Счастливы вместе

Занятие, за которым застал Юнги Намджун ранним субботним утром, было настолько странным и так не подходило трактирщику, что староста УРФ даже ущипнул себя за руку, чтобы убедиться в реальности происходящего. Стоя за стойкой, ворчливый трактирщик вместо привычного протирания бокалов и пивных кружек что-то старательно вырезал из розового картона. Когда Намджуна пригляделся внимательно, он не без удивления отметил аккуратные небольшие сердечки, выходившие из-под рук Юнги. Усевшись на высокий барный стул, Намджун бесцеремонно приложил ладонь ко лбу своего старого друга, у которого, по всей видимости, неожиданно съехала крыша. Но взгляд, коим одарил в ответ Юнги, был совершенно нормальным и хмурым, и это заставило Намджуна немного успокоиться. — Зарплаты тебе не хватает, решил заняться хендмейдом? — даже пошутил он, с любопытством беря одно картонное сердечко в руки. — Очень смешно, — буркнул Юнги, не отрываясь от дела. — Между прочим, это твой Джин поспособствовал тому, чем я занимаюсь. Намджун удивленно вскинул брови: — Тогда я совсем не удивлен, что сердечки розовые. Хотя, если он добрался до твоего трактира с целью его облагородить и сделать похожим на покои принцессы, как он сделал с моим домом, советую не подчиняться, или я сюда больше ни ногой. Юнги закатил глаза: — Успокойся. Джин подкинул мне очень дельную идею, как можно сделать мое заведение не просто пивнушкой, но и местом для культурного отдыха людей разных возрастов и положений. — То есть? — Тематические воскресенья. Один день в неделю будет посвящен определенному событию, для определенных людей и в соответствующем оформлении. — Но причем здесь эти сраные сердечки? — Завтра будет день, посвященный влюбленным, — просто ответил Юнги, как будто это было совершенно очевидно и нормально. — Это тебе тоже Джин посоветовал? — Да, — Юнги не стал говорить другу о том, что подобная идея пришла в голову Джину, когда Юнги обратился к нему за помощью в личном любовном вопросе. На самом деле своих чувств Юнги немного стеснялся и не мог рассказать о них даже Намджуну, боясь его шуток и подколов. В этом отношении Джин казался ему наиболее понимающим и чутким. — Если затраты окупят себя, я продолжу эту традицию, — продолжил трактирщик. — И как же все узнают о завтрашней акции? Или ты думаешь, что парочки и без всего этого вместе по всяким ресторанам не ходят? Юнги неожиданно ярко улыбнулся: — Ты понимаешь: Джин подал мне просто потрясающую идею. А с рекламой я уже обратился к Джехвану из редакции. Если бы ты читал «Вестник», знал бы. — И что же это за потрясающая идея? — Намджуна охватило любопытство. — Тайные поклонники. Завтра у них будет шанс признаться объектам своего обожания в любви в этом трактире. Видишь на углу стойки конверты и бумагу? Я даю их такому несчастному влюбленному, чтобы он написал приглашение с признанием своей рукой, а потом Бэмбэм, наш почтальон, за символическую плату доставляет конверт в руки адресата. Кроме того, на определенное время бронируется столик, о чем в письме также написано. Намджун потрясенно молчал. Честно говоря, он не подозревал, что в голове его любимого человека живут подобные идеи. — И как, много таких несчастных? Юнги усмехнулся: — Достаточно. Конечно, он не собирался называть имена Намджуну, но сам был порядком удивлен некоторым личностям, пришедшим написать тайное любовное послание. Первый неожиданный визит нанес полицейский Им Джебом с улицы Удачи. Как бы невзначай поинтересовавшись, кто из музыкантов работает в воскресенье, он указал в письме не номер столика, а барную стойку. Юнги этому обстоятельству мысленно усмехнулся: Джебом все-таки решил признаться в своих чувствах Ёнджэ, который как раз и работал в этот вечер. Следующим гостем оказался Ким Химчан с Рисовой. Юнги не очень им интересовался, но случайно увидев, что адресатом оказался фитнес-тренер Чоноп, порядком удивился. Мун Чоноп не был завсегдатаем трактира, но о его великолепном теле не слышал только глухой. Пожалуй, самый странный и неожиданный визит нанес секретарь мэра Пак Джинён. Во-первых, его строгий собранный вид никак не вязался со стеснительностью и неловкостью. Юнги мог совершенно спокойно представить, как этот человек со своей обычной серьезностью, ни капли не краснея, признается кому-либо в своих чувствах. Во-вторых, он взял два письма, в которых указал один столик и одинаковое время. На осторожный вопрос, не ошибся ли Джинён, секретарь сказал, что не ошибся. Имена на конвертах были указаны разные. — Приходи завтра, сам все и увидишь, — сказал Юнги. — Думаю, Джин не даст тебе пропустить такое мероприятие. Намджун лишь покачал головой. Так оно и будет. Завтра ему придется сидеть здесь в розовом дерьме из сердечек и изображать счастье и любовь. Вздохнув, он сполз со стула. — Ладно, друг, я тогда пойду. Мне нужно морально подготовиться. Юнги кивнул ему в прощальном жесте и проводил взглядом до двери. Он подумал о самом первом любовном письме — которое написал сам. Он очень надеялся, что тот, кого он ждал, обязательно придет.

