***
Аделина не поспевала не то, что за развивающимися событиями, но элементарно за потоком бессмысленной болтовни, которой Реборн и Тсунаеши дезориентировали её, волоча за собой в неизвестное направление. Хаято подобно джентльмену открыл дверь, пропуская троицу, и проскочил следом, заперев дверь на ключ. Савада, наконец отпустив руку Санторо из плена, прошёл за стол своего рабочего кабинета. Реборн усадил Лину за кресло напротив, направившись к бару. — Хочешь сигаретку? Лина чувствовала себя оглушённой после взрыва бомбы, всё происходило слишком сумбурно и резко, поэтому она машинально приняла протянутую Гокудерой сигарету, который, нервно пощёлкав зажигалкой, опалил кончик своей и закурил прямо в кабинете, забравшись на край стола по правую руку от Савады. Сам Тсунаёши светился на редкость детской улыбкой, словно получил на новый год давно желаемый подарок и всё не решался распаковать его, лишь только изучал и любовался им, пристроив подбородок на скрещённые пальцы. — Ты жива! — как-то по-глупому счастливо и даже удивлённо произнес Савада. — И даже в целости и сохранности. Поделишься секретом, как тебе это удалось? Лина удивлённо изогнула бровь, оскалив зубы. Скоро ей не хватит пальцев на обеих руках, чтобы посчитать, сколько уже человек приветствуют её это фразой. И что она должна ответить? Что она переспала с боссом Варии и поэтому у неё, видимо, выработался иммунитет от Варии? Или она та ещё везучая сучка, которая скользит по лезвию бритвы, но каждый раз выходит сухой. — Держи, — Реборн протянул фарфоровую чашку, откуда поднимался терпкий благоухающий пар. — Эспрессо по моему личному рецепту. Всё ещё с сигаретой в руке, зажав ту меж пальцев, Лина приняла кофе, благодарно улыбнувшись. Реборн устроился на соседнее кресло и, поймав взгляд Савады, постучал по циферблату наручных часов. — Как ты, Аделина? — будто это единственный мучающий Саваду вопрос. Но Лина поняла, что это лишь прелюдия, вежливость перед более насущными вопросами. — Как видите, в целости и сохранности, — пожала плечами Санторо, сомнительно принюхиваясь к эспрессо — нет ли там сыворотки правды или ещё чего похуже. — Мне очень жаль, что так вышло. Теперь я понимаю, что принял неверное решение, мне не следовало отправлять тебя с Варией. Страшно представить, через что тебе пришлось пройти. Но уверяю, теперь ты под моей личной защитой. «Вот только это было не ваше решение, а Реборна», — отметила про себя Лина, но вслух лишь кивнула. — Кстати, как обстоят дела с поисками наследия? — так невзначай поинтересовался Реборн. — Точно, есть плоды успехов? — Тсуна нервничал, то и дело поглядывая на дверь. Хибари должен стоять на стрёме, но даже он не факт, что долго продержится в случае, если их захотят прервать. — А вы разве не в курсе? — Лина взглянула каждому в не читаемые глаза, поставив так и не выпитый эспрессо на стол. Савада не выдержал, улыбка нервно дрогнула. — Нет, мы не получили ни одного отчёта от Занзаса за всё время. Но это вполне объяснимо, вы ведь, я так понимаю, всё это время перемещались по стране, и естественно, времени на формальности не оставалось. — Занзас тяжёлый человек, думаю, ты это уже и сама поняла, — прервал бывшего ученика Реборн, — разговаривать с ним сложно и иногда травмоопасно, поэтому было бы легче, если бы ты рассказала о своей поездке в двух словах. Что-то здесь не так. У Варии и Вонголы, конечно, были натянутые отношения, но Аделина заметила, что Занзас и правда всё это время игнорировал Вонголу, когда они пытались выйти на связь. Да и сейчас они приехали, потому что Ямамото буквально притащил их за шкирку. Была ли у Занзаса веская причина не говорить о найденных подсказках? Лина решила дать ответы, но в то же время не разглашая никакой информации. — Поездка определённо прошла не бесплодно. Мы сдвинулись с мёртвой точки в поисках, но само Наследие так и не нашли. Санторо сжала