Наследие Санторо

С флегматичной холодностью Аделина кружила в танце с Бьякураном — её худшие опасения сбылись, и теперь она без поддержки со стороны сдержанно улыбалась, про себя отмечая, что была бы не против кровавого бала, лишь бы избежать вопроса, от которого ей не удалось увильнуть, на какие бы жертвы она ни шла в этот вечер. — Прошла ровно неделя, — ненавязчиво напомнил босс Мильфиоре об их уговоре. — Твой ответ, Аделина-тян. Ты согласишься стать моей женой? По телу пробежал неприятный холодок. За все дни Санторо ни разу даже не пыталась прийти к ответу, она не знала, что ответить сейчас. Отказать? А примет ли он её отказ? Согласиться, и на что она подпишется? Аделина подняла взгляд на Джессо, он ждал ответа, сильнее сжав её талию. И Санторо собралась с духом, приоткрыв уста. Невидимый ветер ворвался в залу, потушив сотни свечей и погрузив во мрак встрепенувшихся доселе веселящихся мафиози. Музыка застыла вместе с дыханием Аделины. Всё ещё находясь в руках Бьякурана, она замерла вместе с ним. Словно она часть киноплёнки, которую остановила властная рука оператора. До тех пор пока искусственные огни не зажглись в спешке слуг. Джессо помрачнел как человек, увидевший призрака, ведь когда он обернулся, парадная дверь открылась, пропуская заблудшего странника в лике японского воина. Самурай горделивой и не спешной походкой спускался по лестнице, держа руку на поясе с ножнами, где покоилась катана. Самурайские доспехи сверкали бронзой в свете огней. Шлем полностью покрывал чело ворвавшегося путника, точно дорога из эпохи Эдо завела его на закрытый маскарад. Он ступал вдоль верениц масок, оборачивающихся с любопытством и опаской. — Мне не пришло приглашение, дорогой босс Мильфиоре, — самурай раболепно склонил голову, говоря с нотками почтительности, но фальши. — А Вонгола хладнокровно бросила меня одного-одинешенька в поместье. Не мог же я не выразить своё почтение и не поздравить босса Мильфиоре с возможной помолвкой. Санторо едва не воскликнула, так сильно сжалась рука Бьякурана на её запястье. Подняв ничего не понимающий, тревожный взгляд на «жениха», Аделина застала на его губах маниакальную улыбку, глаза Джессо горели азартным безумием. Отпустив Санторо, он приветственно вскинул руками. — Какая честь! Вы всё-таки пришли, мистер инкогнито. Или точнее… — и сощурив глаза, процедил: — прославившийся кровавой резнёй на свадьбе Тсунаеши алебастровый клоун. Нет! Нет! Аделина не верила своим ушам. Человек, стоящий напротив них — не кто иной, как Франческо Гвидо. Брат, вырезавший всю её семью. Неужели… неужели всё повторится вновь? Нет, не верно, это была ловушка для самого иллюзиониста. Расставляющий ловушки Фран. Странные теории заговора между иллюзионистами. Не успел Гвидо произнести и слова, как на него обрушились два лезвия появившегося из разлома иллюзии в пространстве Генкши, разрубившие тело Гвидо на три части. Аделина воскликнула, прижав ладони к губам и попятившись назад. Но самурай размял шею, вздёрнув разрубленными плечами, точно скидывая с них тяжесть. Две половины тела покрылись синим пламенем, отделяясь от туловища, преобразуясь в две фигуры, восставшие в клонах. Генкши прикрыл собой босса. Это лишь иллюзия, настоящий должен быть поблизости. Вот только где именно? Обладая прозрачностью пламени, Франческо мог прятаться, где угодно. Хранитель Юни вновь атаковал три иллюзии, обнажившие катаны, он дрался с тремя как с одним, даже не применяя пламя тумана. Аделина огляделась — ни одного из знакомых иллюзионистов поблизости. Что-то здесь не то, неужели они прячутся в иллюзии, чтобы выманить Гвидо? А значит, Генкши пытается заставить использовать его больше пламени, чтобы определить его источник. Музыкой схватки стал лязг мечей, конфетти хлопушек — искры от соприкасающейся стали. Одну из иллюзий отбросило на фуршетный стол. Катана рухнула из развеивающейся руки, и перед тем как исчезнуть в болезненном видении явила картину из воспоминаний детства. Та самая катана. Из оживлённых Рокудо Мукуро воспоминаний. Катана отца. Как? Неужели просто очередная уловка Франческо, или он действительно нашёл её? Вероятно, отец оставил подсказку в личных дневниках, если Гвидо нашёл их. — Нашёл, — донёсся через несколько столиков голос Рокудо Мукуро, будто в насмешку мыслям Аделины. Появившийся из ниоткуда Рокудо направил острие трезубца на одного из встрепенувшихся гостей. Но слишком тучный и неуклюжий на первый взгляд мужчина отпрянул с лёгкостью атлета, подпрыгнув в воздух. Вырвавшийся из иллюзии Мармон направил материализовавшихся змей, но вспыхнувшая из синей пыли катана