Стать прокси

Это был длинный, мрачный коридор с обшарпанными стенами и старыми деревянными досками, которые истошно скрипели, когда на них становилась босая нога. Несмотря на дневное время суток, было достаточно темно — треснутые окна были укрыты слоем пыли и пятнами краски, из-за чего свет делался тусклым. С противоположной стороны на стене показалась картина — дряхлая, потерявшая свое былое очарование. Рама больше не держала в себе цельный рисунок. Кто-то порвал его, унося с собой цельное изображение всей картины, оставляя по бокам нарисованные, голые, черные деревья в тумане. Скорее всего, когда-то это был пейзаж. Я шла уже долгое время, пытаясь найти выход из здания, не помня уже, как оказалась внутри. Я будто появилась из ниоткуда прямо там, с мыслью, что надо выбираться. Изредка до меня доносились какие-то крики и шептания, когда я подходила к очередной двери. Но узнать, что творится за ней, было невозможно — дергая ручку, я убеждалась, что дверь закрыта, и продолжала путь. Когда коридор закончился, я вышла в большой зал, где старые вещи были разбиты и разбросаны по всей комнате. В ней, как и во всем доме, стоял полумрак, заставляя настороженно вглядываться в разбросанные вещи, чтобы случайно не наступить на мелкую вещь или, не дай бог, на стекло. Где-то вдалеке опять послышался крик, и в голову пришла логическая мысль, что вокруг творится хаос. Неожиданно, где-то в углу комнаты, упал стул, и я отчётливо услышала звук шагов. Словно кто-то невменяемый носился по комнате, притом так быстро и шустро, что я не успевала даже определить местонахождение неизвестного. — Кто здесь? — спросила я, вглядываясь в темноту комнаты, безуспешно пытаясь найти человеческий силуэт. Но я ничего не находила, и мне никто не ответил. Только громкий, оглушающий звук разбитого стекла пробудил спящее доселе чувство, спасающего любого живого в этом мире — страх. Я отчетливо почувствовала, как от существа, находящегося здесь, разит невероятной опасностью. Воздух стал густым и тяжелым. Горячим от ненависти, заполняющим все помещение, заставляя сходить с ума. — Слишком долго, — услышала я тихий, до дрожи знакомый женский голос, когда огромный стол с грохотом перевернулся, являя неотчётливые очертания тела. — Быстрее! Надо быстрее! Поняв, что меня могут схватить, я развернулась и побежала туда, откуда пришла. Я неслась сломя голову, в страхе смотря, как двери одна за другой раскрываются, словно приглашая войти, зная, что путь по прямой — неизбежный тупик. Сзади отчетливо слышалось преследование, и пришла страшная мысль, что меня определенно догонят, если я продолжу бежать по прямой. Она или оно было гораздо быстрее меня. Забежав в очередную открытую дверь, я встретилась с необъятной темнотой внутри, отчего разум забился в страхе. Не успев повернуться, я почувствовала, как дверь сзади с хлопком закрылась, и в нее с грохотом врезался мой преследователь. Послышались гневная ругань и крики, дерганье ручкой и даже царапанье старого дерева, пока я, не дыша, вглядывалась во тьму, с ужасом замечая, что внутри кто-то есть. Появилось мимолетное желание развернуться, открыть дверь в попытках оттолкнуть чудовище по ту сторону и снова пуститься в бега в надежде покинуть этот ад и найти выход. Я попыталась дернуться, но ноги словно приросли к полу. Неожиданно силуэт дернулся, оказываясь возле меня и хватая своими ладонями мое лицо. На меня уставились знакомые широкие глаза, которые в последнюю встречу были так же пусты, как стекло. Казалось, в них ничего не отражается, но на мгновенье в них вспыхнула искра. — Проснись! Я резко выдохнула, вскакивая с дивана, спешно дыша, до сих пор слыша громкий, всепоглощающий голос в голове. Рывком села, судорожно хватая воздух ртом. Щеки жгло — словно до меня действительно дотрагивались из темноты. Что? Что это было? Ужасный, словно реальный, заставляющий дрожать всё нутро сон. — Клэр? — раздался встревоженный голос. Я повернула голову, встречаясь со взглядом Стена. Брюнет сидел на стуле, держа в руках электронную книгу. — Все в порядке, — живо отозвалась я, стараясь выровнять дыхание, прикрывая глаза руками. — Кошмар, просто кошмар. И только... Нет, я буду самой настоящей дурой, если задумаю замять эту тему, решив, что это всего лишь больное воображение. Руку на отсечение даю — ввязавшись в эту историю, надо ловить каждый знак. После того, как мне стало плохо, я решила прилечь на кровать, чтобы