***
Интуиция, пусть и не такая, как у линии Примо, отчетливо шептала плохим предчувствием. Тимотео устало потер переносицу, откидываясь на спинку стула. Проблемы лезли, как снежный ком, и не думали заканчиваться. Смерть внешнего советник Вонголы вместе с помощницей — это удар по Семье. В квартире все было выжжено. Следствие установило, что все было проделано пламенем... Емитсу. Почерк слишком знаком. Все ниточки ведут к новой организации наемников, которая уже сколько времени поганит репутацию Вонголы и медленно, но верно подбирается к Сердцу Семьи. А еще пропал ученик Емитсу. Сорвался с места и не вернулся. Идиот, хоть бы кому-нибудь сказал, куда направляется, наверняка у него была догадка, за которую его и убрали. Алые глаза раздраженно метнулись к портрету Первого и устало прикрылись. Информация, судя по всему, благодаря Варии, — ублюдки, надо было приказ на роспуск уже давно подписать, — слилась — мир мафии замер в шатком положении. Очень хочется укусить Вонголу, да колется. Еще вызывала обеспокоенность Наследница. Она до сих пор противиться тому, чтобы мальчишек привезли из Намимори, и лично подписала приказ на уничтожение одной опальной семейки, которой в тайне благоволил Девятый, хотя, по идее, должна была прийти к нему и посоветоваться, выражая обеспокоенность жизнями невинных людей. Но что-то пошло не так. Реборн перестарался в своих тренировках? И ведь ни одного Хранителя нет сейчас в резиденции, не приставишь следить. Да и кого? Ни один из них не поддержит полностью, если узнает весь план — чертов Ганаук сильно подгадил ему настроение среди своих же. И Реборн намерен проверить круг общения Наследницы — Дева Мария, какое общение? — и выследить зарвавшихся наемников. Без Емитсу он стал совсем неуправляемым, давая дурной пример девчонке. И куда, кстати, она снова уехала? В груди кольнуло и Тимотео приложил руку, стараясь взять под контроль дыхание. Как все не вовремя.***
Атмосфера в доме была хоть и так же напряженной, но более светлой. Добродушная Нана уже который день просто порхала на кухне. Легкие движения, невесомое передвижение, вкусные запахи еды и счастливый блеск глаз. У нее был повод — она говорила с Тсу-чан! Мальчики предпочли не участвовать в разговоре, но Савада не смогла сдержать понимающую улыбку, когда они незаметно зашли в комнату, становясь так, чтобы не попасть в камеру. Им все-таки было интересно о том, как там ее девочка. После того разноса, что устроили им милые мальчики Бельфегор-кун и Скуало-кун, они стали спрашивать ее о Тсу-чан, пытаясь узнать какой она была до знакомства с ними. Савада Нана украдкой плакала от радости. Она видела свою девочку пусть на экране, но видела! Живую, целую и относительно здоровую. Материнское сердце сжалось от осунувшегося вида и трясущихся рук, но она постаралась сделать вид, что ничего не заметила, как и сдержала желание заплакать, когда ее девочка сообщила новости о Емитсу. — Мертв. Мрачное удовлетворение на дне полыхнувших при этом глаз она проигнорировала осознанно. Ей не за чем было скорбеть по этому человеку.***
Опасность. Что-то изменилось. Все инстинкты Занзаса орали благим матом. Сколько они не виделись? Месяц? Алые глаза прищурились, вглядываясь в каждую деталь. Дорогой костюм в идеальном порядке, туфли зеркалят свет, шпильки едва слышно отстукивают каждый плавный шаг, отличная укладка волос и ровная осанка. Еще бы все не было идеально: когда за каждый промах, не достойный Наследницы, по мнению садиста, та самая Наследница получала пули по касательной, электрошок и сломанные кости — хочешь не хочешь, научишься быть идеальным. Вот только кое-что выбивалось из образа не только куклы, но и уставшей мелкой Вонголы, некогда отвоевавшей свое сознание. Вглядываясь в лицо девушки, вариец сжал стакан с