разрубила их. Мужчина на глазах в один взмах ресниц предстал самураем. — Это он! Это оригинал!!! — воскликнул Мармон. Лианы Мукуро обвили тело самурая, подскочившие из укрытия Хроме и Фран выставили руки, окружив иллюзионистов. Справившийся с последней иллюзией Генкши вовремя подскочил в образовавшееся поле, что синими всполохами покрыло сферу, и четверо иллюзионистов исчезли. Хроме и Фран остались по местам с активированными кольцами. Мальчишка подпрыгнул на стул, с беспечностью прихватив сладость с вазы, когда Хроме боялась сделать лишнее движение. — Что это? — Аделина озиралась вокруг, не в силах понять, куда делись хранители тумана. — Они внутри собственной иллюзии, там, где их битве никто не помешает, — Бьякуран приобнял Аделину за плечо, кивнув вверх к высокому потолку залы, примерно указывая на место схватки. — Маскарад был ловушкой, — догадалась Аделина. Аделина нашла взглядом Занзаса. Исподлобья он смотрел в ту же точку, где исчезли иллюзионисты. Неужели даже он знал? Если Мармона втянули в представление, он не мог не предупредить босса. Кажется, она благополучно прососала всю информацию. Идиотка. — Катана в руках самурая, это та самая — часть головоломки к Наследию. Лина бросилась к сдерживающим иллюзии Франу и Хроме. Фран, развалившись на стуле, с видом воплощения чревоугодия в детском теле, довольный и счастливый как кот, уплетал очередное шоколадное пирожное, но Санторо бессердечно вырвала единственную усладу души. — Фран, мне нужно выйти на связь с Мармоном, можешь устроить? — Аре? Зачем вам понадобился жадный зубной бес? — Нужно передать одно очень важное сообщение. — У Хроме телепатическая связь с Учителем, — и вытянув руку к поднятой вверх тарелке, Фран получил обратно свои лакомства, пока Аделина бежала к Докуро. Пот блестел на лбу девушки, в отличие от Франа, Хроме приходилось выкладываться на полную. Аделина прикоснулась к запястью иллюзионистки, как можно тише, передав просьбу. — Хроме, мне нужно, чтобы ты передала Мукуро, что катана самурая — это следующая подсказка к наследию. Мы должны в первую очередь заполучить её. Докуро кивнула и, прикрыв глаза, передала слово в слово. — Оя? Всполохи огня искрились в отражении проклятого красного глаза, где сменился очередной путь ада. Мукуро увернулся от атаки, приземлившись к Мармону. В мире иллюзий не существует понятия верха и низа, всё относительно и абсолютно одновременно. Одну секунду играют блики пожирающего огня, другую — тело бьёт от озноба вырастающих глыб льда. Франческо лениво ступал по клетчатому потолку, вздыхая, охая и ахая. Противник спокойно перехватывал инициативу в свои руки, управляя их же иллюзией, нагло и бесчестно. — Мармон, сообщение от группы поддержки. Катана — очередной пазл к наследию Санторо. — Откуда такая информация? — скептически скривил губы Вайпер, наблюдая за противником, крутанувшимся в невесомости, что вновь поглотила тьма. Они очутились в беспроглядной пустоте, по которой спускался самурай. Генкши, отбив очередную атаку, приземлился к коллегам, прекрасно успев услышать о катане.  — От надёжного источника. — Есть у меня один план, но он вам не понравится. — Аспер сильнее натянул капюшон, встряхнув волосами. — Мираж R. — Хочешь и нас заодно в могилу свести? — А ты что, сомневаешься в себе, Рокудо? — едко усмехнулся вариец. — Ещё чего, — в той же манере парировал Мукуро. — А что касается тебя? Обращение Мармона к Генкши осталось проигнорированным. Мильфиоровец смерил варийца таким надменным взглядом, что не требовалось слов — никто из них не сомневался в своих способностях. — Господа, — нараспев растянул самурай, присев на корточки, в трёх метрах от пола паря над их головами. — Мне становится скучно в вашей песочнице! Или выпустите меня или сражайтесь всерьез, раз позвали меня на ваши игры, — и демонстративно зевнув, щёлкнул пальцами. Несколько горящих карточных мастей завертелись вокруг оси и отпечатались на материализовавшихся шлемах точь-в-точь идентичные Гвидо. — Только посмотрите на него, он же пыжится только из-за своих способностей. Хватит маленького укола по его самолюбию, чтобы он засомневался, а этого будет достаточно, — отчеканил Мармон, спокойно и ровно. — Хорошо. Как только ты активируешь мираж, мы с Генкши воспользуемся кольцами ада, хватит маленького сомнения, чтобы ты достал его. — О? — заинтригованный развернувшейся картиной Гвидо наблюдал, как плотное пламя тумана покрывает владельцев кольца ада. Наконец-то аперитив закончился, и можно перейти к основному блюду. Битва продолжилась. Беспощадная, бесчестная, с ударами в спину и подлыми