Наследие Санторо

План увенчался успехом. И результатом этого успеха стал яд, заслуженным трудом выкраденный из неприступного банка. Аделина не желала притрагиваться к маленькому пузатому бутыльку с синей жидкостью, небольшая доза которого едва не отправила её на тот свет. Поэтому предпочла отдать яд Саваде сразу. — Были трудности? — Тсуна спросил об этом так, словно они ходили на пикник, а не грабить банк. — А в понятие «трудности» входит второй муж, свалившийся с небес? Поскользнувшийся на банкнотах Леви, желающий всех перестрелять Занзас, а ну, и пара-тройка укокошенных охранников? — Думаю, нет. Не входит. — Савада невинно улыбнулся и спрятал яд в кармане пиджака, простодушно пожав плечами. Но Санторо уже знала, что за этим простодушием скрывается коварная личина маленького дьяволенка. Ибо только дьявол мог додуматься до такого плана. Яд, который незаконным путём заполучил её дядька, из последней информации, добытой кровью и потом, хранился в неприступном банке, а точнее банковской ячейке за семью замками и печатями. И чтобы проникнуть к нему, нужно как минимум быть невидимым и неосязаемым. Но Тсуна придумал кое-что лучше. «Это» невидимое и неосязаемое доставит в пункт назначения молодая семейная парочка, решившая положить своё наследство в банковскую ячейку. И этой милый парочкой стала Аделина, неуклюже поправляющая своё скромное платье, которое принято носить приличным женам, и Занзас, уничтожающий всё живое одним своим взглядом. Он явно готов был засунуть этот брак в одно место одному боссу Вонголы. — Савада наверняка ничего такого не имел в виду, когда поставил нас, ну… эм, в пару, — то ли себя, то ли Занзаса пыталась уверить Аделина, следуя за слишком быстро передвигающим боссом. — Точно так же, как я ничего не буду иметь в виду, когда продырявлю ему башку. — Ну, нужно искать во всём плюсы. Это будет неплохой опыт для когда-нибудь нашей будущей… ну, то есть будущей нашей по отдельности семьи… а-а-а. — Санторо ударила себя по лицу, когда Занзас остановился, что уже было плохим знаком. Он, обернувшись, бросил такой гневный взгляд, что Аделина демонстративно закрыла рот на замок. Пока они направлялись в кабинет, где была назначена встреча с представителем банка, Аделина успела заметить совсем не привлекающие к себе личности в виде: Скуало, почитывающего газетку в очереди; Бельфегора, бьющего по автомату с горячими напитками, откуда сыпалась мелочь под довольный щипящий смех; Леви, слишком энергично забивающего карманы рекламными брошюрами. Куда подевался Луссурия, Лина предоставила своей фантазии — может, пошёл охмурять охранника. Что же, Вария снова выполняла за Вонголу чёрную работу, пока само десятое поколение прикрывало их с тыла на случай форс-мажоров. Но главным перекрытием служили иллюзионисты. С одним из них Лина столкнулась по пути. Мужчина выронил бумаги при их столкновении, и она поспешила помочь поднять их. — Так Франческо Гвидо мёртв? Аделина застыла, не сразу поняв смысл вопроса, но, подняв взгляд, встретилась с разномастным взглядом иллюзии. Мукуро идеально законспирировался так, что сразу и не отличишь. — А что, хочешь пособолезновать или отправить цветочки на могилку? — Ку-фу-фу, ну уж нет, и даже то, что он твой брат, не заставит меня произнести слова сожаления. Хотя нет, я жалею, что не сокрушил его лично. Это оскорбляет меня как иллюзиониста. — Все претензии к Занзасу. — Кажется, он сейчас не в лучшем духе. — Мужчины всегда не в лучшем духе, когда на них внезапно сваливается с неба жена и пара-тройка детей без согласия. Кончив на этом любезности, двое актеров разбежались по местам своей сцены. Лина успела заскочить в кабинет, как раз когда подошла их очередь. Банковский консультант с улыбкой, припасённой для каждого клиента, пригласил занять их места. Взяв всё в свои руки, поняв, что Занзас не щедр на слово, а уж тем более в их ситуации, Аделина поведала душещипательную