Книга Жизни

      Смерть задумчиво наблюдал за Создателем, который пытался вдохнуть жизнь в своих «людей». Получалось не очень — создания никак не хотели жить.       — Кхм. Друг мой. Может быть, это знак? Не хотят твои творения существовать.       — Нет уж! Зря я, что ли, столько трудился! Сейчас, как миленькие оживут!       Создатель пыхтел и вполголоса ругался. Внезапно существо на столе резко село и заорало дурным голосом. Смерть от неожиданности выронил трость, а Создатель страшно обрадовался.       — Живооой, голубчик! Видишь, я же говорил! — он буквально сдернул мужчину со стола, завернул его в чистую ткань и осторожно усадил на кушетку. — Вот, мой хороший, ничего, все просто замечательно.       Человек сидел неподвижно, уставившись в одну точку и только непрерывно мычал, однотонно, не меняя высоты. У Смерти даже зубы засвербели от этого звука.       А Создатель тем временем принялся за женщину. Тут дело пошло веселее — она ожила быстро, без крика, только дышала как загнанный зверь.       — Вооот, замечательно. Теперь надо их немножко подучить — и можно знакомить с ними своих первенцев.       — Погоди! Ты же хотел отправить своих … людей на Землю!       — Да, и отправлю. Но я тут подумал — если архангелы и ангелы будут присматривать за Землей, это будет очень хорошо! Опять же — вопрос практики.       Смерть решил промолчать — переубедить друга вряд ли получится, а вот рассердить — вполне.       — Ты мне поможешь немного? — Создатель уже деловито расставлял на рабочем столе скляночки и колбочки, раскладывал книги.       — Да, помогу. — Смерть покосился на людей, безучастно сидевших на кушетке. — А с ними что?       — Ничего. Сейчас в себя придут и займемся ими.       Люцифер сидел в своем обиталище и пытался вывести хитроумную схему — «домашнее задание» от Гролла. Рядом притаился Кастиэль, завороженно смотря на непонятные закорючки и формулы.       Сегодня Люцифер с утра не выходил к своим собратьям, решив, что хочет немного отдохнуть от общения. А Кастиэль прятался от Рафаила, который хотел запрячь собрата в уборку парка, чего Кастиэль терпеть не мог.       — Скажи, а вот это, то что ты сейчас делаешь… Это для чего?       — Эта схема, братишка, здорово поможет Михаилу, если вдруг Тантаос опять решит побузить. — Люцифер задумчиво прикусил палец. — Правда, что-то у меня все-таки не сходится. А если вот так…       Лист пергамента опять начал покрываться формулами, а Кастиэль откинулся на спину, прикрыл глаза и просто позволил своим мыслям течь, куда заблагорассудится.       Только мысли были совсем невеселыми. После того, как по заказу Смерти были сделаны жнецы, среди его братьев опять наметился раскол. Рафаил вступил в серьезную конфронтацию с Михаилом, опровергая и споря по поводу и без. Варахаил с головой ушел в какие-то свои эксперименты, Лориэлли опять исчезла непонятно куда. А Габриэль почти все время проводил на Земле, в обществе прирученной Кали.       Богиня, кстати, оказалась той еще штучкой — капризная, взрывная, крикливая. Но Габриэль, при каждом упоминании о ней, маслянел глазами, на лице появлялась идиотская ухмылка и ни на какие доводы разума архангел реагировать отказывался. Варахаил и Люцифер однажды подглядели, чем же все-таки занимается эта парочка. Уж что они там увидели, Кастиэль так и не понял. Но теперь, встречая Габриэля, эти двое начинали корчить страшные рожи и совершенно по-идиотски смеяться. И говорить что-то про «ладушки», клубнику и гулящих котов.       И Отец куда-то пропал. К его жилищу на горе было не подобраться, а это означало, что он в очередной раз Творит.       Наоми, после гибели Леосила, засела в своем обиталище и почти не показывалась. Ее даже Анна не смогла расшевелить.       