манёврами. Шипы вонзались в тела вместе с монстрами, стихии буйствовали, пытаясь обмануть пять чувств. Но будь то наполняющая лёгкие вода, пожирающий ноги огонь, они игнорировали собственные ощущения — лжеца не обмануть. Мармон наблюдал за исходом битвы снизу. Мираж уже действовал, готовый поразить любого, кто усомнится в собственных способностях. Таково было правило Аспера на этот раунд. Корка льда покрыла панцирь доспехов самурая, в то время как огонь Рокудо сцапал инфернальными когтями застывшего Гвидо. Франческо слишком поздно разрушил иллюзии, корка в его представлении не успела сойти со шлема, и несущийся клинок Генкши обрушился на панцирь, дробя его пополам. Расширившиеся голубые глаза противника задрожали, шлем разлетелся на ледяные осколки. Мармон, Мукуро и Генкши застыли, лицо иллюзиониста открылось, перекошенное от злости маленькой потери, с кровавой царапиной на лбу, уходящей красным подтёком по усыпанным веснушками щекам к подбородку. — Оя? — Рокудо готов был поклясться, что он уже видел это лицо. Перед глазами точно вспышка затвора фотоаппарата мелькнуло лицо Аделины Санторо. Слишком сильное сходство. Франческо падал вниз, от несущегося на него туманника Мильфиоре. Рокудо ринулся следом. Ему нужно лишь оцарапать его лицо, тогда он сможет захватить тело. Засомневавшийся лишь на секунду Гвидо издал истошный хрип, сетка капилляров покрыла его лицо, кровавый кашель вырвался из груди с очередным хрипом. — Получилось! — взволнованный Аспер ринулся снизу, выпустив из рукавов безобразных угрей, разинувших острые пасти. — Нет, — прошептал Гвидо, активируя красную крестю, вложив в неё все силы. — У меня ещё остался джокер в рукаве. Красная крестя завертелась вокруг оси в воздухе залы, где проходил маскарад. Всех эвакуировали, лишь хранители двух семей сторожили место сражения, недоступное для их глаз. Они не сразу заметили вспыхнувшее из синего пламени тело летящего самурая. А кто заметил, просто-напросто не успел среагировать. Иллюзионист, распростерев руки, летел на Аделину, не успевшую отступить на шаг назад. Заключив девушку в неосязаемые объятья, иллюзия прошептала на ухо строчки предназначавшиеся лишь ей одной: — Тик-так. Тик-так. Невесомо, но ощутимо для встрепенувшихся струн души Аделины, сомкнувшиеся на спине руки исчезли. Всё развивалось слишком стремительно, взгляд Санторо потерял осмысленность — волю и разум сомкнули в цепи повиновения зашифрованного послания, и Санторо не видящим взглядом кинулась вперёд на Докуро, сбив её с ног. От последнего удара Генкши из груди Гвидо хлынула кровь, и он непроизвольно выпустил катану. Аспер подхватил прилетевший подарок судьбы и быстро спрятал его в иллюзии. Иллюзия поля боя дала трещину, пространство исказилось, образовав разлом, в который падал Франческо, скованный миражом Мармона. Три иллюзиониста встрепенулись, не веря глазам, их поле битвы дало брешь. На мгновение сомнение одолело каждого, но этого хватило — их постигла участь Гвидо. Не успев обрушить атаку на противника, трое захлебнулись в крови, падая теперь вместе с противником. Но если они повисли во тьме, то Франческо провалился в трещину. Поднявшаяся Аделина распростёрла объятья, встречая своего заклинателя. Лишь на миг хранители смогли узреть лик убийцы и интригана, оккупировавшего особняк Вонголы. Бледное лицо, покрытое капиллярами, кривилось от боли. Гвидо рухнул на Аделину. Санторо, упав вместе с братом, прижала его к себе, обняв за стан, его голова неестественно запрокинулась назад, из горла рвался хрип. Хранители ринулись к врагу. Вырвавшиеся карты из кармана юбки Аделины выстроились стеной, скрывая от готовящейся атаки. Карты множились, образовывая стены со всех сторон. Пространство иллюзии треснуло полностью, и поверженные атакой Аспера иллюзионисты рухнули рядом. Франческо пошевелился и, прошипев и подняв указательный палец, направил пламя в карты. Карты облепили тела Аделины и Франческо, сливаясь с ними. И приняв форму бабочек, ринулись под потолок. Гвидо и Санторо исчезли, пока карточные красавицы уклонялись от направленных на них со всех сторон атак. Они исчезали одна за другой. Пока последняя не рассыпалась синим мерцанием. Мармона подняли на ноги, тут же окатив ушатом виски из бутылки. Закашляв и застонав, Аспер упал на стул со вздохом человека, умоляющего оставить его в покое. — Где катана? — схватив иллюзиониста за макушку, прорычал Скариани, прекрасно услышав просьбу Санторо передать Мармону послание. — Это была иллюзия, — громко, чтобы услышали все, соврал Аспер, а боссу кивнул, постучав пальцем с кольцом по боку, где висела катана.

