Наследие Санторо

Безысходность — вполне подходящее определение для сложившийся ситуации. Аделина давно подозревала, что она человек сама по себе не очень везучий, но чтобы до такой степени... Она всё-таки потеряла сознание на автостраде, то ли от долгого пребывания без кислорода, то ли от страха, когда поняла по лицу Босса Варии, что он немного обвиняет её в случившемся инциденте. Но сейчас это предположение вылилось в неопровержимый факт. Сидя под прицелами обвиняющих недоверчивых взглядов Вонголы и Варии, она лишь смотрела в пустую бессмысленную шкатулку, найденную на базаре. А Занзас кричал, очень сильно, и от того, чтобы ненароком её не прибили в порыве экспрессии, перед Линой стояли Гокудера и Ямамото. — Поздравляю, мусор, твой прогнивший подарочек Санторо оказался всего лишь двуличным отребьем, крысой, называй как хочешь! — Пожалуйста, Занзас… — Тсунаёши съёжился, когда перед его носом разбилась бутылка, которую притащил Леви, пытаясь задобрить своего босса. Занзас вновь ринулся к противоположному краю стола, где Лина пыталась слиться с креслом или хотя бы раствориться. Она внутренне сжалась, но внешне осталась также отстранена и безразлична. Даже когда мужчина схватил её за лицо, больно сжав скулы, и повернул с такой силой, что она услышала, как хрустнули шейные позвонки, а голова закружилась. — Отвечай, сука, пока я не свернул тебе шею. — Я пвалда нэ делала… — попыталась пробурчать Санторо, сквозь сжатые челюсти. — Что ты там мямлишь?! — Занзас едва не дернул её на себя — одно неверное и движение, и Аделина опасалась, что могла лишиться головы. — Пожалуйста, дайте ей высказаться! — крик Савады был смешон, с его-то писклявыми тембрами. — Я не виновата. Как я могла подбросить бомбу? — Когда села в автомобиль, — поддержал Скуало точку зрения босса. — Откуда я могла взять бомбу? Я всё время находилась под наблюдением. — Мне плевать, как ты это сделала! Эта мусорная суицидница сиганула из автомобиля на полной скорости за минуту до взрыва! Хочешь сказать, что тебе внезапно захотелось кости переломать? — Так и скажу… Аделина зажмурилась, когда рука Занзаса полетела в её сторону, но удара не последовало — мечник Вонголы вовремя перехватил Санторо отскочив в сторону. — Мне просто стало страшно, — чуть громче произнесла Лина, всё ещё находясь в объятьях Дождя. — Не знаю, как это объяснить, приступ паники, интуиция, мне показалось, что я могу умереть. Ведь пресловутая шкатулка была найдена… — И чтобы не умереть, ты сиганула с автомобиля на полной скорости? — уточнил Савада. — Да… Лина даже забыла про карты, покоившиеся в кармане. — Перенесём это обсуждение на конец. Сначала разберёмся со шкатулкой. Рёхей, можешь вылечить раны Лины? Сасагава, которого правая рука Вонголы окрестила торфяной башкой, коротко кивнул, уже направившись к Аделине, что скуксилась и ссутулилась, вновь сев за стол, так, словно пуд проблем скоро полностью прижмёт её к полу. Но Капитан Варии с дерзкой улыбкой преградил путь мечом и с садисткой иронией предложил: — Пусть Луссурия её исцелит. Аделина особой разницы не видела, да и просто не могла знать, но по тону Капитана Варии догадалась, что в альтруистическом порыве Варии кроется подвох, причём с перспективой летального исхода. Это она успела понять и за последние проведённые дни, и по сжавшимся в полоску губам Солнца Вонголы. Но Савада на такое веяние добродушия противиться не стал. И подошедший Луссурия уже выпустил солнечного павлина. Тепло. Согревающее, умиротворяющее, совсем как летнее солнце на пляже Рима. Аделина прикрыла глаза — боль уходила подобно дурному сну, от которого остались лишь обрывки, затаившиеся в тенях под закрытыми веками. Пёстрая рябь бликов исчезла вместе с чувством согревающих душу лучей, зато донёсся тщетно подавляемый смешок — кто-то прыснул, а вот шишиканье Бельфегор и не