Наследие Санторо

— Невиданные чудеса всего мира! Сегодня под нашим скромным куполом мы собрали лучших фокусников со всего мира! — разносился эхом с каждой точки зрительского зала голос ведущего. «Одно чудо, что я уже сижу здесь», — колко подметила про себя Санторо со своего зрительского места, оглядываясь вокруг. Театр Арджентина был одним из известнейших театров Рима, одновременно выступающим памятником культуры Италии. А иначе как чудом, она это назвать не могла. После одновременно ошеломляющей, но с другой стороны, ожидаемой новости, что Реборн прятал одну из подсказок, Санторо выудить детали не удалось. Однако на следующий же вечер Лина обнаружила на своей кровати коробочку с презентом в виде чёрного платья в пол, с внушительным разрезом от правого бедра, лямки лифа сцеплялись за шеей, полностью обнажая спину, и элегантные классические лодочки на внушительном каблуке. Вместо оружия на задание «Х», прихватила карты, спрятав те за резинкой чулок. И следуя инструкциям записки Реборна, спустилась по одной из запасных лестниц, минуя охрану, выбравшись в гараж, где её и встретил репетитор Савады. — С размером всё-таки не прогадал, выглядишь потрясающе, — и запечатлев поцелуй на ладошке, Реборн пригласил на пассажирское место. — Так что и где это следующее Наследие? — Как бы сказать. Твой отец отдал мне два драгоценных камня —сапфира, сказав, чтобы я спрятал их в самом надежном месте. А я решил, что лучшее место, чтобы что-то спрятать, — оставить его на видном месте. — Так, а это видное место, оно насколько видное? — Настолько что им когда-то был музей, где хранился антиквариат, включая королевские украшения. Я сделал из этих камней серьги, припрятал в одном из стендов под видом серёжек королевы Генриетты Марии*. — Что? — ошеломлённо воскликнула Санторо, обернувшись к Реборну. Явно надеясь, что репетитор Савады скажет, что это неудачная шутка, но итальянец не поменявшись в лице, продолжал смотреть на дорогу. — Это же шутка? — Нисколько. — Мой отец сейчас в гробу перевернулся! — И совладав с эмоциями, Санторо открыла окно, чтобы глотнуть свежего воздуха. — Хорошо, значит, мы едем в музей? — Нет. Оказывается, в этом мире можно купить всё, что угодно, даже серьги королевы. — Если вы хотели поразить меня наповал, то до моего сердечного приступа осталось ещё две подобные новости. — Они уже как раз заканчиваются. — Припарковавшись, Реборн вывел свою спутницу. Театр Арджентина для своего античного вида непривычно пестрил рекламной вывеской о сегодняшнем представлении лучших иллюзионистов мира. — Серьги приобрела ассистентка знаменитого фокусника, и сегодня они будут выступать здесь. Я уложился в одну новость? Лина вдохнула полной грудью, голова кружилась, но она держала себя в руках, скупо кивнув и позволяя увлечь на вход. — Вария бы в жизни их не нашла… — Может, в этом и состояла суть, чтобы однажды ты обратилась за помощью ко мне? Подобное предположение не было лишено смысла. Что творилось в голове её отца, Санторо была не в силах предположить. Поэтому перед, как она его окрестила, мафиозным ограблением в стиле Вонголы несчастной ассистентки, искатели сокровищ наслаждались зрелищем от банальных карточных фокусов и распиливания молоденьких дамочек до невероятных, заставляющих застывать кровь в жилах представлений: парящих по залу в мыльных пузырях ассистенток; водяной тюрьмы с пираньями. Лина так увлеклась зрелищем, что вздрогнула, когда Реборн наклонился, прошептав: — Вот она — наша цель. Новая парочка фокусников, представленная как гости из Франции, появилась под громкие овации, вероятно, их слава простиралась и правда за пределы родной страны. В маленький бинокль Аделина разглядела два мерцающих камня, украшавших мочки ушей. Иллюзионист вступил в диалог со зрителями, устроив нечто напоминающее рулетку, с помощью которой определят счастливчика, которому судьба улыбнётся побывать на сцене рядом со звездами. Очередной белый шарик, брошенный ассистенткой, доставшей его из глубокого прозрачного пузыря, подскочил от пола прямиком в руки фокусника, и мужчина в маске Арлекина во всеуслышание помпезно провозгласил: — Номер С25! Итак, кто же этот счастливчик? Дамы и господа, не стесняемся, вас ждёт море славы и нескончаемые дифирамбы! Аделина, поёрзав на месте, обернулась назад, скептически прочитав номер своего ложа — С25. — Вот черт… — вместо слов радости чертыхнулась Санторо, прижавшись тут же к сиденью, да только соседи уже сдали её с поличным, и первым в ряд в этот список встал сам Реборн, подняв руку и подталкивая, чтобы Аделина поднялась. — Нет-нет! Никаких сцен! Я три месяца назад боялась в толпе долго находиться, я же в обморок грохнусь! — Знаешь ведь, как говорят при изнасиловании? Расслабься и получай удовольствие, — хищно оскалившись киллер подскочил, силком подняв пытающуюся