сигарету меж пальцев, едва не переломав пополам, неприятное скользкое чувство изучающих её взглядов, что словно детектор лжи, пытались нащупать невидимый пульс. Хаято обернулся к боссу, словно они общались телепатически. Молчание прервал вибрирующий смех Реборна. Мужчина, перебирая пальцами невидимые струны, покачал головой. И развернувшись в сторону Аделины, явно собирался перейти в атаку в лоб, вот только шум за дверью, стремительный и разрывающий, оповестил об окончании допроса. Дверь, фантастическим образом удержавшись на петлях, распахнулась. С эффектным появлением Занзас влетел в кабинет и без лишних церемоний выдернул Аделину с уютного местечка, круто развернув в сторону выхода, куда её протолкнули, намекнув на то, что ей пора на выход. — Но, — попытался возразить Савада, и Занзас, захлопнув за Санторо дверь, уже расположился на подогретом месте Аделины. — Ты порывался со мной поговорить — так говори. — Разведя руками, мол, вот он я собственной персоной, Скариани раскинулся на спинке, дав понять, что уходить не собирается. Уронив руки на стол, Тсунаеши беспомощно выглянул из-за кресла на открывшуюся дверь, вернувшаяся на цыпочках Санторо, не менее растерянная, вертелась на одном месте, не зная, куда себя деть. — Верно, но я думаю, Занзас, наш разговор может немножко подождать. Лина... — Санторо устала и не настроена на долгие беседы в теплой компании недобосса, его собачки и репетитора. — Да как ты смеешь, — ощерился Хаято, подорвавшись с места. Но Тсуна примирительно поднял руку, взывая к голосу разума и дипломатии. — Хорошо, давай поговорим сейчас, если так настаиваешь. Занзас обернулся лишь на мгновение, молча указав Аделине на выход. Лина, будто только и ожидая безмолвного приказа направилась к выходу, где стоял Хибари, покручивая в руке тонфу, недовольный короткой битвой. — Хибари, — жалостливо простонал Савада. — Пожалуйста, отведи Аделину в её комнату. Кея окинул Санторо таким взглядом, что она подумывала о том, что остаться здесь и притвориться комнатным цветком было бы куда безопаснее. И чтоб хоть как-то разрядить обстановку, проходя мимо Хранителя Облака, Санторо так невзначай бросила: — Только можно в этот раз без наручников. Но Хибари шутку явно не оценил, прекратив вертеть оружием и претенциозно хмыкнув. Савада готов был поклясться, что чувствует, как под рубашкой по спине бежит холодный пот, разговаривать с Занзасом он бы предпочел по телефону за тысячи километров, где вероятность умереть ограничивалась разве что сердечным приступом. Но поддержка присутствующих Реборна и Гокудеры, что встал рядом с его креслом, явно готовясь в случае чего отразить атаку, придавала уверенности. — Мне ужасно неловко, что я предоставил такие неудобства Варии со своей нелепой просьбой, — первые слова дались хрипло, и Саваде пришлось прочистить горло, поэтому он, прихватив уже остывший эспрессо, предназначавшийся Аделине под короткий жест Реборна, который будто пытался возразить, сделал глоток. — Поэтому искренне приношу извинения, больше вам не придётся заниматься этой обузой. За поиски теперь возьмётся Вонгола. Савада едва не съёжился под уничижительным взглядом, Занзас ещё ничего не сказал, лишь дёрнулся вперед, а Тсуна уже прижался к спинке кресла, едва не сполз по ней. — То есть я тебя правильно понял: я ебался с твоим свадебным недонаследием просто так, потратил своё драгоценное время, а теперь ты заявляешь, что это была действительно хреновая идея? — Ну не просто так, ведь результат наверняка был. Вария получит причитающуюся премию как за выполненную миссию. Просто… — Просто что? — Да потому, что рано или поздно, ты её изнасилуешь и убьёшь, или что-то одно или вообще в обратном порядке! — воскликнул Савада и тут же побледнел, ведь собирался сказать вслух совсем не это, но думал именно так. В полном шоке Тсуна поднял взгляд на не менее напуганного откровением босса