Узел Хима и Узы Кессиль

      Дворец наконец наполнился хоть какими-то голосами после долгой, затяжной паузы. Скорбь по погибшим отложила все важные и неважные дела на потом. Плач не прекращался с неделю, но свадьбу не отменили. Народ Лихолесья так долго ждал этого события, что даже речи не шло о перенесении торжества. Гости съезжались медленно, и самыми последними прибыли люди из Дейла…       Но все по порядку.       Когда мы с Тауром ушли из тронного зала, в него ворвались гномы и грудью закрыли эльфийских эллет. Многих из них серьезно ранили. Благодарные девушки не отходили от кроватей своих защитников в больничном крыле. Вообще, с того момента никто из королевства не мог сказать ничего плохого о этих маленьких существах с недюжей силой и бездной храбрости. Эльфийские стражники тоже пострадали. Раны были несмертельные, но болезненные, и оттого отсутствие стражей на постах восполнили воинами Ривенделла. Лориэнский дозор встал на охрану границ во главе с Халдиром.       Погибла Мариэль. Практически в первые минуты нападения. Орки прорвались во дворец через складские помещения, долго выжидая в засаде. Я горько оплакивала ее смерть. Пусть мы были мало знакомы, но с ней были связаны очень яркие воспоминания, очень трогательные и в то же время волнующие события. Леголас утешал меня тем, что она, возможно, встретилась со своим любимым в чертогах Мандоса и сейчас совершенно счастлива. Хочется верить, что все именно так, ведь каждому должен быть дан второй шанс. Каждому.       Ариетт осталась в полном порядке, не смотря на все мои опасения. Она не то что не пострадала, а даже успела ранить одного варга, опрокинув на него чашу с огнем. Говорят, гигантский волк полыхал, как сухая ветка, унося с собой на тот свет своего наездника. Девушка — просто гремучая смесь безумия и доблести…       Орки были уничтожены. Весь клан. Точнее, мы не знали про молодняк, но, скорее всего, вся диаспора была перебита. Это было облегчением для народа лесов Средиземья. Если бы они спокойно плодились у нас под носом, то рано или поздно напали бы только большей численностью, и пострадало бы больше народа. Мерзкие существа. Даже если взять кое-какие морально-этические соображения о противоестественности убийства, то к оркам это не относится. Они никогда не подадут тебе руки. Они ее скорее откусят и сожрут.       Леголас сейчас носится по дворцу, исполняя королевские обязанности, и еле-еле справляется. Я даже не тревожу его, ему и так тяжело. Очень. Хотя и у меня обязанностей не меньше. На меня возложили буквально все приготовления с нуля: залы отмывали, расчищали, высаживали новые соцветия в мозаичных клумбах по периметру и заменяли сломанную мебель. Приходилось наравне со всеми, закатав рукава, делать всю самую грязную работенку и, главное, стойко сносить эльфийский плач, ведь на меня ровнялись. Было очень заметно, что вся королевская свита практически дневала и ночевала моими реакциями. Если я хмурилась, значит, пора было что-то менять. Если радовалась — лакеи давали себе передышку, а эллет прекращали переживать. Я снискала себе добрую славу. Я видела, что мне улыбались уже более искренне.       Все шло своим чередом.       Гимли бурчал, не давая мне впасть в оцепенение, а Индис и Омариен журчали свои интересные истории, отогревая мое натруженное сердце. У них в головах плотно засели свадьбы. Мы все были невестами. Будто нас всех разом благословили с барского плеча. Это было невероятно красиво — просто сидеть и обсуждать планы на будущее. Мы светились при упоминании своих даэров, а девчонки смеялись, каждый раз обращаясь ко мне, как к аранель. Они делали книксены, а я кривилась в пренебрежении. Уж кому-кому, а им кланяться — абсурд в вышей степени. Они были не только моими подругами, но еще и помощницами. Разгружали меня, как могли. Носились с подготовкой, будто это их торжество. Я и желать большего не могла.       Арвен и Арагорн не смогут приехать. У них самих очень много дел, но они передали свои подарки через Боромира и Фарамира. Эовин тоже приехала. Фарамир сделал ей предложение, и она согласилась. Я очень за них рада. Красивая молодая пара.       