Вулканские боги

Капитан, действительно, был жив, здоров, и бегал по кораблю так, словно готовился к галактической олимпиаде. Он мерил шагами мостик, игнорируя кресло. Носился между отсеками, игнорируя турболифты. И было сложно сказать – он от чего-то убегает, или пытается догнать. …Спок знал. Спок всё знал с самого начала! И даже более того, он сам чувствовал то же самое! И этот чертов вулканец ни разу даже не намекнул об этом Джиму! Сейчас, анализируя поведение старшего помощника за последние несколько недель, Кирк находил множество деталей, указывающих на то, что вулканец угодил в тот же водоворот безумия. То, как Спок погрузился в какие-то малопонятные исследования. И как неожиданно прекратил их вечерние шахматные посиделки. И перестал смотреть ему в глаза. И ещё куча всяких «и»… И при всём при этом стал ещё невозмутимей, чем обычно. У Джима кольнуло в груди – чем сильнее его вулканец прятал проявление эмоций, тем, очевидно, сильнее они должны были изъедать его изнутри. «Его» вулканец? На лукавство Кирку уже давно не хватало ни сил, ни желания. Да. Его. Вулканец. Лежащий сейчас без сознания в лазарете. Позавчера, вкалывая капитану вечернюю дозу снотворной отравы, Боунс поклялся на его полубредовые мольбы-угрозы, что Спок выживет. Вчера, со скандалом и тщательно скрываемым головокружением вырвавшись из медотсека на волю, Джим услышал от доктора глубочайшие уверения, что, хоть этот ушастый обмороженный гоблин и поправляется с неприличной даже для вулканца скоростью, но последовать примеру безумного капитана МакКой ему не позволит! И не выпустит отсюда раньше, чем его жизненные показатели полностью не придут в норму! Сегодня Джим уже несколько раз вызывал лазарет, и всякий раз Боунс нелестным тоном отправлял его подальше, заниматься своими капитанскими делами, и не дёргать его каждые десять минут. Какие ещё десять минут? – Джим, снова и снова поражающийся наглости Боунса, даже приостановил свой бег по коридору и протестующе хмыкнул себе под нос – самое частое каждые полчаса! Ну, минимум минут двадцать! - Минимум – 8 минут 51 секунду, максимум – 23 минуты… - Спок! Джим с замершим сердцем обернулся на открывшуюся дверь турболифта. И тут же, умерив степень счастья на своём лице, уже спокойнее добавил: - С возвращением, мистер Спок. - И вас, капитан, тоже. Хотя вы вернулись вчера, но у меня не было возможности вас с этим поздравить. - Это уж точно. Медленно подойдя к вулканцу поближе, но не рискуя остановиться на нём взглядом, Кирк между прочим заметил: - Вы научились читать мои мысли? - Если вы о своих мыслях о минутах, то, по крайней мере, последние из них, вы произнесли вслух, – также, не глядя на него, ответил Спок. - Разве? - Я не могу ошибаться. - И врать тоже? - Вы знаете, что не могу. - А скрывать? - Вулканцы скрывают эмоции. - А информацию? Спок! Важную, стОящую жизни, информацию они могут скрывать, эти твои вулканские вулканцы!? – наконец-то впившись взглядом в лицо своего друга, почти прокричал Джим. Побледневший, Спок откинул голову назад, как от удара. У распалившегося капитана это движение отозвалось в груди такой резью, что он едва не свалился прямо под ноги своему упрямому, бледному старшему помощнику. Всё не так! Неожиданная встреча! Не те обстоятельства! Неправильные слова! Если Спок скрывал всё это от него, значит, у него были на то причины. И он явно не получал от этого удовольствия. Быть может, стоило и дальше делать вид, что ничего не происходит. Но теперь поздно. Теперь уже поздно. Теперь уже нужно что-то решать. Как всегда, не думая о том, что именно он делает, но точно зная, что делать что-то нужно, Джим потер лоб, и, вдохнув поглубже воздуха, сократил расстояние до вулканца ещё на один шаг. Тот по-прежнему не смотрел на него. - Спок, извини меня. - Капитан, вы не должны… - Нам нужно поговорить. Молчание, последовавшее за этой фразой, длилось, казалось, бесконечно. Наконец, Спок негромко, но уверенно ответил. - Определённо. Не пуская между ними больше никаких пауз, Джим резко уточнил. - Честно. - Абсолютно. - Мне нужно решить один вопрос в инженерном, вам