пытался скрыть. Санторо обвела присутствующих мафиози непонимающим взглядом. На Вонголе явно читалась неловкость и сочувствие, когда Вария, казалось, упивалась какой-то одной им известной маленькой местью. Не мог же у неё хвост отрасти после регенерации клеток? Но как только девушка смущённо поправила спавшую на лицо прядь, то царапнула кожу — ногти превратились в отросшие когти. — Сучка крашеная, ши-ши-ши. Эта фраза ей не понравилась. А когда Ямамото по-дружески поднёс поднос с зеркальным дном — вопросы отпали сами собой. Патетичный возглас с ахом и охом вырвался вместе с подскочившей Линой, что схватилась за отросшие русые корни, пытаясь скрыть свой позор — её маленькую тайну. Будто у неё не волосы отросли с ногтями, а одежда растворилась, она выскочила в коридор, не переставая визжать. Савада прикрылся руками от неловкости. Ему и так хватало головной боли, не хватало ещё женских истерик. Но что больше удивляло — на испорченную причёску Санторо отреагировала и то острее, чем на гибель своих родственников. Сама же Лина, проделав незначительный путь, решила вернуться обратно, чтобы узнать, где она может добыть ножницы, а главное краску для волос. Однако вышедший из конференц-зала Гокудера истолковал её стремительный порыв неверно и перехватил несущуюся опрометью Санторо, увернувшись от когтей, маячивших в паре миллиметров от его лица. — Успокойся, волосы можно поправить ножницами и краской, а вот кости — нет! Хлопок. Резкий, но не громкий, такой Гокудера обычно слышал, когда тупая корова, носясь по особняку, разбивала либо взрывала всё вокруг. Однако хлопок, донёсшийся из комнаты, сопроводился руганью и шумом из выстрелов и звона металла. Правая рука тут же прижал Санторо к стене, а сам кинулся обратно. Умерившая пыл Аделина поспешила за ним, но резко отскочила назад — на столе, поправляя цилиндр, из которых фокусники часто достают кроликов, уворачивался некто, напоминающий больше клоуна, чем фокусника. Санторо прижалась к стене и выглянула из-за угла. Вария и Вонгола оцепили стол, оккупированный вражеской «силой», появившейся из неоткуда. Ни стилеты, ни меч, ни пламя ярости, ни даже последней попыткой брошенный Хаято динамит не уничтожили появившегося врага. Динамит-то взорвался, но комнату вместо крови и кишок наполнил дымчато-синий туман, который сжался в сферу, и из него вновь материализовался щёголь во фраке, что примирительно поднял руки, увенчанные белоснежными перчатками. Даже его лицо было будто нарисовано мелом, и лишь чёрные линии прищура глаз, да чёрно-красные масти карт разбавляли чистый холст. Светящаяся пика и черва снизу и сверху от левого глаза, и трефа с бубной на правом. Франт поднял цилиндр и раскланялся, жеманным жестом вновь вернув головной убор на законное место. — Всем приветики! После того как вы убедились, что разрушать помещение бесполезно — я всё равно ненастоящий, позвольте вас официально поприветствовать! Мафизои напряглись, когда белые перчатки скользнули под фрак, но вместо ожидаемого оружия, из расстегнувшегося фрака вылетели голуби. — Аха-ха-ха! Сюрприз, вы ждали грома и молний! А я пришёл с миром!.. — Врой, по-твоему это смешно? — Скуало сделал шаг к столу, угрожающе наставив меч в сторону клоуна. — Бесполезно, он — иллюзия, — проскрипел зубами Мармон, подойдя ближе. — Такая же реальная иллюзия, как посылка для Санторо, не так ли? Только сейчас присутствующие заметили, что коробка на столе, в которой лежал доселе отрубленный палец Фредерико, растворилась. — Бинго! Что и следовало ожидать от Аспера Мармона, одного из десятки сильнейших иллюзионистов, — фокусник щелкнул пальцами и наклонил голову набок. — Я пришёл за наследием, господа, если вы не заметили, то сегодня, условленная дата из присланной записки. Фокусник вытянул руку, присев на корточки, будто попрошайка, выманивающий мелочь