Альбом колдографий

Дверь со скрипом распахнулась, и на пороге появилась светящаяся, как рождественская ёлка, Пэнси Паркинсон. Покачивая бёдрами, она прошла по узкому проходу между парт и плюхнулась на свой стул, зашипев от боли, но отпечаток счастья с её лица никуда не делся. Она принялась деловито раскладывать на парте свои учебные принадлежности, якобы не обращая внимания на пронзительно-заискивающие взгляды однокурсниц. Паркинсон улыбнулась краешком губ: они прекрасно знали, с кем у неё вчера ночью было свидание, и жаждали подробностей. — Пэнси, не томи! Рассказывай, как все прошло? У вас всё было? — Дафна Гринграсс смотрела на неё во все глаза. — Ох, девочки, — прикрыв глаза, счастливо улыбнулась Паркинсон, — это было волшебно… Пэнси будто бы только и ждала, когда подруги начнут умолять её о рассказе. Хвалебная песнь постельным умениям Драко Малфоя полилась из её уст рекой, полной интересных подробностей, от которых у девушек приоткрывались рты, потели ладошки, а глаза вылезали из орбит. Гермиона вошла в кабинет примерно на середине этого рассказа, достойного страниц эротических романов. Сначала она не обратила внимание на трескотню однокурсниц, которые вечно сплетничали и кому-то промывали косточки, но когда имя Драко было упомянуто в очень пикантном контексте, Гермиона прислушалась. — А ещё у него татуировка прямо там, — многозначительно приподняв брови, проворковала Паркинсон. Девушки затаили дыхание, Миллисент даже приложила пухлую ладошку к аккуратно подкрашенным губам, — да-да. На лобке, — они судорожно выдохнули, а Гермиона покачала головой от негодования. Вот ведь фантазёрка эта Пэнси! Грейнджер пожалела, что урок этикета у них с мальчиками раздельный, Малфою было бы очень интересно узнать, какие байки про его части тела сочиняет Паркинсон. И она ещё Полумну Лавгуд называет сумасшедшей! — И что же у него там набито? Змея? Дракон? Какая-то надпись? — Вам все расскажи… Гермиона стиснула кулаки: пора это прекращать. — Хорёк, — не поворачивая головы в их сторону, громко произнесла Гермиона, — так ведь, Паркинсон? — она искоса посмотрела на заливающуюся краской Пэнси. — Нет! У него там… У него… — Нет никакой татуировки, — потягиваясь, произнесла Гермиона. Наконец, она повернула голову в сторону притихших однокурсниц, глядя на них с вызовом. — Тебе-то откуда знать, грязнокровка, — голос Пэнси сочился ядом, — мой Драко на таких, как ты, даже не смотрит. — Да она просто втюрилась в Малфоя, вот и несёт всякую ахинею из ревности. Не обращай внимания, Пэнс, мы тебе верим, — Дафна приобняла подругу за плечи, — а ты не суй свой курносый нос в чужие дела! Иди, изучай своего ненаглядного Уизли со всех ракурсов, — брезгливо поморщилась она, — давай дальше, Пэнси, нам очень интересно. Вы теперь вместе? — Ну… он пока не предлагал мне встречаться… Думаю, хочет сделать что-то особенное! Просто Драко такой романтик, — Пэнси мечтательно улыбнулась, — и он такой страстный, ох, девочки. Мне даже сидеть немного больно.

***

— Ну, ты куда, — Драко перехватил собравшуюся слезть с него Гермиону за щиколотку. Он лежал, восстанавливая дыхание, приходил в себя после оргазма, прикрыв глаза, — Герм, бросай эту привычку убегать каждый раз после, — Малфой неопределённо махнул рукой. — После секса, — подсказала Грейнджер, скользя ладонью по свежим царапинам на его груди, — я не собиралась уходить. — Ненавижу это слово, — прошипел Драко, — полегче. У меня вся кожа от твоих царапин горит. — Главное, любишь процесс, остальное неважно, — Гермиона вытянулась на простыни рядом с ним. Малфой тут же притянул её к себе за талию, зарывшись лицом в спутанных каштановых волосах. — Драко, я хотела поговорить. Про нас, — девушка старательно подбирала слова, — просто я устала слышать эти нелепые сплетни Паркинсон. Сегодня она растрезвонила всем, что у вас с ней все серьёзно, ты страстный романтик с татуировкой на лобке и затрахал её до такой степени, что у неё все болит. — Татуировка на лобке… Её энергию бы, да в мирное русло, — устало проговорил Малфой, — а чего ты молчишь? Давно бы прижала к её горлу палочку, прорычала: «Малфой мой!», - и наблюдала бы, как Паркинсон оседает на пол под напором героини войны. — Я же так и сделаю, Драко, — помолчав, медленно проговорила Гермиона, — если ты серьёзно. — Я серьёзен, как никогда. Давно пора всем знать, что мы с тобой трахаемся во имя высоких и светлых чувств. И слухи сразу все прекратятся, и Паркинсон замолчит, и этот еблан Маклагген перестанет раздевать тебя взглядом, и искать уединения где попало больше не придётся. Одни плюсы! — Драко навис над ней. У Гермионы внутри все затрепетало от ощущения тяжести его разгоряченного тела на себе. — Ты же моя, Грейнджер? — А ты мой, Малфой? Драко усмехнулся и прикоснулся к её губам своими.