***

В одном из пустых коридоров бабочки, словно саранча, скопились в одной точке, образовывая из карт очертания двух фигур. Карты отлепились от тел, вернувшись в карман Аделины. Лежавший на коленях сестры Франческо зашёлся кашлем, схватившись за пронзённую ударом Генкши грудь. — Чёртовы ублюдки. Я сделаю памятку, чтобы стереть вас из нового мира. Из последних сил, шатаясь и держась за кровоточащую рану, Франческо поднялся, опираясь на плечо Аделины, что всё тем же затуманенным взглядом смотрела в одну точку. — Ну, спасибо, сестрёнка, удружила. Дальше я как-нибудь сам. Аделину будто отпустило сковавшее оцепенение, в котором она не слышала собственных мыслей, не чувствовала и не осознавала собственных движений. Она смотрела в удаляющуюся спину поверженного самурая, бесчестно сбегавшего с поля боя. Сердце разразилось вспышками молний, что заставили вытянуть руку и прокричать надломленным голосом: — Франческо! Мимолетно вздрогнувший иллюзионист застыл. — Ты… ты… — голос предательски задрожал от наворачивающихся слез. — Ты ведь Франческо Гвидо, мой брат. С наивной детской надеждой Санторо смотрела, как убийца её семьи медленно оборачивается, глаза Франческо блестели в неподдельном удивлении, на приоткрытых устах застыл то ли вопрос, как она узнала, то ли утвердительный ответ. Что в этот момент чувствовал безжалостный и сильнейший иллюзионист, боялся ли услышать проклятья и обвинения? Стоя в пол-оборота, он не сводил глаз с плачущей сестры, на губах которой расцвела ласковая улыбка с подёрнутой грустью. — Спасибо, — промолвила она самым благодарным голосом, на какой была способна, отчего Гвидо затрясло. — Спасибо, что убил их всех. Я так сильно ненавидела свою семью, желая им смерти, а ты взял и убил их. — И зажмурив глаза, с болью стиснув зубы, Аделина перешла на истеричный обвиняющий крик: — Одно… одно я не понимаю! Почему? Почему за всё время ты ни разу не вышел со мной на связь? Почему не забрал меня на свадьбе?! Почему? — раздирающий вопль эхом прокатился по коридору, Аделина согнулась пополам, обняв себя руками. Её трясло от взрыва чувств и всплеска эмоций, которые всё это время покоились в её личном кладбище души. Молчание давило, будто удушающая рука, Санторо боялась поднять взгляд — ведь вдруг он — иллюзия, которая уже развеялась. Но вопреки этому она услышала голос родного брата — без прикрас и наигранности, настоящий, ровный и спокойный. — Ты ошибаешься. Всё это время я был ближе, чем ты думаешь. Санторо качнуло вперёд, она сделала шаг, выпрямившись, на губах застыл вопрос, когда она потянулась к уходящему прочь брату. Она кинулась за ним, но глаза застилали слёзы в синем флёре окутывающего тумана, и вместо плеча Франческо, Аделина схватила бабочку, чьи крылья забились в её кулачке. Что это? В лёгкие ударил свежий весенний воздух свежескошенного газона. Трель птиц вместо доносящейся музыки из банкетного зала. Санторо раскрыла ладонь, выпуская мерцающую в синем пламени бабочку, юркнувшую под свод ясного неба к резвящимся на природе ребятишкам. Старое поместье Санторо, где они жили с отцом до учинённого ею пожара. Под сенью дерева на покрывале сидела белокурая женщина, заплетающая пышную косу. На солнце резвились неугомонные ребятишки — мальчик и девочка. Малышка с большими васильковыми глазами, открытыми для всего мира, хватала маленькими ладошками бабочек, которые создавал мальчик, что будто ткал их из синего пламени Тумана. Но бабочки соединились, превратившись в оскалившуюся змею, нацелившую зубы на закричавшего ребенка. Девочка заплакала, упав на колени, пока змея кружила вокруг по ворсинкам зелени. Подскочившая мать кинулась к детям, схватив извивающуюся змею и обняв дочку, погладила напуганного ребенка, укоризненно взглянув на мальчишку, что с гаденькой довольной улыбкой прыснул от смеха. Успокоив дочь, женщина присела рядом с сыном, змея растворилась в руках, вновь вспыхнув взметнувшимися к небу бабочками. — Франческо, прекрати пугать сестру. — Я не виноват, что она пугливая плакса! Она слабая, вот и плачет! — обиженно надулся Франческо, насупившись. Алиса вздохнула, как настоящая любящая мать, не знающая, как примирить нерадивых детишек. — Наличие пламени не делает тебя сильным. Если ты трус, то и пламя тебя не спасёт. Если ты действительно сильный, ты