Гокудеру, после чего растерянно взглянул на Реборна, прячущего улыбку за пальцами и едва сдерживающего смех. Тогда Савада взглянул на чашку и тут до него дошло… Он укоризненно покачал головой, смотря на бывшего репетитора, одним взглядом крича: «Реборн, ты что, действительно подмешал туда сыворотку правды?». — Пойми, Занзас, — нужно было срочно как-то сгладить ситуацию. — Я ничего такого не имею в виду, но девушка иногда не контролирует себя в словах, а ты… ну, в действиях. Поэтому я боюсь, что она тебя спровоцирует на не совсем благородные поступки. — Савада достал из-под папки одну из бумаг, лицевой стороной развернув к Скариани. — Вот, например, это. Из закрытого клуба в Милане поступила «частная жалоба» о том, что у вас с неким Карельти случилось недопонимание, которое окончилось тремя смертями его охранников, десятью раненых, включая его самого. И в отчёте указано, что во всей вакханалии присутствовала красноволосая девушка, вероятней всего, Аделина Санторо. — И? — явно не получив достаточной аргументации, босс в нетерпеливом ожидании изогнул бровь. — Мне не кажется безопасным нахождение единственной Санторо в борделе, пускай и элитном. — То есть меня заметили в компании красноволосой шлюхи и, конечно же, это сразу должна быть Санторо? Тсуна обречённо закатил глаза, уронив отчёт на стол. — Хорошо, зайдём с другой стороны. Вария берётся лишь за миссии с успехом выше девяноста процентов. А ты сам говорил, что вероятность найти наследие — десять процентов, и то это случится, только если я умру, поперхнувшись чаем. — Я поменял своё мнение, успешность миссии теперь рассчитывается в девяносто целых и одну тысячную процента, — пожал плечами Скариани, поднявшись. Возвышаясь и придавливая Саваду к креслу презренным взглядом лишь сильнее. — Если Вария берётся за работу, она её выполняет до конца. Разговор окончен. Занзас хлопнул дверью с такой силой, что Савада удивился, почему та до сих пор держится — не иначе как магия. И только убедившись, что Босс Варии уже отдалился на достаточное расстояние, Савада, побагровев, первый раз повысил голос на Реборна: — Реборн, это же была сыворотка правды! Ты с ума сошёл? — Но она ведь совсем безвредна и не смертельна! — как ни в чём не бывало отмахнулся репетитор, поднявшись. — Не в этот дело! Вот из-за этого, — указал Тсуна на чашку, — Аделина нам и не доверяет! Она должна сама всё рассказать по собственному желанию. — Да? А ты попробуй с ней поговорить, Занзас теперь её от своей ноги не отвяжет. — Что за вздор! Я прямо сейчас пойду и поговорю с ней! Реборн, приглашая, указал на дверь, чтобы Тсунаёши не терял зря времени. — Занзас что-то знает и не хочет, чтобы мы узнали об этом, — Хаято, не справившись с заевшей зажигалкой, чертыхнулся, отбросил несчастную зажигалку на стол. — И это что-то явно связано либо с самим наследием, либо с чем-то большим, что заставляет его нервничать, — поддержал Реборн, с руками в карманах плавно передвигаясь сзади Тсунаеши, уткнувшегося лбом в кулак. Миссия поговорить с Аделиной уже не казалась такой выполнимой. В первую попытку Савада нашёл Санторо в одной из отведённых для Варии комнат в компании Мармона и Бельфегора. Усевшись на кровать по-турецки, будто самые обычные подростки, троица рубилась в приставку, не отрываясь от эпичного отрезания конечностей и распарывания брюха на напротив висящем экране. Тактично покашляв, привлекая к себе внимание, Тсуна добился лишь маленького внимания со стороны Аделины. — О, Савада, а мы тут нашли, видимо, твои старые диски, и решили молодость вспомнить. — Как это мило. Аделина, а можно тебя на минутку? — Да бе-е-ез проблем. — Санторо поднялась на постели с ногами, пытаясь выбраться из конвоя Тумана и Урагана, но Мармон в этот момент нанёс по её игроку бесчестный удар в спину. — Ах ты, подлый Туман! — Лина тут же отпружинила обратно, яростно забив по кнопкам. А Бельфегор, оторвавшись