историю о полученном наследстве от любимой бабушки, которое она хочет положить на хранение в самый лучший банк Италии. Но перед этим они с супругом хотели бы убедиться в надёжности и неприступности банка. — Мы молодая с недавнего времени замужняя пара, любящие друг друга, с пятью детишками, которые едят как один большой лигр. Поэтому нам не помешают деньги на чёрный день. Не став спрашивать, почему именно лигр, консультант понимающе закивал. И попытался в устной форме уверить, что за свои вложения они могут не переживать. — Но нам бы всё-таки хотелось увидеть своими глазами, как ваши сотрудники положат вот эти маленькие, но блестящие камушки в ваши надёжные стены. Из открытого кейса многозначительно засверкали скромные по размеру, но многочисленные по количеству бриллиантовые камни, при виде которых на лице банкира расцвела улыбка, дающая на всё согласие. И вроде разговор уже пошёл в нужное русло, как в дверь постучали так же скромно, как сверкали бриллианты. Ведь даже не дождавшись одобрения войти, незваный гость юркнул в помещение, при этом жеманно распинаясь в высокопарных речах. — Ах, прошу прощения за опоздание. Пробки, пробки! Жуткие пробки! А мой коллега меня подменил на всякий случай. Но вот я здесь, и больше чужая помощь не понадобится. Аделина пыталась совладать с удивлением вперемешку с возмущением. Но свалившийся с неба Бьякуран, как ни в чём не бывало присел за соседнее кресло, закинув ногу на ногу, игнорируя, что Занзас уже одним взглядом сжигал его на медленном огне. — А вы? — Я муж, — просто ответил Джессо на вопрос. — Но… Разве не… — А, этот, — небрежно кинул на босса Варии Бьякуран, — это бывший муж, а я будущий. Занзас изогнул бровь и сдержал рвущийся смешок, и, облокотившись щекой о руку, опасно сощурил глаза, злобно оскалившись. — Но их брак будет фиктивный, по расчёту. Для бизнеса. Аделина на подобную реплику Скариани захлопала ресницами и страдальчески вздохнула. Что же, молчаливый конфликт с маскарада решил продолжиться не в самом подходящем месте. — Да, но детей будем рожать от меня, — пожал плечами Бьякуран. — Если яйца останутся на месте, — процедил сквозь зубы Скариани. — В общем, оформляйте банковскую ячейку на меня, — подвела итог Аделина, нервно рассмеявшись. Бриллианты отправились в свой пункт назначения целым конвоем. Шествие возглавлял банковский представитель, держащий кейс на весу, позади него ступала семейка из бывших и будущих супругов, весь процесс замыкала охрана. Незаметно для всех один маленький бриллиант из кармана Занзаса упал под ноги, да так и остался там лежать, замерцал синим туманом и поднялся вверх невидимой рукой. Мармон, появившись из иллюзии, юркнул за угол, проводил удаляющуюся группу взглядом и, вытащив ещё три бриллианта, разложил на полу. Из синего тумана материализовались три фигуры, ставшие Скуало, Бельфегором и Леви. — У меня у одного чувство, будто меня в мясорубке перемололо? — Суперби размял шею и сморщился так, словно проглотил целый лимон. Бельфегор, присвистнув, оглядел неприступную банковскую крепость. — Мармон, ты в курсе, что с этим кольцом ада можешь теперь хоть каждую неделю грабить банки? — Прекрати, мы на задании, а не в цирке. Уйти мы отсюда сможем только следом за боссом с Санторо и Джессо. Я ещё недостаточно разобрался с кольцом, чтобы вернуться обратно тем же путём. — А Джессо тут при чём? — не понял Скуало. — Я видел, как он бежал в банк, — подтвердил Леви. — Откуда мне знать, меня сейчас волнует только выполнение задания. Если я облажаюсь, босс мне никогда не позволит вернуться. — Ши-ши-ши, наивный Мармон. Тебе следовало бы сказать «не убьёт при первой непосредственной встрече». Пока скрытые в иллюзии варийцы направились по карте, уже натренированные поисками сокровищ, искать яд, шведская семейка следила как бабушкино наследство от Савады запирают за десятью замками в бронированных стенах. — Может, этот подарочек