оказать сопротивление Аделину. — Эта мадемуазель здесь! Вот С25! И рыщущие по залу лучи софитов остановились на прикрывающую глаза Санторо. Прищурившись под гром аплодисментов, уже прекрасно испробовав на своей шкуре, что значит расслабиться и получать удовольствие во время изнасилования, Лина позволила двум подошедшим ассистентам сопроводить её на сцену. Фокусник, рукоплескавший до этого вместе с залом, замахал руками, призывая подойти ближе. И с видом покорной робости чуть опустив голову ещё, не привыкнув к жару сцены, Лина позволила взять себя за руку. — Скажите, синьорина, вы верите в магию? — В какой-то степени верю. Наконец-то привыкнув к яркому свету, обжигающему, заставляющему пот застилать глаза, Аделина всмотрелась в пепельно-белую маску фокусника. Зализанные назад чёрные как смоль волосы лоснились в ярком свете прожекторов. А рядом стоящая ассистентка с примороженной улыбкой смотрела будто в никуда. Что же, пожалуй, ей тоже стоит научиться смотреть вперёд, но не видеть публику. Серёжки и сапфиры неприметными маленькими точками, зато с элегантным блеском украшали ушные мочки. А что если ей попробовать самой их украсть? Если уж выпала честь попасть на сцену. Санторо взглянула на бесчисленную публику, бескрайние точки рядов, среди которых она пыталась найти Реборна, но из-за лёгкого головокружения вернулась обратно к ведущему. — В таком случае сейчас мы продемонстрируем вместе с вами маленькие, но приятные чудеса. Для начала выберите карту, мадемуазель. — Юрким мановением руки из-под рукава выскочила колода карт, которая тут же совершила плавный переход шлейфа из одной руки в другую. — Это старый фокус, который знают даже маленькие дети, — незлобно усмехнулась Санторо. — О, уверяю вас! Он совершенно отличается от того фокуса, что вам известен! Этот мой личный, усовершенствованный и модернизированный! Фокусник быстро перетасовал колоду, за это время успев мелькнуть десятками цифр. — Выбрали? — Именно. Иллюзионист запустил картами в воздух. И колода, рассыпавшись, превратилась в белоснежных голубей, вздымающихся вверх к куполу театра. — Итак, это ваша карта? — ловкие пальцы скользнули за ухо смутившейся и сделавшей шаг назад Санторо, вытащив пятёрку червей. — Нет. — Тогда, может эта? — фокусник провёл по запястью Аделины, вынув из-под рукава туза треф. — Нет, — издеваясь, смотря в нарисованные точки глаз, Санторо едва сдерживала смех над потугами неудавшегося элементарного фокуса. — Тогда, может, вот это именно ваша карта? — и щёлкнув пальцами, поймал ниоткуда появившуюся карту джокера. Лина напряглась, присматриваясь к карте, готовая поспорить, что в её колоде карт Таро, лежал точь-в-точь идентичный джокер. И уже менее веселым голосом прошептала неизменное «нет». — Ну, может, хотя бы эта? — иллюзионист нагнулся, потянув за край лежащую огромную карту с человеческий рост. Аделина не на шутку испугалась, ведь этой карты не было, когда она зашла на сцену. Уж не может она быть настолько невнимательной, чтобы не заметить под ногами огромного вальта бубен. К слову, тоже не приходящегося выбранной картой. — Тогда, — интригующе растягивая слова и широко шагая, фокусник направился к своей изначальной ассистентке. — Если всё это не ваши карты, быть может, эта вещь будет ваша? — и выставив карту перед ассистенткой, полностью скрыв ту от посторонних глаз, провозгласил: — Айн, цвай, драй! — и максимально прижав карту к ассистентке, развернул карту вокруг по часовой стрелке, вернув ничего не понимающую ассистентку. Зал молчал, не понимая, в чём же состояла фишка фокуса. Лина бы сама не поняла, если бы не чуть прищуренный вцепившийся в её лицо взгляд ассистентки, схватившейся за мочки ушей, где отсутствовали сережки. Аделина онемевшими от страха руками дотронулась до своих ушей, куда сегодня никакие серьги не надевала. И поэтому когда подушечек пальцев коснулись холодные камни, она едва не подпрыгнула. Реборн, уже заметив манипуляции не только на сцене, но и у подорвавшейся переговаривавшейся по рациям охраны у сцене о найденном трупе фокусника, подорвался с места, перепрыгнув через ряд под ошарашенный взгляд зрителей. Представление подходило к отнюдь не благоприятной кульминации. — Я ведь правильно угадал? Это то, что вы искали? Лина, будто оправдываясь, совсем не убедительно качнула головой перед тем, как фокусник выставил карту-ширму перед ней, и зловеще провозгласив «абракадабра», проделал тот же финт, прокрутив карту по часовой стрелке. Да только в этот раз исчезли не только серьги, но и сама Аделина. Зал зашёлся непонимающим шёпотом. Фокусник заметив, как с одной стороны пробирается охрана, а с другой стороны киллер Вонголы, сам закрылся картой, прокрутившись вокруг оси. Когда Реборн вскочил на сцену, карта рухнула, оставив после себя лишь изображение смеющегося джокера.