успокоиться, и не заметила, как уснула. Получается, Стен все это время был тут и следил за моим состоянием. Убрав руки от лица, я посмотрела на вены. — Не понимаю, — сказала я, глядя, как темные полосы, исходящие от вен, медленно исчезают. Кожу снова тянуло, отчего я поморщилась. — Как это происходит? Мой вопрос остался без ответа — Стен растерянно пожал плечами. Я вздохнула, вставая и направляясь в туалетную комнату. Брюнет последовал за мной. — О, нет, — смущенно застыла я в дверном проеме, глядя на зеркало. — Ты отойди, а то я так не могу. Присутствие рядом чужого человека напрягало, но в какой-то мере успокаивало. В случае какой-то чертовщины я не буду одна. Буду наивно полагать, что мне помогут, что у нас полно времени, чтобы придумать план, словно мы боремся с чем-то понятным, а я не блюю кровью и не теряю контроль с сознанием. Казалось, пока я спорила, отражение в зеркале широко улыбалось мне. Клэр, не думай об этом. Вернись к обыденности. Это ведь так просто и смущающе — справлять нужду, когда в метре от тебя находится чужой человек, представитель мужского пола, пусть и за стенкой. Так просто, так не мистически. — Отойди подальше, — попросила я, махая рукой на манер "Прочь!". — А вдруг тебе станет плохо? А я не услышу это и не смогу оказать помощь, — аргументировано ответил Стен, эффектно поправляя очки. — Полагаю, я упаду в обморок, а грохот ты услышишь, — неуверенно предположила моя персона. Перспектива оказаться от помощи по своей глупости не предвещала. А вдруг мне действительно станет плохо? Ну увидит он меня голой. Ага, такими темпами я буду делать свои дела, держа его за руку. Брюнет стоял на месте, сверкая оправой очков, когда солнечный луч из окна попадал на него. — Ты похож на японского извращенца, а я чувствую себя школьной школьницей того же пола, которая не может тебе дать по шеям. Боже мой. Стен оскорбился. Сначала парень опешил, нахмурился, обиженно уставился на меня. Молча развернулся и последовал в комнату. — Я не буду закрывать дверь на ключ! — воскликнула я. Оказавшись внутри, я подошла к зеркалу, нервозно рассматривая темные круги под глазами и бледное лицо. Похлопала себя по щекам, пытаясь вызвать здоровый румянец. Потом, задрав голову, рассматривала шею, растягивала кожу пальцами, чтобы убедиться в отсутствии темных линий. Если это дрянь будет возле лица, у меня начнется самая настоящая паника. Закончив с этим и ничего не обнаружив, я включила воду. Наклонилась, чтобы умыться. И краем взгляда заметила, что отражение осталось на месте. Я дернулась, поднимая глаза, смотря в глаза отражению. Сердце принялась отбивать болезненный ритм, интенсивно качая кровь для побега. Глаза будто были не мои. Они словно утратили свой былой болотно-зеленый цвет, хотя радужка осталась та же. Мысли бешеным вихрем проносились в голове — одна хуже другой, прежде чем я поняла, что ничего опасного нет. Кроме того факта, что меня трясет. Хочу домой. К маме. Папе. В сию же секунду глаза защипало. Я подняла дрожащие руки, смахивая непрошеные слезы. Полная жалостью к себе, своей судьбе, я вышла из ванны, поднимая большие грустные глаза на Стена, сильно смущая его. Да, не такие уж вы великие рыцари, зря Малли вас посоветовала. Лучше бы она кричала бежать мне без оглядки. Сначала я сидела в кухне, пытаясь поглотить несчастный сэндвич, который в обычной жизни заманчиво пах, заставляя только слюну выделяться в больших количествах. И только в моем случае он был чуть не безвкусным, и жевание давалось невероятным трудом, не говоря о глотании. Трапеза проходила в полном молчании. Я не смотрела на Стена, Стен не смотрел на меня. Мы спокойно сидели на месте, планируя все запить чаем или кофе, как в комнату ворвался взбудораженный Марк, чуть не снеся дверь с петель. Он бешеными глазами пробежался по комнате и, остановившись на мне, дернулся в сторону, хватая откуда-то ружье. — О, черт! — воскликнул Стен, вскакивая вместе со мной со стула. — Марк, что с тобой? Твою мать, успокойся! Я панически смотрела на поднятое ружье, на странный, не сулящего ничего хорошего взгляд темных глаз и попыталась глотнуть несуществующую слюну. Марк же снова обвёл неопределенным, настороженным взглядом комнату, растерянно моргая, потихоньку отступая назад и опуская оружие. — Я... Это... — начал глухо говорить Марк, пытаясь подобрать правильные слова, — меня мучают кошмары. Это психологическое давление переходит все