тоже оставим здесь? — Занзас кивнул на Бьякурана, на что Джессо состроил несчастное, обиженное лицо. — Может, лучше оставим здесь тебя? Общество станет только лучше без одного социопата-убийцы. — Сказал другой социопат-убийца, — тихо прокомментировала Лина. — Давайте, лучше я останусь, здесь тихо и спокойно, — на последнем слове нечто бухнуло с глухим ударом. Охрана немедля напряглась и под негласные указания ринулась в сторону звука. — Чёртов мусор. Отряд грабителей, найдя нужный сектор, сработал быстро. Мармон создал внутри банковской камеры реальную иллюзию, что достала наследие и трансформировалась из четвёртого камня перед Аспером, передав синий бутылек. — Эй, вы ведь думаете о том же, о чём я? — подозрительно хитрым тоном отозвался скалящийся Леви. — Ши-ши-ши, не знаю, о чём думает Леви, а у нас остался ещё один такой камушек. — С дуба, что ли рухнули! Мы не банк пришли грабить! — едва сдержал крик Суперби. — Вот именно! — ощерился Аспер, прижав наследие к груди, ведь от него зависела его судьба. — Мармон, деньги. — И Бел был прав. Одно слово, и сколько страданий и потенциальной радости оно приносило иллюзионисту Варии. И всё бы было идеально, вот только прихватив пару пачек денег из соседней камеры, Леви уронил парочку, поскользнулся на них, и грохнулся так, будто банк подвергся землетрясению. Поднявшийся кипиш вылился в уносящих ноги убийц, что молились сейчас, чтобы Мармон не сплоховал и их временная невидимость не закончилась в нужный момент. Босс с Санторо и каким-то боком появившимся Бьякураном как раз покидали хранилище. И мужчины, затаив дыхание, проскочили дружной шеренгой перед закрывающимися дверьми. Вспоминая весь дурдом, вымученная Аделина упала в кресло, трагично закрыв лицо рукой. — Думаю, объяснять не нужно, что кто-то получил пламенем ярости. Мармон и того сразу смылся, всучил мне яд в руки и растворился как терпение босса. — Аделина, ты позволишь мне ещё одну дерзость? — Тсуна поднялся из-за стола, присев рядом, и непривычно тепло дотронулся до её руки, что уже начинало настораживать. — Что может быть ещё более дерзким, чем поставить меня женой Занзасу? А потом обмолвиться с Джессо о плане. — Это касается вендетты Фредерико Альерти.

***

Собрание напоминало светский раут, красиво завуалированный, в лучших рамках приличия, с дорогим алкоголем, сдержанными манерами, деловыми предложениями и богатыми костюмами, с одним лишь отличием — у каждого по пистолету под пиджаком и по паре телохранителей за спиной. Инициаторами вечера стала семья Санторо, наконец-то официально позволившая поздравить себя с выбором Восьмого босса, когда срок траура, наконец, позволил приличию раскинуть широкий праздник. Фредерико Альерти с добродушной улыбкой, скрестив пальцы, демонстрируя потерю безымянного, в конвое своей лучшей охраны приветствовал всех прибывших. Ему были ни к чему поздравления, ведь торт с сюрпризом ждёт его в конце, когда он преподнесёт его сам себе, отравив Саваду Тсунаеши, после чего объявит Вонголе войну. Растопчет в пух и прах, его имя будут упоминать как того, кто сверг семью, протянувшую свою руку над всей Италией, и даже за её пределами. Вечер пролетел в сладком предвкушении. Когда все условности были проведены, Альерти пригласил глав семей подняться в главный зал, чтобы открыть редкую бутылку коньяка. — И всё-таки ваша семья так и не провела расследования о причине смерти Аделины Санторо? — Савада сидел напротив Фредерико в бархатном кресле, с удивительным спокойствием и благодушием выслушивая горе убивающегося дядьки Лины. — Эта ужасная катастрофа так и осталась тайной для нас всех! Боюсь, руку протянула третья сторона, охотящаяся за наследием! — Это и правда ужасно, мы все привыкли к Аделине как к родной, даже похороны ей устроили, жаль, что вас не было. — Простите моё слабое сердце, — почтительно склонил голову Фредерико. — Плохо переношу подобные церемонии, было бы