Хоббиты практически не попадались мне на глаза. Только когда приехали, я, забыв о манерах, обняла их всех разом. Сэм приехал уже с женой. Очень приятная девушка. Она даже помогла с оформлением зала, заварив какой-то отвар и добавив его в воду к цветам для большего аромата. Советники были в восторге.       Что до меня, то завтра состоится моя свадьба, и служанки жужжат вокруг меня, вовсю разбираясь с последними приготовлениями. То платье, то какие-то другие вещи. Мне сшили такую же форму, как у Леголаса. Такие же ботинки с золотыми узорами и чешуйчатый темный камзол с серебряной подкладкой. Еще раскрасневшаяся Тирдис показала мне новенькие полупрозрачные халаты с жемчужными поясами и еще кое-какие интересные детали, о которых стоит скромно промолчать.       Только днем от меня отстали и дали перевести дыхание.       Я сидела на балконе и просто наслаждалась теплым весенним солнышком и пряным ветерком, что неспешно колыхал кроны деревьев. Маленькие юркие птички сновали туда-сюда, чирикая на лету и внося в пейзаж немного задора.       — Я люблю весну. Она всегда означает начало чего-то нового, — тихий голос вырвал меня из транса.       Я обернулась и увидела высокого мужчину в серебристой мантии, который старался идти прямо, но все еще немного хромал. Сердце мое заерзало в груди. Он добрался до кресла и тяжело опустился в него.       — Не собираюсь я просить прощения за сказанные слова, — я выпалила это, будто сто раз репетировала.       Последний раз мы разговаривали в шатре, когда он усыпил меня. Очнувшись, я чуть не разорвала камзол пробудившего меня обеспокоенного аранена. Моим первым вопросом было: «Где Таур?». Леголас сказал, что отец в порядке, и я чуть электричество не начала вырабатывать от счастья. Он все же ее задержал. Кровь. Он оставил свои мысли уйти и не бросил меня, но я не хотела с ним разговаривать. Вредная я. Злилась. А Трандуил не мог встать и поговорить со мной сам из-за разорванной мышцы.       Когда я проходила мимо покоев короля, во мне не раз зарождалась идея войти и повидаться, но я одергивала себя, вспоминая случившееся и сказанное. Мы оба напортачили в тот день. Оба распустились и показали свои самые низменные пороки. Я ругалась на него хуже гнома, а он выказал слабость своего рассудка.       Эльф подумал с секунду, а потом весело улыбнулся своим мыслям.       — Что? — я нахмурилась.       — Ты помнишь, что призналась мне в любви?       — Помню, что дала вам пощечину.       — Ты знаешь, что это никому не удавалось сделать безнаказанно?       — Я уже наказана. Любить вас — сущее наказание.       И мы рассмеялись вместе. Вот такие дела. Никогда бы не подумала, что буду вот так сидеть и шутить с Тауром. Понимаете… Он не выглядит так. Наверно, таким он становится только рядом с близкими. Я точно не чувствовала себя теперь лишней или чужой. Такие вещи сближают. Я пустила его в свое сердце, и теперь ничто его оттуда не вытащит, но я пока не готова открыто с ним любезничать. Я злюсь. Или делаю вид. Но, наверное, правильно говорят — от ненависти до любви один шаг. Как по мне, так вообще никакой разницы нет. Плохо, когда тебе все равно. Когда безразлично, и ты отстранен. Он был мне точно не безразличен.       — Эленвен.       — Да.       — Спасибо.       — Обращайтесь.       И мы просидели так до вечера. Просто наблюдая за природой. Он любит весну. Он ведь и есть весна. Его так назвали при рождении — цветущая весна. Вот такая интересная компания сидела на веранде: весна и звездочка. Глупые и беспечные. Если все наши с ним ошибки суммировать, то это будет катастрофа вселенских масштабов. Мы причинили много боли самому светлому созданию в нашей жизни, а он на поверку оказался самым мудрым из нас. А сейчас мы еще и отсиживались, когда он, как подстреленный, носился по всему дворцу, улаживая все дела на завтра. Очень в нашем духе.       Мы оба усмехнулись. Приятно, когда тебя слышат. Привычно. Так необычайно красиво и просто: я в его голове, а он в моем сердце.       