Суть вещей
7 марта 2015 г. в 01:00
— После того, как они построили свой дом, их тут почти и не бывает. Исследуют уголки миров. — Создатель присел на небольшой диванчик на площадке верхнего этажа. — Ты не думай, что, если я от суеты укрылся, так я ничего не замечаю.
— Хорошо, что ты за ними приглядываешь, — Смерть присел рядом. — Ты заметил, как изменился Люцифер?
— Они с Михаилом начали ссориться. Потому что Михаил требует беспрекословного подчинения, а Люцифер, как понимаешь, никому не подчиняется. Так что тут периодически возникают бури.
— А не проще их энергию направить в мирное русло?
— А в какое? Творить они уже умеют, ты же видел их обиталища. Теперь даже самые юные ангелы со-творяют свои миры. А большему я их научить уже не могу.
— А как насчет того, чтобы дать им возможность быть не просто создателями миров, но еще и разумных существ?
— Тут они и без меня разобрались прекрасно, — Создатель с улыбкой отмахнулся. — Причем, первооткрывателем был, как ни странно, Бальтазар. Хотя, чего это я удивляюсь. Он всегда был самолюбив. Он создал расу. как же он их назвал-то, дай хаос памяти. А! Гномов! Они у него живут в скалах, добывают ему всякие камушки, мастерят вещи — короче, подношения ему делают. А этот и рад — постоянно приносит что-нибудь новенькое. Подсадил мне Габриэля на сладкое — его гномы ухитрились найти рецепт выпаривания фруктозы из растений. А еще этот обормот самостоятельно дошел до формулы выведения спирта. Хорошо, что мои создания оказались к этому невосприимчивы. Почти.
Создатель прикрыл рукой лицо, тихо засмеявшись.
— Ты можешь представить себе похмелье вселенских масштабов? Я работал над созданием состава для укрепления мироздания, так Бальтазар за это время ухитрился половину долины напоить. И к тому моменту, когда я вышел воздуха глотнуть, у них у всех как раз «отходняк» случился — Люцифер слово придумал. Это надо было просто видеть! Мои прекрасные ангелы — и светло-зеленые, крылья по земле волочатся, глаза не открываются. Михаил попытался было с Бальтазаром отношения выяснить, да только тот тут же срулил к своим гномам и потом дооолго оттуда носа не высовывал. Потому что к Михаилу присоединился Люцифер, утверждавший, что такую головную боль он испытывал только после Тантаоса!
Смерть улыбнулся — ему живо представились два разъяренных архангела, рыскающих по долине, и Бальтазар, осторожно так выглядывающий из каменной норы.
— А Кастиэль — тот вообще радует каждый раз. С вопросом про девушек и купание он ведь все-таки разобрался.
Смерть засмеялся.
— Сколько ангелов пострадало?
— Как ни странно, почти никто не пострадал! Кроме него самого. Ты же знаешь Анну! Ну, она ему и объяснила все про различия между мальчиками и девочками. Популярно и с демонстрацией.
Смерть уже захохотал.
— И вот сижу я перед своей хижиной, мысли умные записываю. И вижу картину — выходит из леса Анна, а за ней — хаос ты же мой — красный Кастиэль! Ты представляешь, как я удивился. Я даже не подозревал, что мои дети умеют краснеть вот так. Я, естественно, тут же расспрашивать, что случилось. И это недоразумение мне на полном серьезе заявляет, что, дескать, неправ ты был, Папа, насчет пестиков, тычинок и пчел! Что, оказывается, им пчелы совсем не нужны. И что, вообще, этот процесс ему очень понравился, только было щекотно!
Смерть вытер слезы, выступившие от смеха.
В замке было тихо, и смех друзей Люцифер услышал еще снизу. Кастиэля он оставил во дворе, доводить до логического конца выводимую формулу. Он начал подниматься по лестнице, остановился в задумчивости на площадке третьего этажа. И решил не мешать Отцу.
В его обиталище по-прежнему царили облака, спокойствие и тишина. Здесь архангел отдыхал от суеты внешнего мира, приводя мысли и чувства в порядок.
В последнее время он уединялся все чаще. Размолвки с Михаилом, отсутствие Отца, разлад между братьями. Все чаще Люцифер чувствовал, что готов сорваться. Гнев иногда застилал глаза кровавой пеленой — как на Тантаосе. Надо было что-то менять. Срочно. Сейчас Отец тут и собратья притихнут на какое-то время, и опять воцарится мир. Но что делать потом? Он любит своего брата, но подчиняться нелепым, с его точки зрения, приказам не собирается. Не Михаилу диктовать как жить.
