Хроники Панема. История вторая. Прозрение Брута

У Сципиона было право задать такой вопрос: помимо официальной власти (власти мэра) в дистрикте №2 существовал скрытый от посторонних глаз необычный порядок, которого не было ни в одном другом дистрикте и который еще в начале своего президентства вынужден был неофициально утвердить Кориолан Сноу. Последнее слово в решении самых важных и самых острых дел всегда оставалось за «первыми семьями» — это не была аристократия как таковая, одни из них были очень богаты, а другие нет, важнее было иное: власть «первых семей» покоилась на мощном основании — на «авторитете отцов» — к потомкам как бы переходило по наследству, основанная на выдающихся деяниях, Слава их отцов и дедов. Если, само собой разумеется, дети и внуки считались достойными её. К «первым семьям» относились потомки тех, кто во время Великого мятежа не допустил переход Дистрикта на сторону мятежников и тем самым обеспечил в ключевой момент перелом в войне. Но прошло пятьдесят лет и «первое место среди равных» заняла семья Уиллоу, до того к «первым семьям» не принадлежавшая. Дед Сципиона Плавций был сыном скромного каменотёса Домиция Уиллоу, который, будучи послан в Капитолий для руководства градостроительными работами, приобрёл славу лучшего архитектора столицы и замечательного администратора. А сын Домиция, Плавций, стал одним из тех немногих, которые во время волнений, вспыхнувших в Капитолии после окончания 36-х Голодных Игр, помогли скромному и незаметному помощнику убитого президента Августа Пемблтона — Кориолану Сноу захватить власть. Кориолан Сноу и Плавций Уиллоу никогда не считались друзьями, были совершенно разными, но что-то всегда удерживало этих двух могущественных людей ни разу не дать перерасти их разногласиям во вражду. На следующий год Плавций был назначен Сноу мэром 2-го дистрикта и за короткое время его слово в дистрикте стало весить больше, чем слово президента Сноу в Капитолии, президент подумывал устранить Плавция, но когда в ходе очередного заговора в Капитолии и покушения на молодого президента, Плавций Уиллоу первым протянул свою, как впоследствии про него говорили, «железную длань» Сноу. Президент на удивление быстро подтвердил совершенно исключительное положение мэра Второго дистрикта и Плавций управлял им 34 года и за это долгое время авторитет мэра стал совершенно исключительным, так что после его смерти его потомки стали «первыми из равных» во Втором дистрикте и (неофициально, конечно) пользовались ничем не ограниченной властью. Но, согласно древнему правилу, власть подразумевает ответственность и использовать ее они имели право лишь в чрезвычайных обстоятельствах. Роковое стечение обстоятельств сделало для семьи Уиллоу ненавистным имя Кориолана Сноу: виной всему Голодные игры. На 43-е Голодные игры пошёл добровольцем жених младшей внучки мэра Адрианы Уиллоу — Муций Джерард, лучший ученик Академии профи и погиб там жуткой смертью, после всего случившегося, четыре года подряд и до достижения 18-ти лет, Адриана Уиллоу приходила на Жатву с твердым решением пойти на Игры и погибнуть там. Натыкаясь каждый раз на предсмертный запрет Муция сделать это, после наступления совершеннолетия Адриана дала вечный обет безбрачия и выполнила его (в Панеме религия была запрещена). А спустя 14 лет, на Жатве случилось невероятное: выпало имя 18-ти летней ученицы той же Академии Луции Хемптон, женихом которой был второй младший внук мэра Сципион Фейр, Луция погибла на 57-х Голодных играх и всё, связанное в Панеме с понятием Голодных Игр стало ненавистно для всех Уиллоу. Пока был жив Плавций Уиллоу, которого в дистрикте называли «человек без нервов», только ему было под силу сдерживать, эту крепнувшую год от года, ненависть, но в год 71-х Голодных игр мэр умер и очень медленно, но верно смерть начала подбираться всё ближе к Кориолану Сноу. Примечания