от приставки, расправил веер стилетов, расплывшись в маниакальной улыбке. — Хочешь поговорить с Санторо — пройди все уровни, Савада, ши-ши-ши. Тсуна, побеждённый неравными силами, захлопнул дверь, оставив попытки на потом. Но потом случилось уже ближе к вечеру, когда вроде как Вария ошивалась внизу, Савада вприпрыжку, будто герой-любовник, помчался к отведённым покоям Аделины, вот только наткнулся на непробиваемую скалу, что охраняла покои с непроницаемым лицом — Леви, будто настоящий телохранитель, стоял в дверях, скрестив руки. И на просьбу Савады постучать, беспристрастно ответил: — Санторо принимает ванну. — А ты что, проверял? — сощурив глаза, спросил Савада, но Хранитель Грозы его проигнорировал. — Ладно, значит, приду ночью… — Босс приказал сторожить Санторо всю ночь. — Да вы издеваетесь?! Я тут что, на её невинность покушаюсь, что Занзас, как нерадивый папаша, выстроил вокруг неё конвой?! Аделина-а-а! — закричал во всю мощь Савада, на что Леви гаденько расплылся в улыбке. — Мармон установил иллюзию на дверь, ты не сможешь до неё докричаться. Ворча себе под нос, что он Босс Вонголы и его тут вообще-то должны слушаться, Тсуна снова поверженно покинул поле боя. Реборн оказался прав, он прошляпил свой шанс получить ответы на все вопросы. Но это не помешало ему сделать третью попытку на следующий день. Леви на удивление у двери уже не дежурил, и радостный предвкушением победы, не стучась, Савада распахнул дверь. — Аделина, нам нужно поговорить! Но энтузиазм убывал с каждым словом, ведь на кровати помимо самой Санторо, улыбаясь во все зубы, сидел Луссурия, красящий Аделине ногти. — Луссурия, мне нужно поговорить с Аделиной… — Ничего не знаю, у нас тут маникюр, не отвлекай, иначе у меня дрогнет рука, я зайду за край, разозлюсь и немножко побью тебя. Лина лишь вымученно посмеялась, явно сама не особо обрадованная перспективой, что лучший в боевых искусствах Хранитель сейчас держит её руку, которую запросто может сломать или парализовать её тело. — Лина, как только закончишь, зайди ко мне в кабинет. — Нет-нет, после маникюра у Линочки причёска и макияж. И сверкнув линзами солнцезащитных очков, Луссурия игриво отправил Саваде воздушный чмок, который если и достиг цель, то ею была захлопнувшаяся дверь. — Что происходит? — отчеканила Санторо. — О чём ты? — Всё ты понимаешь, вы все не даете мне поговорить с Савадой! Какого хрена?! Занзас что, боится, что я раскрою какие-то страшные секреты Варии, которые открылись мне за это время: сколько раз в неделю Вария делает ремонт в штабе? — Хочешь честно, Лина? — уже серьёзно, но всё ещё с кокетливыми нотками спросил Луссурия. — Я сам не знаю, но если босс приказал, значит, у него есть на то веская причина. Уж извиняй. — Я не понимаю, почему вы так беспрекословно подчиняетесь ему. Он ведь жесток абсолютно ко всем, даже к офицерам. Скуало так вообще достаётся больше всех, а вы верно следуете за ним. В чём его секрет? Он вас загипнотизировал? Имеет какой-то компромат? Луссурия лишь грустно улыбнулся, закончив правую руку Лины, и выпрямившись, похлопал Санторо по колену. — Жестокость бывает разной. Поверь, в этом случае она не смертельная, скорее это как пинки или оплеухи, которые родители дают своим детям. Он лидер, мы знаем его гораздо больше тебя, и пошли за его силой, которой он способен подчинить. — Но переворот ему не удался. Я слышала лишь в слухах, что он пытался учинить его два раза — в шестнадцать лет и в двадцать четыре, но терпел фиаско. Значит, не такой уж он сильный. — Ну, это как посмотреть, он принял свои поражения с достоинством, думаю, здесь тоже нужна сила. — Всё равно не понимаю, почему он тогда не даёт поговорить с Савадой, если он… Лина осеклась, догадка всплыла из закоулков подсознания и кольнула маленькой иголкой в сердце. Он не боится за себя, он боится позора на имя Вонголы. Если она расскажет Саваде, что Занзас «изнасиловал» её, это опорочит Вонголу, так как Лина не какая-то безродная прохожая, она — Санторо, потенциальный будущий Босс своей семьи. Если правда всплывёт наружу, поднимется скандал. Или, что ещё хуже для Занзаса, заставят жениться на ней, чтоб хоть как-то загладить конфликт. Всё так просто и глупо.***