печально, если наша семья сразу бы лишилась и восьмого босса. Фредерико затрепетал, Десятый Вонгола принял принесённый официанткой гранёный стакан, тот самый с высеченной буквой, куда его люди должны были накапать яд Альберто Санторо. С лихорадочным блеском он наблюдал, как Тсунаеши осушил его медленно, смакуя. — М, и правда прекрасный коньяк, — Тсуна смотрел на дно стакана с мечтательной улыбкой. Вспотевший и взволнованный Альерти подхватил единственный оставшийся стакан, который ему поднесла официантка, и залпом осушил, утерев лоб. — Что же, надеюсь, что с этой минуты Вонгола и Санторо станут союзниками, несмотря на трагедию со свадьбой и смертью моей бедной племянницы, прошлое нужно оставлять в прошлом, ведь… — болтающий без умолку Фредерико поставил пустой стакан на поднос и мимолетно взглянул на официантку, тут же переключившись на Саваду. И застыл. Что это было? Галлюцинация? Наваждение? Застыв с немым ужасом на лице, он смотрел в глаза Вонголы — потяжелевшие, осуждающие и припирающие к стенке так, что Альерти, изнемогая от жара увиденного призрака прошлого, медленно повернулся, вновь подняв голову. Истошный хрип, будто в глотку вонзили нож, вырвался из груди босса Санторо. Смерть встала из могилы, подняв истлевшее тело в безумном видении. Официантка с лицом Аделины Санторо смотрела на него как на последний мусор, который она давила носком туфли, пытаясь втоптать в асфальт, оставив грязным пятном. Вся ненависть и боль таились в этом пропитанном ядом взгляде. Но это не может быть она, у Аделины были волосы длинные, да и вообще от неё остались одни обугленные кости. — Вам нехорошо, дядюшка Фредерико? — убийственно холодным тоном спросил призрак. Фредерико подскочил, шарахнувшись назад и воскликнув в исступлении: — Аделина! Все присутствующие смолкли, устремив любопытные взоры на воскликнувшего и покрасневшего босса Санторо, трясущегося и хрипящего. — Верно, — кивнул Савада, скрестив пальцы и пристроив на них подбородок, и громко, чтобы услышали все, провозгласил: — Хочу представить всем единственную дочь шестого босса Альберто Санторо и законную наследницу Аделину Санторо. По комнате пронёсся возбуждённый ропот, что будто волна откатила назад, точно её и не было. — Но как?! — взревел Альерти, вспылив руками. — Ты же сдохла! Тебя похоронили! То есть… — придя в ужас от собственных слов, и оглянувшись вокруг, Фредерико понизил голос до лепечущих ноток. — Я хотел сказать слава Богу, что ты жива! Это же чудо! Значит, нас всех обманули и всё это время ты просто скрывалась, чтобы… — Полноте, дядюшка Фредерико, — кротко махнув рукой и отбросив поднос в сторону, Аделина сняла фартук официантки, скомкав и швырнув его в дядьку. — Вы — человек, убивший меня, подожгли особняк Инрико, где я погибла. Вонгола же воскресила меня из пепла, вернув к жизни. Альерти, издав хриплый стон, попытался ринуться назад, вытащив из-за пиджака пистолет, но стоящий возле Савады Гокудера вскинул рукой, наведя систему C.I.A. — Не советую рыпаться, пока вам этого не позволят. Альерти уронил пистолет, проскрипев зубами и с ненавистью взглянув на Вонголу. Всё равно он труп, но Тсуна, будто прочитав гадкие мысли, хитро улыбнулся, вскинув бровью. — О, нет, ваш план был провален с момента спасения Аделины. Вы выпили уготовленный для меня яд, Альерти-сан, и умрёте ровно через сутки. Многие из присутствующих приходились союзниками Санторо и прекрасно знали и поддерживали планы Фредерико, но услышав, что новоявленный босс Санторо выпил свой же яд, стушевались — на чью сторону теперь им становиться? Альерти труп, так не сделать ли вид, что все они не при чем, или же напасть на Вонголу сейчас? В особняк из Вонголы явился только он и его правая рука, а их целая тьма с элитной охраной. Альерти схватился за спинку кресла, засунув два пальца в рот, пытаясь вызвать рвоту. — О, не будьте так тривиальны, дядюшка Фредерико, отравила я вас не