должен защищать сестру, а не пугать её. Если со мной что-нибудь случится, ты должен стать её рыцарем. И погладив сына по голове, Алиса с тоской взглянула на балкон, где стоял супруг, в ужасе смотрящий на очередной долговой счёт, который он смял в побелевших пальцах. — И пожалуйста, — слеза скатилась по бледной щеке супруги Альберто, голос вибрирующе задрожал. — Не используй пламя в присутствии семьи Санторо. Я не хочу, чтобы они сделали из тебя убийцу. Ты не виноват, что твой отец наградил тебя этими генами. Маленькая Аделина, перестав плакать, сидела в густой траве, снова хватая разноцветных крылатых красавиц, заворожённая их мерцающими крыльями. Стоящая негласным свидетелем картины из прошлого Аделина плакала, не в силах дотянуться до недосягаемых прошедших дней. Запертая в иллюзии Санторо стояла с протянутой рукой, пока Тсунаеши тщетно пытался до неё докричаться. Савада отчаянно пытался растормошить Аделину, но тело девушки окаменело, застыв недвижимым изваянием, Тсуна даже не мог опустить её руку. Будто её и правда заморозили, отправив в забвение собственного подсознания. К попыткам Савады присоединился догнавший Бьякуран. Разделённые в поисках иллюзиониста мафиози рыскали по всем владениям. Мармон подошёл к столпившимся мафиози возле их Санторовского недоразумения. — Бесполезно, Савада. Санторо находится внутри иллюзии. — Как нам её оттуда вытащить? — паника нарастала волной, Савада смотрел на Аделину, но не видел её присутствия, взгляд поблёк будто у мертвеца — недвижимый и тусклый. — Сама выйдет, когда найдет лазейку, или когда этого пожелает этот напыщенный клон, — с неприкрытым ядом процедил Аспер, уязвлённый, что не смог убить какого-то щёголя, возомнившего себя лучшим иллюзионистом. — Лина! Лина! Иди на мой голос! Где бы ты ни была, всё, что ты видишь — неправда! — Савада вцепился в её окаменевшие плечи, пытаясь хоть немного встряхнуть. — Может, её поцелуем разбудить, как в Спящей красавице? — сладким голосом предложил Бьякуран, даже в такой ситуации успевая веселиться и не отчаиваться. Ни уговоры, ни попытки Мармона войти в сознание не увенчались успехом. Занзас приближался незримой, но нависающей тенью, подбрасывая ещё наполовину полную бутылку, он с самодовольной улыбкой окликнул Мармона, который, открыв рот от вида летящей бутылки, вовремя отскочил в сторону, и снаряд врезался в затылок Санторо, выбив из оцепенения. Аделина вскрикнула скорее от страха, чем от боли, опустив руку и наклонившись вперёд от удара, она рухнула на колени, хватая воздух ртом как задыхающаяся рыбка. — Занзас! — нравоучительно воскликнул Тсуна, — какого лешего ты творишь? — Заткнись! — рявкнул босс. Аделина со стоном вздохнула и запрокинула голову, осмысленным, но ещё дезориентированным взглядом пробежавшись по каждому, тело безвольной куклой накренилось, и Санторо свалилась на бок, устало моргая. Бьякуран, под порыв взять всё в свои руки в прямом смысле, направился к Аделине, но пламя ярости ударило на его пути с такой силой, что Джессо едва успел отшатнуться, языки пламени укусили за ноги. С нескрываемой злостью босс Мильфиоре вперил взгляд в босса Варии, подхватившего Аделину на руки. Санторо обняла Занзаса за шею, вжавшись в его тело, на инстинктивном уровне ища защиты и поддержки. И не сказав ни слова, Скариани направился прочь со своей ношей. Так тепло и спокойно, Аделине казалось, что её обволакивает горячий кокон. Собравшись с силами, она заставила себя приоткрыть глаза, смутно воспринимая картину вокруг. Единственное, за что она судорожно цеплялась — смятая в её пальцах ткань рубашки. Чуть подавшись вперёд, Аделина обняла Занзаса за шею, пропустив в пальцах прицепленные к волосам перья. У неё не было сил даже пошевелить языком, она уткнулась щекой в плечо, пытаясь его чувствовать, осязать, в страхе, что это всего лишь иллюзия Франческо. Но сладкий момент закончился, её уронили на кровать, и точно уже на выработанных инстинктах Аделина закрыла лицо рукой, укрывшись от удара Занзаса. — Идиотка! Ты хоть понимаешь, что натворила? Санторо согнулась, подтянув колени. Она ни черта не понимала. Насильно отняв руки от её лица, Занзас потянул её вверх, заставляя запрокинуть голову, шею от резкого наклона пронзила боль. — Сколько раз тебе нужно наступить на одни и те же