***

В воскресенье вечером Чимин сидел на своем привычном месте за барной стойкой. Сегодня он не собирался сюда приходить, но загадочное пригласительное письмо от неизвестного заставило его изменить планы. Одевшись менее вызывающе, но с присущим его личности вкусом, он пришел к четырем часам и сел на свое привычное место за барной стойкой, как его и просили в письме. Чимин пытался понять, кто из его поклонников мог бы сделать такой романтический поступок, но из малочисленных клиентов и бывших любовников не было человека, которому подходила бы подобная манера поведения. Обстановка трактира была настолько непривычной, что он даже растерялся. Вместо привычного зала, подобного старым добротным трактирам, перед ним развернулось розовое блестящее нечто. С потолка и светильников свисали розовые, красные и белые гирлянды из сердечек, разноцветные светодиоды весело мигали со стен, добротные деревянные столы были укрыты белоснежными скатертями и оформлены в лучших традициях ресторанного дела. В воздухе помимо привычного запаха еды витали ароматы масел и каких-то трав. Официантки с маленькими крылышками за спинами обслуживали парочки, сидящие за столами. У Юнги, к восторгу Чимина, тоже были крылышки, которые были заметны, когда тот поворачивался за некоторыми ингредиентами позади себя. В углу музыкант Ёнджэ с улицы Удачи играл на пианино медленную джазовую композицию, не обращая внимания на полицейского, влюбленно пялящегося на него от стойки. Рядом с ним стоял нетронутый коктейль, розовый, подходящий обстановке. Когда Чимин занял свое место за стойкой в противоположном ее конце, Юнги принес ему точно такой же коктейль, как у Джебома. — За счет заведения, — сказал Юнги, пряча глаза, и уже собирался уходить, когда Чимин удержал его за руку. — Слушай, ты не знаешь, кто меня сюда пригласил? Юнги кашлянул, аккуратно высвободил руку из захвата и ответил, глядя перед собой: — Знаю. Он подойдет немного позже. Дождись его, пожалуйста. И ушел заниматься делами. Чимин задумчиво изучал его сосредоточенный профиль, невысокое щуплое тело с крылышками за спиной и ловкие руки, смешивающие и разбалтывающие коктейль. Сегодня, Юнги был странным, не похожим на себя. Обычно серьезный, способный иногда как-то грубо пошутить или поболтать с Чимином за жизнь, сейчас он вел себя как смущенный школьник. Может, обстановка на него так влияет? Или незнакомец, пригласивший Чимина, настолько сильно вывел его из колеи? Вообще-то Юнги Чимину нравился. С ним было интересно разговаривать, он всегда подкармливал его какими-то закусками «за счет заведения», аргументируя такие подношения как желание откормить. «Чем ты вообще питаешься? Булочками да всяким фастфудом?». В такие моменты Чимин думал, что мог бы нравиться трактирщику, вызывать у того желание заботиться о себе, но быстро отгонял себя такие мысли. Он торгует своим телом, конечно, он многим нравится, но не так, как ему самому бы хотелось. Если бы Юнги был влюблен, он не стал бы так долго терпеть такое поведение Чимина, верно? От таких мыслей становилось грустно, и Чимину лишь оставалось наблюдать за ловкими пальцами, смешивающими и взбалтывающими напитки. Это действо его всегда завораживало.

