Счастливы вместе

Чай медленно остывал в цветастых чашках, испаряясь уже едва заметной ароматной дымкой с гладкой поверхности. В совершенной тишине этот незатейливый процесс привлекал внимание тайца, как будто был не естественным физическим явлением, а как минимум подчинялся законам космоса, и пар медленно, но верно поглощала всеобъемлющая Черная Дыра, нацелившаяся также на посуду и смуглые пальцы с обгрызенными ногтями, беспокойно отбивавшими ритм по белой скатерти. Бэмбэм быстро опустил руки на колени, но глаз от чашки так и не поднял. Югём смотрел на него в упор уже минуты три и, казалось, даже не дышал; по подсчетам тайца он смотрел минуты тридцать три, и от этого хотелось оказаться поглощенным той самой Черной Дырой, которая едва не добралась до его пальцев. — Итак. Бэмбэм от неожиданности вздрогнул и наконец оторвал взгляд от созерцания белой керамической кромки. Следующим предметом изучения стала большая деревянная пуговица на вязаном пуловере Югёма. Таец категорически не понимал, зачем сейчас надевать вязаные вещи, если на улице тепло. — Итак, — Югём повторил, видя, что внимание он все-таки привлечь сумел. — Ты хочешь, чтобы я стал твоим сообщником в попытке отыскать некую вещь, о которой ты и сам ни черта не знаешь, для того чтобы выпендриться перед Джебом-хёном. Я правильно понял? Бэмбэм поджал губы. Югём говорил вроде бы по делу, но ставил акценты совершенно не на тех вещах. Таец бы даже сказал, на обидных вещах. Но учитывая все обстоятельства, приходилось терпеть. Нужно было только начать, по мнению паренька, и дальше Югёма за уши от этой истории не оттащишь. Поэтому он только сдержанно кивнул. Югём прищурился. — Ну, допустим. И с чего ты собираешься начать? Бэмбэм вздохнул и пожал плечами. Подумав, все-таки сказал: — Я еще не размышлял об этом. — Замечательно. Просто супер! Югём хлопнул в ладоши. Мало того, что его пытались втащить в какое-то мутное во всех смыслах этого слова дело, так еще и хотели повесить на него все организаторские моменты. С другой стороны, если Югём откажет, этот странный таец кинется решать все самостоятельно и обязательно вляпается в какое-нибудь дерьмо. Не то чтобы Югём переживал по этому поводу, просто после того, как ему доверились, он чувствовал ответственность за паренька. Тем более ему было скучно. Тем более решать задачки с множеством неизвестных он любил. Тем более… — Эх, — Югём махнул рукой. — Была не была. Я помогу тебе. Но! — он поднял палец в предупреждающем жесте, замечая счастливую улыбку на лице тайца. — Мы будем действовать в рамках закона, понял? Никакого попадания на глаза полиции, краж улик, и вообще мы не должны мешать им своими действиями. Бэмбэм энергично закивал, как китайский болванчик. Улыбка не сползала с его лица.