грабли? Так какого хрена, мусор, ты взяла с собой карты? — Я не знаю, — хрипло простонала Лина, зажмурив глаза от боли. Скариани, прорычав, толкнул её на кровать, подорвавшись с места, выместив гнев вместо желания раздавить красную черепушку, оставил приличную вмятину в стене. Иного он и не ожидал от пресловутого плана Савады, который мог даже сработать, если бы не женщина. Аделина упала на кровать и коротко качнула головой. Она ни черта не помнила с той минуты, как клон Франческо прошептал на её ухо: «Тик-так». Как Скариани и думал, в покое их не оставили. Первыми, правда, ворвалась Вария, не с пустыми руками. Оскалившийся Скуало швырнул украденную Мармоном у фокусника катану — та самая подсказка, о которой говорила Аделина. Занзас повертел с презрением старинную реликвию, прикидывая после случившегося, не слишком ли расстроится Савада, если он снесёт Аделине голову? Следом ворвался Бьякуран, с напускной грациозностью беспардонно вторгся в покои, прошёл к кровати, с интересом разглядывая полуобморочную невесту. — Лина-тян, нас прервали, я бы хотел закончить разговор, ты сейчас в состоянии говорить? — Свалил из моей комнаты, — отчеканил каждое слово Занзас, даже не глядя на мильфиоровский мусор, всё ещё разглядывая в искусственном свете лезвие меча, будто ища следующее скрытое послание. — Это мои владения и все комнаты здесь мои. Может, лучше выйти тебе, у нас с Аделиной есть разговор тет-а-тет, — с холодным спокойствием и сладкой улыбкой парировал Джессо, нагло присев на кровати и ласково пригладив выбивший красный локон спящей Санторо. Если бы не реакция, Бьякуран бы сейчас сидел пришпоренный катанной к кровати, но Джессо, вовремя подскочив с постели, смотрел в неистовом гневе на вонзившееся лезвие катаны в место, где он сидел, рядом с Аделиной. Вария, точно зрители развернувшегося экшн-боевика, с горделивыми улыбками наблюдали со стороны, мысленно уже сделав все ставки на босса. Но не успел Бьякуран активировать пламенного дракона, а Занзас зажечь пламя, как в покои, ставшие настоящим проходным двором, ворвалась Вонгола в лице Савады и Гокудеры. — Мне нужно срочно поговорить с Аделиной о случившемся. — О, Тсунаеши-кун, вставай в очередь, — жеманно взмахнув рукой, попытался разрядить обстановку Джессо, не сводя ненавидящего взгляда с самодовольно улыбающегося Скариани. — Попрошу всех удалиться буквально на пять минут, — непривычно стальным голосом скорее приказал, чем попросил Савада, сжав кулаки. В комнате повисло такое напряжение, что чиркни спичкой — и невидимая спираль огня поглотит вперивших друг в друга мафиози, не желающих уступать друг другу. — Ну ладно, — первым сдался Бьякуран, примирительно подняв руки, — я зайду через пять минут, — и удалился, не забыв смерить Занзаса взглядом, говорящим, что они не закончили. Варийцы целой гурьбой, толкаясь и пыхтя от возмущения, оставили Саваду, кивнувшего Гокудере, чтобы тот тоже подождал в коридоре. Занзас никуда уходить не собирался, одним своим видом, пристроившись на кресле и взметнув бровью, он как бы говорил «ну давай, только посмей меня выгнать». Тсуна, покачав головой, мол, он на другое и не надеялся, проигнорировал его присутствие, прошёл к Аделине, что сложив пальцы в замочек, казалось, спала сейчас беспробудным сном. — Аделина, проснись, нам нужно срочно поговорить, иначе у тебя будут серьёзные проблемы. Но Аделина не реагировала, Савада в отчаянной злости схватил девушку за руку. — Аделина, ты помогла убийце своей семьи, позволила ему сбежать! Мне нужны объяснения не для себя, а для всех свидетелей! Ты хоть понимаешь, как это выглядело? Санторо молчала — вот так просто, взять и уснуть, скинув все проблемы на других. Сбежать от ответственности. Дверь тихонько скрипнула, Савада и не заметил приблизившиеся шаги, пока его не тронули за плечо. — Тсуна, позволь мне. — Реборн кивнул, дав понять, что знает некий секретный шифр, о котором ученику неизвестно. Савада растерянно уступил место репетитору, наклонившемуся к Санторо так, чтобы его шепот достиг только Аделину. — Хорошо притворяешься спящей, но дыхание все равно рваное, и глазные яблоки во сне двигаются быстрее. Аделина нахмурилась и открыла глаза, виновато взглянув на чуть выпрямившегося киллера, но мужчина всё ещё оставался близко, опёршись рукой