Альбом колдографий

В холле Малфой-Мэнора раздался громкий детский плач, совершенно непривычный ушам обитателей этого поместья; затем плач смешался с радостными приветствиями, сопровождаемыми звонким чмоканьем. Заспанный Драко шлёпал босыми ногами по каменным плитам своего дома по направлению к источнику шума. За обросшей трёхдневной щетиной щекой торчала зубная щётка, одет он был только в пижамные штаны. Облик парня великолепно дополняли растрепанные платиновые пряди волос и тоненькая струйка зубной пасты, разбавленной водой, стекающая по благородному подбородку. Сначала он решил, что столь ранним визитом обязан Забини, но тут не вязался детский плач. Вздыхая, как бычок в пресловутой присказке, он вошел в холл. — Доброе утро, Малфой! — в ту часть мозга, которая отвечала за осознание происходящего и сопоставление фактов, прибежал нервный импульс, который пробудил Малфоя лучше любой чашки кофе, пролитой на живот в лучах восходящего солнца. Приветствие принадлежало неприлично счастливым Поттерам, а их бестолковое продолжение в лице Джеймса Сириуса вопило, сидя на ручках у Гермионы. Большие чемоданы, стоящие позади всей этой когорты, и маленькая детская сумочка, перекинутая через плечо его невесты, весьма тонко намекали на то, что хитрые Поттеры задумали скинуть свое «маленькое счастье» на попечение им с пока-ещё-Грейнджер как минимум на пару дней. Малфой вытащил щётку из-за щеки и, уперев руки в бока, сказал одно-единственное слово. — Нет. — Драко, ну, пожалуйста, — он немного прибалдел, ведь такого заискивающего тона в исполнении Гарри Джеймса Поттера не слышал никогда, — всего на недельку! — тон Гарри сопровождался умоляющим взглядом Джинни. — Видимо, вы не вполне понимаете значение слова «нет»? Тем более на неделю. Никаких детей в Мэноре, — Драко скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, что он останется непоколебим. И как-то он пропустил момент, когда Гермиона, передав успокоившегося малыша Джинни, подошла к нему вплотную и стащила со своего тонкого пальца кольцо — то самое, приняв которое она согласилась стать его женой. — Если ты так против детей в Мэноре, то жениться нам незачем. Ты, видимо, не готов, — прошипела девушка, держа колечко на раскрытой ладони. — Какого… Грейнджер! Надень туда, где оно было! — Джеймс останется у нас настолько, насколько понадобится Гарри и Джинни. — Это условие? — Да! — Гермиона, — он приобнял её за плечи, — ты понимаешь, что добровольно подписываешься на неделю без секса? — Кто тебе это сказал? Мэнор большой, спален много! — Да ты ни на шаг от Поттерёныша не отойдешь, я тебя знаю. — Ищи плюсы, Драко, практиковать воздержание, знаешь ли, полезно. Иногда. Она широко улыбнулась, стирая рукой зубную пасту с его подбородка, обернулась к мнущимся в дверях Поттерам. — Он согласен, — лёгкими шагами Гермиона подошла к Джинни, взяла на руки Джеймса и следующие полчаса Джинни втолковывала Грейнджер устную инструкцию по уходу за мальчиком. Малфой стоял ровно на том же месте и кисло улыбался. А вот Гарри буквально светился от счастья. Он подошел к своему бывшему врагу и хлопнул того по плечу. — Знал бы ты, Малфой, как меня выручаешь. Спасибо. На всю жизнь запомню. — Вы чуть было не лишили меня невесты. — А надо было сразу соглашаться, понятно же было, что Гермиона всё сама решила. — Я подкаблучник. — Все мы подкаблучники отчасти. — Философствуешь, Поттер? — Немного. Нам пора. Ещё раз спасибо. Драко молча кивнул, проводил недовольным взглядом удаляющуюся парочку. Как только большие светлые двери захлопнулись за спинами Поттеров, Гермиона подошла к Драко, держа на руках трёхлетнего Джеймса. Мальчик тут же показал волшебнику язык и весело рассмеялся. — Убери от меня маленькую копию Поттера, Гермиона. — Прекрати вредничать, Драко. — Двако, — картаво повторил кареглазый малыш и улыбнулся лучезарной, детской улыбкой; такой, что сердце Драко дрогнуло, а уголки тонких губ поползли вверх сами собой. Он представил — на секунду! — что на руках у его невесты не сын Гарри Поттера, а сероглазый мальчик, похожий на него самого — его ребёнок. — Просто это было неожиданно. Могли бы и предупредить заранее. — Ты настолько же колюч снаружи, насколько мягок внутри, Драко.