***
Ройс нервно метался по комнате и с напряжением снова и снова нажимал на кнопку вызова. Роберт не брал. Торбен уже ушёл, оставив после себя запах пота и неясное чувство удовлетворенности. И почему он изменил Робу? Своему Лёви, который был его поддержкой почти два года. Стыд и страх охватил его. Поляк действительно не заслужил такого отношения, да и Ройс, вроде как, любил его. «Что если он не вернётся?» — испуганно спросил себя Марко. Он ведь просто хотел разнообразить сексуальную жизнь, так как поляк был не особо активен в постели в последнее время. «Да уж, разнообразил»— хмыкнул немец. Руки потряхивало, страх остаться одному давил на него и не давал спокойно вздохнуть. Но вдруг нервоз покинул его также резко, как и напал, он самодовольно улыбнулся и откинулся на спину. «Попсихует и вернётся. Он мой. Куда ему деваться?» — рука потянулась к животу и начала ласкать член. Сожаление о сексе с Марксом прошло, ведь он был хорош, а, главное, отдаленно напоминал Марио. «Роберт мне сегодня вряд ли даст. А жаль», — Марко снова улыбнулся своим мыслям и ускорил движение руки.7 глава.
8 августа 2017 г. в 22:12
Марко грубо насаживал парня на свой член. Тот стонал, закинув голову назад, крепче прижимая ногами блондина. Рыки и стоны разносились на всю квартиру, запах пота и спермы витал в воздухе
Никто из двоих парней, отдавшихся страсти, не услышал, как открывается дверь, как лязгают ключи.
Роберт замер на входе в спальню. Ройс с осоловелыми глазами непонимающе посмотрел на своего парня, продолжая двигаться и через пару толчков кончил.
— Ты совсем охуел, Марко? —выдавил Левандовски, сжимая зубы. Немец нахально ухмыльнулся.
— В этом весь смысл моногамии, сладкий. Трахаться и получать удовольствие. А все эти отношения и верность для лесбиянок, — Ройс, обматывая бёдра простынёй, потянулся к Левандовски. Поляк волком посмотрел на Марко и отстранился:
— Не трогай меня, — прошипел он. Вылетев из подъезда, он ринулся к парковке.
Левандовски не знал, что чувствовал. Он спокойно вёл машину, мысли струились потоком. Роберт не ощущал боль в районе сердца, слезы не наворачивались, да и с дыханием все было в порядке. Чего таить, их отношения с Марко в последнее время были далеко не идеальны. Да и не сказать, что он когда-то любил его, просто поддался минутному порыву, подчинился желанию члена, вместо того, чтоб чуточку подумать. Но все равно произошедшее должно было вызвать хоть какое-то чувство. И с минуту покопавшись в себе, он нашёл его. Поляк чувствовал облегчение. Это происшествие помогло принять решение, которое долго не давало ему покоя.
Дело в том, что несмотря на его отношение к Марко, он не мог просто бросить его, потому что чувствовал вину перед ним в случившемся с Марио. Кто знает, не поддайся он соблазну тогда, может, и не было бы того многообразия боли, свалившегося на плечи Гётце. Может, эти двое были бы счастливы вместе.
Все это время его что-то держало: сначала минутная страсть, которую подарил Ройс, затем ненависть к хорвату, объединявшая их с Марко, позже чувство вины. И сейчас эта тонкая нить порвалась, Роберт чувствовал лёгкое чувство свободы. Был май, прохладный ветер дул в открытое окно, Левандовски неспешно вел машину, решение было принято. Он переходит в Баварию.