рядом с её головой. — Ты не виновата, не так ли? Я заметил в прошлый раз, что он что-то сделал с тобой, возможно, даже внушил, чтобы ты спасала его шкуру. Я тебе верю, Вонгола тебе верит. А остальные поверят нам. — Спасибо, — дрогнувшим голосом прошептала Аделина, прикрыв глаза, пряча наворачивающийся слезы. — Я, правда, ничего не помню. Прости меня, Савада, я не хотела. Тсуна, присев рядом на корточки, взяла руку Аделину в свою, покачав головой. Он всё понимал, и вовсе не собирался её отчитывать. Реборн обернулся, подцепив катану за своей спиной, что будто священный Экскалибур, вонзённый в камень, торчал из кровати. По мелькнувшим искрам на дне антрацитовых глаз, Аделина поняла, что репетитор Савады прекрасно помнил катану, из которой её отец извлёк камни. Скажет ли он Тсуне? Реборн мимолётно стрельнул взглядом на ученика, но, нахмурившись, промолчал, с улыбкой положив свалившийся с неба пазл рядом с Аделиной. В конце концов, это её наследие, по крайней мере, пока что. В дверь настойчиво стучали. — Это Бьякуран, пожалуйста, не пускайте его, — тот же надломленный шёпот и умоляющий взгляд, взывающие к Вонголе и его репетитору. — Бьякуран? Что он от тебя хочет? И шмыгнув носом, Аделина простонала страдальческим голосом: — Детей-альбиносов с васильковыми глазами. Савада как впал в ступор, так и остался с открытым ртом, хрипя явно пытающийся вырваться вопрос, который Реборн на удивление спокойно озвучил. — Бьякуран сделал тебе предложение? Аделина лишь кивнула, шмыгнув носом. Реборн кинул на ученика многозначительный долгий взгляд, после чего криво усмехнулся. — Смотри-ка, Тсуна, кое-кто время зря не теряет. И что же ты? Аделина пожала плечами. Она и сама не знала. — Хорошо, ты девочка взрослая, сама должна понимать, что к чему. Отдыхай. — По-отечески погладив Аделину по макушке, запечатлел короткий поцелуй на ладошке, на мгновение скрестив их пальцы. — Стоп, — спохватился Савада уже на выходе. — Разве это не комната Занзаса? С отвращением наблюдая за разворачивающимися соплями, Скариани закатил глаза, игнорируя напрочь вопросы даже в свою сторону, лишь гневно наблюдал за сопливой драмой, испепеляя репетитора Савады самым уничижительным взглядом. — Да, она самая, я здесь сплю, — устало подтвердила Лина. — Почему? — Потому что Занзас разрушил мою кровать. Почему и как Занзас разрушил её кровать, у Савады язык не повернулся спросить. Но его любопытство выдало кое-что похуже. — А где тогда спит Занзас? Реборн едва сдержал смех. Тсуна не переставал его удивлять, докапывался до сложных истин, а простые вещи так и не научился видеть перед носом. — Так, Тсуна, Лине нужен отдых, — и недвусмысленно открыл дверь перед Дечимо. Аделина одними губами прошептала адресованное киллеру «Спасибо», на что репетитор подмигнул и скрылся за учеником. Нервный смешок нарастающей мелодией вырвался из груди, Аделина закрыла лицо руками, сотрясаясь в беззвучном смехе и откинув руки, со свистом вздохнула. — Боже, о чём думал Девятый, когда взвалил на плечи этого доброго сердца участь Десятого Вонголы? Саваде бы волонтерский кружок возглавлять, а не мафию всея Италии. Занзас подхватил лежащую катану и присел рядом, вновь разглядывая эфес. Превозмогая усталость, Аделина присела на колени за спиной босса, дотронувшись до его плеча. — Занзас… — Заткнись! — Занзас, я не собираюсь оправдываться о том, что произошло! Но, пожалуйста, оставь меня на этот раз с Вонголой, либо запри в замке Варии, больше не посвящая в детали поиска наследия, ты ведь видел, что я себя не контролирую! Реборн, прав, он… — Лина прикусила губу, едва не произнеся имя брата, — он… — Я же сказал, — Скариани обернулся с горящим взглядом, полного лютой злобы, — заткнись. И тогда Аделина осознала, что с самого начала Занзас не злился на неё за проваленную поимку «алебастрового клоуна». По едва прочерчивающейся самодовольной ухмылке она поняла, что Скариани упивался провалом Савады. Почему, хотела спросить Санторо. Разве они все не в одной лодке? Босс, с варварской лёгкостью достав серьги из кармана, вытащил камни и вставил в углубления в эфесе катаны. По лезвию меча проступили буквы, будто нити они ткали слова, простираясь от рукоятки до самого клинка. Положив катану на колени, Занзас считывал послание, пока любопытная Лина пыталась