Дурные мысли перестали посещать мою голову, и я успокаивалась. Теперь все будет хорошо. Впереди еще много работы, но все, что могло плохого случиться, уже, скорее всего, случилось, и дальше я ждала от судьбы только подарков. Но и не только от судьбы. Говорят, люди привезли нам с араненом в дар диковинные ткани. Помнится, я хотела все отдать Тауру. Теперь дудки. Мне нужны будут красивые платья на море, а у него и так нарядов больше, чем у всех эллет королевства.       — Вот вы где! — на веранду влетела Ариетт с толстенькой кучей бумаг наперевес. — Дорогая, пожалей своего даэра. Он там с ума сходит, пытаясь разобраться со всем.       — Я могу помочь, — Таур смотрел на светловолосую эллет с надеждой. Видимо, ему надоела его пустая праздность. Верно, слишком привык к управлению этим муравейником.       — Сиди уж, помощник, — она недовольно поджала губы и глянула на перебинтованную ногу эльфа.       — Попроси Омариен и Индис. Они страсть как хотят поучаствовать во всем этом, — прозвучало так лениво, что Ариетт даже глаза закатила.       — Ну, ладно. Отдыхайте. Лодыри! — показав нам язык, девушка убежала.       — Вот ей так можно с вами себя вести, а мне нет? — мои глаза сверлили в мужчине дыры.       — Она сумасшедшая. Не обращай внимания.       И мы разболтались допоздна. Просто рассказывали друг другу все, что знаем. Таур рассказал про свои походы, а я про путешествия на Войне Кольца. Было так легко и спокойно. Я больше не злилась. На него не возможно долго гневаться. Трандуил цвел на глазах. Просыпался, как природа вокруг. Я его не узнавала. Он открыто говорил про себя и не смел даже умолчать о чем-то. Хоть я и не могла слышать его мыслей, я точно знала, что он говорит правду. Таур смеялся и хмурился, больше не изображая из себя бесчувственную статую. Казался таким молодым и горящим изнутри. Будто в нем снова зрела надежда. Будто я оказалась лучом света, что осветила его чертоги. Хотя я опять эгоистично мыслю. Мы с араненом были той искрой, что побуждала его жить и радоваться происходящему. Его лес обретал прежние краски, и что-то хорошее уже томилось у порога, заставляя нетерпеливо и с трепетом ждать его появления.       Мы прозевали, как на нас, облокотившись о косяк входной арки, стал смотреть аранен, с хитрым прищуром подслушивая и мотая на ус. Я поняла, что он стоит за моей спиной, только когда в очередной раз решила подглядеть за его действиями и увидела себя со стороны.       — Не отвлекайся, — Таур махнул на сына. — Он тут уже долго. Что ты там говорила? Танцующий гном? Ему снился танцующий гном?       — Эленвен, ты обещала никому не рассказывать, — даэр занервничал.       — Познакомься, дорогой. Это твой папа. Он умеет читать мысли.       — Отец, это была лишь шутка, — Леголас прыснул.       — Он мне тоже так говорил, но как-то он заставил гнома принести мне букет цветов, а это, знаете ли, не так то просто. У них нежная дружба.       — Я выиграл у него! Ты должна помнить. Я убил мумака!       Таур поднял улыбающиеся глаза на сына, а я парировала:       — Теперь внукам будешь рассказывать?       — Чтобы у меня появились внуки, нужно, чтобы сначала появились дети, — Леголас подергал бровями, как бы намекая… Куда? Он сам еще дитя…       Владыка аккуратно встал и развернулся, чтобы обратиться к нам обоим.       — Уже поздно, — он положил руку на плечо сына. — Пойдем, мне нужно с тобой поговорить.       А потом король глянул на меня и улыбнулся.       — А ты не подслушивай, — голос смягчился. — Пожалуйста. Только не в этот раз.       — Ладно, — я грустно надула губы и вытянула вперед ноги, устраиваясь поудобнее.       Они развернулись и ушли, а в моих мыслях прозвучало только: «Я люблю тебя. До завтра, моя динет.»       И я люблю тебя, мой даэр. Люблю тебя и все, что любишь ты…       Завтра моя свадьба. Я стану женой. Я стану принцессой Лихолесья. Страшно? Я уже ничего не боюсь. У меня теперь просто-таки мифриловые нервы. А вообще, Таур однажды сказал очень мудрую вещь. Страшнее веселья гномов нет ничего. А завтра как раз повод повеселиться… ох, нет. Бесконечный ужас — мой удел.       — СВАДЬБА!!! — меня разбудил громкий не то писк, не то скрип. На кровать рядом плюхнулось что-то очень радостное. Ну точно же, Омариен. Ну кто еще будет так орать с утра пораньше. Погодите… еще же не рассвело даже…