на задворках шумных улиц Рима. Но после агрессивно-настроенных лиц, что буквально просверлили в нём дыру, обречённо вздохнул, вытянувшись пружиной. — Ах, нет! Тогда всё очень плохо, сегодня к вам снова придёт мой курьер, хочу заметить, реальная иллюзия, бить его бесполезно, и принесёт вам следующий пальчик. — Алебастровый клон вытянул руку, раскрыв ладонь, и принялся считать пальцы, остановившись на среднем, тут же радостно оповестил, что следующим будет средний палец. — Кто ты и на кого работаешь? — Тсунаёши вышел вперед, сейчас только холод и неприкрытая злость горели в доселе тёплых карамельных глазах. — В записке было условлено только о Фредерико, но ты бесчестно напал на Вонголу: взрыв машины — твоих рук дело, — скорее констатация, а не вопрос. Но иллюзия слишком правдоподобно развела руками. — Какой взрыв? Какое бесчестие? Моя твоя не понимать, Вонгола. Я никого не взрывал. Поспрашивайте лучше у недовольных семей, поддерживающих рассвирепевших оставшихся представителей Санторо. — Ублюдок, — Савада сжал спинку кресла, стоически стиснув зубы. Убивать иллюзию бессмысленно и глупо, только и остаётся, что вымещать свое бессилие на несчастной мебели. — Я приду ровно через пять дней, в это же время. И так пальчики будут приходить через каждые пять дней провала. Советую поторопиться. Пальчики всего лишь аперитив, когда они закончатся перейду на другие части тела, а голова несчастного Альберти Фредерико станет десертом. После чего буду вынужден искать других представителей Санторо… Фокусника пронзило раскаляющее пламя, плавящее воздух, оно вонзилось в истлевающую иллюзию, что взорвалась снопом синих искр, оставив повисшими крутящиеся масти карт в воздухе, что последними развеялись маревом. Всё это время сидящий с вальяжно закинутыми на стол ногами Босс Варии наблюдал за происходящим, как за настоящим представлением. И, как любое плохое наскучившее шоу, он прервал его одним выстрелом. — Занзас, что ты делаешь! — воскликнул Тсунаёши, больше обреченно, чем злобно. — Он ведь… — Этот мусор закончил. Остальную болтовню можешь выслушивать хоть сутками, гоняя с ним чаи, когда Вария уедет. Мармон, какого хрена? — Короткий вопрос и холодной взгляд, с вскинутым пистолетом были получше любых слов. Иллюзионист всё понял с полуслова. — Это особенность его кольца ада. Каждое кольцо имеет своё «проклятие», хозяин идет на сделку с адом, получая особый дар, и чем он сильнее, тем страшнее последствия. Редко кто из иллюзионистов идёт на такие сделки. Способность его кольца — прозрачность. Прозрачность пламени Тумана. — Ты хочешь сказать… — Да, почувствовать Туман в коробке было невозможно, потому что пламя было прозрачным. Аналогично и с курьером. Этого ублюдка почти что невозможно почувствовать, — странная горькая ухмылка всплыла на губах иллюзиониста. — За такую способность страшно представить, какие муки ждут его обладателя. У всего есть цена. Кем бы он ни был, на легкую смерть может и не надеяться. Его ждёт страшная смерть, в долгой агонии. Такова цена ада. — Что касается Наследия? — Савада упал в кресло, дрожащими то ли от усталости, то ли от злости руками, массируя пульсирующие виски. Гокудера придвинул найденную резную шкатулку ближе. Выгравированный скорпион, обрамлённый бронзой, тянул свои клешни к кнопке механизма, что открывала ларец, играющий тихую стрекочущую мелодию неизвестного инструмента. Совсем неуловимую, как свист ветра и игру воображения. — Коробка пустая, как и твоя башка, — усмехнулся Занзас. — Санторо наверняка уже давно забрали пресловутое наследие, оставив это дерьмо. — Нет, — Савада нахмурился и покачал головой, — если бы они нашли её, Фредерико бы уже выдал его. Шкатулка, возможно, подсказка к следующему месту. Всё это время стоящая у стены Аделина, запустила руку в карман пальто, глянцевая поверхность карт приятно