Дневник СРч2 (Бизон)
26 декабря 2017 г. в 01:03
Не бережешь Русалку.
Ну вот что это за теракт, и что за дурацкие демонстрации. И че им у себя не сидится, так и лезут к нам. Времени ни на что не хватает, зато вполне чувствительно начинает тревожить состояние Риты.
— Шумов? — ловлю майора на выходе из базы.
— Слушаю вас, товарищ…
Жестом обрываю его.
— Послушай, Антон, ты вроде мужик толковый, — отвожу его подальше от дверей. — Ты за Русалкой приглядывай, ладно, беречь себя она так и не научилась. Да и адмирал не лучше.
— Вы про Маргариту Степановну?
— Именно про нее, — киваю. — Пусть хотя бы через день домой уходит, а то смотреть на нее уже страшно.
— Есть такое, только она ведь не слушает.
— Есть такое, — усмехаюсь. — А ты настойчивее будь.
— А можно вопрос, — на лице Шумова появляется смущение.
— Валяй.
— Они с Иваном Михайловичем…
— Друзья они с Иваном Михайловичем, — усмехаюсь. Сколько раз мне этот вопрос задавали, эх… — А что, нравится?
— Нет, то есть да. То есть не как женщина… Просто интересно было…
Едва сдерживаю рвущейся смех, надо будет при случае Бате рассказать. Ладно, пора на выезд…
Неожиданное возвращение Бати с одной стороны радует, а с другой… Только вот не поторопился ли наш адмирал, больно бледный. А это плохо, возраст все-таки идет. Хотим мы или не хотим, того гляди Ленка его через пару лет дедом сделает. Эх…
— Бизон, — в наушнике тяжелый голос Риты, сбитое дыхание, моментально вгоняет в тревогу.
— Что-то случилось?
— Бате плохо… Потерял сознание… Увезли на…
— Рита?! — фоном слышу встревоженный оклик Шумова, а там похоже все очень серьезно. Черт! Говорил же, рано сбежал.
— Нормально все, — голос Багиры звучит слабо. — Бизон, его списать могут.
— Что? — от одной мысли холод вдоль спины. — То есть как?
— Комиссовать, по состоянию здоровья. Врач сказал… Будет настаивать. Борь, неужели это все?
— Успокойся, разберемся, ты там как?
— Нормально.
— Скоро будем.
Вот и думай теперь, что делать. Думать о том, что Батю действительно могу комиссовать, совсем не хочется. Только мысли покоя не дают. Это ранение было слишком серьезным… Потерял сознание в КЦ — как обычно терпел до последнего, герой хренов. Операция завершена, нахожу время и набираю друга.
— Здорово, ты как?
— В порядке я, как прошла операция? — голос звучит вполне уверенно, но все же выдает. Сдал командир.
— Всех взяли. Ой, Батя, не бережешь ты Русалку. Побить бы тебя, да лежащих не бьют.
— Рита сильно сердится?
— Рите плохо, командир, Шумов сдал.
— Что говорит? — в голосе мелькает осязаемая тревога.
— После тебя чуть сама не свалилась. Но от помощи отказалась… Знаешь же Багиру.
— Знаю.
В трубке раздаются шорохи и фоном голос врача. Отчетливо слышу «комиссовать», а следом длинные гудки…