нужно прийти в себя после заботы Боунса, так что через… ну, скажем, через три часа… я жду вас у себя в каюте. - У вас? – ещё больше побледнел и окаменел Спок. - У меня, – ещё более резко подтвердил Джим, и, чувствуя, что ещё вот-вот – и он передумает, невпопад заметил, – вы меня спасли. Категорически теряя логику слов капитана, Спок моргнул, и, не отрицая, согласился. - Очевидно. - Без вас я бы погиб. - Это так. - Раза два или три бы погиб. - Четыре. - Я пытаюсь вас поблагодарить. - Я понял, капитан. - Спок… - Капитан? - Я совсем не уверен, что моя несостоявшаяся гибель не оказалась бы сейчас самым лёгким вариантом, но… спасибо тебе. - Вы сделали бы то же самое. - Я знал, что ты так ответишь. - Вы научились читать мои мысли? – правый уголок губ Спока дёрнулся вверх, вслед за бровью. - Ваши мысли? – попавшись на удочку явно проявленной иронии и этого невыносимо знакомого движения прямой и острой, как стрела, брови, Джим широко разулыбался, неконтролируемо – для себя, и беспощадно – для Спока, но тут же, прищурив глаза, серьёзно продолжил: - Ваши мысли… боюсь, что они останутся при вас, если только вы сам не захотите ими со мной поделиться. Ведь это вы принадлежите к расе телепатов, а не я. - Контактных телепатов, капитан. - Да, контактных… Ну а я – так и вовсе никаких. Так что мне остаётся полагаться только на свою интуицию. И на ваши глаза. С ужасом понимая, что его заносит всё дальше и во всё более непонятные дебри, и кляня себя всеми известными ему в галактике ругательствами, Кирк добавил: - Жду вас, как договорились, – и решительно удалился с места своего позорного выступления, не видя, как тянется за ним вслед тёмный горячечный взгляд. * * * Для Спока эти три часа превратились в один большой внутренний механизм обратного отсчёта. Он отмечал каждую секунду, а каждые десять минут сверял свои внутренние часы с корабельным временем, хотя вероятность того, что они собьются, равнялась нулю. Очевидно, этот разговор назревал давно. Очевидно, капитан будет задавать много эмоциональных и некорректных вопросов. Очевидно, он будет требовать прекращения этого кошмара. На этом все очевидности заканчивались. Справляться со сложившейся ситуацией, какой она была до последнего десанта, Споку было всё тяжелее. И сейчас можно было либо продолжать погрязать в болоте молчания, либо искать новые пути. Вместе с капитаном. И вместе с его нестандартными подходами к проблемам. Значит, разговор будет подробным и откровенным. Однако вываливать на капитана все свои мучения и желания Спок не имел права. Снова в одиночку строить стену? Это только отложит разговор ещё на какое-то время. Джим не тот человек, который удовлетворится досадливым созерцанием препятствия на пути к чему-то актуальному для себя. Итак, нужно рассказать всё – о проблеме, и ничего – о себе. Спок увеличил доступ воздуха в лёгкие, и сильно сомкнул глаза – возможно, взявшись за выстраивание стены вдвоём, они смогут всё-таки обуздать пленившую их вулканскую сеть. Для Джима эти три часа превратились в бесконечность. Мандраж нарастал с пугающей скоростью. И это он! Капитан флагманского корабля звездного флота! Трясётся, как мальчишка перед первым свиданием! Только он уже давно не мальчишка. И встречаться будет не с девочкой, а со своим старшим помощником, по совместительству являющимся вулканцем. И это будет не свидание! А разговор, в котором одними птичками и пчёлками теперь явно не обойдёшься. И встреча будет не где-нибудь, а в его каюте. В его каюте! Вулканские вы боги… Джим отлично понимал, что это чревато. И чем именно чревато – тоже понимал. Но только здесь, у себя, он мог быть уверенным, что их со Споком объяснение останется только между ними. Чем закончится это объяснение, он не знал. Но, собирая сквозь нервное возбуждение остатки мыслей, надеялся, что Спок уверит его, что это всё только вулканские штучки – и такие штучки, с которыми можно легко справиться, и расскажет Джиму последовательность действий, пошепчет какие-то свои вулканские мантры, а может быть, просто залезет ему в мозг и вправит там всё на место. Просто. Всё должно быть