Альбом колдографий

— Маску придумал кто-то гениальный, — её тонкие пальцы как-то чересчур любовно поглаживали чёрный бархат обозначенного аксессуара, — тебе так не кажется? — её взгляд обратился к нему, замершему у зачарованного окна, за которым обманчивыми снежинками кружились лепестки цветущих яблонь, срываемые нежным майским ветром. Драко взмахнул палочкой — белое кружево осыпающихся цветов сменилось колючим инеем. — О, да, — не отворачиваясь от окна, с показным безразличием согласился он с ней, — хотя, думаю, мы должны быть благодарны благороднейшим особам, придумавшим со скуки балы-маскарады и ролевые игры. Все они подарили шанс таким… — … как мы, — закончила за него Гермиона, откладывая маску. — Ты долго ещё будешь притворяться, что мы здесь собрались ради светской беседы? Он обернулся к ней, усмехаясь. — А ради чего ещё? — Ты неисправим, Малфой. Лёгким движением она поддела широкие, расшитые жемчугом бретели платья. Атлас соскользнул на пол, повинуясь собственной тяжести, обнажая её тело для Малфоя. — Я почти забыл, как ты выглядишь без одежды. Действительно, почти забыл, ведь видел её такой не так часто, как хотелось бы. Пока он пересекал собственный кабинет, считая шаги, она перебирала в памяти все министерские балы-маскарады, и каждый из них заканчивался одинаково: здесь, в скромном кабинете аврора-изгоя, с разговорами о гениальности некоторых человеческих изобретений и падающим в конце концов на пол платьем… Гермиона успела насчитать около семи таких встреч в новом тысячелетии и ни одной — в прошедшем, но ровно до того момента, как его руки коснулись её кожи, выбивая к чертовой матери из головы все мысли. Безымянные пальцы левых рук обоих украшали кольца, что связывали их узами с совершенно разными людьми, но кто сказал, что связь эта делает кого-то из них двоих счастливым? Словно нищие, случайно попавшие на банкет, они подбирали объедки любви и крошки счастья, пока в недрах Министерства гремела музыка, и люди скрывали свои лица; они же, напротив, лишь под масками могли немного побыть самими собой, не пряча в тайниках своих сердец истинные желания. — До следующего бала? — платье вернулось на место, обнимая её плечи холодным атласом. Ей бы обратно в его объятия, но больше нельзя: отгремела музыка бала-маскарада, им давно пора возвращаться в свои внешне идеальные, но такие пустые внутри миры. — Как обычно, Уизли, — каждый раз он ставит её послесвадебной фамилией жирную точку очередной их встрече, а она прикусывает себе язык, чтобы не возразить: он-то бесконечно прав. — До скорого, Малфой, — его фамилией она пририсовывает к его точке ещё две, чтобы всё повторилось вновь месяцы спустя.