сейчас, а ещё два часа назад. Яд уже давно успел всосаться за это время. Фредерико засмеялся страшным смехом, каким может смеяться только безумец — с истеричным выкриком, сотрясаясь всем телом. — Ну и сука же ты, Санторо, — взгляд исподлобья сверкнул неистовой ненавистью. Кинувшись в сторону, Фредерико увернулся от выстрела пламенем Гокудеры и, вырвав пистолет из кобуры подельника, нацелился на Саваду, что сидел со спокойствием человека, в которого вовсе не направлено дуло пистолета. — Если я и умру, то только забрав Вонголу с собой! Прошипев змеёй, с безумными выпученными глазами, мужчина никак не мог нацелить трясующуюся руку точно в лоб. Прохрустел звон стекла, пуля, пробившая хлынувший осколочный град, вонзилась точно в руку Альерти, алые брызги оросили лицо взревевшего от боли босса, согнувшегося пополам. — Ну и чем… — прохрипел мужчина, — ну и чем ты лучше меня, Санторо? Дядьку на смерть отправляешь, отравила меня тем же способом. — Вы не правы, дядюшка Фредерико, — будто в издевку растягивала слова Аделина. — В отличие от вас я готова предоставить вам противоядие. Не смотрите так на меня, оно действительно у нас есть. Тем самым я хочу продемонстрировать присутствующим семьям, что в отличие от вас Вонгола знает, что такое милосердие и второй шанс. Я отдам вам его, но с одним условием. Савада сморгнул, непонимающее наблюдая за действиями Аделины. Об этом они не условились, так какого чёрта она творит? А произнесённые ею слова лишь сильнее выбили из колеи всех присутствующих, усомнившихся в здравом смысле девушки. — Если вы сыграете со мной в одну забавную игру. Русская рулетка называется. — Аделина… — попытался остановить это безумие Савада. Но Санторо вскинула руку, призывая всех молчать. — Босс своей семьи должен быть готов пожертвовать своей жизнью ради своих людей. Без жертвы — нет результата. Готовы ли вы поставить на кон свою жизнь, ради кресла босса и уважения? Эта девчонка плюнула в его лицо в переносном смысле, это была брошенная в лицо перчатка, и откажись он сейчас — признает прилюдно своё поражение на глазах эшелона мафии. На них смотрели как на дивный, разыгравшийся спектакль с первого ряда, нет, с самой сцены. Фредерико судорожно перебирал варианты, у него осталась одна рука: согласиться, но выстрелить в Саваду, успеет ли он прицелиться левой рукой, не выстрелят ли ему снова в затылок? Какого хрена вообще делает охрана? Фредерико огляделся, беспомощно вымаливая помощи у стоящей по углам охраны. Но мужчины, синхронно улыбнувшись, замерцали в синем мареве, растворившись на глазах. Иллюзия тумана! Его провели тем же трюком, каким он провёл Вонголу на свадьбе с помощью Франческо. — Так что, вы согласны? Если я проиграю, клянусь, Вонгола отдаст вам противоядие. А если вы — такова судьба, в любом случае вы ничего не потеряете. Кровь всё ещё капала из простреленной руки, пачкая ковер. С перекошенной улыбкой, смотря в одну точку, Фредерико вскинул левую руку, призывая свою правую руку. Всё это время стоящий рядом мужчина с рукой на припрятанном револьвере, уставился на босса, не в силах поверить, что безумие заразительно. — Но босс… — Дай мне грёбаный револьвер!!! Заместитель Фредерико трясущимися от волнения руками вытащил все пули, продемонстрировав, что вложил только одну, и, прокрутив барабан, вручил боссу. — Мне как джентльмену стоит выстрелить первым или же пропустить даму вперёд? — нервно отшутился Альерти. Лицо блестело от пота, глаза сверкали отчаяньем и болью, отдающейся в руке. Но Аделина с надменным хладнокровием не проронила ни слова. Тогда прорычав агонизирующим зверем, Фредерико приставил револьвер в висок, не отрывая взгляда от племянницы. Это было их личное сражение, один на один, глаза в глаза, с глухой свистящей тишиной, отдающейся ударами ещё бьющихся за жизнь сердец — порочных и прогнивших. Смерть витала, кружа вокруг дуэлянтов, протягивая костлявые пальцы, облизываясь