скользнула по коже. А что если эти карты и есть Наследие? Нет, слишком просто. И даже если это так, Санторо не собиралась бросать свою находку на стол. Вонголе она доверяла ничуть не больше, чем кому-либо ещё из мафии. Если она отдаст их, где гарантии, что её оставят в живых. Лина зашла обратно, всё же поддавшись мимолетному порыву на предположение, когда Луссурия ахнул, эмоционально ударив по щекам, словно к нему пришло озарение. — Этот странный звук! Я наконец-то вспомнил, где я его слышал! Аделина застыла на пороге, как и взгляды, остановившиеся на Солнце Варии, что подхватил шкатулку, мечтательно улыбаясь.  — Ветер в скалах на водопадах Катафурко на Сицилии, поток ветра в них создает звук, напоминающий мелодию, точь-в-точь как в шкатулке. Я слышал его, когда был на свидании… — Вроой, без подробностей, — одёрнул Скуало. — Кажется, и я начинаю припоминать нечто подобное, — Бел задумчиво потёр подбородок, прислушиваясь к мелодии. — Точно, очень похожа. — Вы только посмотрите, сколько романтиков в Варии, — подтрунил Хаято. — И что теперь, ехать на Сицилию в горы? Вонгола не может сейчас ретироваться, в момент назревающей войны. Вопрос со взрывом так и остался открытым. — Вонголе и не обязательно заниматься поисками. Все обернулись к двери, о косяк которой облокотился Реборн. Мужчина прошёл к столу, бросив удивлённо-насмешливый взгляд на застывшую незаметным изваянием Аделину, что встретившись с ним взглядом, зарделась и застенчиво прикрыла русую макушку отросшими ногтями, вспомнив в каком неприглядном виде она до сих пор находится. — Варии будет намного легче этим заняться, учитывая что штаб-квартира находится как раз на Сицилии. Повисшая неловкая пауза взорвалась хохотом варийцев. — Я не шучу. Смех стих, будто его обрубили топором. По кислым минам элитных убийц легко догадаться, насколько претила им перспектива побывать в роли следопытов за кладом по совместительству гидам, ведь Реборн не закончил на этом эпатировать публику безумными идеями: — Аделина поедет с вами, её знания о семье Санторо могут понадобиться. Теперь не смешно уже было не только Варии, но и самой представительнице Санторо, которую больше прельщала перспектива слиться со стеной, чем быть задушенной одним взглядом Занзаса, который удостоил её вниманием. И что удивительно, но единственным, о чём он удостоил уведомить Скариани, было короткое и безапелляционное: — Нет. — А если приказ будет исходить от Девятого Вонголы? — Можешь засунуть этот приказ в глотку своей Санторо. — Значит, будем ждать приказа Девятого, — Реборн пожал плечами, в то время как Занзас демонстративно направился на выход, недвусмысленно намекнув, что вопрос даже не подлежит обсуждению. — Врой, Реборн, ты с дуба рухнул, где в перечне услуг Варии написано «поиск пресловутых сокровищ»? — Это прописано в пункте помощи Вонголе в трудную минуту. — Если эта нечаянно навернётся со скалы во время поиска, не обессудь. «Эта» пребывала в таком глубоком шоке, что и не заметила, как конференц-зал опустел. Осознания всей фатальности ситуации пришло, когда Реборн вложил ей в руки ножницы с короткой подбадривающей фразой: «Удачных поисков».

***

Тсунаёши привык, что к нему в кабинет часто врывались без учтивого предупреждающего стука. Но этот визит он ждал и ожидал. Санторо ворвалась уже под ночь, приведённая в приличный вид, с выкрашенными волосами в насыщенный кроваво-бордовый оттенок, волосы она сильно состригать не стала, а заплела их в косу, ногти к его счастью уже не смогут выколоть ему глаза за принятое решение. Ведь Десятый поддержал идею Реборна, а Девятый, к несчастью для Варии, по звонку его же репетитора, уже отправил им официальный приказ. Поэтому к истерикам и нападкам он был готов заранее. — Вы не можете отправить меня с Варией! — вполне логичное заявление. — Прости, это окончательное