границы, — бросив ружье на пол, он закрыл лицо руками. Я недовольно хмурюсь, не зная, на что больше обращать внимание — на ночные кошмары Марка или тот факт, что в меня чуть не стреляли. Из-за пережитого стресса у меня дико заболела голова и стало тошнить. Вместе с этим неистово тряслись колени. Пару секунд, и я оказываюсь возле раковины, очищая организм от завтрака. Тело словно дрожало от холода, глаза были плотно зажмурены. Когда я закончила, то со вздохом выпрямилась, медленно открывая глаза. Как и думала — не успевшая перевариться еда и странные ошметки с кровью. Мне становится настолько дурно и неприятно, что непроглядная тьма, захватывающая в свои объятия, была самым великим спасением. — Леди и Джентльмены, — громко произнес приятный женский голос. — Рада представить вам... Я иду сквозь голые черные ветки, шурша опавшими листьями. Кто-то вдалеке старательно распинался, активно что-то говоря. Подавив неуместный смешок и прицыкнув языком, остановилась на месте, рассматривая местность. Несмотря на больше количество веток, прикрывающих обзор, я увидела вдалеке зеленую поляну, где виднелось черное пятно. Быстрее, чем положено, я двинулась туда. Оказавшись поближе, я обнаружила, что черным пятном было ничто иное, как последствия пожара — когда-то тут был дом. Я стояла на месте, не решаясь шагнуть вперед, чувствуя, как мурашки бегут по коже. — О, нет-нет, — послышался встревоженный голос сзади. — Мы тут не должны быть. Тебе надо идти дальше. Это не наше. — Я знаю, — отозвалась я, прищуривая глаза. — Это место Слендера. — И нас тут быть не должно. — Это сделала жертва. — Именно. — Но почему? — удивленно спрашиваю я, рассматривая копоть под ногами. — Ему стало не по себе, — незамедлительно отозвались сзади.— Пошли к нам, в наше местечко. В теплое гнездышко. — А где же наше место? — интересуюсь я, поворачиваясь собеседнику. Снисходительно мягко улыбаясь, на меня смотрела я. — Дальше, — поднимает она руку. — Там, где красиво и прекрасно. Там, где есть удовольствие. — А тут? — А тут только мучение. Сленди не может по-другому. Неожиданно та я оказалась вплотную ко мне, зашептав на ухо: — А мы можем. Только так можем. Нам не нужны страдания, о не-ет. В этот момент я превзошла себя — вместо того, чтобы удивленно расширять глаза и парализовано стоять, я накинулась на копию самой себя настолько остервенело, что казалось вот-вот её убью. Не помня себя, я с размаху схватилась за шею, со всей мочи сдавливая её. Зрачки зеленых глаз напротив меня в ужасе расширились, а лицо стало стремительно краснеть. Лже-Я схватила мои руки, стремясь их убрать, но все было тщетно. Меня била дрожь, я не чувствовала пальцы — будто они словно онемели, и не смотря на картину перед глазами, я словно ничего не видела. Долгожданный и в то же время неожиданный звук ослепил разум. Звук сломанной шеи. Но вместе с этим в груди стало неожиданно холодно, и на казалось бы мертвом лице расплылась широкая улыбка. Силы стремительно стали покидать меня, в голове не было не одной мысли. Что делать, если не бьётся сердце? Когда холодеют конечности, а свет ускользает из твоего мира, оставляя только мрак? Раньше, в привычном теле, текла ало-красная кровь, двигаемая могучим сердцем. Но всё это было когда-то, ведь опуская глаза вниз, глядя на чужую конечность в свой груди, я вижу черную жидкость. Ни красной крови... Ни сердца? Есть ли у меня сердце? Или мне только кажется, что его нет? Где-то вдалеке слышится глухой гул, непривычно звучавший на низких нотах. Я перевожу взгляд на лже-себя, отмечая ее сбитое дыхание и то, как часто поднималась ее грудь, несмотря на неестественно вывернутую голову. Поймав мой взгляд боковым зрением, она с усердием, неизвестно как, повернула голову. Вместе с этим ее зелёные глаза стали заливаться чернотой, будто хотела представить собой единый зрачок. Мрак шёл со всех сторон глаз, приближаясь к зрачку, сливаясь с ним. Словно зачарованная, я смотрела в эти ужасные глаза не в силах пошевелиться, но, вместе с этим, ощутимо дрожа. Неожиданно ее губы дрогнули и стали медленно, будто в замедленной съемке, расширяться. В какой-то момент я моргнула и неожиданно для самой себя посмотрела на то, что когда-то представляло собой дом. На обломках валялась чёрная от копоти железная табличка со знаком «39a». Рука, пронзившая моё сердце, дёрнулась, резко выходя из грудной клетки. Я знала... Знала, что не стоит ехать в эту деревню...