***

— Ма-а-арк. Ма-а-арки-и! Марки-Пу-у-у!.. Марк! Макы-ы-ы… Мо-о-орк… — Да заткнись ты уже! — Туан, которого, собственно, и звали на все лады, швырнул в сердцах мышку и, оттолкнувшись руками от стола, отъехал от него в компьютерном кресле. Он, конечно, всей душой любил своего парня, но периодически его хотелось вышвырнуть из окна вместе с диваном, на котором тот лежал, или утопить в ближайшем водоеме. Все с тем же диваном… А все потому, что Джексон Ван, укушенный в детстве бешеной обезьянкой, не был способен укрощать в себе две вещи: энергию и воображение. Но если с первым фактором Марк мог хоть как-то бороться, то второй заставлял его рвать на себе волосы и желать деть Джексона куда-нибудь. Вместе с диваном. Потому что эта долбанная деталь мебели имела непосредственное отношение к воображению Вана. — Марки-и-и, угадай, что я хочу тебе предложи-и-ить, — Джексон по-дурацки растягивал слова и сам тянулся на диване, как огромный породистый котяра. Орал он до этого, к слову, тоже как кот, только мартовский. И Марк прекрасно знал, что когда тот так орет, желания у него абсолютно соответствующие, только приправленные щепоткой извращенности. Поэтому сейчас Туан закатил глаза и спокойно выдал: — Потрахаться, тут и к гадалке не ходи. С каких пор ты стал таким предсказуемым, Джексон Ван? — последний вопрос был чистой воды провокацией. Но лежащий на диване парень читать между строк не умел совершенно, поэтому от возмущения аж сел и округлил и без того большие глаза: — Я?! А кто, по-твоему, делает все, чтобы разнообразить нашу сексуальную жизнь? Сейчас я как раз хотел предложить новую идею! Туан удрученно покачал головой и отвернулся от своего парня, крутанувшись в кресле. — И чего ты отворачиваешься?! — возмущенный Ван уже орал, обиженный до глубины души. Он и подумать не мог, что самый близкий для него здесь человек возьмет и отвернется. Марк резко выдохнул и снова повернулся к нему лицом, пытаясь сформулировать свои претензии в наиболее мягкой форме. — Джексон, послушай, — начал он, тут же представляя себя главным героем какой-нибудь мыльной оперы. — Я, конечно, понимаю твои желания. Ведь ты взрослый мужчина, все дела… Да и я такой же, с точно такими же потребностями и желаниями. Но… — Марк запнулся и повел рукой по воздуху, — почему мы не можем делать все так, как другие люди? Почему мы должны каждое утро мотаться в кофейню на углу, когда я и сам могу приготовить тебе завтрак? Почему по средам мы должны спать на полу в прихожей, когда семь дней в неделю кровать стоит у нас в спальне и никуда не исчезает? В конце концов, секс. Мне кажется, мы единственные люди в Корее, кто испробовал на себе ВСЮ камасутру! — Марк выделил предпоследнее слово и даже поднял указательный палец для убедительности. — А если я хочу простого секса без всяких твоих закидонов а-ля «давай сегодня «Эротический аккордеон» или «Греблю на каноэ»? Джексон сразу понурился и взглянул на него исподлобья: — Между прочим, это скучно, а я не хочу, чтобы нам было скучно. И вообще, тебе-то должны нравиться такие вещи. — Только потому, что я раньше торговал своим телом? — Марк скептически изогнул бровь. — Поверь, при таком, как ты говоришь, разнообразии у кого угодно наступит перенасыщение, если не отвращение ко всем этим игрищам… Джексон слушал тираду с каменным лицом, а потом выдал умозаключение: — Значит, всё это вызывает у тебя отвращение? — Он закивал головой. — Я тебя понял. Ты больше не любишь меня. Я скучный. Однообразный. Мои идеи раздра… — Дже-е-ексон, — протянул Марк, проводя рукой по лицу. Он, серьезно, любил китайца, хотя тот и выносил мозг похлеще женского пола. Со своим вспыльчивым характером он периодически позволял себе капризы, хотя все знакомые их пары были уверены, что это прерогатива Туана. Ван только демонстративно сел к нему боком и сложил руки на груди. Марк закатил глаза. Вздохнув, он сел позади своего парня, обнял его за талию и положил подбородок на его плечо. — Ну, что ты опять начинаешь? — пробормотал он на ухо Джексона, размышляя, прикусить мочку или пока не стоит. — Это ты начинаешь, — проворчал китаец, тем не менее даже не думая отстраняться от легких поглаживаний под футболкой. Он даже не заметил, когда Марк успел запустить туда свои шаловливые ручонки. — Хорошо, я виноват. Тогда расскажи о своих идеях сейчас, — голос Туана становился более томным, соблазнительным. Пальцы под футболкой Вана старательно оглаживали пресс, местами его царапая. Он уже определился с методом снятия стресса для них обоих. Джексон фыркнул. Ему становилось с каждой секундой все жарче, и сопротивляться откровенно не хотелось. Поэтому он немного повернул голову к Марку и застенчиво ответил: — Я хотел предложить выбирать для секса необычные места. А то этот диван больше не выдержит. Не сказать, чтобы это сообщение произвело на Туана большое впечатление. В воображении встали романтичные картины секса на крыше или страстного траха в раздевалке магазина, поэтому, вздернув брови, он продемонстрировал свою заинтересованность и спросил: — С чего ты хочешь начать? Джексон также застенчиво на него покосился и негромко ответил: — Я хочу потрахаться с тобой в кустиках… — Чт… Как?! — от неожиданности Туан отскочил от своего парня, расширив в ужасе глаза. Он должен был быть готовым к «предсказуемым» идеям Джексона, но видимо, слишком расслабился. — Что тебе не нравится? — китаец повернулся к Марку, исподлобья на него глядя. — Разве это не романтично — потрахаться в кустах, как собачки? А если мы сделаем это у здания Мэрии, то вообще получим экстремальный секс! Туан хихикнул, потом хихикнул еще раз, в конце концов разразился истеричным хохотом. — Да ты ёбнутый на всю голову, Джексон! Блядь, в кустах! Как собачки! Ты вообще думаешь?! — последняя фраза прозвучала без смеха, на полном серьезе. Джексон молчал, вглядываясь в лицо Марка. Потом резко встал и быстро вышел из комнаты. Видимо, случилось невероятное, и Марк сумел вывести его из себя полностью. Туан устало откинулся на спинку дивана и устало прикрыл глаза. В повисшей тишине хлопнула входная дверь и брякнули колокольчики. Марк впервые за долгое время остался один.