решение. С Варией ты будешь в безопасности. В безопасности — ему самому стало смешно от своей лжи. Поэтому Десятый старался не смотреть ей в глаза, бесцельно пробегая по строчкам документа, смысл которого до него сейчас даже не доходил. — В безопасности?! — с ироничной дрожью возмутилась Санторо. — Где безопасность числится в предложении «Элитный отряд профессиональных убийц»?! Тогда мне легче будет сейчас сигануть с крыши вниз головой! Сэкономлю время! — Не все проблемы решаются прыжками с крыши, — голосом плохого психолога заверил Савада, тупо пялясь в лист бумаги. Аделина ударила по столу ладонями с такой силой, что остывший кофе в фарфоровой кружке едва не выплеснулся на бумаги, которые благополучно слетели со стола. — И-и-и! — вырвался мальчишеский ностальгический визг Вонголы, который он всё ещё пытался в себе похоронить вместе с «никчёмным Тсуной». — Осторожно! Ты чуть не пролила кофе на мою курсовую! Реборн меня убьёт, если я не закрою сессию в срок. — Оставьте меня, и я буду писать за вас хоть курсовую, хоть дипломную! Могу вообще всю сессию за вас сдать! У меня сиськи мелкие, никто не заметит подмены! Либо можно наложить на меня иллюзию! Тсунаёши поперхнулся кофе, который он так не вовремя решил отпить, чтобы привести себя в чувство. Благо Аделина пришла на помощь, со всей силы оказав первую помощь, от которой тот закашлялся с удвоенной силой. А что, идею она подала неплохую, как-то Тсуна раньше не догадывался, что можно попросить Хроме наложить иллюзию на того же Гокудеру, что любые предметы щёлкает как семечки. Савада, отвлечённый взлелеянным планом, нечаянно поднял взгляд, и впрочем всё то, что он ожидал увидеть — Санторо смотрела на него молящим взглядом побитой собаки, поджав губы, но в глазах было ещё одно чувство — разочарование. Аделина глазам своим не могла поверить, и это босс Вонголы? Встреть она его на улице, никогда бы не отличила от среднестатистического студента, не блещущего рвением к учёбе. — М-да, Савада, повезло тебе, что мою кузину убили, тяжко бы тебе было в этой жизни. — Язык не поворачивался обратиться к нему на «Вы», но, кажется, Тсуна и не был против. Он как будто наоборот вздохнул с облегчением, что ему не надо разыгрывать из себя крутого мафиози. — Просто ты плохо знаешь Реборна. Сейчас, когда аркобалено вернули свой облик, я ещё сильнее его боюсь. Никому только не говори. Но если он решил отправить тебя в Варию, тут даже я не смогу его переубедить. В любом случае, мы бы не смогли тебя оставить здесь и пришлось бы прибегнуть к помощи другой семьи. Ты едешь в Палермо и точка. — Но почему?! Почему я не могу остаться здесь?! — Потому что так ты будешь в безопасности! — Савада, не выдержав, в не свойственной для него манере нервно закричал. — У меня в доме разгуливает реальная иллюзия убийцы твоей семьи! И он недвусмысленно дал понять, что как только закончатся части тела Фредерико, он… — Савада запнулся, проглотив горькие слова, вставшие комом. — Как долго ты сможешь оставаться незамеченной в такой обстановке? Чёрт, если бы только Мукуро не уехал по своим делам, ещё и Хроме с собой забрал... — Тсунаёши запустил пальцы во взлохмаченные пряди, ссутулившись над столом. — Прости… те. Я об этом не подумала. — Санторо опустила глаза, отойдя от кресла босса. Тсуна провёл по лицу, словно пытаясь снять с себя все крамольные мысли, и заговорил почти шепотом: — Я понимаю, что с Варией сложно. Мне сложно, а что про тебя говорить. Но это ненадолго. После поездки на эти скалы сразу же вернёшься обратно, и я отправлю тебя, может, к Кавалоне. Не волнуйся, Занзас понимает, что тебя нельзя трогать и ты нужна Вонголе живой, по крайней мере, я хочу верить в его благоразумие. Просто перетерпи пару дней. С Варией надо говорить на их языке, а лучше вообще не говорить! Просто растворись с воздухом. «Это я умею».

