Строчки на волнах

      Больно. До отчаянья, до безумия, до опустошения — больно. И не хватает воздуха. Он задыхается в слишком душной, пыльной весне, пропитанной тошнотворным запахом бензина и жженой резины. Город становится пустым, с горячим воздухом сквозняков. Если закрыть глаза появляется красная пелена и обжигающий песок растекается под веками… Боль спиралью закручивается внутри и не помогает ничего. Никто. — Бать, ты чего такой смурной? Что случилось? — Мурашова погибла, сообщили только что.       Адмирал кричит громко, непростительно громко для своего статуса. Окликает и пытается остановить. У него горячие руки и пронзительный серый взгляд, в которых плескается отцовская боль. Но Батя вынужден отстать, видя как Багира хватается за стену зажмурив глаза.       И он уходит. Ни слыша, ни видя. Не замечая мигалок «скорой», которые несутся по направлению к базе. Его мир осыпается песком, и только в памяти лазурные, теплые глаза, ванильные духи, громкий смех. Он пьет до одурения, до тошноты. Избивает незнакомых парней в каком-то пабе и сбегает куда-то в пустоту. Больно.       На нем грязная одежда, на костяшках запеклась кровь. Он чужой в этом пыльном городе, в этой проклятой весне. Его дважды пытаются задержать, ксива остается у избитого майора. По линиям связи он слышит свою фамилию. Кривая усмешка, он один из лучших учеников Булатова. Его никто не найдет. На третий день горло душат слезы. Забившись в угол, точно бездомный котенок, он размазывает по лицу грязь и пытается сделать вдох. Не получается…       В больнице слишком свежо и пахнет хлоркой. Первое, что видит открыв глаза, это Багира, спящая прислонившись к тумбе. Под глазами круги от осыпавшейся туши и болезненная бледность скул. В такие моменты ему хочется своими руками удавить командира, который допускает это. — Очнулся?       Голос адмирала заставляет вздрогнуть их обоих. Багира тут же распахивает глаза, но еще секунду в ее глазах пугающий туман. — Кот, — у нее ледяные пальцы и заплаканный взгляд. — Прости, Рит.       Она кивает, сглатывает и пытается улыбнутся. Командир встает за ее спиной, привычно опуская руку на плечо. Булатов хочет что-то сказать, но останавливает сам себя. Пока не время. И он молчит. Внутри выжженная до пепла пустыня и привкус соли во рту…