***
В дверь звонят как раз в тот момент, когда Питер выходит из душа, а Бейли уже одевается. Это не особо привлекает её внимание, — мало ли, кто пришёл к Хейлу, — но когда тот напрягается, глаза её темнеют. — Стой на месте, — приказывает ей Питер, и на удивление она кивает, и лицо её остаётся вполне добродушным. Может, не поняла, кто пришёл? Или оставила свои планы о мести? Мужчина окидывает её пристальным взглядом, словно ожидая, что вот сейчас она сорвётся с места, распахнёт дверь и выцарапает МакКоллу глаза. Но Бейли не двигается с места, как он ей и сказал. И затянувшуюся трель дверного звонка нарушают не они, а упрямый голос: — Питер, открой сейчас же! — кричит Стайлз и дубасит — иначе не скажешь — в дверь. — Я знаю, что Бейли у тебя. Клянусь, если ты что-то с ней сделал, я сплету венок из аконита на твою могилу! Хейл смотрит на Бейли и замечает, что присутствие Стилински благотворно на неё влияет, даже взгляд немного посветлел. И всё-таки бросает: — Что он имеет в виду под «что-то»? — В любом случае, правда ему не понравится гораздо больше, — отвечает Финсток. — Тогда я просто обязан ему рассказать. И сколь бы ни было у Бейли причин быть несчастной, она не может отказать ему в улыбке — тени той, прежней Бейли Финсток. Она наконец двигается с места, но останавливается возле Питера и говорит почти одними губами так, чтобы он услышал, а Скотт за дверью — не смог: — Иногда мне кажется, что ты ужасный ревнивец. Питер фыркает: — У тебя богатая фантазия. — Значит, я могу открыть дверь? Как насчёт того, чтобы я обняла Стайлза? — дразнит его девушка, и Хейл рычит. Его действительно раздражает то, о чём она говорит, а ещё сильнее раздражает то, что его это раздражает. Ради всего святого, он же не подросток. Да и кого тут ревновать? Эту маленькую манипуляторшу с серым, туманным взглядом? И всё же есть во всей ситуации какое-то бессилие с его стороны. Хорошо бы вырвать это с корнем, избавиться от этого ощущения, как он всегда поступал, едва что-то шло не по его плану. Но в Бейли есть какое-то притяжение; то самое, что всегда сводило их вместе. И когда она подходит почти вплотную, он может явственно ощутить запах своего шампуня на её волосах, свой запах на её коже. Она пахнет так хорошо, так чертовски хорошо и вместе с тем отчего-то правильно, что Питер опять чувствует, как они взаимозависимы. Бейли замирает, когда между их губами остаётся не более сантиметра и произносит: — Попроси. А после откидывает голову и заходится беззвучным смехом, — вернее, со стороны кажется, что она смеётся, но глаза у неё остаются печальными и раненными. И вряд ли в скором времени в них вернётся улыбка. Питер шумно выдыхает, глядя на неё. Ребёнок, совсем ребёнок. Он, должно быть, спятил, раз вообще подумал о ней как о женщине. Наверное, у него просто кризис среднего возраста. Но глаза у Бейли взрослые, таких у восемнадцатилетних школьниц не бывает; пройдут года, но их выражение таким и останется. Почему-то в этом Питер уверен. — Так ты откроешь дверь, или так и будем смотреть друг на друга? — спрашивает девушка. — Я никого не жду, — пожимает он плечами. — О, ну ладно, — легко соглашается Бейли. — Открывайте сейчас же! — вопит в ответ Стайлз. Финсток разводит руками. Питер снова осматривает её с головы до пят, будто убеждаясь, что она в порядке. Конечно, Бэй не в порядке. Весь её мир, который она собирала пазл за пазлом последние три года, лопнул, как мыльный пузырь, а виновник всего этого, по её мнению, стоял на лестничной площадке и молчал, пока его друг надрывал горло. О чём думал Скотт, о чём думала Бейли? Что эти двое хотели сказать друг другу? Питер спрашивает себя о том, но ответа не находил. Слишком глуп был МакКолл в его глазах, слишком непредсказуема Бейли. Хейл уже научился не недооценивать эту девушку: она часто поступала не так, как он ожидал. И сейчас — то же самое. После того, что она сказала Скотту на пепелище, после её монотонного «ненавижу», после просьбы, свирепой в своей мольбе, об убийстве мальчишки, её