Строчки на волнах

Свист пуль, осколков дробный стук. С землей снег смешан, смазан кровью.

Звон в ушах, и боль где-то в области груди заставляет морщиться. Сармат открыв глаза оглядывается. Вокруг полутьма, мир плывет куда-то в сторону и накатывает тошнота. В памяти темный пробел, вместо объяснений где он и как здесь оказался. Едва слышный стон заставляет вновь вынырнуть в реальность и оглянуться. Память возвращается вспышками, когда он видит пропитанный кровью камуфляж Багиры рядом. Они отправились проверять старую базу и наткнулись на террористов. Багира прикрыла его от взрыва и втолкнула в помещение. А дальше была темнота и грохот. — Багира? — Сармат перевернул женщину. В ответ раздался лишь едва различимый стон. От плеча вдоль груди шла глубокая рана. И множество мелких порезов. — Багира? — он провел рукой по ее лицу, заставив ту едва приоткрыть глаза. Женщина попыталась что-то сказать, но не смогла. — Держитесь! — парень тороплива стянул с себя футболку и стал рвать на полосы. Нужно было остановить кровотечение. Иначе… О возможных вариантах Илья старался не думать. Смерть Багиры стала бы концом для всех их. Начиная от Бати и заканчивая Умой. Перевязав раны парень попробовал найти выход, но дверь была завалена с той стороны. Похоже террористы сочли их погибшими и не стали особо заморачиваться. — Батя, прием, — надеяться на связь после такого взрыва было глупо, но все же. — Батя?! — парень попытался покрутить передатчик. — Меня хоть кто-то слышит? Батя? — он вернулся к Рите и присел рядом. Женщина была без сознания. — Батя, прием! — слепая вера в командира, заставляла повторять позывной. Словно тот обязательно должен был услышать. Наконец затрещал передатчик. — Батя? — Сармат! — голос командира заставил растеряться. — Сармат, что произошло? Вы где? Где Багира? — Мы на заброшенной базе. Нас здесь ждали. Багира, — парень сглотнул, — Багира тяжело ранена. — Что с ней?! — Осколок в грудь. Крови очень много… Хотя легкие вроде не задеты. Я не знаю. Она без сознания. — Я понял, — Сармат почти физически ощутил отчаянье и страх командира. — Держитесь. Я… Я скоро… Женщина вновь застонала, приходя в сознание. — Вы только держитесь, ладно? — Сармат сжал холодную ладонь. — А то… Меня ведь Батя убьет. С особой жестокостью. А потом воскресит и ребятам отдаст и так по кругу, — он попытался улыбнуться. — Держитесь… Вы нам нужны. Мне нужны! Слышите? Женщина едва ощутимо сжала его руку. — Первый сказал, что скоро будет. Он же всегда успевал? Так? Сармат и сам не понимал зачем несет всю эту чушь. Состояние Багиры ухудшалось на глазах, хотя казалось, что хуже быть не может. Повязка пропиталась кровью и было загадкой, откуда ее в ней столько… Ведь по всем показателям она уже давно должна была вытечь вся. — Терпите, вы же у нас самая крутая, — абсурдность собственных слов убивала. Но он не знал, что говорить еще. Только бы она не отключалась. Этот взгляд едва открытых, воспаленных глаз, заставлял держаться его самого. Сармат так и не смог разобраться, кто для него Багира. Его влекло к ней с неимоверной силой. Он хотел быть рядом, хотел обнимать, сжимать ее плечи. Почти с ненавистью смотрел как это делает адмирал. Он хотел ее укрывать одеялом, хотел приносить ей чай. Но как женщину он ее не хотел. Она не привлекала его как любовница, да и по возрасту годилась чуть ли не в матери. Да и прикрывала, кстати говоря, всегда она. Что прошлой зимой, что сейчас. Он был одним из ее опекаемых. А хотелось чего-то большего. — Багира, я сказать хотел. Спасибо… За то что вы есть, Вы мне… Я не знаю. Я люблю вас… То есть не так. Ни как мужчина. Просто. Багира, живите пожалуйста. Пожалуйста… В ответ лишь легкое касание руки. Когда за дверью послышались голоса, Багира уже почти полчаса была без сознания. Первым шел сам адмирал, а следом незнакомые бойцы. — Багира? — забыв про все инструкции командир кинулся к ней, даже не пытаясь скрыть страха в глазах. — Держись, девочка моя. Только держись, — он коснулся на секунду ее лица. — Носилки быстро! Ты сам как? — Сармат не сразу понял, что вопрос адресован ему. Смысл дошел лишь когда его плеч коснулись руки адмирала. — Слышишь меня? — Нормально. Багира… — Жива. Будем надеяться, — мужчина говорил сухо. — Поднимайся. Путь до госпиталя смазался в памяти, осталась только кровь, которая вытекала из руки одного из бойцов, когда прокалывали вену. И благодарности Бати, что совпала группа. А потом был сильный запах спирта и хлорки, и разбитые кулаки адмирала. Он срывался на светлых больничных стенах и клял все на свете у дверей реанимации. А в первую очередь себя. Прошло почти две недели до того как к ней разрешили войти. Бледная, даже сероватая кожа сливалась по цвету с больничными простынями, а темные круги вокруг глаз пугали. И все же, она была жива. Пусть даже восстановление требовали месяцы лечения. Она чуть улыбнулась, когда он вошел к ней. — Как вы? — Жива. Как ты и просил…