Альбом колдографий

Спасительный колокол прогремел, возвещая об окончании самого нудного с недавних пор урока — Защиты от Тёмных Искусств. Амбридж поджала губы, не особенно аккуратно подкрашенные розовой помадой, явно недовольная тем, что её обширная лекция о применении заклинания Expellearmus не уместилась в объём академического часа. Ученики, порядком уставшие от монотонной бубнежки Долорес, с маниакальным рвением запихивали в сумки учебники, пергаменты и диаграммы вперемешку с запачканными чернилами перьями. Первыми из кабинета вылетели Поттер, Уизли и Грейнджер: парни даже не удосужились бросить профессору короткое «до свидания», но их молчание было компенсировано грейнджеровским «всего доброго, профессор!» Драко поморщился: столько яда и злости в голосе Гермионы он, кажется, никогда не слышал. Пока он складывал свои вещи в сумку, класс опустел. Драко почти дошёл до двери, когда Амбридж его окликнула. — Мистер Малфой! — женщина семенила к нему, сжимая в толстых пальцах небольшую папку коричневого цвета. — Передайте, пожалуйста, вот это мисс Грейнджер и посоветуйте ей не забывать больше личных вещей в моём кабинете. Брови Драко поползли вверх. — Я не буду ей ничего передавать. Сама вернётся и заберёт. — Мистер Малфой, хочу напомнить, что преподаватель здесь я, и вы обязаны выполнять мои поручения! — она почти сорвалась на визг. — Не смейте мне перечить, иначе с моим предметом у вас будут проблемы, — Амбридж сунула ему в руки папку и зашагала прочь. Драко бросил ей в спину убийственный взгляд, он даже ответил бы ей что-нибудь эдакое, вот только отец рекомендовал не пререкаться с этой министерской крысой. Глубоко вздохнув, Малфой вышел из кабинета. Кожаная обложка папки будто обжигала пальцы, а нутро сжирало природное любопытство. Драко присел на ближайший подоконник, вертя папку в руках. Открыть — не открыть? Малфой достал из кармана серебряный сикль, загадал, что если выпадет орёл, то просто вернёт папку Гермионе, и подбросил его. Выпала решка. — Судьба, — хмыкнул Малфой, заглядывая внутрь папки. Он разочарованно выдохнул: ничего интересного. Пара пергаментов со стихами, вероятно, собственного сочинения, какие-то зарисовки цветочков-бабочек, несколько простеньких рецептов зелий по уходу за кожей… и странная, недвижущаяся картинка. Сначала он тупо смотрел на изображение, ожидая, когда-то начнёт двигаться, но минуты шли, а замершая девушка не сместилась ни на дюйм. Потом он всматривался в странную картинку, с удивлением отмечая поразительную схожесть модели с Грейнджер… — Вот я дебил, — констатировал Драко, бормоча себе под нос, — это она и есть. Плавные линии завораживали. Она казалась хрупкой, как цветы лилий в зимнем саду Малфой-Мэнора. Несмотря на статику изображения, казалось, что девчонка сейчас упадёт на пол, а тончайшая вуаль скользнёт в воздухе и накроет её тело. Хотелось подхватить её, не дать упасть, прижать к своему телу. Драко тряхнул головой и поспешно запихнул пергаменты с фотографией обратно в папку, подорвался с подоконника, быстро зашагал по коридору, но меньше чем через минуту остановился, достал фотографию, взмахнул волшебной палочкой, и заклинание копирования сработало идеально. Он убрал оригинал в папку, а копию положил в свой карман, и, видит Мерлин, этот поступок казался ему самым страшным предательством, но Грейнджер на фото была… прекрасна. По дороге к кабинету Трансфигурации Драко несколько раз порывался избавиться от тянувшей свинцом карман фотографии, но так и не сделал этого. Взвинченный, шокированный собственным поступком, он вошёл в кабинет. По счастью, Грейнджер была там совершенно одна, поэтому он подошёл к ней и шлёпнул папку на парту прямо перед её носом. — У грязнокровок, видимо, периодически память отшибает, раз они свои вещи забывают, — зло выплюнул Малфой. — Тебя никто не просил трогать мои вещи, я бы сама забрала, — спокойно произнесла Гермиона, пряча папку в сумку. — Что-то ещё, хорёк? — будничным тоном поинтересовалась девушка, глядя на него снизу вверх. Малфой смотрел на неё так, словно видел впервые. Мысленно отмечал, что лицо Гермионы обрамляют короткие пряди, хотя в целом её волосы длинные, как и у девушки на фотографии; руки её столь же изящны, а фигура, скрытая мантией, наверняка хрупкая. Он тряхнул головой, как несколько минут назад в коридоре, прогоняя наваждение. — Ничего, — выдавил он, — в следующий раз, когда Амбридж заставит меня тащить тебе твои вещи, я их просто сожгу. А тебе стоит заняться своей памятью, — он уселся за свою парту и отвернулся от Грейнджер, давая понять, что разговор закончен. Копия фотографии всё ещё покоилась в его кармане.