Альбом колдографий

Пальцы стучали по белому деревянному подоконнику. Лак на ногтях немного облупился, и стоило бы уже обновить маникюр, но Гермиона словно бы не обращала на это внимания, погрязшая под горой бумажной работы. Обманчивое солнце светило в окно, немного раздражая её. Перед нею на подоконнике лежал пухлый блокнот с адресами знакомых ей людей. Гермиона выписывала на отдельный листочек изредка имена, а потом, задумываясь, вычеркивала одно-два стертым грифелем карандаша. Она с грустью посмотрела на небольшой список и горестно вздохнула: не было среди этих людей нужного ей человека. От досады захотелось курить; редко, но она позволяла себе ощутить горьковатый вкус табака на губах. Закрыв блокнот, Гермиона потянулась было к задвижке окна, чтобы его распахнуть, но вовремя вспомнила, что в этом нет смысла: окна её кабинета выходили лишь в атриум Министерства Магии, спрятанного от маггловских любопытных глаз под землей. Она взвесила сигарету на раскрытой ладони, прислушиваясь к себе. Хочется. Гермиона обхватила фильтр аккуратно подкрашенными губами и подкурила от палочки. Сизый дым потянулся к потолку с тлеющего конца; часть его оседала в её легких. Гермиона облокотилась о подоконник и бросила на стол грустный взгляд: там лежала мрачноватого вида листовка с гордой надписью «Призрак оперы». Да, проблема Гермионы была до одури простой — одиночество. Не с кем даже в театр сходить. То есть, конечно, она могла пригласить кого-то из министерства, но была уверена, что вряд ли оно кому-то будет действительно, как и ей, интересно. Сигарета тлела, зажатая меж пальцев; Гермиона в общей сложности сделала несколько затяжек. Дыма стало слишком много в маленьком кабинете, его следовало удалить, но она стояла, не шелохнувшись, поглощенная внезапной жалостью к себе. Вот уж дожила — не с кем выбраться из дому в свет! Взгляд упал на неаккуратный маникюр, и она уже решила, что вечер выходного дня проведёт в заботе о своих ногтях. — Фу, ну и накурено здесь у тебя! У меня даже глаза слезятся от дыма! Гермиона вскинула голову, недовольная вторжением в её кабинет. Без стука входить позволял себе только один человек, и она очень не хотела, чтобы он видел её в таком разбитом состоянии. — Выйди и войди обратно, — процедила сквозь зубы Гермиона, — со стуком. Как полагается. Драко на просьбу не отреагировал. Он прошагал вглубь кабинета, к самому письменному столу. Кипа бумаг тяжело опустилась поверх яркой листовки, и у Гермионы замердо сердце: неужели придется работать в выходной? — Министр просил передать. Твоя работа на следующую неделю. — Малфой похлопал ладонью по бумагам. Движение вышло крайне неосторожным; Драко как-то неловко повел рукой, и в следующий миг бумаги рассыпались по столу и полу. — Да не смотри ты так, сейчас подниму. Он принялся собирать их с пола, небрежно складывая на столе. — Ты там всё перепутал, наверное. И забыл, что тебе не шестнадцать, надзора нет, — Гермиона взмахнула палочкой, и бумаги сложились на столе аккуратной стопкой. Кроме одной. — И дым заодно убери. Я свою палочку в кабинете забыл, — пробормотал Драко, разглядывая яркий кусок картона в своих руках. — Собралась в маггловский театр? — Не твоего ума дело, как и воздух в этой комнате, — раздраженно проговорила Гермиона, но все же применила вентилирующие чары. — Не смею задерживать, Малфой. — Да что ты такая мегера сегодня, — Драко удивился искренне, и на то были причины. Он видел, что Грейнджер расстроена, но подозревал, что не он тому виной: вот уже больше месяца как они видятся в Министерстве почти каждый день, общение было нейтральным. Даже иногда теплым — ну, так казалось Драко. — Я тебя в жабу превращу сейчас. Противную белобрысую жабу, — прошипела Гермиона, подойдя вплотную и выхватив из его рук листовку. — Уйди. Просто оставь меня… одну, — с трудом она выдавила из себя последнее слово. Гермиона сама себе не могла объяснить, почему сейчас срывается на вполне дружелюбно настроенного Малфоя. — Тебе что, не с кем идти? — беспечно поинтересовался Драко, усмехнувшись. — Не твоё дело, — прошипела Гермиона, едва сдерживая слезы. — Я могу и одна сходить, — будто оправдываясь, боясь показаться слабой. — А ты… — Выйди. Вон, — отчеканила она каждое слово. Едва дверь за спиной Малфоя закрылась, как Гермиона тяжело опустилась в кресло и заплакала, уронив голову на руки. Было горько из-за отсутствия компании, но горше — потому что Малфой об этом узнал, и теперь наверняка будет по старой привычке дразнить её этим в ближайшие пару недель. Как так вышло, что рядом осталось так мало людей?.. Она не плакала долго, слез почему-то оказалось совсем немного. Вспомнила про отца и решила, что предложит ему поход в театр, но потом в памяти всплыло его сообщение о планах на ближайшие выходные, и ей стало от этого невыносимо грустно: мистер Грейнджер организовал благотворительный прием в своей стоматологической клинике. Гермиона так и сидела, положив голову на скрещенные руки, когда входная дверь тихонько скрипнула, отворяясь. Она подняла голову и столкнулась со странно взволнованным взглядом Малфоя. — Чего тебе? — хоть рыдания не были долгими и обильными, но голос оказался сиплым. — Я никогда не был в маггловском театре… — он заметил, что она открыла рот, и замахал руками. — Погоди! Дослушай. Я бывал только в Магическом театре Франции уже очень давно. Мне там рассказали одну вещь. Правило хорошего тона. Не знаю, применимо ли оно к маггловским театрам, но там, во Франции, девушку, которая пришла в театр в одиночестве, вполне могут принять за… ммм… путану. — И что? К этому моменту Драко уже стоял около стола, держа руки за спиной. Гермиона тоже поднялась — не хотела глядеть на него снизу вверх. — Я мог бы сходить с тобой. Гермиона недоверчиво посмотрела на него, а потом улыбнулась. Тепло. Искренне. — Спасибо.