и призывая нажать на курок. Ей не важно, кто умрет. В лике смерти все равны. Альерти мог просто вскинуть руку и выстрелить в Санторо, он и так отравлен. Где гарантии, что Вонгола отдаст ему противоядие? А если он застрелит Тсунаеши вот так, не убьют ли его другие главы семей, находящиеся на стороне Вонголы? Он в патовой ситуации, и стоящая напротив красноволосая сука всё просчитала заранее. Грёбаная манипуляторша. Не отдавая себе отчёта, Фредерико нажал на курок, мелко вздрогнул, удивившись, какая безболезненная смерть. Но осознав, что всё ещё жив, злорадно рассмеялся и бросил револьвер Аделине. Теперь у неё нет шанса отступиться от собственных слов. На удивление всем Санторо с циничной лёгкостью, будто жизнь никогда не имела для неё веса — будь то своя или чужая, приставила револьвер к виску, но тем не менее громко сглотнув и сделав глубокий вдох. Пистолет в руках Фредерико нагрелся, и горячее дуло лизало своим жаром висок, обдавая дыханием смерти. Фредерико во все глаза смотрел в лицо племянницы, молясь увидеть, как вылетят её мозги на стенку, и ему не придётся снова приставлять к себе дуло. Все застыли не в силах даже дышать, Савада как будто пытался протянуть руку в попытке остановить Аделину. Но ей уже давно было нечего терять, её жизнь не принадлежала ей — ею владела смерть и только ей решать, что делать с Аделиной Санторо. И Аделина выстрелила, курок скрипнул, так и не выплюнув пулю. Всё это время находящий на весу Тсунаеши упал обратно в кресло, Гокудера, сжимая плечо Джудайме, в поддержку с открытым ртом наблюдал, как Санторо медленно отводит пистолет от себя, не сводя блестящих глаз от мертвецки побледневшего дядьки. Она протянула ему пистолет, не швырнула, и Альерти перекосило от этого жеста. Со слезами на глазах он принял пистолет, дрожащей рукой приставив дуло к виску. Третий выстрел. Пока что счёт 1-1, они стоят на равных, вот только одна с гордо выпрямленной спиной со смертью в глазах, а другой — дрожащий и бледный, как человек, к которому смерть уже пришла. И смерть встала за его спиной, клюнула его горячим поцелуем выпущенной в висок пулей, раздробившей черепушку. Кровь хлынула на рядом стоящего подельника, что с немым ужасом уставился на упавшее к его ногам тело босса. Мёртвого с простреленной башкой. Несколько мафиози, принадлежавшие к союзникам Санторо, подскакивали, только сейчас осознав всю фатальность ситуации, не в силах поверить, выглядывали из-за плеч других на истекающего кровью Фредерико с пустым взглядом. Взгляд, что всё это время был в капкане смерти, заключившей сделку с Аделиной. Санторо даже бровью не повела, не удостоив внимания лежавший труп в ногах, она холодным чеканящим голосом, не терпящим возражений, приказала, как босс приказывает своим людям отправиться на смерть: — Я, законнорождённая дочь Альберто Санторо, единственная оставшаяся в своём роду, Аделина Санторо, по праву кровного правопреемства провозглашаю себя Девятым Боссом Санторо, и объявляю о роспуске семьи, все члены и союзники семьи Санторо обязаны сдаться и подчиниться Вонголе, в противном случае их ждёт немедленная смерть. Чиркнувшая невидимая спичка упала в лужу бензина — напряжение, всё это время таившееся в зале, взорвалось волной паники. Поддавшиеся страху мафиози хватились за оружия, не в силах принять своего поражения и преклонить колени перед Вонголой. Их больше, Тсуна — один в компании правой руки и ожившего призрака. Но осколочный дождь рухнул, пропуская всполохи пламени, атака нагрянула внезапно настолько, что Аделина рухнула на колени, прикрыв голову, шальная пуля-дура не разбирала, где враг, а где союзник. Её подхватили на руки и помчались к окну, вскрикнув от неожиданности, она зацепилась за чёрную мантию, что, прикрыв их, защитила от атаки врага. Они вырвались с третьего этажа, взмыв в небо. И всё ещё цепляясь в спасителя, Санторо открыла глаза, удивлённо уставившись на горящее