Чье-то чужое присутствие.
— Кастиэль, не мнись, заходи.
Младший братец присел рядом, подтянул колени к груди. Помолчал.
— Я думал, ты сейчас с Отцом и Смертью уже вовсю новостями делишься.
— Какими новостями? Новости от правления Михаила? — Люцифер изогнул губы в саркастической улыбке. — Так братец сейчас сам все в красках распишет — и на меня заодно нажалуется по полной. Зачем мне ветвь первенства перехватывать?
— Ты несправедлив, Люцифер. — Кастиэль выпрямился и повернулся всем корпусом к брату. — Он хочет, чтобы был порядок. Чтобы все жили в мире и согласии, чтобы.
— Кас, нельзя творить мир войной! Поверь мне — ничего хорошего из этого не выйдет. И главная проблема Михаила то, что он никак не может понять, что мы все разные. Понимаешь? Ну, это как... как... — Люцифер попытался найти сравнение, понятное Кастиэлю. — Ну, это как заставлять пчелу заниматься тригонометрией! Никогда не пробовал?
— У пчелы нет наших мозгов!
— О. Ты научился шутить? — Люцифер прищурился.
— Эээ... Что?
Люцифер машет рукой.
— Забудь, братец. Я думаю, что у нас с Михаилом прекрасно получится любить друг друга — и уважать! — на расстоянии. Если меня долго не будет, он успокоится.
Кастиэль погрустнел — он и сам понимал, что его братья плохо уживаются в маленьком пространстве.
— Ну зачем Отец сотворил нас такими разными? — с отчаянием спросил он. — Ну были бы мы все, как Михаил! Или как ты!
— Упаси хаос! — Люцифер в притворном ужасе замахал руками. — Ты представляешь, что натворило бы пятьдесят Люциферов? Да во вселенной было бы не повернуться! А пятьдесят Михаилов бы построило бы эту самую вселенную по линеечке, да и заставило бы маршировать только от свистка до обеда! Нет. Это было бы хуже хаоса!
Люцифер посмотрел на растерянного Кастиэля. Вздохнул — образные сравнения, как и шутки, были не самой сильной стороной братишки.
— Кас, когда выйдешь во двор, выполни одно мое задание. Подойди к любому дереву и внимательно сравни несколько листочков. Хотя, погоди!
Люцифер прищелкнул пальцами, и в руках Кастиэля появилась оливковая веточка.
— Что это за дерево?
— Олива. Я сам же ее и сделал.
— Отлично. А теперь посмотри внимательно на листочки. Что ты видишь?
— Они зеленые, плотные, все как один.
— Стоп! А теперь еще внимательнее.
— Ээээ. Ну, одни больше, другие меньше.
— Дальше!
— Этот листик как будто кривой. А у этого — дырочка. Но... — Кастиэль медленно поднял голову и уставился вперед. — Кажется, я понял, о чем ты. Все листочки с первого взгляда похожи, но нет ни одного одинакового. Так?
Люцифер ласково взъерошил темные волосы брата.
— Видишь, я даже не подсказывал, ты сам все понял. Больше того, смотри!
Люцифер еще раз прищелкнул пальцами и в другой руке брата появилась еще одна веточка. Вроде бы такая же. Но приглядевшись, глаз ловил какую-то неправильность.
— Посмотри, Кас. Я кое-что изменил.
— Они все-все одинаковые. Эмм... Выглядит как-то. неправильно!
— Вот! — Люцифер поднял палец. — Так и мы были бы, неправильными. Понимаешь? Как куклы. Знаешь, что самое удивительное в нас? Не наши сущности. Не наша внешность. Главное, — архангел прижал ладонь к груди Кастиэля. — наши души и наша воля. Без нее мы — никто. Запомни это. Что бы с тобой не случилось, какие бы раны тебе не нанесли, куда бы ты не шел по своему жизненному пути — сохранив душу и волю, ты всегда останешься тем, кто ты есть. Кастиэлем. Касом. Ангелом.
Кастиэль медленно кивнул. Люцифер убрал руку и лег, закинув ногу на ногу.
— Иди, братишка. Ты соскучился по Отцу и хочешь с ним поговорить. Я тоже скоро к вам присоединюсь.
Кастиэль встал, пошел к выходу. Обернулся, стоя уже под аркой.
— Люцифер. Можно я буду приходить в твое обиталище, когда тебя не будет?
— Конечно, Кас. Ты мог бы и не спрашивать. Мой мир всегда тебе рад — ведь ты вложил частичку себя, когда мы создавали это место.