Альбом колдографий

Это происходит каждое утро в течение последних четырёх месяцев. Он просыпается от торопливых шагов над своей головой, обречённо выдыхает /начался новый гребаный день/ и зарывается лицом в подушку. Когда к шагам прибавляется шум воды, включённой в квартире выше, Драко поднимается с постели и шлёпает босыми ногами в ванную, чтобы смыть со своего лица остатки сна. Он орудует зубной щёткой во рту под приглушённое пение: соседка сверху всегда поёт во время водных процедур. Драко сплёвывает в некогда белоснежную раковину остатки зубной пасты, полощет рот водой и выходит из ванной, почти неосознанно шевеля губами в унисон с соседкой. Чёрт знает что за песню поёт девчонка; он бормочет под нос бессвязную белиберду, подстраиваясь под мотив её мелодии. Следующий пункт назначения ИХ утреннего маршрута — балкон. Хотя, бетонный квадратик размером два на два назвать балконом можно с натяжкой. Драко слышит, как чиркает спичка о коробок, шипит разгорающаяся на кончике её сера — это девушка подкуривает свою сигарету. Он прикрывает глаза, щёлкает зажигалкой и втягивает в себя терпкий табачный дым; опустив веки, представляет, как пухлые девичьи губы обхватывают фильтр кофейного Richmond'а /он не уверен, что она курит именно Richmond, но отчётливо чувствует кофейную отдушку/, как она стряхивает с сигареты пепел кончиком пальца, как задумчиво смотрит на струйки сизого дыма, растворяющегося в утреннем тумане… Драко никогда не видел её лица. Не сталкивался в подъезде, не знал имени и не говорил с ней, но что-то тянет его к соседке сверху, что-то неуловимое, знакомое, почти… родное? Он даже поднялся бы вверх на два лестничных пролёта и робко постучал в дверь её квартиры под каким-нибудь предлогом, вот только… Малфой уверен, что девчонка — маггла. Даже не магглорожденная, просто самая обычная, лишённая всякой волшебной силы девушка. И пусть палочка Драко /боярышник, волос единорога, десять дюймов в длину/ теперь представляет собой бесполезный, разломанный пополам ровно посередине, прутик, пусть он осужден и наказан высылкой за пределы магического сообщества, пусть ему приходится общаться с магглами, глубоко внутри он остаётся волшебником, у которого магия в крови бурлит от бездействия, угнетая его; магия ищет, зовет себе подобных, и все эти магглы кажутся ему безликими серыми куклами со стеклянными шариками вместо глаз. Поэтому он не спешит знакомиться с умеренно шумной соседкой, игнорируя даже зов собственной крови, что будто нашёптывает: «Иди к ней, она такая же, как и ты, она нужна тебе», — и только наблюдает за ней, спускающейся по лестнице, сквозь дверной глазок своей квартиры. Просто боится, что она окажется обычной магглой без капли волшебства в крови. Каждое утро Драко провожает взглядом её, чуть ссутулившуюся, в неизменном сером пальто нараспашку, с нелепым шарфом, обнимающим хрупкую /он даже не сомневался в этом/ шею, сжимающую в правой руке кейс от печатной машинки. У девушки короткая стрижка, но остригла она волосы не так давно: ещё месяц назад по спине её струились каштановые /до боли знакомые/ локоны. А ещё она постоянно поправляет короткие пряди рукой так, как это делают все люди, сменившие недавно причёску. Драко докуривает свою сигарету, выкидывает окурок в жестяную банку, служащую ему пепельницей, быстро натягивает ненавистные /потому что маггловские/ джинсы, рубашку и плетётся на свою «наблюдательную позицию». Сверху захлопнулась дверь, и торопливые шаги забарабанили по лестнице, стоило ему только прильнуть к дверному глазку. Драко в который раз пеняет на расположение входной двери своей квартиры: хорошо просматривается только лестница, ведущая на нижние этажи. Девушка проходит мимо, на ходу забрасывая кончик шарфа за спину, и уже спускается с этажа Малфоя на несколько ступенек, когда чёрный кейс в её руках раскрывается, и оттуда вываливается кипа бумажных листов вместе с печатной машинкой. Драко не замечает, как выскакивает из своей квартиры и бросается собирать разлетевшиеся по подъезду бумаги, кое-как складывая их в стопку. Тем временем девушка, присев на ступени, укладывает в кейс /кажется, безнадёжно испорченную/ печатную машинку. Руки трясутся от волнения, когда он подходит к шатенке почти вплотную, чтобы передать ей листы. — Вот, держите. Не теряйте больше, — с мягкой улыбкой произносит Драко, а девушка вздрагивает от его голоса. Она медленно поднимает голову, и пальцы Малфоя как-то сами разжимаются, позволяя собранным листам покрыть собой грязную лестницу. Разбросанные кусочки пазла в голове складываются в целую картинку. Ему теперь понятно, почему длинные каштановые пряди были до боли знакомыми, почему к ней так тянуло. Она — волшебница. Она… — Грейнджер? — поражённо сипит Драко, не узнавая собственного голоса. — Малфой? — выдыхает Гермиона, медленно поднимаясь на ноги. Она нерешительно протягивает к нему свою руку, касается его плеча, будто проверяет, настоящий ли он, или всего лишь иллюзия. Он видит, как в её глазах мелькает страх /а вдруг оттолкнёт?../, и тут же зачем-то прижимает её к своей груди. Была вражда и война, но магия в крови обоих бурлит, жаждет этого контакта; они так долго были изолированы от волшебного мира /осужденный, высланный он и покинувшая мир магии по своему желанию она/ что это просто необходимо для выживания. Они стоят, обнявшись, между пятым и четвёртым этажом старого дома в исключительно маггловкой части города и упиваются магией друг друга. Они дышат. Они оживают.