очень просто. Иначе кто-то рискует оказаться подвергнутым сексуальному насилию. А в том, что для «кого-то» это оказалось бы именно насилием, Джим не сомневался. Он даже на секунду не мог представить, что Спок сам бы этого желал. * * * Он мерил шагами каюту, когда дверь, наконец, открылась и, пробирающий до самого нутра, голос попросил разрешения войти. - Спок! Конечно, проходи, садись, – указав на стул, Джим обошел стол и сел напротив вулканца. Не сговариваясь, они оба принялись изучать поверхность стола, только бы случайно не пересечься взглядами. Неловкость заполонила окружающее пространство хрупкостью и неуютностью. - Полагаю, нам не обязательно обозначать тему разговора, мы оба, – Джим сделал многозначительный акцент на этом слове, – погрязли по самые уши. Спок… но почему ты молчал?… - Потому что не хотел, чтобы вы страдали, – честно ответил вулканец. - Не хотел, чтобы я…? То есть, ты думаешь, что я всё это время наслаждался? Боль и волнение в голосе Джима наотмашь хлестнули Спока по открытым нервам. - Простите… Я надеялся… - «Простите»? «Надеялся»? Откуда столько человеческих слов? - Капитан… Вы позволите мне всё объяснить? Раздираемый обидой неизвестно на что и тут же терзающийся чувством вины за собственные нападки на Спока, Джим стиснул зубы и кивнул: - Конечно. Извини… Я весь внимание. - Это случилось после Вулкана. - Об этом я и сам догадался! Значит, это всё ваша планета! Все эти ваши свадебные драки! И, значит, мы можем сейчас провернуть какой-нибудь ритуал, и всё вернётся на свои круги? - Не всё так просто… - Для этого нам нужно вернуться на Вулкан? - Это не поможет. - Край галактики? Центр галактики? Реактор клингонского корабля? Ты только скажи! – Джим с горечью уставился на Спока. Промолчав на эти риторические вопросы, тот продолжил объяснения: - Причины вы, в общем, поняли верно. Несомненно, что всё это последствия вашего участия в кунут-калифи. Та лёгкая связь, установленная в детстве между мной и Т’Принг, должна была быть окончательно установлена во время свадьбы. Но Т’Принг выбрала калифи – мою битву с вами. После этого могло быть несколько вариантов событий. Один из нас умирает, второй же либо устанавливает супружескую связь с Т’Принг, либо освобождает её и себя от связи. Я выбрал второй вариант. Но произошло то, чего ещё никогда не происходило. Оба участника калифи остались живы. И, вероятно…, – Спок внезапно замолчал. - Спок, ну же! Что вероятно? - Капитан, вы должны знать ещё кое-что. - Что именно? - Поскольку мы сейчас должны быть предельно откровенны для того, чтобы справиться… Капитан… я вынужден сознаться в том, что мои чувства к вам вышли за рамки допустимого задолго до визита на Вулкан. - О, ну, зная о том, что для вас за эти рамки выходит даже дружеское отношение… - Конечно, дружба в первую очередь. Но не только дружба. Однако у меня нет достаточно опыта, чтобы правильно оценить… свои эмоции. Джим сглотнул. - Вы чувствовали ко мне… физическ… - Нет! Скорее, это была потребность в нахождении рядом с вами, – поспешно ответил Спок, и, слегка замешкавшись, добавил, – возрастающая потребность. По позвоночнику Джима словно прокатился горячий валик. Всё его «я» предательски возликовало от одной только мысли о том, что всё это не только происки Вулкана. Предательское, предательское «я»! Так долго настраиваться на этот разговор, чтобы помочь Споку перерубить эту позорную для вулканца связь, и чтобы себя не выдать. И так легко поддаться лишь на намёк призрачной надежды! Неужели... - Спок... - Однако у вас нет поводов для волнений, капитан. Я бы не посмел вас этим смутить. Тем более что это было вызвано временными сложными обстоятельствами, требующими моего более пристального к вам внимания. Но по изменению этих обстоятельств, я вернул бы свои излишние эмоции в прежние границы, можете быть в этом уверены. Призрачные надежды Джима развеялись, так и не успев принять чёткие очертания. И это оказалось больнее, чем он мог предположить. - Конечно, мистер Спок, я вам верю, – кивнул он, чувствуя, как в горле ершится солёный комок. - И ничего бы не произошло, – продолжал