***

Аделина помнила рубашку карты из бледно-красных клеток и полосок. А после головокружительного щелчка закрутилась вокруг оси, едва не потеряв равновесие. Но успела схватиться за ниоткуда появившуюся стену. — Какого… Узкий коридор, сцеплённый множественной проводкой, тусклый свет уходил в две противоположные длинные стороны, представляющие собой длинный коридор. Место само по себе больше напоминало подвальное помещение, а доносящийся глухой шум дал понять, что Санторо сейчас находится под сценой. Впереди вспыхнуло синее пламя тумана, откуда, крутанувшись на одной ноге вокруг оси, появился тот самый фокусник. — Твою мать! — выругалась Санторо, попятившись назад. А мужчина развернувшись и наклонив стан боком, схватился за маску, крутанув её вокруг лица — свет волос поблек, плечи чуть сузились, а рост наоборот значительно прибавился. И вернув маску в прямое положение, насмешливо спросил: — Ты хотела сказать «нашу мать»? — Не подходи! Ты… ты ведь тот иллюзионист со свадьбы! — Аделина предупреждающе выставила руку вперёд, на что фокусник хлопнул в ладоши, издав обиженный стон. — Ну-ну, я бы с радостью поболтал о старой вечеринке, но меня ждут великие дела! Поэтому просто отдай мне серёжки! «Так, Лина, думай, у тебя с собой есть карты как-никак, а ещё ты обладаешь пламенем облака. Всё, что тебе нужно, — разозлиться или испугаться и вырубить этого афериста-картежника». Вдохнув полной грудью, с воинственным видом Аделина выставила руки вперёд, желая прорычать как разъярённый лев, когда на деле вышел рык маленького тигрёнка, который и то будет выглядеть более устрашающим, чем корчащая гримасы злости Санторо. Иллюзионист, не сдержав смешка, прыснул и, передразнивая, согнул пальцы, выставив их вперёд. — Р-р-р! — прорычал он в отместку, хихикая. Поняв всю тщетность и комичность своего бытия, Санторо выпрямилась, и развернувшись, выбрала единственно логичное решение: рванула со всех ног. — Нет, ну ты это серьёзно? — покачав головой, раздосадовано вздохнул иллюзионист. И кинувшись следом, рассыпался на карты, которые пролетев над головой убегающей Лины, выстроились перед носом в человеческую фигуру, приняв прежний облик. Аделина не успела отскочить назад, фокусник поймал её в свои объятья, ухватившись за правую серьгу. Стук. Стены разнесло эхо приближающихся шагов, неторопливых, будто предупреждающих о надвигающемся неизбежном повержении. Иллюзионист обернулся, выставив щитом перед собой переставшую вырываться Санторо. Вышедший из тени коридора Реборн, сняв пистолет с предохранителя, остановился напротив. Аделина невольно содрогнулась, будто холодный ветер лизнул оголённые лодыжки, вот только далеко не зимним ветром, а инфернальным огнём. Если раньше она видела обратную сторону лица мафии — приветливую и чуткую к своим, то сейчас познала, что такое смотреть ей в глаза. Глаза киллера напоминали застывшую копоть льда. Если в Занзасе она видела злость и ярость, то в глазах бывшего аркобалено читалось только одно — жестокость. — Хаос. Даже державший её Франческо вздрогнул от одного пропитанного металлом слова. Но с напускной весёлостью не подал вида своего страха. — Ого, я услышал знаменитое реборновское «Хаос». Польщён-польщён, — и закивал головой, точно в благодарность. — Слышал, что тот, кто слышит это, больше ничего не способен услышать, пуля во лбу этому препятствует. Но шутку никто не оценил, Аделина от страха даже пошевелить ногой не могла, а Реборн, прожигая взглядом из-под полей шляпы, резко вскинул пистолет. — Я не привык, чтобы у меня из-под носа уводили даму. Это оскорбительно. — Ха? Так это ваша дама сердца? Но у неё на пальце не было кольца, вот я и подумал, что она птица в свободном полёте. Не, ну раз так… — Аделина, с тобой всё в порядке? — полностью игнорируя фальшивую трескотню, спросил киллер. — Да, — чуть дрогнувшим голосом ответила Лина. — Разве что голова болит от его болтовни. — Ты же мне доверяешь? — А… — Аделине не нравились эти прелюдии, как и пистолет, наведённый в их сторону. А иллюзионист и не собирался отпускать её, продолжая прятаться за хрупкими женскими плечами. — Эй-эй, ты ведь не будешь стрелять в синьорину Санторо? Будет печально и символично, если Вонгола добьёт последнего представителя с… Но Реборн, не горя желанием выслушивать затянувшиеся монологи, выстрелил. Пуля просвистела в нескольких миллиметрах, иллюзионист вместе с живым щитом, успел чуть отклониться в сторону, и пуля раздробила маску, что осколками развеивалась в пламени тумана. Если бы Санторо не держали за плечи, она бы уже грохнулась, ибо ноги задрожали. Насколько нужно быть уверенным в своих способностях, чтобы стрелять, зная, что может повредить и ей? Если только Реборн не высчитывает каждый миллиметр и секунду, зная, как поведёт себя противник. Вырвавшееся из маски пламя тумана образовало несколько таких же масок, следом за которыми образовались и реальные иллюзии фокусника. Живым щитом они не позволяли пройти киллеру, переходя в рукопашный бой. Но под треск ломающихся костей или горячий поцелуй свинца развеивались, тем не менее выигрывая время. Отступающий иллюзионист дёрнул Аделину сильнее к себе, прижавшись к её щеке, непривычно серьёзно зашептав, так что слышала лишь она: — Что бы ни случилось, когда бы это ни случилось, если ты услышишь, как я говорю «тик-так, тик-так», ты спасёшь меня. — Что? — возмутилась Лина, но