пламя неба на лбу Савады. Тсунаеши, выпуская пламя из перчатки, держал их на весу над особняком, другой прижимая к себе. Почти как Занзаса, только вместо пистолетов перчатки. С высоты птичьего полета они наблюдали, как десятки солдат Варии хлынули на особняк, всё это время ожидающие сигнала для нападения. — Я отправлю тебя на безопасное расстояние от сражения к машинам, и вернусь обратно, — Тсуна выставил руку в сторону, отлетая в сторону леса, но Аделина вцепилась в его руку. — Савада, пусти меня! — Что? — Тсуна светящимися от пламени карамельными глазами взглянул в горящее азартом лицо Санторо. Такой счастливой и взволнованной он никогда её не видел. — Отпусти меня! Я хочу к Варии! Я буду сражаться вместе со всеми! — Ты спятила?! В особняке сейчас развернётся настоящий ад! Тсуна прочитал в её глазах решимость, она готова была умереть точно так же, как и была готова убить. Разжав пальцы, Санторо держалась только благодаря его хватке, упрямо настаивая на своем. — Не бойся, Савада, я добегу до особняка на картах, отпускай. И Савада отпустил, смотря, как Санторо летит ногами вниз, с поднятой головой и с благодарной улыбкой. Карты вылетели по мановению вспыхнувшего на кольце пламени, выстроившись тропой по небу к окну второго этажа, Аделина приземлилась на карты и ринулась к намеченной цели. — Что ты сделал с ней, Реборн? — прошептал Тсунаеши. Вбежавшая по картам в окно девушка не была той Аделиной Санторо, которую он помнил после кровавой свадьбы. Действительно, Аделина прежняя умерла, и Вонгола, сама в том не отдавая себе отчёта, воскресила нечто новое — переломанное и выкроенное мафией, как и их всех, по своему подобию. Аделина влетела в комнату, выстроив вокруг щит из карт, пробегая мимо сражающихся противников. Отлично, за форму Варии она глазами зацепилась, осталось найти офицеров, чтобы разведать общую обстановку. Ринувшись на лестницу, Санторо едва не столкнулась с летящим в неё вырубленным телом. Стоящий на пролёте Луссурия, вернувший ногу с которой, видимо, отправил в полёт противника, увидев Аделину, приветственно воскликнул. — Дорогуша, где тебя носило, вечеринка в самом разгаре! — Цыганка явно в карты гадала на удачу. Аделина, быстро преодолев расстояние, выскочила на этаж, прищурившись от сверкающего пламени грозы. Прыгнувший на ската Леви Бельфегор расправил на нитях стилеты. — Эй, цыганка, одолжи свои карты. Даже не дождавшись объяснений, Лина выстроила вокруг Бела стену, скат ринулся вперёд, защищённый от тщетной атаки врага. — Смертоносный облачно-грозовой ураган! — провозгласил Бельфегор, выпуская стилеты из-за отступивших карт. — Эй, это облачно-ураганная гроза! — оскорблённый в недооценённой помощи воскликнул Леви-а-Тан. Аделина, прикрыв лицо рукой, покачала головой с видом человека, разочаровавшегося в адекватности ближних своих. — Пожалуй, сделаю вид, что не слышала этого. Лязг металла заменил симфонию музыки баталии — выстрелы и предсмертные крики. Кровь оросила стены поместья не так долго правившего босса Санторо. Битва длилась недолго, Вария превосходила по силе противника, павшего в честном, насколько это возможно для мафии, бою. Флаг Варии реял с балкона у комнаты, где пролилась первая кровь. — ВРО-О-О-ОЙ! УБЛЮДКИ, ЗАМОК НАШ! — провозгласил вопль по всему замку, будто финальный аккорд битвы, оповещающий о победе. Офицеры Варии, которые не то что потрепались, а казалось, вообще нисколько не устали, собрались в зале, где Босс, скептически ищущий хоть одну целую бутылку, наконец найдя её, прошёлся по одному из тел, направляясь к уцелевшему креслу. — Чёртов босс, у нас минимальные потери, со стороны Санторских перевёртышей много убитых, часть сбежала, но ненадолго. Аделина вбежала в залу точно гуляющий ветер, внезапно и с порывом, едва не врезавшись в офицеров. Не в силах устоять на месте, она светилась как ясное солнце, никак не вяжущееся в месте, засеянном смертью. — Босс! Босс! У