Спок, – если бы не наша битва. Капитан, – Спок явно был на грани внешнего проявления эмоций, – выбор Т’Принг вас в качестве моего соперника был, безусловно, логичен. Но, также безусловно, он был и жесток. При любом другом сопернике я, вероятнее всего, взял бы её в жены в случае своей победы. Но как только она указала на вас, наша связь с ней была прервана раз и навсегда, – Спок перевел дыхание, – и всё, что мне оставалось, это подчиниться плак-тау с пониманием того, что скорее всего в этой битве погибнете вы, а не я. - Ты пытался уговорить Т’Пау отменить битву. - Я плохо помню это. Наверняка она была удивлена. - Более чем. - Противостоять плак-тау невозможно. - Но ты это сделал. - Однако это не помогло, – помрачневший Спок мысленно окунулся в те события, о которых он предпочитал не вспоминать. Саму битву он практически не помнил, но момент, когда из рассеивающегося красного тумана перед его глазами проступило безжизненное лицо капитана, врезался в его память острым осколком. Полыхающее от жесткого загара, с бескровными губами… на безвольно откинутой назад голове, повисшей на ремнях, которые сжимали его руки. Его руки… Спок до боли сжал кулаки, пытаясь этой судорогой выжать из пальцев тактильное ощущение гладкости ремня, но это не помогло. - Спок? Ты в порядке? - …и после того, как вы выжили, Вулкан установил связь между нами двумя, – выдохнул, наконец, главную мысль вулканец. - Я предполагал нечто подобное, – кивнул Джим, – несложно догадаться, что без участия Вулкана здесь не обошлось. Но почему ты сразу же не предупредил меня об этом? Мы бы разобрались с этим уже тогда, и не было бы этих… ужасных недель! – Джим вдруг представил, что этих «ужасных недель» не было бы на самом деле, и у него где-то внутри почему-то засвербела пустота. Насколько страстно он хотел вернуть всё в старое русло отношений, настолько кто-то внутри него не хотел отказываться даже от зыбкого и невозможного чувства, что эта связь со Споком – это нечто настолько нужное ему, что… Превозмогая внутренние противоречия, он тихо и напряженно спросил: - Зачем было столько ждать? - Я надеялся, что вас это минует, не успев коснуться слишком сильно. - Спок, «надежда» – это ведь не твоё любимое слово. Почему ты мне ничего не говорил!? Мы бы освободились от этой связи гораздо раньше! - Капитан, … - Стоило ли столько времени ждать впустую, вместо того, чтобы попросту меня спросить? - Капитан… - Неужели ты сомневался, что я правильно всё пойму? - Капитан! - Ведь ты же знаешь меня лучше, чем кто-либо! Дав Джиму остынуть, Спок спокойно ответил на все вопросы сразу: - Был шанс, что эта связь никак вас не коснётся, и был шанс, что лишь коснётся и исчезнет. Я должен был использовать обе этих вероятности. Но, самое главное, капитан, если бы я сказал вам обо всём сразу, это бы ничего не изменило. - Почему? Для того чтобы разорвать связь, нам нужно вернуться на Вулкан? Так в тот момент мы были к нему гораздо ближе, чем сейчас! Брови Спока сдвинулись на переносице. Объяснить всё капитану оказалось сложнее, чем он думал. Тот заблуждался, и очень сильно. - Скорее всего, мы не сможем разорвать эту связь. - Я сделаю запрос в Федерацию, они должны нам разрешить вернуться на Вулкан. - Капитан, это нам не поможет. Джим открыл рот, но замер, пытаясь наконец-то осознать то, что ему пытался втолковать Спок. - Я… Но… Ты же только что сказал, что это всё ваши вулканские заморочки! - Капитан, если бы вместо вас в битве участвовал доктор, никакой связи у нас бы с ним не установилось. Она не может возникнуть на пустом месте. Факт заключается в том… что между нами… уже до этого… существовали особые отношения, – было видно, что эти слова даются Споку с большим трудом, – Вулкан лишь обозначил и скрепил их. Навсегда. Горячий валик снова проехался по позвоночнику Джима. Тело стало ватным, а уставшее бороться с самим собой сердце замерло, совершенно не понимая, за что или против чего дальше биться. Джим вспомнил, как Спок, поражённый инопланетной заразой, балансировал на грани жизни и смерти. Как вокруг рушился мир и гибли миллионы, а он, капитан, сходил