Альбом колдографий

— Мисс Грейнджер, — престарелый колдомедик снял очки и, чуть прищурившись, посмотрел на сидящую перед ним девушку. Она была ужасно худой, с сероватой кожей и потускневшими карими глазами. Сердце старого волшебника болезненно сжалось: он ничем не мог помочь этой девочке. — Нам удалось установить точно, каким именно заклинанием вас поразили. Это очень редкое, опасное проклятие, если не найти способа снять его возможен летальный исход… — Да объясните же толком, что со мной? Простите, мистер Виллисон, но в течение двух месяцев вы повторяете мне одно и то же: опасное проклятие, возможен летальный исход, но до сих пор не объяснили, каково его… — Гермиона начала хватать воздух ртом; она запрокинула голову, закашлялась; из её рта вырвалось облачко страшного, черного дыма. Приступ прошел, девушка опустила голову, сделала несколько судорожных вдохов-выдохов, — простите. Каково его действие? Почему я постоянно ощущаю непонятный жар в груди? — Потому что это так называемое проклятие пылающего воздуха. Оно поражает слизистые оболочки верхних дыхательных путей, в результате вы вдыхаете чистый воздух, но уже в носоглотке он становится губительным для альвеол ваших легких. Попросту говоря, клетки ваших легких с каждым новым глотком воздуха сгорают. Отсюда этот черный дым… — колдомедик помассировал свои виски. — И… сколько мне осталось? Мужчина с таким сожалением посмотрел на нее, что Гермиона едва ли не расплакалась. В горле невесть откуда взялся комок, а глаза защипало. Гермиона глубоко вздохнула. — Говорите. — Месяц, мисс Грейнджер, — совсем тихо произнес мужчина, — понимаете, ваши легкие поражены более чем на шестьдесят процентов. Терапия, которую мы можем вам предложить, помогает при проценте поражения не выше пятидесяти. Гермиона провела рукой по своим спутавшимся кудрям. Месяц, Мерлин! Всего месяц… — Совсем ничего сделать нельзя? — К моему сожалению, мисс Грейнджер, в вашей ситуации терапия только ускорит… приблизит… — колдомедик замялся, подбирая слова. — Приблизит мою кончину. Все ясно, спасибо, — новый приступ кашля, на этот раз черного дыма было больше. Смертельные темные нити быстро рассеялись в воздухе. — Мы можем предложить вам стационарное пребывание в клинике… — Не нужно, — Гермиона покачала головой, — лучше провести последний месяц на свободе, — она поднялась со стула; доктор тоже встал, — спасибо… И прощайте, — Гермиона стерла со щеки одинокую слезинку. Она сделала несколько шагов в сторону выхода из кабинета и обернулась. — Мистер Виллисон, как я умру? Хочу быть готовой… к этому. — Вы просто не сможете сделать вдох или выдох. Мне жаль, мисс Грейнджер. Ответом ему был хлопок закрывшейся двери. У кабинета её дожидались Гарри, Рон и Джинни; Гермиона прошла мимо них быстрым шагом, не желая рассказывать о страшном приговоре и показывать свои слезы. Она направилась к камину /благо, в Мунго камины были на каждом этаже/, игнорируя оклики друзей. У неё остался лишь месяц, и Гермиона почему-то посчитала справедливым то, что последние тридцать дней стоит провести с любимым человеком, а не со своими друзьями. В конце концов, с ними она провела без малого семь лет своей жизни; с ним же только несколько ночей в Хогвартсе. Гермиона схватила горсть летучего пороха. — Малфой-Мэнор, — прошептала она трясущимися губами.

***

Каминный зал поместья Драко встретил её звенящей тишиной. Неприятно сжалось сердце: воспоминания о событиях в Мэноре были слишком свежими, но Гермиона собрала всю свою волю в кулак. Маленький домовик, что появился спустя секунду после её прибытия, пообещал позвать «юного хозяина Драко» и исчез. Гермиона обняла себя за плечи, опустила взгляд в пол и дала волю слезам. Она плакала тихо, не навзрыд, просто позволяла соленым каплям катиться по щекам. Драко появился, когда её ударил очередной приступ кашля. — Гермиона? Что ты тут делаешь? Мерлин, что с тобой? — одетый в одни пижамные штаны, со следами недавнего пробуждения, он подошел к ней, осторожно приобнял за плечи, — ты что, плачешь? Что случилось? — Пришла поздравить с оправдательным приговором, — откашлявшись, она слабо улыбнулась ему, — тебе вменили только штраф, да? — Драко кивнул, — я так рада, Драко, — Гермиона спрятала лицо у него на груди, обняла его за шею, —, а у меня другой приговор, представляешь? С-смертельный. — О чем ты говоришь? Какой приговор? — Малфой нахмурился, отстранил её от себя. Заглянул в такие любимые карие глаза. Гермиона прикусила губу и сильнее расплакалась. Драко успокаивающе погладил её по спине. — Мне остался месяц. Я больна… неизлечимо. Проклятие пылающего воздуха. Через месяц я не смогу больше дышать, Драко… Тшш, помолчи, — она прижала ладонь к его губам, — если это возможно, я хочу провести этот месяц с тобой. Пожалуйста, Драко. — Нет, — тихо произнес Малфой, порывисто прижимая её к себе, — нет, ты не можешь… не так! Мы найдем выход, слышишь, Гермиона! Время есть, ты вылечишься, ты будешь жить! Пылающий воздух… Я же слышал… Отец! Отец может знать про это, надо навестить его, спросить… Гермиона, — Драко приподнял её лицо за подбородок, посмотрел в заплаканные карие глаза, — мы тебя спасем, я обещаю, обязательно. Надо верить и… и надеяться. — он крепче обнял плачущую девушку, впервые совершенно искренне моля Мерлина о помощи.