меня получилось! Я штурмовала замок вместе со всеми! И кого-то даже убила! Аделина не могла понять, почему на неё уставились как на выпавший снег в июле-месяце, ведь под эмоциональным порывом она даже не заметила, что обратилась к Занзасу как к «Боссу», которого такое обращение, как и всех, выбило из колеи, но совладав с шоком, Скариани лишь скривился, претенциозно фыркнув. — Правда, я молодец? Вон, смотри, труп Фредерико лежит, это я его убила! — Он сам застрелился, женщина, это не считается, — со скабрезной улыбкой Занзас отпил прямо из бутылки. — Но перед этим я дала ему яд, так что формально я всё равно его убила! — продолжала стоять на своем Санторо. — Да ни хуя. — Ладно вам, босс, — Луссурия приобнял Лину за плечи, хоть как-то выражая поддержку в её сторону, — Лина всё равно молодец, от неё был толк. — Мармону, кстати, уже можно вернуться? — напомнил Бел, сидя на одном из тел вместо кресла и подбрасывая стилет. — Он всё ещё в лесу стоит, мёрзнет, иллюзии-то он создавал, всё пытается выслужиться, чтобы вы его вернули. — Чтоб он ещё раз меня на бабки кинул? Если этот алчный кусок дерьма покажется мне на глаза, выверну его наизнанку, — категорично отрезал Скариани. — Я и правда Мармона не видела с вами. Вы его что, выгнали? Бел многозначительно зашишикал, как-то все взгляды подозрительно устремились на Санторо, недвусмысленно намекая на причину. — Погодите… Занзас, ты что, Мармона выгнал из-за того, что он мне помог? — молчание было ей ответом. — Да ёбушки-воробушки, это я его уговорила, отдала ему кольцо ада, Мармон же просто хотел боевую мощь увеличить! Ну, верни его обратно! — Кстати, Мармон теперь может спокойно создавать реальные иллюзии. Я их целых десять штук точно насчитал за всё время, — так невзначай добавил Луссурия. — Одного еврея еле терпели, десятерых Вария не выдержит, — оскалился Скуало. — Кстати, а ты как узнал, что я с Фредерико в русскую рулетку играла? — Аделина только сейчас осознала, что Занзас был в курсе того, как именно покинул это мир Альерти. — Ты что, реально в русскую рулетку играла? — с сомнением сощурился Суперби. — Ну да, что тут такого. — Больная на голову, — вынес общую мысль Бельфегор, расплывшись в маниакальной улыбке. — Кто бы говорил, — прошептала Санторо, направившись на балкон. Оттуда донеслись крики, призывающие Мармона выйти из укрытия. Но до голосовых связок Скуало ей было далеко, вряд ли прячущийся иллюзионист её услышал. — Врой, чёртов босс, женщина… — Заткнись. — Но я ещё ничего не сказал. — Я и так по твоей роже вижу, что ты хочешь сказать, лучше не продолжай. Скуало фыркнул и оскалился. Всё-таки он был прав. Вария покидала замок, ставший братской могилой сотни заговорщиков против Вонголы. Ночь им стала колыбельной и погребальной мессой. Вдалеке ухала сова, призывая посланников смерти, уходящих тенями в лес, где по ту сторону ждали их личные лодки по реке Стикс из серого асфальта. Аделина смотрела в бескрайнее беззвёздное небо, вдыхая свободу. Больше её не связывают ни одни семейные узы. Больше нет никого, кто знал прежнюю Аделину Санторо. Все мертвы. Она похоронила своё прошлое в прямом смысле, дав себе возможность переродиться и стать той, кого она всегда боялась, той, кто жил всё это время в глубине её души, наконец она раскрыла свою душу, не боясь себя и своих мыслей. Она стала профессиональной убийцей. Из мыслей её вывела тяжесть на плечах, Аделина удивлённо изогнула бровь, вопросительно взглянув на подозрительно ухмыляющегося капитана. Повернув голову, она увидела накинутую на свои плечи форменную куртку Варии. — Чтобы не замёрзла в своей юбке под зад. Такой простой, но одновременно волнующий жест, её едва не затрясло, но, совладав с эмоциями, Аделина благодарно кивнула. Правда, счастье длилось недолго, пока Аделина не нащупала кровавый подтёк на куртке и дырку от пули. — Чёрт… Скуало! Ты на меня что, куртку с покойника надел?!