Альбом колдографий

Солнце лениво клонилось к горизонту, разливая по поверхности Чёрного озера своё жидкое золото. Стайки птиц, что парили высоко-высоко, казались вырезанными из черной бумаги фигурками на фоне нежно-розового предзакатного неба, и висящая здесь тишина нарушалась лишь их тихими редкими криками. От зеркальной поверхности озера тянуло запахом тины, кое-где стелился лёгкий туман, и он был странным, таким ненужным здесь. Совсем не придавал шарма уходящему в сумерки пейзажу, и Гермиона находила некую схожесть между собой и этим туманом: она тоже была лишней, но не здесь. В Большом зале Хогвартса гремела музыка, и Гермионе казалось, что она её всё ещё слышит, хоть и была слишком далеко от источника звука. Музыка звучала в её голове, не давая забыться. Здесь, сидя на шероховатой поверхности валуна, окруженного со всех сторон водой, она почти ощущала внутреннюю гармонию, но проклятая музыка, что засела в подкорке, не давала расслабиться окончательно, успокоиться. Звуки в её голове напоминали о месте, где Гермиона совершенно лишняя — на соревнованиях чужой красоты. Там, в Большом зале, дефилируют по наколдованному подиуму её доведенные с помощью магии до совершенства однокурсницы. За роскошью их разноцветных платьев кроется неистовая борьба за звание мисс Хогвартс и целое море сплетен и грязи, коими они дружно поливали друг друга за глаза накануне конкурса; там вражда и желание добиться заветной короны превыше здравого смысла; там не место разуму и знаниям — глаза конкурсанток пусты, как у фарфоровых кукол. В них нет настоящей, внутренней красоты, но кого волнует содержимое коробки, если она завернута в потрясающую обертку? Гермиона вздохнула и, подобрав повыше подол лёгкого платья, опустила босые ноги в воду. Кожа тут же покрылась мурашками — вода оказалось прохладнее, чем ожидалось, — но Гермионе было все равно. Её неудобные туфли остались брошенными на берегу, волосы волнами спадали на плечи и спину, едва тревожимые ветром; сама она подставляла лицо засыпающему солнцу и старательно внушала себе, что всё замечательно. Ничего страшного не произошло, в самом деле, только глубоко внутри шевелился упругий комочек обиды: жюри, состоящее из мальчишек-однокурсников, не дало ей ни единого шанса. Своими низкими баллами они так толсто намекнули Гермионе на её внешнее несоответствие канонам красоты, что не задеть её самолюбия это просто не могло. Напускное спокойствие грозило лопнуть как мыльный пузырь, неумело подведенные глаза щипало от слёз, но она продолжала врать себе, что ей всё равно. Подумаешь, не прошла отборочный тур конкурса красоты. Зато ни одна из прошедших не наберет все двенадцать ЖАБА!.. Взгляд её воспаленных глаз упал на тронутое рябью отражение в воде. Гермиона глубоко вздохнула и наклонилась ниже к нему, придирчиво рассматривая себя, будто видя впервые, и с ужасом поняла, что даже она сама не видит в своих чертах ничего красивого. Самый заурядный цвет глаз, бледные, совсем не пухлые губы, слишком вздернутый нос… Она всё же всхлипнула и подняла голову к небу. Розовые оттенки сменились нежно-фиолетовыми, кое-где поблескивали ранние звёзды, а Гермиона Грейнджер едва ли не впервые в жизни ненавидела своё отражение. Ноги замерзли, она вытащила их из водяного плена и подтянула коленки к подбородку. Невеселые мысли метались в её умной голове маленькими молниями, и будто чей-то мерзкий голос нашептывал ей на ухо прочие изъяны: угловатая фигура, слишком маленькая грудь, узкие бедра… Отсутствие вкуса в одежде она тоже у себя обнаружила: её красное платье совершенно не подчёркивало достоинства фигуры, да и на фоне прочих выглядело скучно, не лучше обыденной школьной мантии. Слёзы покатились по щекам; Гермиона стёрла их кулаком, размазывая по лицу тушь, и мысленно записала себе ещё один недостаток: она не умеет ни выбирать косметику, ни пользоваться ею. Какая ей корона конкурса, на что она надеялась?.. Над поверхностью озера закружились светлячки, солнце подарило уходящему дню свой прощальный луч и скрылось за горизонтом. Гермиона грустно улыбнулась, наблюдая за легким полетом желтых мерцающих огоньков. Как же беззаботно, наверное, живется этим маленьким существам… Она замерзла, плотнее запахнула наспех накинутый на плечи джемпер, но возвращаться в замок совсем не хотелось. В идеале Гермиона надеялась проскользнуть незамеченной в комнату девочек, окружить свою кровать всеми возможными заклинаниями и забыться сном, но позже. Когда всей гурьбой ученики и учителя выйдут на улицу, чтобы полюбоваться на салют в честь мисс Хогвартс. Она уткнулась лицом в свои колени, не способная отделаться от навязчивых