фокусник щёлкнул пальцами перед её глазами и только что произнесенные слова испарились из её памяти. Прогремел выстрел — странный и совсем не логичный. Реборн выстрелил наискосок, вбок вверх. А иллюзионист догадавшись, что киллер делает расчет на рикошет, отпрыгнул в сторону, вот только пуля отрикошетила, но совсем в иную строну, в другую стену, и отрикошетив во второй раз, ударила прямиком в руку мужнины, всего в нескольких сантиметрах от Аделины. — Чёрт! — взревел иллюзионист и отскочил назад, оттолкнув от себя Санторо. Реборн одной рукой подхватил Аделину, спасая от падения, и залпом выпустил несколько пуль в успевшего отскочить за угол иллюзиониста. — Стой здесь! Киллер кинулся следом, но Аделина последовала за ним, едва поспевая. Держась за окровавленную руку, иллюзионист обернулся в тот момент, когда в него целилось точно направленное в лоб дуло. — Тик-так. Тик-так, — спокойно произнёс он. Внутри что-то щелкнул, точно ударившая по виску иголка, и Аделина непроизвольно схватилась за руку киллера. — Реборн! Реборн осёкся лишь на секунду, но этого хватило, чтобы целой рукой иллюзионист щёлкнул, и из пламени тумана материализовалась подарочная коробка, которая упала на пол. Когда киллер выстрелил, Франческо вошёл в маленькую коробку и прыгнул вниз, исчезнув восвояси. Пуля ушла в пустоту. Недолго думая, Реборн кинулся к коробке и прыгнул внутрь рассеивающейся иллюзии. Обалдевшая Аделина, покачиваясь, подошла к невиданному чудо, дивясь — как?! Как вообще туда можно уместиться? — Так, Аделина, ты же не собираешься прыгнуть в коробку? Ну, конечно, собираешься! И пока та полностью не исчезла, подпрыгнула, с азартным визгом приготовившись раздавить обман зрения. Но синее пламя, окружив её ноги, затянуло внутрь. И с исчезнувшей в маленьком предмете Санторо, коробочка закрылась, растворившись в иллюзии. Отвратительное ощущение, будто тебя засосало в узкую трубу, а после ещё и нагло толкнули в спину, как заключенного, провинившегося во всех смертных грехах. Аделина едва успела ухватиться за гладкую скользящую поверхность, чтобы не рухнуть навзничь. Дезориентированная и потерянная, она не сразу поняла, что к чему. Музыка со всех сторон… разносилась радостная задорная музыка, какую часто встретишь в парках аттракционов. И что-то подсказывало, что очутилась она именно в нём, потому что лошадиная деревянная голова послужила именно той самой опорой. Аделина попала на движущуюся карусель, полупустую, несколько детишек удивлённо озирались на странную дамочку, появившуюся по мановению волшебной палочки из ниоткуда. И явно она была не первым таким объектом. Санторо обогнула деревянных скакунов, пытаясь удержать равновесие. Реборн стоял на земле, недовольно скрестив руки, озираясь вокруг. Увидев Аделину, он поманил её пальцем, призывая спрыгнуть. И чуть помешкавшись в страхе навернуться от головокружения, Лина спрыгнула, Реборн, поймав её за талию, приземлил наконец на родную землю. — Это ведь не иллюзия? — Нет, мы в парке, в одном километре от театра. Наш друг знал, куда выходить, чтобы раствориться в толпе. И всё, что оставил после себя, это аркана джокера. — Реборн, нехотя признавая поражение, вытащил из кармана найденную на карусели карту. И почему-то вновь Лине показалось, что эта карта точно из её колоды. Подойдя к лавочке, Лина закинула ногу на сиденье и, юркнув под подол платья, достала колоду, прикреплённую к чулку. Под несколько удивлённый взгляд киллера пересчитала колоду, не обнаружив аркана джокера. — Не знаю, когда он успел, но это моя карта… — В таком случае возвращаю её на хозяйское место, — и шутливо кивнул на оголенную ножку. Покраснев точно маков цветок, Лина быстро спрятала карты на "хозяйское место", опустив подол на изящную ножку. Сняв серьги, отдала семейную ношу киллеру. — Это ведь был тот иллюзионист? — Да, это наш вынужденный подселенец, видимо, особняка Вонголы ему мало. Он убил настоящего фокусника, встав на его место, явно преследуя те же цели, что и мы. — Только странно это, — поёжившись, Аделина потупила взгляд, припоминая всё по порядку, следуя за Реборном вдоль аллеи парка. — Он как будто не похищал серьги, а пытался сделать вид, что похищает их, и больше помог нам. — По мне так странно здесь совсем другое. — И что? — То, что ты не дала мне его застрелить. Лина остановилась, коротко покачав головой, не понимающе и даже оскорблённо взметнув бровями. — Я не понимаю… — Я мог попасть по нему, но ты одёрнула меня. Ничего не хочешь на это сказать? — Это же просто бред! Я… я… я от стресса даже не помню уже все детали, может, мне страшно стало, и я просто схватилась за вашу руку… на кой черт мне его спасать? — Знаешь, я бы мог спросить у тебя совсем по-иному. — Да, я это понимаю, заметила, как вы стреляете. Кстати, эти крутые штуки с рикошетом пуль. Как вы это делаете? — Лина обогнала киллера, идя взад-вперёд, и шутливо выставив руки пистолетиком, пульнула в воздух. — В чём ваш секрет, что пули вас слушаются? — Ты ведь в курсе, что фокусник никогда не открывает тайн своего трюка? — Но можно хоть немного поднять завесу? — Я бы не был в десятке лучших киллеров, если бы открывал свои секреты при первом молящем взгляде. Что же, теперь у тебя есть сравнение, и ты знаешь, что искать сокровище может не только Вария, но и сама Вонгола. Желание остаться не появилось? Аделина сделала два резких шага назад, будто