Столовая наполнилась не только благоухающими яствами на обеденном столе, но и шумными голосами. На удивление привычное напряжение спало к следующему дню, и удалось усадить за один стол без летальных исходов как Хранителей Варии, так и Вонголы. Сидящий во главе стола, как и подобает Боссу, Савада не оставлял попытки поговорить с Аделиной, которая, к слову, предусмотрительно находилась на приличном от него расстоянии. Вот только если и удавалось пробиться со своим вопросом в воцарившуюся тишину, то Санторо забивали рот с двух стороной, то вилкой Мармона, то Бела. — Ты должна попробовать эту почти царскую отбивную. — А эти бесплатные бараньи ножки тоже просто объедение. Слово Аделине не давали сказать все, кроме самого Занзаса, сидящего напротив Савады, на своём отдельном царском месте, будто всё происходящее не его рук дело и он тут совсем даже не причем. Постучав вилкой по хрусталю бокала, призвав присутствующих к тишине, Тсуна всё-таки своего добился, наконец-то воззвав к Санторо. — Может быть, Аделине хочется поделиться своими впечатлениями или что-нибудь рассказать. — О да, — наконец-то прожевав всё, чем её кормили «с ложечки», Аделина на полном серьёзе негодующе заявила: — К спагетти определённо не достаёт соуса. Сами подумайте: есть спагетти без подливки, всё равно что пихать без смазки. Сидящий по левую руку Гокудера подавился, зайдясь кашлем. Савада же красноречивее любых слов вылупился на как ни в чем ни бывало жующую спагетти Аделину. А Занзас только и упивался, даже не скрывая злорадной улыбки. — Набралась, — вынес умозаключение правая рука Вонголы. — Врой, а что сразу набралась? Она уже такой дефектной к нам и пришла. Сидящая напротив Санторо Хроме, весь вечер изучая девушку, тихим кротким голосом произнесла мысль вслух: — Мне кажется или я в тебе чувствую Туман? Лина замерла, удивлённо изогнув бровь. А не растерявшийся Бел тут же поспешил на помощь: — Это всё флюиды от Мармона идут. — Что ты несёшь? — иллюзионист перегнулся через спину Санторо, явно норовя ткнуть коллегу вилкой в плечо. — Может, всё-таки ты хочешь сказать что-то ещё кроме спагетти? — не унимался Савада. — Неа, — пожала плечами Санторо. — Зато мне есть что сказать, — звонким раздражением прокатился возглас Санторо вот только уже со стороны двери. Присутствующие оторвались от гастрономических изысков. Вторая стоящая в дверях Аделина со скрещёнными руками, тяжело дышала так, будто преодолевала невиданные препятствия на пути к столовой. Бедный Савада, решив, что его хватила белая горячка, смотрел то на девушку за столом, то на приближающуюся фурию, что кинулась к самой себе. Но остановившись рядом с Мармоном, опасно сощурила глаза. — Ой, всё, — тут же вспылил иллюзионист, не дав слово Лине. — Ты сама говорила, что тебя тошнит и ты не голодна. Было бы не прилично, если бы ты не вышла к обеду. Санторо, никак не отреагировав на такой благородный посыл, выхватила из-под рукава Бела, который от такой наглости даже среагировать не успел, стилет и вонзила его в макушку себя сидящей. Первая Аделина расплылась в синем мареве. Шокированная Вонгола таким поворотам событий не знала, что сказать. Сам Тсунаёши как рот открыл, так и застыл. А Лина, швырнув стилет в тарелку своего двойника, закричала истеричным голосом, едва не сотрясаясь всем телом. — С меня хватит! Мне осточертел этот цирк. Сколько можно меня прятать от Савады, я что, по-вашему, сама не смогу встать и дойти к нему до кабинета? В чём проблема?! Одни меня запирают в комнате для допроса, а другие прячут по углам в иллюзии! Я что, владею