спокойствие внушало подозрение. — Я в порядке, — говорит Бейли, словно зная, о чём он думает. — И буду хорошо себя вести. Обещаю. — Ты ведь понимаешь, что они не скажут тебе ничего, что сможет тебя утешить? — спрашивает Питер. — А я ничего и не жду. Но Стайлз тебе дверь выломает, если ты их не впустишь. Питер закатывает глаза. И то верно: Стилински продолжит орать, пока не добьётся своего. Интересно только, он сам-то верит своим угрозам? Так что Хейл всё-таки открывает дверь двум незваным гостям, но рукой отодвигает Бейли себе за спину. Ему плевать, что происходит с МакКоллом, и если того случайно собьёт автомобиль — не расстроится. Но он не может позволить Бейли даже попытаться его убить. Почему? Питер не знает. Может, часть него понимает, что Бейли не убийца; а может, мужчина предвидит, какой груз вины это возложит на её плечи. Смерть Скотта сделает её счастливой? Избавит от теней родителей, вновь и вновь всплывающих в её памяти? Если бы ответ был стопроцентным «да», Питер уверен, ничто не помешало бы ему свернуть Скотту шею прямо сейчас. Ему убивать не впервой; одна новая смерть роли не сыграет. Но червь сомнения заставляет его и девчонку удерживать, и самому ничего не предпринимать. В конце концов, как бы она ни относилась к Скотту, сколько бы раз он её ни разочаровывал, Стайлза она по-прежнему считала другом. Он напоминал ей Алисию, и ещё их роднило то, что она, потеряв своего друга, хотела отнять друга у него. Возможно, убийство Скотта — желание, продиктованное эмоциями. Вот когда те улягутся, тогда Питер и посмотрит. Убить МакКолла они всегда успеют. Стайлз, отчаянно пытающийся зайти внутрь, вдруг замолкает, когда видит Бейли, и на лице у него появляется выражение беспомощности. На самом деле ему нечего ей сказать. Скотт тоже молчит. В отличие от Стилински, на девушку он не смотрит. Зато на них смотрит Бейли. И тишину она прерывает первой: — Привет, ребята, — здоровается Финсток, и то, как она это говорит, заставляет парней встрепенуться. Девушка не улыбается им и держится довольно замкнуто, точно не доверяя, но при этом в словах её нет обвинения. — Заходите, раз пришли, — приглашает она и вопросительно глядит на Питера. Он смотрит на её напряжённый стан, в котором нет угрозы, нет злости, нет ярости. И то, что она, говоря со Стайлзом и Скоттом, не напрямую обращается к нему, несколько выбивает из колеи. Ей словно всё равно, уйдут они или останутся; и это девушка, сказавшая ему, что сейчас МакКолл волнует её больше всего? Почему же она смотрит на него так, словно, если он их выгонит, она ни слова не скажет и подчинится? Странное дело: подчиняется она, а в чужой власти оказывается Питер. Мужчина пропускает гостей в квартиру. И когда они проходят на кухню и Стайлз, не зная, куда деться, плюхается за стол, Питер замечает, что Бейли покраснела. Да, хорошо бы посмотреть на лицо мальчишки, когда он узнает, чем они занимались на этом самом столе вчера вечером. — Бейли… — наконец, Скотт находит в себе силы заговорить, но девушка почти сразу его перебивает. Питеру кажется, он единственный замечает резкость в её голосе, нежелание даже дать МакКоллу объясниться. Но вот парням от дальнейшего становится легче. Потому что она говорит: — Не надо. Мне нужно время прийти в себя, и сейчас я не готова это обсуждать. К тому же у нас есть проблема посерьёзнее — Джеймс. — Лично меня больше волнует, как эти двое узнали, где я живу, — тянет Питер. — Не хочу представлять, что они ночами крались за мной следом, но эта картина так и лезет ко мне в голову. — Дерек сказал, — отвечает ему Стайлз. — Надо же, не знал, что он такой болтун, — Хейл делает вид, что удивлён, и поворачивается к Скотту: — Смешно, не правда ли: никогда не знаешь, когда другой человек решит рассказать то, что не следует. Бейли награждает мужчину тяжёлым взглядом: — Так вот. Я считаю, что нужно сосредоточить внимание на Джеймсе. — И давно тебе пришла великая идея одолеть Хеймса? — с усмешкой спрашивает Питер. Взгляды их скрещиваются, и он видит, что взгляд