убегая, и улыбнувшись, покачала головой, резко развернувшись. — Нет, пока что не появилось. — Неужели ничто не может уговорить тебя остаться в Вонголе? Лина вскинула голову, подставив лицо поцелую ветра, скрывающего лунное мерцание. Санторо, ступая будто по тонкой линии дорожки, вытянула руки в стороны и, резко развернувшись, с хитрой улыбкой отрицательно покачала головой. Киллер наигранно-разочарованно цокнул языком, медленно, будто чёрный ягуар, ступая за жертвой, кружащей вокруг оси. А когда Аделина развернулась спиной, из груди вырвался непроизвольно-волнительный вскрик — Реборн подхватил её на руки и, крепко прижав, закружился, заставляя сердце биться чаще. — Даже если будем носить тебя на руках? Но в ответ звучал заливистый смех, Аделина опьянённая непривычной легкостью и непринужденностью чужих чувств, которые раньше она наблюдала по ту сторону экрана или шуршащих листов книги, где таились тысячи историй. Но не её. Но сейчас она стала частью истории, и в этот миг в руках сильнейшего киллера мира могла даже позволить себе дерзость представить себя той самой Золушкой, пускай и в совсем иной интерпретации. Реборн прекратил кружить, пальцы невесомо скользнули под коленкой, а рука на спине чуть крепче и настойчивее приподняла выше, настаивая, чтобы Лина подняла голову. Встретившись с антрацитовым взглядом, Санторо ощущала себя загипнотизированной, не в силах пошевелиться, ей просто хотелось, чтобы история застыла на этом моменте, когда ей не нужно ощущать себя виноватой, в опасности, а просто забыться в сказке. Но реальность жестока, скоро время пробьёт полночь и Золушке придётся вернуться к злой мачехе, отчитываться, где она так долго пропадала. Подавшись вперёд, обняв Реборна за шею, Санторо с флёром улыбки качнула головой. — Всё равно нет, — и забрыкала ножками, намекая, что пора ей спуститься на землю. Реборн разочарованно прикрыл глаза, выражая полную скорбь и страдание, поставил Санторо на ноги, но всё так же обнимая за талию, схватил замёрзшую ручку. — Ты ущемляешь моё мужское достоинство, Аделина, я так могу подумать, что за время пребывания в форме аркобалено я потерял форму, и мои чары больше не действуют на женщин. — Неправда, — Санторо шутливо хлопнула его по груди, — в любой другой ситуации я бы уже была сражена наповал и влюблена в тебя. — В любой другой? — смакуя переспросил киллер, сделав несколько шагов, так что Аделине автоматически пришлось отступить назад. Санторо отскочила, но мужчина будто в подобии танца дёрнул её обратно, покрутив вокруг оси, прижал спиной к себе, завораживающе прошептав на ушко: — Значит, смею предположить, что в Варию тебя тянет трепещущее сердечко, которое сейчас так быстро стучит? Рука скользнула с живота, медленно подбираясь к груди, но Санторо остановила киллера. Мелкая дрожь подкашивала ноги, только всё ещё опираясь о грудь Реборна, она удерживала равновесие, тяжело дыша. Киллер вновь развернул её лицом и сделал выпад, заставив Аделину откинуться назад, повиснув в руке. — Верно, я вернусь к Занзасу, — призналась она, с вызовом смотря в глаза. — Видимо, спартанские условия мне больше по душе — привыкла, благодаря своей почившей семье. А хорошее отношение меня начинает пугать и отталкивать. — Я возьму это на заметку. Поражение признано, и Реборн, выпрямившись вместе Аделиной, выпустил её из своего ласкового захвата. Санторо опьянённая опасной близостью, покачиваясь на высоких каблуках, продолжила путь в привычном молчании. — Аделина, — окликнул киллер. Снова сухо, больше официально. А обернувшись, на разделявшем их расстоянии в три метра Аделина смотрела в дуло пистолета. Почему? Она успела лишь резко вдохнуть, сделав шаг назад, но каблук предательски застрял в трещине асфальтной дорожки пустой части аллеи. А курок уже нажат и пуля вырвалась на свободу и поцеловала в лоб, не оставив ни капли крови. Лине всегда казалось, что если встретить смерть лицом к лицу, то можно увидеть летящую в тебя пулю. Но в разочаровывающей реальности она лишь ощутила, как её отбросило назад, а черепушку будто раскололо пополам. Но боль эта была больше вызвана ожиданиями и страхом, чем реальностью. Ведь упав на холодное покрывало зелени, она не умерла. Лишь смотрела в тёмные просторы неба и слушала сердце, кричащее в сожалении, что ей рано умирать. Она хочет жить. Жизнь била в её теле, нет, она вырвалась невероятной захлестнувшей энергией. Таким сильным порывом, что Санторо закричала как боец, рвущийся в предсмертную схватку, и вскочила на ноги, сжав кулаки, с криком выпустив и порыв энергии, бьющий ключом. — Ебушки-воробушки! Я готова свернуть горы и пробежать сто километров! — Вот оно как, — снисходительно прокомментировал репетитор Савады, поправив дулом пистолета федору, и хищно улыбнувшись, присел рядом с вновь упавшей на колени Аделиной. Она судорожно ощупывала лоб, но дырки от пули не обнаружила. Вместо этого пальцы кольнул тёплый огонёк. А Реборн, присев на корточки, ласково, будто комплимент, прошептал: — Гордое и независимое Облако. — Что? Что происходит? Ты ведь выстрелил в меня! Пуля точно мне лоб прострелила! Так какого?! Санторо попыталась ударить мужчину, что резко выпрямился. И застыла, ладонь покрывало пламя предсмертной воли Облака. — Эта пуля — пуля пламени посмертной воли, она не смертельна для обладателей пламени. — Чего?! А если бы у меня его не оказалось?! — Ты бы