каким-то кодом к оружию массового поражения?! Вот именно об этом я и говорила — уважение и доверие, — прошипев последние строчки, Лина украдкой глянула на Занзаса, что смотрел на неё сейчас исподлобья, явно обдумывая, будут ли большие проблемы, если он сейчас нечаянно убьёт её. — Я думала, что мы решили этот вопрос, но кажется, уважение у нас выстроилось в одностороннем порядке. Присутствующие мало понимали, кому именно адресованы эти строчки — всем, Варии или кому-то определённому. И лишь Скариани понимал, что предназначались они лично для него. — Что же, поэтому сейчас когда все собрались, я отвечу на все вопросы, какие возникли у Вонголы в присутствии Варии. Савада, да, мы нашли много новых подсказок, но всего лишь подсказок, у нас нет Наследия, лишь пустые доводы и никаких предположений. Но поиски сдвинулись с мёртвой точки, и я уверена, если Вария продолжит их, рано или поздно они найдут эти пресловутые сокровища. Далее, что касается другого вопроса, которым меня уже все откровенно заебали: да, я жива и в целости и сохранности. Меня никто не пытал, кости не ломал и даже не насиловал, — выделив последнее слово, Санторо не произвольно украдкой взглянула на Занзаса, который отбросив салфетку, откинулся на спинку кресла, чуть удивлённо изогнув бровь. — Аделина… — попытался вставить слово Савада, подняв руку. — Нет! Всё! Больше никаких вопросов и ответов! Сейчас я спущусь на кухню и пообедаю в гордом одиночестве и полной тишине — я это заслужила, чёрт возьми! — Санторо кинулась на выход. — Тсуна. Время. — Сидящий по правую руку Реборн снова постучал по циферблату часов, отчего помрачневший Савада кивнул. — Аделина, есть кое-что, что тебе нужно знать… — Нет! — Круто развернувшись к столу, взметнув полами юбки, Санторо угрожающе выставила указательный палец вверх. А развернувшись испуганно закричала — ведь столкнулась носом к носу с бледным, словно мел, безликим существом во фраке, что приветственно поднял цилиндр. — Бонжур, господа! Как быстро пролетели пять дней. — Какого хрена! — Скуало подскочил из Варии первым. — Вы что, до сих пор не изгнали из особняка эту дрянь? Дрянь, что представляла собой реальную иллюзию из коробочки с пальцем, стояла во всей красе, улыбаясь невидимой улыбкой и прищуривая чёрные полоски глаз. Аделина, парализованная ядом испуга, не могла сдвинуться с места, лишь оторопело смотрела на призрак иллюзии. К удивлению Варии Вонгола не реагировала, словно разгуливающий враг во владениях, забегающий на пару слов во время обеда, — вполне нормальная и естественная вещь. Они лишь неловко тупили взгляды и как-то странно то кашляли, то теребили салфетки. Савада и вовсе потупил взгляд, даже несмотря на появившегося «парламентера». — О, синьорина Санторо, — раскланялся фокусник несколько раз, подобострастно прижав руку к сердцу. — Приятный, приятный сюрприз. Часом не привезли ли вы Наследие? Нет, — сам сказал, будто прочитав ответ по её испуганному лицу. — Жаль-жаль, ведь пальчики вашего дядюшки закончились, а когда мы перешли к другим частям тела, синьор Фредерико скончался от болевого шока. Аделина дёрнулась, но сделать шаг назад так и не смогла, загипнотизировано смотря в расщелины нарисованных глаз. Иллюзионист щёлкнул пальцами, и из синего пламени в его руке материализовался мачете. — Так может ты, сестрёнка, поделишься своими частями тела, дабы ускорить процесс поиска? — зубастое, вскинутое над её головой лезвие предвкушающе сверкнуло и рассекло воздух с лихим свистом, отправившись к лицу смотрящей вверх Аделины. Выстрел, первая пуля вонзилась точно в лоб, откинув отдачей назад, но фокусник упрямо держался на ногах, вторая, третья пули ударили по груди. Лина даже не заметила, как они в него попали — дырки будто с грохотом просто появились в его теле. Иллюзия поверженно пала на пол, уронив мачете. И вытянув руку фокусник отчаянно, но весело направил пистолет из