровно через год, как я тебя нашел, на празднике весны в Лихолесье. Я буду просить твоей руки в присутствии эльфов Эрин Гален и Итилиен. И если ты мне откажешь…       — Я подумаю.       — Вот так значит. Подумает она, — эльф рассмеялся, но я почувствовала небольшое напряжение у него глубоко в душе. Какой он смешной все-таки.       Я ведь умерла ради встречи с ним.