с ума из-за одного человека – своего старшего помощника. Вспомнил, как они вместе, плечом к плечу ступали на новые планеты, как сражались единым фронтом, единым целым, и как спасались иногда лишь благодаря своему безграничному взаимному доверию. Как им было достаточно одного взгляда, чтобы сказать что-то важное, или принять совместное решение, или просто убедиться, что они рядом. Вспоминать можно было до бесконечности. А лучше всего было бы не вспоминать, а выложить Споку всё, как на духу. Что было, что есть, а особенно – чего бы ему, Джиму, на самом деле хотелось. Потому что он устал… невообразимо устал бороться неизвестно с чем и во имя чего. Джим украдкой посмотрел на вулканца. Тому явно было некомфортно от всего этого разговора. Наверняка он легче справляется со всеми этими проблемами. Наверняка, пока Джим мечется ночью по мокрой от пота кровати, Спок спокойно сидит на своём коврике и медитирует в своё удовольствие. Тогда, во время пон-фара, Спок вёл себя гораздо несдержаннее и неадекватнее. Значит, сейчас всё это переносится им гораздо проще, раз он может себя контролировать? Так стоит ли вносить в этот внешне спокойный мир лишний хаос? Вдруг Спок решит, что… особые отношения с капитаном – это настолько для него неприемлемо, что он решит уйти с Энтерпрайз? Джим не был к этому готов. Под страхом невыносимой боли – не мог он представить, что Спока вдруг не станет в его жизни. Лучше так… с ночным одиноким сумасшествием и дневным взаимным дистанцированием. Но хотя бы работать и делить свой общий дом – Энтерпрайз – они будут по-прежнему рядом. Да и, возможно, после этого разговора общаться станет гораздо легче. Просто не затрагивать более этой темы, и вдвоём защищать свою тайну от чужих глаз. Надо попробовать… Надо так попробовать. Так должно быть легче, чем раньше, когда он был совсем один. Спок ждал реакции капитана. Сказав всё, что хотел, он просто ждал. Он был готов принять любое предложенное решение. Он был готов и покинуть корабль, и оставить всё, как есть. Но более всего он был готов к самому маловероятному варианту, что капитан предложит не рвать и не игнорировать их связь, а принять её. Но, судя по смятенному выражению лица Кирка, этот вариант был не просто мал, а исчезающе мал. Неожиданно резко встав, Джим поправил форму и, впившись взглядом в безэмоциональное лицо друга, решительно объявил: - Я не готов ни сам уйти с корабля, ни отпустить отсюда вас. Однако то, как мы вели себя после Вулкана, тоже никуда не годится. Спок, мы должны с этим справиться. Во время последнего десанта у нас это почти получилось – так ведь? Встав вслед за капитаном, Спок ответил: - Определённо. Но тому были объективные причины. Инстинкт выживания сильнее инстинкта… создания пары… - И всё-таки. К тому же, думаю, после того, как мы объяснились, то в открытую нам должно быть легче бороться с этой связью…, – немного замешкавшись, Джим вдохнул воздуха и нервно спросил, – Спок… а ты не можешь… ну… устроить мне этот свой вулканский сеанс промывания мозгов? Спок удивлённо вскинул брови: - Вы имеете в виду мелдинг? - Ну да. Представив себе последствия этого ментального контакта, Спок непроизвольно отшатнулся от капитана, несмотря на то, что тот и так стоял от него достаточно далеко. Обмен мыслями… эмоциями… чувствами… Полноценный обмен, при котором вероятность спрятаться за стену будет минимальной. Капитан не понимает, о чём просит. - Это только всё усугубит. Джим не сводил с него взгляда: - Ты уверен? - Абсолютно. - Ну что же, – Джиму мучительно хотелось, чтобы Спок ответил на его взгляд, но тот смотрел куда угодно, только не на него, – значит, попробуем оставить всё, как есть, и как-нибудь с этим справиться. И, поддавшись внезапному порыву, он тихо, но горячо добавил: - Спок, я не знаю, что ещё преподнесёт нам эта связь, но одно я знаю точно: я не хочу потерять такого друга, как ты, – он подступил прямо к вулканцу, – и я сделаю всё, чтобы тебя не потерять! Это резкое сближение подействовало оглушающе на них обоих. Джим словно вступил в какую-то, ранее ему недоступную, зону. Окружающее пространство