пальцев куда-то в сторону за спину Санторо и провозгласил: «Бэнг, бэнг». А после растаял в синем мареве. Выйдя из оцепенения Аделина обернулась. Как она и думала, пули были не Занзаса, те плавили тело, а эти просто пронзили тело. Реборн сдул исходящий из дула пистолета пороховой пар и спрятал в кобуру под пиджак. — Вот об этом мы хотели с тобой поговорить. Прошу принять от Вонголы искренние соболезнования. Аделина не могла понять, что чувствует: пустоту, скорбь, одиночество, или всё вместе это создает просто боль? Ей вновь не хотелось плакать или кричать, скорее она ощущала себя опустошённой, а тут ещё неприятная тишина, словно скребущие ногти по стеклу, хотелось сжаться в комочек и закрыться руками. Она сделала шаг назад, обернувшись к месту, где лежал «труп» фокусника, убедившись, что его больше нет, а самое главное — тело слушается. И пробормотав: « Мне нужно побыть одной», чуть покачиваясь, не спеша покинула столовую. — А это нормально её вот так одну отпускать, когда у вас враг разгуливает по особняку? — возмутился Суперби. — Всё в порядке, он не может причинить никому физических повреждений, — заверил Реборн. — Разве что напугать. — Чёртов босс, — сев обратно за стол, как можно тише обратился Скуало. — Может, стоит рассказать про родственничка? — Молчи. Хотя, может, и стоило, Занзас теперь и сам не знал. В отличии от Вонголы, Варии и прежде всего ему самому простое обращение «сестрёнка» не выглядело простым шутливым обращением. Но способен ли этот Франческо Гвидо убить сестру? — Идея оставить Санторо у себя под крылышком всё ещё кажется тебе безопаснее, мусор? — с издёвкой, смакуя момент беззащитности и никчёмности босса Вонголы, Занзас упивался самодовольством. Тсунаёши прикрыл глаза, качнув головой, но будто в своё оправдание, непривычно строго прорычал: — Я и не собирался оставлять её в особняке. Передал бы другой семье на временное попечение. — За два месяца вы не смогли вытурить какую-то иллюзию, чем вы вообще тут занимались? — Ну уж точно не задницы просиживали, — вспылил Савада. Скариани почувствовал, как покалывают кончики пальцев, пламя ярости порывалось на свободу. Ещё одно слово, и он бы запустил им в Саваду. Но этаж заполнил пронзительный вопль, и трудно объяснить, что больше удивило Варию и Вонголу: сам крик или что после него последовало имя Занзаса, будто его звали на помощь. Скорее то, что Занзас действительно подорвался с места, кинувшись на вопль.***
Аделина рвала кожу на собственных пальцах, стягивая заусеницу, оставшуюся после маникюра. Пускай и не сильная, но такая боль приводила мысли хоть в какой-то порядок. В огромном особняке, величественной гостиной в светлых тонах, среди дорогой мебели, невероятно высоких потолков, украшенных старинными люстрами, она чувствовала себя маленькой и незначительной. Ещё один из Санторо мёртв. По сути дела ей некуда и не к кому возвращаться, сама она никогда в жизни не сможет поднять семью с колен. Её-то здесь слушают, лишь когда она истерично вопит. Так что говорить про других. — И никто никогда не ответит перед судом за убийства. Потому что в мире мафии нет понятия правосудия, — горько признала Аделина. — Гавка сказала мышке: «Идем! Ты мне ответишь перед судом! Нынче мне скучно, и с интересом я занялась бы нашим процессом», — провозгласил зычный голос глашатая. Аделина подскочила с дивана, обернувшись вокруг оси, но никого не заметила, а повернувшись, столкнулась с ожившей иллюзией, что, расположившись на спинке дивана, где она сидела, продолжила декламировать: — Мышь отвечала: «Что ж, я согласна! Пусть нас рассудит суд беспристрастный! Где же судья и где заседатели, чтобы напрасно слов мы не тратили?» Фокусник подорвался, спрыгнув с дивана, и щёлкая пальцами, будто отбивая ритм музыки, медленно приближался к отступающей Аделине. — Гавкин коварный слышится смех: «Я, дорогая, справлюсь за всех. Наши законы — ваша