Строчки на волнах

Отпуск прерывается сообщением о смерти Булатова. Вопреки всем законам жанра жизнь адмирала обрывается от остановки сердца в его собственной квартире. Когда спустя семнадцать часов он врывается на базу, сердце пропускает удар при виде Багиры. Женщина сидит в кабинете, неестественно вывернувшись и кажется даже дышит через раз. Все слова застревают в горле при виде полных боли глаз. — Я же говорила ему, чтобы лечился. А он слушать не хотел. Антон неловко прижимает ее к себе, Булатова хочется убить повторно. Риту бьет дрожь, она цепляется за него, как за спасательный круг и вдруг срывается в глухие рыдания. Он никогда не умел утешать. Тем более ее. Все происходящее вокруг больше напоминает кошмарный сон. Он тащит ее в сторону медблока, проклиная Пригова, всех вокруг, за то что оставили ее одну. — Я в порядке, Антон. Правда. Ее голос едва слышен. Шумов орет в трубку на Бизона, мало слыша ответ того. Врач вкалывает Багире что-то успокоительное. Время тянется до бесконечности долго. За ночь под глазами женщины пролегают тени, кажется, она лет на десять состарилась. Антон боится разжать руку. Боится, что она рухнет прямо на пол, не сумев совладеть собой. Тело Булатова доставляют на базу. — Господи, Ваня. Антон чудом успевает ее удержать. Группа непростительно опаздывает. Пригов смотрит отрешенно, находясь по правую сторону. У Багиры срывается голос. Вернувшийся с задания Бизон находит их в его квартире. Они не сумели вернуться на похороны командира. — Предатели! Багира набрасывается на него с кулаками. Она знает, что это не их вина, задание должно быть выполнено, Булатов бы не простил. Но это все уходит куда-то туда. Их не было на его похоронах. Бизон ищет оправдания. Очередная ночь тонет в запахе успокоительного и сигарет. Рита подает в отставку, мотивируя рапорт сухим: «Я не хочу закончить как он». Антону кажется, что перекрывают воздух. Он уже не сумеет без нее. Пригов мнет исписанный мелким почерком лист. «Пожалуйстатольконесейчас». Генерал готов встать перед ней на колени. Он готов на все, ведь без Багиры группа распадется совсем. — Ты же им как мать, особенно сейчас. Слова могут ранить не хуже ножа. Антон понимает это, находя Риту свернувшейся калачиком на кафеле. У нее нет сил уйти, остаться тем более. — Я так больше не могу. — Так надо…