***

Пришедшие по наводке Джинёна Марк и Джексон молча сидели за столом и выдерживали зрительный контакт. Каждый из них не ожидал увидеть за этим столом другого. Каждый из них был уверен, что приглашен сюда, чтобы осуществить свой план мести и проучить несговорчивого партнера. Никто из них не был готов оказаться друг перед другом за одним столом. — Вообще-то меня пригласил Джинён, — первым подал голос Марк. Несмотря на смысл фразы, подразумевающей возмущение, его голос звучал слегка виновато. Только оказавшись с Джексоном лицом к лицу, он понял, как соскучился, и уже хотел наплевать на причину их ссоры.  — Меня тоже пригласил Джинён, — ответил Джексон. Вместо того, чтобы прозвучать с вызовом, фраза оказалась какой-то оправдательной. — Но… откуда он?.. — Марк не договорил. — Я могу задать тот же вопрос. Они помолчали, уткнувшись взглядами в пустые тарелки. — Я скучал, — хором проговорили они через минуту, ошарашенно уставились друг на друга, а потом засмеялись, искренне и, наконец, свободно. — Джексон, я подумал… — Марк, если хочешь… Они начали одновременно и снова замолчали. Марк кивнул, давая Джексону возможность говорить первым. — В общем, Марк, я понял, что перегнул тогда палку. Я грязный извращенец, и ты и так меня терпишь, а тут еще… В общем, я больше не буду предлагать тебе такие странные вещи. Я понял, что люблю тебя и без них. Мне просто нравится, когда ты находишься рядом, — Джексон несмело посмотрел на Марка исподлобья. Тот шмыгнул носом и часто заморгал. — Не говори глупости, — ответил он. — Я хотел сказать, что тоже все обдумал, и… Я согласен с тобой, ну… в кустах, как собачки. Ты мне нравишься со всеми твоими безумными идеями, вот, — и скомкал в руках салфетку. Лицо Джексона выражало высшую степень умиления. Он протянул над столом руки, Марк последовал его примеру. Они сидели так несколько минут до прихода официантки с горячим. Расставляя блюда на столе, та будничным тоном выдала: — При оплате счета мы можем вызвать для вас такси до ближайшего мотеля за счет заведения. Джексон и Марк недоуменно переглянулись. И пока Марк решался просто вежливо отказать, Джексон поставил жирную точку в их разговоре: — Не беспокойтесь, дорогая Мунбёль, сегодня у нас развлекательная программа на свежем воздухе. Марк собрался по привычке возмутиться, но в последний момент передумал — он лишь улыбнулся и согласно покивал головой. Официантка Мунбёль, недоуменно на них покосившись, лишь пожала плечами и ушла к соседнему столику. Джексон и Марк переглянулись и захохотали. Всё возвращалось на круги своя.

***

Химчан был на седьмом небе от счастья. Он волновался, ронял из рук палочки, расплескивал на себя вино, истерично хихикал на совершенно несмешных шутках и забывал то, что хотел сказать несколько секунд назад. Чоноп тоже был счастлив, но, в отличие от Химчана, держал себя в руках. На самом деле он уже собирался самостоятельно недвусмысленно намекнуть, что он совсем не против всяких разных романтических отношений, но Химчан его опередил, прислав очень романтическое приглашение на свидание. Их разговоры на уровне шепота текли медленно и пьяно:  — А помнишь, как я пел тебе серенаду? — Конечно, помню. Мне очень понравилось, у тебя красивый голос. — Правда? А Ёнджэ сказал, что я не умею петь… — Нашёл, кого слушать. Или: — У тебя очень красивый пресс. Я начал ходить в тренажёрный зал, только чтобы на него полюбоваться. И попа. Она у тебя тоже очень красивая. — У тебя тоже. — Здесь акция есть: при предъявлении счета такси до мотеля бесплатно. — Ты такой романтик. Они говорили долго, обсуждая друг друга, соседей, других жителей города, новости мира, кино и музыки. Они не общались раньше, но сейчас разговаривали как давно не видевшиеся друзья, накопившие кучу новых тем для разговора. Влечение, которое они оба, безусловно, испытывали, отошло на второй план, давая возможность и удовольствие стать ближе.

