Альбом колдографий

То платье было невозможной красоты. Казалось, что в нежно-бежевом тюле запутались лепестки роз, прямо как лучи летнего солнца в непривычно аккуратных завитках её прически; подол же весь тонул в зелени листвы. Впервые в своей жизни он был восхищен образом девушки целиком и полностью, так несвойственно ему обратив внимание даже на её платье. Не мог подобрать другого слова, только такое созвучное с её именем «гармония» мечтало сорваться с кончика языка юркой птичкой, но он его тут же прикусил, окутанный лёгким ароматом роз, очарованный ею, сидящей рядом в ожидании церемонии вручения дипломов об окончании школы чародейства и волшебства. Гармония. Гермиона. Расцвела в этот день ещё ярче и пышнее, чем на Святочном балу. Драко не любил, даже презирал розы и поголовное поклонение девушек им, а тут впервые не ощутил былого отвращения… и к ней тоже. Он был влюблен — да, именно влюблен! — в её легкую поступь, когда она шагала к искренне улыбающейся Макгонагалл за своим дипломом. Восхищен, когда она под гром аплодисментов подняла свиток со своими двенадцатью ЖАБА над головой, легко улыбаясь. У самого него результат был похуже, всего одиннадцать, но разве можно завидовать ей, обладательнице этих аккуратно подкрашенных алым губ? Поражен, когда коснулся кончиков её чуть дрожащих пальцев: растроганная грустным праздником директриса настояла на том, что старосты двух враждующих факультетов, олицетворяющие собой гордость школы, должны пожать друг другу руки без неприязни хотя бы сегодня. Смущен, потому что почти физически ощущал, насколько чиста стоящая перед ним девушка, впервые осознавая, что это он, трус и пожиратель, не достоин и легкого касания её руки. Гермиона. Гармония. Так чудно всё в ней переплелось в выпускной. Очарованный, он наблюдал за нею весь вечер, понимая, что есть в мире пусть и секундное совершенство - она. В голове цветными картинками мелькали воспоминания, из которых будто сами собой выуживались её качества и с первого взгляда незаметные маленькие привычки. Он смотрел на нее, живую, и окунутой в слова и факты кистью дорисовывал портрет не внешности, но её личности. Всё сливалось в одно словно краски в палитре, исчезали лишние буквы, слова, целые предложения, оставляя самое главное. Гармония — Гермиона. На неё, даже раскрасневшуюся от танцев и веселья, чуть растрепанную всё равно хотелось смотреть. В этот день он нисколько не стесняясь ею любовался, так и не притронувшись к спрятанной во внутреннем кармане пиджака фляжке с огневиски — зачем? Он достаточно опьянен Гермионой и впервые так сильно любит розы. Иногда лучше лишь наблюдать, чтобы не нарушить гармонию. Он жадно её впитывал, запечатляя на сетчатках глаз. Потом бежал то ли от неё, то ли от самого себя — Гермиона оказалась слишком близко, из веселой превратилась в задумчивую, и ему почти смертельно захотелось подойти к ней. Часто лучше выбрать момент и уйти, чтобы не наделать ошибок. Он шел прочь из Большого зала, к Парадным дверям и прямиком на улицу, к старым теплицам, за глотком свежего воздуха, желая привести бешеные мысли в порядок. Совершенно точно влюблен, очарован и смущен в этот самый момент, в эту секунду, в Гермиону-Гармонию Грейнджер. У теплиц особенно громко стрекотали сверчки, и Драко, прислушиваясь к ним, осознавал, что для полноты мысленного портрета Гермионы не хватает лишь её голоса. На задворках памяти, отравленных идеями Темного Лорда, её голос был, но казался противным и слишком писклявым, а сегодня он и не слышал ни единого слова от нее: сначала потому что словно оглох от осознания её совершенства, а потом из-за шума и огромной толпы. Ему было немного жаль; отчего-то хотелось сохранить в памяти цельный образ совершенной Гермионы-выпускницы… Иногда то, что мы упорно отрицаем, от чего бежим, всё же находит нас. К стрекоту сверчков присоединился звук чьих-то робких шагов, и Драко, сидевший у ещё хранившей тепло летнего дня стены теплицы, встрепенулся, распахнул глаза. К нему шла она, одетая в своё невозможное платье; не целенаправленно, конечно, просто медленно шагала в его сторону. Драко с шумом вздохнул, поднимаясь на ноги, а она замерла в нерешительности, и он готов был поклясться, что в чёрном кофе её глаз плещется настороженность вкупе с опаской. Требовалось что-то сказать, вот только он понятия не имел, что. Не язвить же этой девочке-совершенству… — Тёплая сегодня ночь, да? Образ в его сознании неожиданно обрел недостающую деталь: голос. Глупый неловкий вопрос, сорвавшийся с её губ, показался ему очень уместным. — Последняя ночь в школе. Она просто обязана быть тёплой, — он впервые улыбнулся ей по-настоящему; получил такую же искреннюю улыбку в ответ. — Почему ты не веселишься со всеми? — А ты? — Там слишком шумно и жарко. — Мне тоже. Слишком много «впервые» для одного вечера-ночи. Слишком близко к нему Гермиона. Слишком хочется нарушить эту гармонию. За день надоело только наблюдать… *** Его ежедневный маршрут банален. Дом-Министерство Магии-Дом. Сменяются времена года и товары в витринах, вывески магазинчиков блекнут и ломаются, восстанавливаются, ветхие ставни скрипят давно не знавшими масла петлями — это всё детали его рутины, кажется, въевшиеся в кожу, набившие оскомину, но он упорно добирается до Министерства пешком, наматывая мили по брусчатке Косого переулка, тратя своё драгоценное — почти в прямом смысле, — время. День за днем стук каблуков его ботинок по дорожке не из желтого кирпича; слегка уставший взгляд серых глаз безразличен к прохожим и даже новой модели метлы — он из ребячества вырос. Если бы Драко спросили, почему он не пользуется каминами в Атриуме Министерства, он сказал бы, что любит ходить пешком, и соврал бы даже себе. Примерно на третьей части его пути стоял неприметный магазин, куда он никогда не заходил, от витрины и вывески которого упорно отворачивался, но всё равно бросал взгляды украдкой, будто бы какой-то воришка, и тайно упивался рвущей сердце ностальгией, которая настигала его всегда, когда он видел розы и ощущал их аромат, но около этой витрины — особенно. В поблекшем от времени тюле словно запутались сухие лепестки роз, как некогда пальцы Драко в каштановых локонах волос его личной гармонии. Гермиона. Гармония. На бездушном манекене платье лишено своей невозможной красоты. _______________________________________________________ Критику. Любую. Пояснение: ночь в выпускной была единственной, когда у Драко с Гермионой что-то было. Что именно — просто ли разговор или поцелуй, перетекающий в нечто большее, — на совести вашей фантазии, но по моей задумке это оставило в душе Драко определенный след. Магазин, в витрине которого выставлено платье, принадлежит Гермионе, и когда Драко видит его, его обуревает ностальгия. Никто не умер, ни с кем ничего плохого не случилось, просто не срослось у них.