померла, — спокойно пожал плечами репетитор и тяжко вздохнул. — Значит, это правда. И пламя проявилось уже сейчас. Я так понимаю, не в первый раз. Занзас знает? Санторо постыдно потупила взгляд, нахмурившись. Нащупала огонёк, мерцающий на лбу, и коротко кивнула, так сразу и не разберёшь — просто небрежный жест или ответ на вопрос. Реборн протянул руку Санторо — потерянная, будто брошенная в незнакомом месте в нечеловеческих условиях, она вцепилась в его руку, боясь остаться одной. — Я ничего не понимаю, почему оно у меня проявилось? Когда отец проверял меня, то сказал, что у меня нет задатков ни к одному элементу. — Как оно проявилось впервые? Реборн заботливо провел Лину к лавочке, заставив сесть, но та елозила, сжимая кулаки — энергия рвалась наружу. — Вы обещаете, что не запрёте меня в особняке Савады? — прищурив один глаз, неловко сквозь зубы застонала Лина. — Ты просишь слова клятвы у наёмного убийцы? — завораживающе рассмеялся киллер, стоя напротив и засунув руки в карманы. — И то верно, — и собравшись с силами, выкрикнула, протараторив и тут же закрыв ладошками лицо: — Занзас запустил в меня пламенем ярости, а я выстроила щит из карт, защитив себя. Чееерт, я не должна была этого говорить. Молчание. Аделина боялась взглянуть в глаза киллера, так и мычала в ладошки, согнувшись в три погибели. Энергия отступала, будто сердце, её сосуд — прилив отходил от рук, ног и головы к центру, заполняя его щемящим чувством, — она снова ощутила страх, о котором забыла, пока действовала пуля. Со стороны Реборна донёсся тяжёлый вздох — так вздыхают учителя, упорно корпящие над своими учениками, принёсшими безрезультатные плоды. Санторо решилась убрать своё укрытие из плотно сжатых пальцев и, невинно улыбнувшись, взглянула на киллера, не привычно напряжённого, прижавшего пальцы к подбородку, он смотрел в сторону, чуть нахмурившись. — И правда интересно, почему пламя проснулось именно сейчас. Думаю, секрет кроется в самом его названии — «посмертная воля». Есть много версий. Но самая основная — смертельная опасность и тяга к жизни. Ты понимала, что умрёшь, но умирать не хотела. Возможно, это и активировало его. Санторо медленно методично моргала, переваривая услышанное, но что ошеломило её больше — Реборн ни слова не сказал насчёт того, что Занзас пытался её, мягко говоря, укокошить. — Хотя для каждого элемента есть ещё спектр своих эмоций. Как у Занзаса его пламя проявляется сильнее с яростью. — Самое странное, что в тот момент меня захлестнула ярость, а не страх смерти или тяга в жизни. — Любопытно. Есть ещё версия, что у женщин, у которых пламени, по сути, быть не должно, оно может проявиться с беременностью, если ребёнок обладает пламенем. Но это недоказанная версия. — Отпадает, — протянула Санторо, возмущённо наморщив веснушчатый носик. — В любом случае, считай это приятной новостью, я уверен, что твой отец гордился бы тобой. — Реборн присел рядом, приобняв за плечи, пытаясь хоть как-то приободрить, но Санторо лишь горько улыбнулась, хмыкнув. — На что мне это пламя, бесполезное оно. Вот Солнце и Туман — другое дело! Солнцем можно исцелять, а Туманом создавать иллюзии, да ещё и в чужой голове копаться. — Лина с восторгом развернулась к киллеру, раскрыв ладонь, на которой ещё не до конца растаяла фиолетовая пленка пламени. — А Облако что может? Оно настолько бесполезно, что даже в Варии нет офицера облачного отряда. — Его там нет, потому что очень сложно найти представителей облака — это очень редкое, сильное, но нестабильное пламя. Ты даже не представляешь, какую диковинную силу обрела. Облако всегда считалось самым сильным и плотным пламенем. Ты уже сама должна была это понять, когда твой щит выдержал атаку Занзасу. Может, так оно и есть. Но что ей с ним делать? — Я сильная? — Лина теребила юбку платья, прикусив губы. — Та я, из будущего? Она смогла отправить в отключку всю Варию и Вонголу. Если, конечно, они не сознание потеряли от шока, увидев на мне что-нибудь типа куртки Варии или кольца. — Не знаю, я с тобой не сражался, но думаю, когда-нибудь ты доставишь мне это удовольствие, — и приглашающе протянув руку, он потянул Санторо в сторону припаркованного автомобиля. Санторо неуклюже попыталась освободить руку, но Реборн лишь сильнее сжал пальцы, намекая, что если будет сопротивляться, заставит идти под руку силой. — Кстати, чуть не забыл. — Бывший репетитор остановился и, пошарив во внутреннем кармане пиджака, извлёк украденные серьги с драконьим камнем. Вновь в волнительной близости, убрав растрепавшиеся кудряшки за плечи, легонько проведя пальцами по скуле, киллер как можно аккуратнее зацепил украшения за проколотые мочки. Кончики пальцев нащупали холодные камни, серьги тяжёлые, но тяжесть их была приятна. — С Днем Рождения, Аделина! — прошептал киллер и запечатлел пылкий поцелуй на кончиках губ, и не отстраняясь сразу, давая возможность Санторо минутку искушения. Сама же Аделина застыла в ступоре, пытаясь уловить смысл слов, хаотично перебирая числа. — Боже! — воскликнула она. — У меня ведь и правда сегодня день рождения… Я напрочь о нём забыла во всём этом мафиозном хаосе. Но… — она запнулась и, всё так же не отстраняясь, подняла взгляд, спрашивая в губы мужчине. — Но как ты узнал? — Твоё личное дело лежит под грудой бумаг у Тсуны на столе. Но не был бы я сильнейшим киллером в мире, если бы не смог вовремя разгрести