***

Время приближалось к полуночи, а это значило, что трактиру пора было закрываться. Ёнджэ вышел из-за пианино и хрустнул пальцами. Он своё отыграл и с чистой совестью готов был идти домой, но кое-что его останавливало. Джебом, полицейский и сосед по совместительству, слез с барного стула и уверенным шагам направился к нему. Вид он имел весьма решительный, хотя глаза выдавали смущение. Ёнджэ не верил свои глазам. Неужели его не-очень-тайный-поклонник решился что-то ему сказать? Сам Ёнджэ давно был готов пойти на контакт первым, но Джебом всегда убегал ближе к концу его выступления, а днем в городе поймать его не получалось. — Ты прекрасно играешь. Разреши проводить тебя до дома? — учтиво спросил Джебом, не опуская взгляда. Ёнджэ едва сдержал смешок и с иронией ответил: — Я не кисейная барышня, сам всегда доходил до этого. А за комплимент спасибо. Джебом стушеванно молчал. Ёнджэ панибратски хлопнул его по плечу: — Но я тебя понял. Называй вещи своими именами. Если ты хочешь серьезных отношений, я согласен. Но секс только после второго свидания. Нормального свидания, понял? А теперь пойдем провожать меня до дома. Он подхватил опешившего Джебома под локоть, махнул рукой оставшимся за стойкой Юнги и Чимину и бодрым шагом направился к выходу, потянув растерянного, но счастливого полицейского за собой. Чимин проводил взглядом последнюю парочку и повернулся к Юнги: — Я тут наблюдал за всеми этими влюбленными, которые только-только решили здесь признаться, и знаешь… в одном они все очень похожи. Все эти люди, разные в своих характерах, мировоззрении и поведении, перед предметом своего обожания сразу превращаются в робких школьников, которые целовались только с помидорами. Интересно, сколько пар из-за этого дурацкого смущения так и не смогли быть вместе? И мой тайный поклонник, которого я так и не увидел… неужели и он по этой причине не пришел? Юнги подошел ближе и оперся локтями на стойку. Он устал работать, устал стесняться своих чувств, просто устал от своей прежней жизни, и, наверное, этим можно было объяснить то, как просто он сказал: — Твой тайный поклонник весь вечер был рядом с тобой и до сих пор никуда не делся. Просто он трусливый школьник, боящийся показаться несуразным и неопытным по сравнению… со всеми остальными. Чимин улыбнулся. Тепло и как-то по-особенному, нежно. Юнги еще не видел такой его улыбки. — Я догадывался. Рад, что ты сказал. А то я начал чувствовать себя ущербным. Хотя и не понимаю, как ты мог такого, как я… — Молчи, — Юнги сжал его ладонь, лежавшую на стойке. — Я хотел пригласить тебя к себе, переночевать. Клянусь, приставать не буду. Чимин деланно закатил глаза. На самом деле он был рад, что Юнги уточнил о своих намерениях. Потому что если бы и Юнги обратил на него внимание только из-за тела, то Чимин бы здорово разочаровался в жизни. Но он только ответил: — Мог бы и поприставать. — Только с твоего разрешения. Чимин улыбнулся широкой ребяческой улыбкой. Где-то глубоко внутри, где он давно не чувствовал тепла, разгоралось огромное солнце, которое отражалось в его глазах искрами. Он был уверен, что Юнги разделял это ощущение, потому что его глаза тоже счастливо блестели.