сразу стало вязким и горячим. Оно выставило перед ним барьер, но в то же время заманивало, дразня и провоцируя его на новые действия, новый приступ. Джим смотрел на чёрные ресницы, прячущие то, что было ему сейчас так важно и так нужно, и безуспешно пытался найти связь между ними и творящимся вокруг и внутри него безобразием. Позвоночник практически расплавился, а узел в солнечном сплетении сошел с ума, то распускаясь, то утягиваясь от каждого вздрагивания этих ресниц, издалека казавшихся такими неподвижными. Спок замер, боясь пошевелиться и спровоцировать самого себя на нечто непоправимое. Один глубокий незаметный внешне вдох, звенящие рецепторы, запульсировавшая с новой силой связь… и какие-то новые ощущения. Будто он, прячась от моря, превратился в скалу, но море с ещё большей силой нахлынуло на него мощной и солёной волной. Волной, желающей не убить, а растворить в себе… Это не было внутри Спока. Это было что-то извне. Что-то? Или кто-то? Ответ был настолько очевиден, что Спок не выдержал и поднял поражённые глаза навстречу пристальному и пылающему взгляду. Но страх ошибиться и всё потерять пересилил логику – нет, это не мог быть капитан. Это всё Вулкан. И ничего более. На секунду задержавшись на затягивающих, доводящих до головокружения зрачках, Спок хрипло проговорил: - Вы можете на меня рассчитывать, капитан, – и, кивнув, быстрыми шагами вышел из каюты. Внутри у него всё клокотало, бушевало и разлеталось по нервам колючими брызгами. Пролетев по коридору, никого не замечая, Спок достигнул своей каюты, и беспомощно замер прямо на пороге за закрывшейся дверью. Впервые ему показалось, что здесь, на корабле, приспособленном для землян, ему, вулканцу, жарко и душно. И не хватало воздуха, и раздирало горло. И глаза слепо смотрели сквозь стены, вспоминая взгляд, в который рискнули окунуться. А тело судорожно вздрагивало, лишённое только что осязаемого запаха, и тепла, и чего-то ещё несоизмеримо большего и необъяснимого. И словно кто-то маленький и осиротевший выл внутри от тоски, как будто кто-то прикоснулся к нему вселенским счастьем, показал ему, что это такое, и тут же отнял, чтобы больше никогда не показать. А Джим обессилено стоял посреди каюты, пригвождённый к месту оставшейся в памяти печатью черных зрачков, и молча прислушивался к ощущению расползающейся внутри пустоты. Вопреки ожиданиям, этот разговор не принес облегчения. Вроде бы они обо всём договорились. Но эти необоснованные вспышки надежды… Лучше бы их не было… И всё сильнее и всё наглее звенела мысль, что одной дружбы ему, похоже, будет катастрофически недостаточно. * * * Но он продолжал сопротивляться. Уже сам не зная, зачем и почему. Главный страх – потерять Спока, как друга, оставался, пожалуй, его единственным тормозом. Но обиднее всего было то, что оставаться друзьями после всего того, что случилось, а особенно после всего того, чего не случилось, им было достаточно проблематично. Ночные кошмары прекратились. И превратились в кошмары дневные. Джим начал физически ощущать присутствие Спока, даже не видя его. Тот ещё только собирался показаться из-за поворота в коридоре – а у него в груди уже начинали водить хороводы счастливые человечки, топоча горячими подошвами, расплёскивая по всему телу жар и отдаваясь в голове глухим звоном. Тихое помешательство превратилось в бурное. За последние несколько дней после того разговора Джим не мог припомнить ни одного момента, когда внутри него бы всё не кипело. Раньше он потихоньку тлел. Теперь, кажется, выгорал синим пламенем. Точнее зеленоватым. Он видел Спока везде и всюду, он мерещился ему за каждым поворотом и углом, тот был во всех каютах и отсеках, куда бы Джим не заходил. Спок, Спок, Спок… Его дыхание за креслом капитана, хотя он только что вышел с мостика… Его голос из каждого коммуникатора, каждого динамика на каждом приборе… Лицо на всех экранах и мониторах… Пальцы, пробегающие по телу вместе с горячими струями воды в душе… Его взгляд… где бы Джим ни находился – он чувствовал его. И у себя в каюте тоже. Особенно там. Даже зарывшись с головой в одеяло. Особенно так…