этот бардак? — уклончиво ответил Реборн, чуть наклонив голову, и проведя по серьгам, прошёлся подушечками пальцев по сердцевидном подбородку. — Это твоё наследие, Аделина, и только тебе решать, что с ним делать. Не думай, что Вонгола отберёт его у тебя, если ты будешь против. Поэтому оставь их у себя, и занимайся поискам там и с кем пожелаешь сама. — А рука вела дорожку от шеи к сердцу, но киллер одёрнул её, резко отстранившись с опасным оскалом, демонстрируя, что больше не смеет на неё давить. — Кстати, как насчет вечеринки в стиле Вонголы? — О нет, — взмолилась Санторо. — Прошу, только не вечеринка! Иначе я снова сбегу на крышу, и мои шансы не дожить до своего не светлого будущего скатятся снова к нулю! — Ты это Тсуне скажи. — Что! Нет-нет! Реборн, пожалуйста! — Санторо вприпрыжку преодолела расстояние, уже у машины она захлопнула дверь, не давая сбежать репетитору. — Пообещай, что никому не скажешь, что сегодня у меня день рождения! Особенно Саваде. Пожалейте мой траур. — Надо же, ты только сейчас вспомнила о том, что ты в трауре! — Я только сейчас его осознала! Пожалуйста! Иначе я вынуждена буду прибегнуть к крайним мерам! — Это шантаж, синьорина Санторо? — покачав головой сокрушался киллер, опершись одной рукой об автомобиль. — Интересно, и чем же вы можете испугать лучшего в мире киллера, экс-аркобалено и репетитора Босса сильнейшей семьи всей мафии, простите мою скромность, не только Италии, но и всего мира? Санторо молчала, подозрительно прищурив глаза и скрестив руки, лишь покачивалась из стороны в сторону. Уголки губ дрогнули в подобии улыбки, и быстро встав на цыпочки, прошептала на ухо: — Зацелую до смерти. Озадаченный Реборн сначала впал в ступор, а после расхохотался, запрокинув голову. — Ну вот, ты уже и говоришь как Хибари. Видимо, это фишка всех «Облаков»? А Лина пожала плечами и, со скрипом каблуков развернувшись, хотела юркнуть в сторону своего пассажирского места, но Реборн перехватил её за предплечье, и развернув обратно, обеими руками поймал за макушку. — Лучше приступить к пыткам сейчас, иначе буду вынужден позвонить Тсуне прямо сейчас, чтоб готовил торт. — Кто кого здесь ещё шантажирует. Поцелуй должен был быть шуткой, по крайней мере, Аделина так себя уверяла, сама не понимая, кто из них потянулся первым — всё вышло само собой, будто так и должно было произойти. Реборн целовал ласково и осторожно, несмотря на то, что пальцы его болезненно сжимали её плечи и прижали к двери водительского места, не позволяя сбежать. И правда, кто кого шантажировал. Или же это обоюдная ловушка, в которую Аделина, возможно, загнала саму себя. Несмотря на всю нежность, губы Реборна всё равно отдавали металлом, будто действительно пропитанные кровью всех жертв, поцелуй настоящего убийцы — горький и сухой. Разве что не позволял себе лишние крайности, как Занзас, и не пытался полностью взять власть, всё-таки она была Санторо. Лина провела ладошками по груди, вновь ища сердцебиение — ровное и безразличное, а губы кривились в улыбке от её манипуляций. А когда его язык скользнул внутрь, это отрезвило, ударив вспышкой, будто невидимой оплеухой. Она отстранилась, насколько это было возможно находясь в цепких руках, прижатой к машине. Это было неправильно. Нечестно… Ведь что? Конечно, сердце кололо другим именем — Занзасом, будто она ему изменяет. Но ведь, по сути, они друг другу никем не являются? Так что пусть совесть молчит. И тем не менее, Реборн всё понял, и не стал настаивать, проведя к водительскому месту, галантно открыв дверь.

***

Особняк спал вместе с его жителями и гостями. Такая непривычная тишина, что шаги и тихий смешок, напоминающий пьяный отголосок приключенческого вечера, казался исполинским шумом, который проносился эхом по всему периметру. Аделина игриво пробежала по ступеням, остановившись в очередном пролёте, ожидая, когда киллер её догонит. Ведь джентльмен должен проводить свою спутницу до комнаты. Но как только мужчина пытался вновь поймать её в объятья, она пускалась в лёгкий бег, по-детски припрыгивая на носочках. Остановившись лишь у двери. — К себе не приглашаю. А то вдруг Леви стоит тут рядом в иллюзии, сторожа мою честь. Реборн прыснул от комичности ситуации, и оглядевшись так, будто за ними и правда мог кто-то следить, протянул небольшую визитку. — Это мой личный номер и адрес. В случае форс-мажоров не стесняйся мне звонить. — А летящее в меня пламя ярости считается форс-мажором? — Думаю, с этим ты научилась справляться уже и сама. Лина едва сдержала смех и благодарно кивнула. — Спасибо, если у Вонголы появятся зацепки насчёт катаны, тоже не стесняйтесь нам звонить. Лина поняла, что сболтнула лишнее, как только лицо киллера резко ожесточилось. Тяжёлый антрацитовый взгляд буквально вдавливал в стену, заставляя невольно сжаться. Совсем как Занзас, которому незачем иногда притворяться добрым репетитором. Аделина попыталась юркнуть в сторону, но Реборн громко хлопнул рукой рядом с её головой, то же произошло и с попыткой отскочить влево. Тогда Санторо чуть нагнулась в надежде проскочить под рукой, но киллер прижал её к стене всем телом. — Откуда ты знаешь, что следующим нужно искать катану? — Так камни ведь от катаны, вы ведь сами об этом упомянули, нет? Разве нелогично, что она тоже часть головоломки? — Голос дрожал, выдавая ложь. А Реборн чуял её за версту, и поэтому, чуть