вина. Будешь немедля ты казнена»*. И выставив неприлично указательным пальцем в её сторону, иллюзионист вскинул руки, будто пытаясь объять весь мир, понёсся в её сторону. — Время родственных обнима-а-ашек! Аделина сделала единственное, на что была способна — завизжала с такой силой, что сама заткнула уши и не заметила как прокричала: — Занзас!!! Иллюзия врезалась бы, если бы она не вскинула руки вперёд, просто наивным жестом, которым жертвы ДТП обычно пытаются будто остановить мчащийся на них автомобиль. Но ни у кого из них из кармана юбки не взлетают гадальные карты, покрывшиеся фиолетовым пламенем, выстраиваясь в ровный ряд стены, о которую и разбилась иллюзия, потухнув синем пламенем. Лина не верила своим глаза, от её рук, совсем как тогда в замке Варии, сочилось пламя предсмертной воли — Облака. Совсем недолго, чтобы защититься, но достаточно, чтобы понять — она действительно использовала силу. Карты рухнули павшей стеной к её ногам, сиротливо застряв в пушистых ворсинках ковра. Растерянно озираясь, Лина упала на колени, судорожно собирая карты. А когда спрятала их в карман, в гостиную вбежал Занзас. Мужчина оглядел комнату, но присутствия врага не обнаружил, подошёл к сидящей на ковре Санторо и, дернув её за руку, поднял. — Какого чёрта ты орала? — Он снова здесь был — тот иллюзионист, точнее, его иллюзия. Прости, что отвлекла, я непроизвольно закричала. Но это всё пустяки, — неожиданно васильковые глаза Санторо заискрились неподдельным счастьем и азартном. — Занзас, у меня получилось! Ты был прав насчёт пламени! Я снова воспользовалась пламенем Облака! Я смогла отразить атаку! Мне всего лишь нужна была стрессовая ситуация, действительно угрожающая моей жизни! Она хвалились словно школьница, наконец-то получившая свою первую долгожданную пятерку. И она искренне ждала похвалы, пускай и малой, и возможно, не совсем нормальной, но ей действительно хотелось поделиться этой маленькой победой с Занзасом. Скариани, запустив руку в её локоны, другой провел тыльной стороной по скуле, в насмешку проговорив в самые губы: — Значит, моё пламя ярости и падение с крыши на расстоянии двенадцати метров для тебя уже в порядке вещей? Кажется, Вария тебя избаловала. Расплывшись в улыбке, Лина взяла его лицо в ладони и потянулась к губам. Но приближающий хор ног и спорящие голоса привели в чувство. И Санторо едва успела отпрыгнуть, как первым вошёл Реборн, успев заметить, как Аделина отпрыгнула из рук Скариани. Киллер всё понял, ещё когда Санторо выкрикнула имя Занзаса, но его догадки теперь подтвердились. Аделина же пыталась сделать вид, что ничего не произошло, нервно поправляя волосы. Вошедшая спорящая гурьба принесла с собой уже знакомую атмосферу. — Если бы кто-то знал своё дело, это чучело бы не разгуливало по особняку! — злобно уже, видимо, не в первый раз выплюнул Мармон, обойдя диван. — Я даже сейчас чувствую чёртов Туман этого ублюдка! Он был в этой комнате. — Не нужно кричать на Хроме, она сделала всё, что смогла, — встал на защиту Ямамото. — Плохо, значит, старалась! — Так изгони его сам! — Я что, экзорцист, чтобы изгонять бесов? — Раньше он появлялся не больше двух минут. — Значит, что-то усилило его иллюзию! — Единственный способ избавиться от этой иллюзии — убить самого иллюзиониста, — объяснила Докуро, смущённо прижав руку к груди. — Да не может такого быть, откуда-то идёт его пламя, он оставил наверняка в доме проклятый предмет! — Мы прочесали весь дом — ничего. Даже пальцы, прости нас Аделина, убрали из особняка! — патетично взмахнул рукой Десятый, уже порядком уставший от всех споров. Словно ветер, набирающий скорость с каждой минутой, приближался тревожный топот юрких ножек. Под спорящие крики Хранители и не заметили надвигающуюся угрозу, что ворвалась в гостиную, зловеще провозгласил с базукой на хрупком детском плече: — Ня-ха-ха, а вот и великий и ужасный Ламбо-сан!