подглядеть из-за плеча. — Что там? — «Жизненный путь заключается в том, чтобы вернуться домой». С другой стороны «Где смерть, там и возрождение». — И всё? — И всё. Может, строчка из книги? Стоило попробовать найти через Интернет. Или же… Закончить мысль Аделине не дала открывшаяся дверь и уставший ждать минуту своей аудиенции Бьякуран, которого Лина успела заметить лишь краем глаза, ведь Занзас с силой схватил её за красный загривок, притянув к себе, и впился болезненным поцелуем в губы, сминая и подчиняя себе, схватив другой рукой за шею, не позволяя лишнего движения. Ошарашенный такой картиной хозяин бала, взметнув бровями, застыл на месте и, издав короткий смешок, криво улыбнулся. Аделина одной рукой обняв Занзаса за шею, отвечая на поцелуй, другой нашарила в кармане брюк коробочку с кольцом и протянула ту Джессо. — Вот оно как, — состроив оскорбленно-обиженный вид, Бьякуран страдальчески вздохнул, забрав коробочку. Они его, кажется, совсем не стеснялись, Занзас повалил Аделину на кровать, закинув ногу себе на бедро, а Аделина жестом руки дала понять, что вот именно так. Действие оказалось как всегда красноречивее любых слов, Бьякуран, посетовал, что придётся ему теперь оплакивать своё разбитое сердце в объятьях Блюбелл, и удалился от развернувшегося греха. А Аделина промычав сквозь поцелуй, схватилась за катану, ударив её тупой стороной по спине мужчине. — Я поняла, что означает фраза на катане. Дом — это в прямом смысле дом. Следующая подсказка находится в старом поместье моей семьи, где всё и началось. — Санторо!!! — этаж сотряс вопль, полный боли, отчаяния и жажды смерти определённого лица. — Клянусь, я продам тебя в Турцию в гребаный бордель с самой большой скидкой в моей жизни!!! Мармон. Мармон одним словом. Аделина с наслаждением издала вздох эстетического наслаждения, упиваясь воплями и проклятиями, которые слушал сейчас весь этаж. Кажется, кто-то брал уроки у Скуало. — Что ты сделала? — даже Занзас не слышал ещё за все годы такие децибелы иллюзиониста. — Заказала костюм на его счет. Занзас, уронив голову на её плечо, затрясся в безумном хохоте. Боже, будто десять минут назад он не собирался снести ей голову. Аделина облегчённо вздохнула, обняв мужчину, слабость и покой усыпляли с каждой минутой. Но в душе поселилось сомнение. Кажется, не один Бьякуран строит интриги за спиной Вонголы.

***

Юни терзали сомнения, а стоит ли говорить Вонголе о её догадке, к которой она пришла неделю назад. Её ли это дело и стоит ли вмешивать посторонних? Решив повременить с непростым разговором с Савадой, бывшая аркобалено Неба остановила Реборна, когда они возвращались из покоев босса Варии. — Дядюшка Реборн, нужно поговорить. Это насчёт Аделины. — Что-то случилось? — киллер кивнул Саваде, который не слышал слов Юни, чтобы ученик возвращался без него, и отвел Джиглио Неро в сторону. Юни с трудом подбирала слова, краснела и украдкой бросала взгляд на комнату босса Варии, в которую, к слову, зашёл Бьякуран. — Не знаю, мне могло показаться. И не моё это дело, но мне кажется, что Аделина… Юни встрепенулась, когда только что вошедший Бьякуран стремительно вылетел из комнаты, в таком разъяренном бешенстве она не видела его с момента событий в будущем при сражении с Савадой. Оскорблённое самолюбие босса Мильфиоре оставило отпечаток на лице, которое накрыла тень злости. Открыв уста, она проводила взглядом Джессо, шипевшего под нос: — Такой план, и коту под хвост. Чёртов Занзас, лучше бы тебя держали и дальше в глыбе льда. Юни знала о безумном плане со свадьбой, поэтому могла лишь покачать головой, стыдясь за своего старшего босса. Реборн, так как был в курсе событий даже больше остальных, изумлённо приподнял бровь на смутившуюся экс-босса аркобалено. — Да, я знала о его планах, но это же Бьякуран, его бесполезно отговаривать. Услышав, что Джессо уже поклялся кого-то убить, Юни напрочь забыла о разговоре, ринувшись в сторону альбиноса. К общему дурдому раздался громогласный вопль Мармона. Что же, Аделина оказалась права, крики Мармона — та ещё музыка для ушей и, натянув поля шляпы, Реборн направился к ученику. Сомнения так и остались на совести Джиглио Неро, которая, возможно, одним вовремя сказанным словом могла предотвратить трагедию, запустившую ход к неотвратимому будущему.