отстранившись, претенциозно хмыкнул, пальцами расчёсывая красные локоны. Вот только жест уже не казался таким нежным. — Ну, конечно. Спокойно ночи, Аделина, — и поцеловав ладонь, будто настоящий рыцарь, горячими сухими губами, исчез в тенях коридора. Санторо не решалась зайти в комнату. Дёргая ручку и скрипя дверью, то приоткрывая, то вновь закрывая, Лина проскулила, ведь её тянуло совсем не к себе в спальню. На память припомнив, где именно расположился Занзас, Санторо как можно тише приоткрыла дверь для разведки. Тихо, комната погружена во мрак пелены ночи. Тогда Аделина юркнула внутрь, на ходу снимая серьги, кровать пустовала, поэтому, почувствовав себя в безопасности, она прошла внутрь, направляясь к столу, чтобы оставить серьги и написать записку. Найдя лист бумаги с ручкой и собравшись с мыслями, Лина так и застыла, не зная с чего начать. — Нагулялась? Испуганный визг вырвался из груди подпрыгнувшей Санторо. Прижав скомканный лист бумаги, девушка обернулась, только сейчас заметив кресло, на котором едва различалось очертание сидевшего босса. Будто он задремал на часок другой и теперь, разбуженный беспардонным вторжением в своё личное пространство, наблюдал за Санторо сквозь тьму. Лина прошла к шторам, одёрнув те в сторону, пропуская лунный свет, упавший на Занзаса. — У меня чуть сердечный приступ не случился! — на полном серьёзе заявила Аделина, всё также прижимая руку к колотящемуся сердцу. — Итак, назови хоть одну вескую причину, по которой ты имеешь право врываться ко мне в глубокую ночь, растрёпанная и пропахшая чужим мужским парфюмом? — Что? — Санторо опешила, будто врасплох пойманная на измене жена, которой остаётся лишь бубнить под нос глупые отмазки. — Но-но… Мы просто ездили в театр на представление, чтобы достать следующую подсказку, точнее элемент, о котором я, между прочим, говорила, но меня никто не воспринял всерьёз. Я не делала ничего такого, точнее даже если делала, то это же несерьезно. Стоп, почему я вообще оправдываюсь, я ведь девушка свободная, гуляю, где хочу и с кем хочу! — возмутилась Санторо, скорее больше предъявляя претензии к себе. Занзас снисходительно хмыкнул, не выражая ни одной эмоции, на удивление даже разозлённым его трудно было назвать, он лишь поманил её к себе пальцем, и Аделина, обернувшись назад, сомневаясь, точно ли здесь больше никого нет, подошла ближе. Очутившись рядом с креслом, она одним резким порывом оказалась на коленях босса. А Занзас вновь расслабленно откинулсяь на спинку и чуть прищурил глаза, мерцающие лунным блеском. — А теперь поподробнее о следующей подсказке. Попытавшись совладать с вихрем эмоций, сидя на коленях человека, который в целом заставляет от одного взгляда подкашиваться коленки, Санторо чуть поёрзала, но Скариани перехватил её за талию, не позволяя отодвинуться. Поэтому прислонившись к спинке кресла локтем, Лина пустилась в объяснения: — В общем, тогда в поместье Рокудо мы залезли в мою голову и увидели, что мой отец отдал приказ Реборну спрятать камни, извлечённые из катаны. Эти камни мы сегодня и вернули, — Лина протянула серьги, вложив в ладонь мужчины. — Осталась ещё катана. Я уверена, что эти камни нужно будет вложить обратно в эфес. Возможно, тогда мы получим следующую подсказку. Думаю, как только вернёмся обратно в Палермо, Вария может начать поиски катаны. Ну Вонгола тоже, возможно, будет её искать… А серьги я отдаю вам, раз уж все найденные вещи находятся у Варии, пускай и они там лежат. Вот… Я своё слово держу. — Зевнув в ладонь, Аделина только сейчас заметила, что периодически моргая, чтобы сбить сон, пристроилась головой на плече Занзаса, а тот мало того, что не оттолкнул, но даже лениво перебирал завитые локоны. Санторо прижалась сильнее, вдохнув терпкий аромат, и прикрыла глаза, совсем сонно прошептав: — Я же говорила, что буду помогать в поисках Варии. Лину потянули за локоны назад так, чтобы она взглянула в его глаза, и с подобием улыбки, Занзас одобрительно усмехнулся. Спрятав серьги во внутренний карман, он провёл подушечками пальцев по её губам. — Если хочешь, можешь остаться. На всю ночь. Лина не верила своим ушам, впервые за всё время он не приказывал, а предлагал. Но не очередные ли это игры, как тогда с картами? Что же, игра это или нет, у неё тоже есть свои правила. — Вечер был насыщенный. Не хочу лежать бревном, — и сама поднялась с колен мужчины, не отрываясь от цепких глаз. Занзас едва сдержал смех, проскрипев зубами. И перехватив за кисть руками, вложил нечто прохладное. — Что это? — испуганно спросила Санторо. — Подарок на день рождения, — оскалился мужчина и, поднявшись, направился к постели, то ли демонстрируя что ей пора идти, только давая ещё один шанс передумать. Аделина не знала, что сказать, и сухо прошептав "спасибо", направилась на выход. Только достаточно отдалившись от покоев босса, раскрыла ладонь. Сломанные часы, что они нашли в лесу. Но почему он их отдал? Сначала предложение, теперь часть наследства, неужели он показал, что хоть немножко, но она начинает заслуживать доверие и уважение? Он узнал и более того запомнил её дату, и вряд ли увидел ту среди папок на столе Савады. А значит, он копал на неё информацию, как и на её семью. И должен знать ответы на все вопросы. — Спасибо, — прошептав в пустоту, Аделина спрятала частицу от расколотой души Наследия и, несмотря на усталость, вприпрыжку направилась к себе.