***

Если жизнь решила расплатиться с Аделиной за все грехи, то она выбрала идеальный способ. Вария всем своим видом дала понять, насколько она обрадована своей ролью гида. Мало того, что дорога до аэропорта прошла словно поездка до могилы (возможно, даже её) в гордом молчании, так в аэропорту пропускать на посадку её не хотели. И то, что Вария вооружена до зубов, никому дела не было. Зато до неё прикопались. Металлодетектор противно пищал и пищал, сколько бы вещей с себя Санторо не скидывала. Вария разделилась на два лагеря в этой ситуации: кто заводился, теряя последние остатки терпения, а кто злорадствовал над Санторо, что стояла с рожей кирпичом, пока бдительные охранники водили по её телу металлоискателем в пункте дополнительного досмотра. И он зазвенел в районе живота. Санторо стянула ремень, понадеявшись, что на этом конфузы окончены, но злополучная хромированная арка вновь запищала, но теперь уже вместе с Аделиной. — Ши-ши-ши, всё в порядке, у неё просто в голове пластинки стоят вместо извилин. Охранник не понял, шутка это была или правда, но по лицу Занзаса, который до этого более-менее терпеливо сидел в зале ожидания, понял, что лучше поверить на слово. И к своему несчастью Санторо теперь ступала по разбитым камням не Рима, а скалам в богом забытом месте. Отдыхать Вария не умела, поэтому сразу же утром, как только самолёт приземлился вместе со своей наследственной ношей от Санторо, достигла места назначения ровно в полдень. Помимо босса, конечно, который изначально в туристических экскурсиях участвовать не собирался. Родник бил ключом в исполинских скалах. Множество дивных птиц рассекали небо, пролетая над сказочным оазисом. В таком райском местечке поднялись из самой преисподней безжалостные представители мафии, что распугали всех представителей флоры и фауны одним своим грозным, пускай и повседневным видом. Бельфегор насвистывал незатейливую мелодию, перепрыгивая с камня на камень вдоль реки. Следом стремглав направлялась вся Вария в патетично-возбуждённом настроении. Сегодня они стремительно настроены найти Наследие и избавиться от дамочки, что плелась сзади, стараясь не отставать. Но в конце концов, она все-таки сорвалась в воду, пока варийцы искусно лавировали по камням. — Могли бы и помочь перебраться! Джентльмены мафиозные! — вспылила Лина, ударив кулаком о водную гладь. Но что хуже — поток понёс её по реке вниз. Вария лишь недоумённо обернулась на молящий о помощи звук, доносящийся из воды, и словно Лина пустое место, продолжая свою беседу, направились дальше. Остановились они у тех самых скал в ущелье, где утром ветер бьётся о камни в воздушном потоке и льются ласкающие душу звуки, складывающиеся в гармоничную мелодию, совсем как в найденной шкатулке. Но нашли они лишь манускрипт, выцарапанный на одной из скал. Бельфегор будучи гением Варии, заявил, что язык польский, но к сожалению, даже пытаясь прочесть его, написанное в его глазах выглядело, как одно долгое «пше-пше-пше». Санторо, пыхтя и кряхтя, поднималась вверх, где мелькали фигуры варийцев. Благо, она врезалась в упавший ствол дерева, что послужил ей мостом, на который она забралась и благополучно перебралась на берег, промокшая и продрогшая. И теперь ретиво выжимала ветровку. — Со мной всё в порядке, спасибо, что поинтересовались, водичка такая бодрящая, что же не присоединились ко мне? Но Вария по-прежнему её игнорировала. — Ну и, кто может похвастаться лингвистическими задатками? — осклабился Капитан. — Есть переводчики польского? — Ну я, допустим, — скромно отозвалась Аделина, кинув куртку на плечо и шмыгнув носом. — И откуда такие познания? — Моя мама была наполовину полячка. — Лина пожала плечами. Капитан недвусмысленно кивнул в сторону зашифрованного письма. Аделина задумчиво мотала головой, поглаживая подбородок, подобно профессору тяжким дум, изредка комментируя: «Ага, ага, вот оно что. Ясно-ясно». — Врой, что там? — Чтобы узнать следующую «загадку», нужно выполнить задание. Но для этого нужны пять человек, так как задания выполняются одновременно. — Нас как раз пятеро! — восторженно воскликнул Луссурия, ударив в ладоши. — И что за задания? — терял остатки терпения Суперби. — Первый должен присесть сто раз. Второй играть на дудке. Третий