Анна, кстати, была веселее всех. В последнее время у нее завелся дружок из младших ангелов, с которым они совершали вылазки во вселенной. Возвращались они шумно, всегда приносили какой-нибудь гостинец. В последний раз Анна принесла прозрачный камушек с глубины вселенского океана. И как только добралась! Эти камни очень ценились у ангелов — из них можно было сделать совершенно удивительно мощные хранилища силы. И сейчас такой камушек как раз висел на шее Кастиэля.       За пологом слышны шаги и чьи-то переговоры, Люцифер резко сворачивает свой пергамент и ныряет за облако, утягивая за собой собрата.       — Давай пересидим тихо, может, уйдут?       — Люцифер! Я знаю, что ты тут! Вылезай давай! Нас Отец собирает!       Архангел закатил глаза.       — Нигде от вас не спрячешься! Да вылезаю, вылезаю!       Большая поляна перед Домом. Ангелы собираются кучками, разговаривают, бродят. На скамеечке возле башенки уютно устроилась Лориэлли, рядом — Варахаил. Даже Габриэль здесь.       — Вот это я понимаю, вот это общий сбор! — Люцифер осматривается.       — Интересно, зачем Отец на всех тут собрал?       — Я думаю, он хочет показать свое новое творение. — Кастиэль высматривает Отца.       — Какое творение?       — А ты не знал? — Кастиэль удивился. — А я думал, ты в курсе!       Люцифер не успел ответить — на площадке появился Отец со Смертью, неся что-то, завернутое в белую ткань.       — Здравствуйте, дети мои. Спасибо, что вы собрались.       Он положил свой сверток на землю, выпрямился и оглядел собравшихся.       — Я… А я даже и не знаю, как это сказать. — Он посмотрел на своего друга. — Давайте я просто покажу.       Создатель ловко раскутал свой сверток.       — Вот. Это мое новое создание. Человек. Созданный по нашему образу и подобию.       Глубокая тишина.       — Человек будет жить на Земле, и вы будете его опорой и учителями. Наставлять, учить, вести. Я создал его слабым и немощным, но целеустремленным и любознательным. Вы и мои созданные боги — его опора и надежда.       Кастиэль, улыбаясь, повернулся к Люциферу и замер. Нахмуренные брови, сжатый рот, прищуренные глаза.       — Люцифер?       — По образу и подобию? — голос тихий, хриплый. — Это мы вот так выглядим?       — Люцифер…       — А нас кто-нибудь спросил — хотим ли мы быть опекунами этих… этих… лемуров!       Уже все смотрят на архангела.       — Отец! Так нечестно! Твои новые творения я не буду критиковать, хотя и не понимаю многого. Но ты — их Творец, это твое дело. Я не понимаю только, почему мы должны их опекать и заботиться? У нас что, другого дела нет?       — Сын мой, ты…       — Ты приводишь это сюда и ожидаешь, что мы покорно кивнем и скажем «Конечно, Отец»! И даже не спрашиваешь, а хотим ли мы? А надо ли нам?       — Многим — надо! — Отец отвечает уверенно, не сводя глаз с архангела. — Очень многим моим детям стоит поучиться ответственности и состраданию!       — Так пусть учатся, без проблем! — Люцифер уже стоит напротив Отца. — Но почему ты, который всегда нас учил уважению друг к другу, сейчас просто ставишь перед фактом. Дескать, вот вам, дорогие, лысые мартышки. Обучите их, обцелуйте, нос вытрите. А я пока тут своими делами поза…       — Люцифер! Так не разговаривают с Отцом! — сквозь толпу прорвался Михаил. — Не смей!       — А ты, братишка, уже надоел со своими «не так», «нельзя», «нет»! Отец всех нас создал свободными! И всегда уважал выбор других.       Люцифер смотрит прямо в глаза своего Создателя.       — Почему, Отец?       — В тебе сейчас говорит гнев, сын мой. Я отнюдь не заставляю конкретно тебя. И даже не прошу. Прости, если я неправильно выразился.       — Отец…       — Люцифер, сейчас мы этот разговор закончим. И возобновим позже.       Архангел резко развернулся и исчез.       — Отец? — Обеспокоенный Михаил повернулся к Отцу.       — Все хорошо, сын мой. Просто Люцифер засиделся на одном месте. А мы все прекрасно знаем, что с нами происходит, когда зудят крылья и чешутся ноги.       Отец говорил бодро, успокаивая переполошившихся ангелов. Но внутри у него все перевернулось. В глазах своего первенца он увидел не тьму, которой боялся. Он увидел пламя, затушить которое он не мог.