автора: Имена всех вышеуказанных действующих лиц — «громкие» и «говорящие». Так грозный, но справедливый Мэр Второго дистрикта Плавций Уиллоу носит имя старинного плебейского рода Плавциев (Плавтиев). Но также замечательно, что его имя перекликается с именем героя романа Генрика Сенкевича «Камо гредеши». — Авла Плавтия — заслуженного и уважаемого римского гражданина и…христианина. После жуткого Пожара Рима император Нерон обвинил и послал на смерть на Арену тысячи христиан, в том числе и Плавтия. Его внучка — Адриана носит женскую форму имени римского императора Адриана. Который правил как наследник императора Траяна. См. главу 1 и генерала Траяна Делавери. Ее погибший на Голодных играх жених Муций назван именем древнего героя римской истории Муция Сцеволы. Неслучайно совершенно. Внук Плавция — Сципион Фейр, фамилия которого по английски обозначает «Справедливость», гордо носит имя Великого римского полководца Публия Корнелия Сципиона Африканского, — «Человека, который сокрушил Карфаген». И ещё известного тем, что среди бривших лицо римлян отпустил и носил бороду. И его примеру, несколькими столетиями спустя, последовал тот самый Император Адриан. Луция Хемптон, трагически погибшая на Голодных играх невеста Сципиона носит имя Великомученицы, святой Лючии (Луции, почитаемой в Италии). Фамилия Уиллоу родилась в голове автора случайно и непреднамеренно. Но через пару месяцев выяснилось, что Сьюзан Коллинз именем Уиллоу назвала дочь Пита и Китнисс. Интересно получилось… *** Так что, оказавшись в опасности умереть бесславно, Брут проявил потрясающее хладнокровие: — Я этого не говорил, но наш дистрикт всегда хранил и хранит верность Капитолию. Сципион! И нет причин отказываться от клятвы наших предков. И перед смертью, я прошу тебя, Брат, объясни мне. Что случилось? В разговор вмешалась Энобария: — Брут, не забывайся! Ты всего-навсего сын шахтёра. Сципион не тот человек, чтобы устраивать тебе проверки.И вообще думай, перед тем, как говорить. Энобария по рождению принадлежала к «первым» семьям Второго Дистрикта, ее дед и отец были старшими офицерами корпуса миротворцев, отец — Агриппа Гардинер 12 лет в чине генерала был комендантом крепости горы Виксен (неверно называемой, с легкой руки П. Хевенсби, «Орешком») Затем он был командующим сухопутными силами Панема. А Уиллоу Гардинеры приходились дальней роднёй. Примечание автора: отец Энобарии неслучайно носит славное имя зятя Императора и основателя Римской империи Октавиана Августа — Марка Випсания Агриппы — именно он в 31 г. до нашей эры выиграл решающее сражение между флотамиМарка Антония и Октавиана за гегемонию в государстве — при мысе Акций. Также он известен как строитель знаменитого римского Пантеона. Кроме того, он был усыновлён Августом и назначен его наследником и преемником. Лишь смерть не дала ему стать императором Рима. Своего рода намёк, что Энобария — аристократического происхождения. И затем она обратилась к Сципиону: — Брут осторожен. Он избегает слов, которые в Капитолии можно расценить за измену. Совершенно неясно почему, но после этих слов Энобарии, на лице Сципиона появилась кривая усмешка и его глаза даже чуточку потеплели: — Брут, ты опасался, что я решил испытать твою верность присяге? Ту самую, в верности Капитолию, которые мальчики дают в четырнадцать лет. Брут, мы с тобой родились в дистрикте два, только в Капитолии такое возможно. И лицо Сципиона исказила гримаса отвращения.Сципион Фейр презирал и ненавидел Капитолий и капитолийцев, а в родном дистрикте показывал свое презрение со всей откровенностью. Сципион вынул из уха специальный наушник для правительственной связи и показал, что режим «R9», антиподслушивающий, задействован.  — Брут, приготовься слушать, разговор будет долгим, — это были уже слова Энобарии. Брут понял, что умереть ему сейчас не время и приготовился слушать.