хлопать в ладоши. Четвёртый извиваться змеей в такт дудки и хлопкам. А пятый петь ирландскую песню. Над райским укромным уголком повисла тишина, которую разрезал заверещавший Капитан: — Что за наебалово ты здесь гонишь, женщина?! Мы похожи на идиотов, чтобы купиться на это? — Я ни за какие деньги не выполню этот бред, — фыркнул Мармон. Луссурия демонстративно скривился. Бельфегор повертел пальцем у виска. — Холопка, принц был рожден не для того, чтобы тешить твою больную фантазию. — Но это правда, пока вы будете приседать, хлопать, петь, играть, извиваться, создастся сильное колебание воздуха, что-то вроде пространственного вакуума. И тогда мелодия заиграет, и мы поймем, зачем отец нас сюда привел. Синьор Леви, ну хоть вы меня поддержите. Это ведь всё ради босса. При одном упоминании босса, бедный Леви зажевал губу, стоя на распутье. Да и дамочка говорила слишком убедительно, с молящим взглядом. Видно было, что ей самой надоели все шарады. И будучи самым ушлым, Мармон хлопнул в ладони, скопившееся пламя тумана в руках материализовалась в дудку. — Ах ты жидяра! Забрал себе самое адекватное задание! — вспылил Скуало. В этот момент прозвучали хлопки в ладоши со стороны шишикающего Бела. — Капитан, а вот нечего ворон считать. Суперби тут же начал приседать, вытянув руки, считывая вслух. Оставшиеся Луссурия и Леви переглянулись. — Это всё ради босса, — сказал Хранитель Грозы и принялся извиваться подобно змее, загипнотизированной под музыку дудки Мармона. — Но я не знаю ирландского! — посетовало солнышко Варии, приложив руки к щекам. — Можно найти песню в Интернете. У вас же ловит сеть? Луссурия достал мобильник и, найдя текст песни, запел сладким голоском на всю округу так, что птицы словно фейерверк взмыли в небо. Итак, в синхронном действии слилась Вария. Скуало не переставал приседать, пока Бельфегор хлопал в вытянутые ладоши. Мармон искусно играл на дудке, пока Леви как можно эротичнее извивался. Луссурия подобно поп-диве стоял впереди от своей подтанцовки. — Синьор Скуало, вы не попадаете в такт. Приседайте быстрее. Мармон, молодец. Бел, тяните руки сильнее и дальше, звук недостаточно громкий. Леви, вы танцуете не стриппластику. Вы должны быть извивающейся коброй, а не стриптизёром из "Голубой Лагуны". Луссурия, у вас прекрасный голос. Вы здесь самый молодец. — Я убью её пятьдесят четыре, я убью её пятьдесят пять, — отсчитывал Капитан время до убийства флегматично наблюдающей представление Аделины. — Ши-ши-ши. Я первый, Капитан. Скуало торжественно провозгласил «Сто!», и процессия остановилась. Запыхавшиеся, взмокшие, они устремили взгляды в напротив стоящую Аделину, что отстранённо хлопала ресницами. — Ну и? Где глас божий? Открывающийся подземный вход? Проснувшийся вулкан? Я не вижу никаких изменений! Врой! — Я пошутила. Я не знаю польского, — заявила Санторо голосом жертвы, будто это она проделывала все махинации, причём одновременно, а не опешившая Вария, что вытянулась в шеренгу с одинаковыми выражением лиц. А читалось на них затишье перед бурей под стать воцарившейся тишине.

***

Занзас проснулся от громкого хлопка дверью. В гостиную влетел Мармон. Иллюзионист беспардонно, на границе срывающейся истерики, хлопнул по столу листом бумаги, рядом с по-хозяйски устроенными на нём ногами босса. — Это компенсация за причинённый моральный ущерб! — с невротическими нотками прокричал Хранитель Тумана. Занзас решил сразу не убивать подчинённого за подобную наглость и заинтересованно подхватил кончиками пальцев счёт, от нулей которого брови поползли вверх. — Я так больше не могу, босс! Не просите меня искать это пресловутое Наследие! Иначе я убью эту женщину! Я теперь более, чем уверен, что вообще нет никакого наследия, и эта красная курица нам пудрит мозги, чтобы её не убили! На этом моменте «красная курица» как раз вошла в гостиную, хотя скорее сейчас ей подошло бы звание «общипанной курицы», клок волос ей как минимум выдрали. Наэлектризованные волосы стояли дыбом, лицо обуглено, и виднелись кровоподтеки на руках от ударов. Остальные хранители приближались по мере возрастания ора Скуало. Капитан влетел, направляя меч в голову девушки, но Луссурия и Бельфегор вовремя его оттащили. — Я убью её! Я убью эту женщину! — Ну, Скуало, — нравоучительно