виски в руке от желания заорать. Взгляд. Это был взгляд не мелкой Вонголы, довольной мелкими шагами в игре против всех, не той, которая приезжала к ним в надежде урвать пару спокойных часов сна, не той, что нежилась в его постели рано утром. Это был взгляд безжалостной беспощадной бездны. Новость, которую он хотел ей наглядно продемонстрировать, кажется, откладывалась. Занзас сдержанно поставил стакан на стол, а затем оскалился на вежливую улыбку, полную льда. Ни тепла, ни радости, ни капли узнавания. Ни-че-го, только холодная отчужденность, которая раздражает до чертиков. С мелкой что-то случилось, и это «что-то» неимоверно выводило из себя. Ему нужен был пламенный взгляд Неба, а не бесчувственный огонь. Осознания нагрянуло неожиданно и с полным охренением. Размах произошедшего менял всю картину, ставя на грань существование всего и подводя под плаху многое, точнее, многих. Занзаса это категорически не устраивало. Кресло с отвратным крипом отъехало назад. Клин клином вышибают. Взбесить, уколоть — сделать хоть что-то, чтобы это выражение глаз полетело к дьяволу. Выбора как такого нет. — Как же бесит! — прорычал Занзас, достав пистолеты. Грянул выстрел.***
— …так что хоронили с закрытым гробом, ведь остались от Советника одни косточки, а, хотя нет, и тех не осталось, ши-ши-ши. Мукуро покрутил трезубец в руках, так легче думалось. Разноцветные глаза прошлись по всем задумавшимся после новых новостей Хранителям. Шипение варийской принцесски по ту сторону экрана не способствовало спокойному мыслительному процессу. Вон уже даже Хибари кровожадно поглядывает на изображение варийца, что Ямамото предпочел от греха подальше отодвинуть технику, которая имеет все шансы стать жертвой тонф одного маньяка дисциплины. — Уже много времени прошло со смерти Советника, неужели оперативная группа так ничего и не нашла? — нахмурившись, спросил Хаято уже осточертевший всем вопрос, чиркая себе что-то в блокноте. С того дня, как пришло сообщение по зашифрованному каналу о смерти одного из кукловодов, в их — как это с сарказмом называл Рокудо — маленькой семейке коллег по несчастью царила разруха и непонимание. Все расчеты уходили в дали, никак не желая сходиться, тренировки заканчивались намного раньше. И собираться в доме Савад они стали чаще. Гокудера пытался понять, как вообще такое было возможно, учитывая паранойю Советника и его охрану, состоящую из цепных псов. А Вария не имела ни малейшего желания облегчать им жизнь, словно за что-то мстя. — Конечно, — тонкие губы принца растянулись в широкой, считай, злорадной улыбке, — Небесное пламя не оставляет следов. В комнате наступила гробовая тишина. Все взгляды были устремлены на экран, пытаясь прожечь в нем дыру. «Небесное пламя», — все еще набатом звучало в голове. Что? — Но это все лирика. «Фаза третья» запущена. На этом наше общение прекращается. Казалось, небо с землей поменялись местами, настолько резко перестал поступать воздух в легкие. В это время за кадром послышался грохот, отчего сумасшедшая улыбка Урагана Варии увяла, а выражение лица на секунду стало каким-то по-детски растерянным, но быстро исчезло. — Аривидерчи, смертные, ши-ши-ши. Не оставляет следов только одно пламя в мире, и в Семье есть всего лишь два носителя такого пламени, один из которых точно не стал бы убивать своего Советника. — Мы все думаем об одном и том же? — Такеши, словно хищник перед прыжком, подобрался, оглядывая всех потемневшими глазами. У остальных состояние было не лучше — оно граничило с чем-то диким. Ответа не было. Новости породили лишь еще больше вопросов. Да еще и этот взрыв в конце. Что вообще в этой гребанной Вонголе происходит?! Экран давно погас, но холодок вдоль позвоночника все еще был ощутим из-за зловещего смеха, все еще стоящего в ушах.