мыслей о своем физическом несовершенстве. Ей, привыкшей во всем всегда быть первой и лучшей, конкурс красоты будто бы ударил под дых, спустил с небес на землю, давая понять, что в чем-то она вовсе не лучше других. Очередная порция слез оросила её щеки; Гермиона со злостью их стерла. Разум твердил, что мнение четырех мальчишек не является абсолютной истиной, но из-за глубоко поразившей душу обиды Гермиона его будто не слышала вовсе, целиком отдаваясь самобичеванию. К крикам птиц, кружившим высоко-высоко в небе над озером, и тихому кваканью лягушек добавился ещё один звук. Едва различимый, но Гермиона его уловила и подняла голову. Кто-то летел в её сторону на метле, низко-низко зависнув над водой. Она вздохнула: бежать ей некуда, кем бы ни оказался нарушитель её уединения, ей придется с ним столкнуться нос к носу. По мере приближения человека стало ясно, что за древко своей метлы он держится только одной рукой, второй же прижимает что-то к груди. Светлым пятном в сгущающихся сумерках мелькнули его волосы, и Гермиона тяжело вздохнула. Малфой. Сейчас начнётся… — Грейнджер, по-твоему, в озере недостаточно воды? — Гермиона вдруг поняла, что неслучайно Малфой тут оказался. — Катись к дементору, пожалуйста, без тебя тошно, — она вновь уткнулась лицом в колени, пряча черные потёки туши на щеках подальше от его глаз. — Как невежливо, мисс Грейнджер. — Не тебе учить меня вежливости, — она тяжело вздохнула, — вот что тебе надо? Позлорадствовать решил? Валяй, — Гермиона неуклюже поднялась на ноги, оказавшись с зависшим над водой Малфоем примерно на одном уровне. Она смотрела ему прямо в глаза, не стесняясь уже перепачканных тушью и слезами щек. — Я всего лишь хочу отдать тебе то, что твоё по определению. Гермиона удивлённо вскинула бровь. Почему-то вспомнились позабытые на берегу туфли; взгляд её упал на тёмный свёрток, который Малфой всё ещё прижимал к своей груди. Вряд ли он так держал бы её обувь. Драко осторожно оторвал вторую руку от древка метлы и, стараясь удержать равновесие, принялся разворачивать свёрток. — Ты что задумал? Учти, Малфой, если решил пошутить, я скину тебя с метлы в воду! — она настороженно смотрела на него, как животное, что впервые в своей жизни увидело человека, и даже сделала несколько шагов назад — насколько позволяла площадь камня. Стало страшно, мало ли, какую пакость решили устроить слизеринцы, доверив её проведение Малфою. Кружившие в стороне светлячки незаметно для Гермионы перелетели ближе к ним с Малфоем, и в тусклом их мерцании блеснула вещь, которую Драко наконец избавил от темной ткани. Лоскут упал в воду, а у Гермионы приоткрылся рот от удивления. Такая красивая… Какая девочка не мечтала в детстве хоть на минутку ощутить себя настоящей принцессой, ради которой готов пойти на всё отважный рыцарь или принц? Найдётся ли хотя бы одна, ни разу не представлявшая себя в дорогом роскошном платье, расшитом жемчугами и бриллиантами, с мастерски уложенными волосами, которые украшала… — Корона? — та самая, что несколько недель напролет мотивировала девушек, призывала к участию в конкурсе, зачаровывая их своим блеском из-за волшебного стекла витрины. Гермиона оторвала взгляд от воплощения мечты участниц конкурса и посмотрела Малфою в глаза, с удивлением обнаруживая тщательно скрываемое смущение. — Ты её украл? Зачем? — Не украл, а решил отдать единственной достойной конкурсантке. Послушай, Грейнджер, я не знаю, чем думали те болваны, которых наши дорогие учителя отобрали в жюри, но они не правы. Ты точно не страшнее той же Булстроуд, которой дали больше баллов, и выглядишь куда лучше этой пустоголовой размалеванной Браун. Сидишь тут, плачешь, а ты не думала, что этих ребят запросто могли попросить срезать тебя? Мне Паркинсон все уши прожужжала тем, что против одной девчонки целая необъявленная война ведётся. Догадываешься, против кого? — Это неправильно, — прошептала пораженная Гермиона, — несправедливо. — Несправедливо давать титул мисс Хогвартс одной из этих злых, глупых куриц, разве что не перегрызших глотки друг другу за кусок металла. Неправильно называть красотой гору одежды и сотню наложенных заклинаний: оно лишь подчеркивать должно, а не быть единственным, что можно оценить. Грейнджер, подойди, — она сделала пару робких шажков вперед, к нему, — эта корона должна быть твоей. Ты из них единственная по-настоящему красивая, даже с размазанной по лицу тушью. Тяжелое украшение коснулась её головы. По лицу снова заструились слёзы, правда, совсем не от обиды. — Спасибо, — прошептала Гермиона, очарованно глядя на Малфоя. На секунду детская мечта миллионов девчонок стала для Гермионы явью.