воскликнул Луссурия, — ищи во всём плюсы. Зато ты наприседал себе ягодицы! — Я сейчас наприседаю её кишки на шею! — А вы вообще испортили мне волосы! — вспылила до этого стоически терпевшая Аделина, эмоционально всплеснув руками. — А волосы для девушки гордость! Вам ли не знать! — Откуда мне знать? Я тебе что, баба?! — Тогда отрежьте эти патлы! — Врой! Ты совсем страх потеряла! Я никогда не отрежу их! Это клятва боссу, пока он не станет боссом Вонголы. — Ага, — хитро протянула Лина. — То есть вы только что сейчас утвердили, что ваш босс никогда не станет боссом Вонголы? Хранители открыли рты, дрожа и трепеща. Женщина только что нажала кнопку активации апокалипсиса не только у Капитана, но и у самого Босса, чьи шрамы медленно, но верно расползались по лицу. Поняла это Аделина, когда в спину врезались осколки брошенной бутылки. Порезы от стеклышек защипали от алкоголя, пропитавшего теперь в конец развороченную рубашку. «А ведь я только высохла», — усмехнулась про себя Лина, прикусив от боли губу, но на удивление успокоилась. Видимо, кузины натренировали её за эти годы вовремя останавливаться, швыряя в неё попадавшимися под руку предметами. Но предел катастрофичности не собирался наступать, ведь Санторо чихнула. Чихнула ещё раз. Громко, со смаком. Она прикрыла горячее лицо — температура явно подскочила до 37.5 как минимум. Отлично, она заболела, наплескавшись в холодной воде. — Бацилла, — констатировал сей факт Бельфегор. — Теперь она ещё и ходячий микроб. Отправьте её уже скорее в Вонголу. Зараза к заразе не липнет. Но Санторо с молящим взглядом помощи устремилась к иллюзионисту Варии, что скривил губы и, вытянув руку, останавливающим жестом покачал пальцем. — Нет, — протянул он. — Нет, нет, даже не думай произносить то, о чём подумала. Лечить тут тебя никто за наш счет не собирается. Так что втяни сопли и терпи. Но щекотка ринулась из груди и затрепетала в носовом проходе, Санторо набрала в лёгких воздуха, намереваясь произвести следующий чих, явно масштабнее предыдущего. — Босс! — затрепетал в ужасе Леви. — Не смей чихать при Боссе! — Врой, женщина, только попробуй ещё раз чихнуть, и я снесу тебе башку! — нависший грозовой тучей Скуало помог куда эффективнее любого противогриппозного средства, чихать резко перехотелось, голова была важнее. — Иди и попарь ноги, тебе станет легче, — кажется, у Солнца Варии всё-таки были остатки сердца, именно к нему Санторо и направилась. — Может, вы могли бы излечить меня своим пламенем? Я даже смирюсь с последствиями. — Прости, дорогуша, — Лусс прискорбно вскинул бровями. — Но пламя солнца лечит только физические увечья. — Что это за дискриминация болезней? Вы недооцениваете простуду, — шёпотом посетовала Санторо, направляясь на выход и, проходя мимо Бельфегора, чихнула со всей силы в его сторону. — Сучка, — прорычал Принц-Потрошитель, вытащив стилеты. — Ты это нарочно сделала. Занзас стоически терпел развернувшийся цирк, откупоривая целую бутылку, в то время как Леви заботливо подбирал осколки, предназначенные для Санторо. Когда всё более-менее утихло с выпровождением дамочки на душу одного из мимо проходящих рядовых, Скуало вытащил записку, протянув её боссу. — Что это? — Очередная головная боль от Альберто Санторо. На тех скалах была запись на польском языке. — Почему именно на польском? — Может, это как-то связано с тем, что мать Санторо наполовину полячка? — предположил Капитан, пожав плечами. — Перевели через интернет, перевод корявый: «Семь убийц несли хрустальный гроб. Там где ложь, там и правда. Внутри неё таится зло и благо. Не бойся кровь пустить, весь яд оставлен дома. Параллель к параллели, под камнями за триста км». Бел считает, что это координаты, параллельные скалам, где мы были. — Точно, — самодовольно расплылся в чеширской улыбке Принц. — В Мессине, в горах в трёхстах километрах от нас, не так далеко. — Вы издеваетесь? Мы же не пойдем снова искать? Отдайте координаты Вонголе, — нахохлившись, фыркнул Мармон. — Ты пойдешь в первую очередь, — злорадно усмехнулся Занзас, скомкав записку и швырнув ею в иллюзиониста. Мармон простонал, упав на пол и спрятав лицо в обивку дивана, и озвучил коллективную мысль всех присутствующих: — Чтоб тебя сердечный приступ хватил, Реборн.