Бейли предлагает ему заткнуться; но это не так-то легко, потому что подозрение на её счёт с каждой секундой всё сильнее. Ещё вчера она говорила о Джеймсе так, словно он почти ничего не значил. И что же она делает? — Теперь, когда его ничего не сдерживает, когда он потерял все козыри, я уверена, что он что-нибудь да выкинет. И думаю, — Бейли пропускает вопрос Питера мимо ушей и продолжает, глядя на Скотта: — что он попытается убить тебя. — Мы уже это обсуждали, — признаётся Стилински. Из-за того, как Бейли держит себя, как стоит подле неё Питер, он ощущает себя лишним и бесполезным. Старший Хейл ему не нравится, но, похоже, по какой-то причине он единственный из всех них, кому удалось защитить Бейли и заслужить её доверие. Стайлз не знает, хорошо это или плохо, и просто старается о том не думать. Есть вещь важнее: например, то, что из-за их со Скоттом оплошности погибли и пострадали люди, а на свободе ходит сумасшедший оборотень. — Дерек и Скотт прочёсывали вчера местность. Мы его найдём и устроим облаву. — Вы его не найдёте, — отрезает Финсток. — Джеймс хоть и не дружит с головой, но скрываться умеет, не думайте, что вы первые, кто охотится на него. Но пока вы выслеживаете его, Джеймс следит за вами, и вы даже представить не можете, насколько он близко, — она выдыхает и произносит: — Но устроить ловушку — хорошая идея. — Ты только что сказала, что мы не сумеем его найти, тогда как… — начинает Стайлз. — Ты хочешь связаться с ним? — спрашивает Скотт, перебив друга. — У нас с Джеймсом триста и один способ связаться друг с другом. Я могу попросить его встретиться со мной… и поговорить. Тогда он точно не откажется. — Исключено, — не соглашается Стайлз. — Он же психопат! Он может… — Не может. В том-то и дело, что он не может, — возражает Финсток. — Кроме меня у него больше никого нет. Он придёт. И вы сможете поймать его. — Я знаю, что это будет непросто для тебя, — вдруг говорит Скотт, и у Питера чешутся руки, так ему хочется врезать МакКоллу. — Но я обещаю, Бейли, что на этот раз мы его остановим и запрём в «Доме Эха». — Отлично, — с лёгкой руки соглашается Финсток, словно они тут воскресный обед обсуждают. И тут до Питера, наконец, доходит, что за представление устроила девушка. Бейли не могла согласиться на то, чтобы Джеймса просто заперли. О нет, только Скотт МакКолл мог простить злейшего врага, наказав его, как ребёнка, — закрыв в комнате без игрушек. Но лишь сейчас мужчина осознаёт, насколько мстительна эта девчонка. Он не уверен в том, как она всё это провернула, и что стоит на кону, но догадывается, что Бейли посылает Скотта на верную смерть, — вот так просто, ни единой чертой лица не выдав истинных намерений. И Финсток прекрасно понимала, что Скотт, чувствовавший вину перед ней, не упустит возможности показать, что готов исправлять ошибки. Эта возможность — что красная тряпка для быка. — Скоро я сообщу вам место встречи. МакКолл кивает. Бейли смотрит на него с задумчивостью, не сомневаясь в своём решении, а прикидывая, насколько глупым окажется этот парень. И делает ставку: до неприличия. Потому что все присутствующие знали, что сначала Скотт попытается поговорить с Джеймсом.***
Питер окончательно уверяется, что прав, когда Бейли начинает напевать себе под нос, — не похоже на поведение скорбящего человека, не имеющего задней мысли, не так ли? И всё же что-то тут не сходится. Чего на самом деле хочет девушка? Позволить Джеймсу убить Скотта? Но разве она не хотела отнять его жизнь лично? И к тому же, к чему показная встреча? Наверняка помимо него явятся и Дерек со Стайлзом; возможно, не устоят в стороне и Лидия с Кирой. Не проще было бы застать мальчишку одного дома и прикончить без свидетелей, которые могут помешать? А может, это попытка заставить МакКолла замарать руки и убить Джеймса? Но опять же, Бейли ведь хотела, чтобы Джеймса убил он, Питер. Пазл никак не желал складываться в одну картину. Ответы таились в черепушке всего одного человека, а тайны были для неё старыми друзьями. Бейли Финсток — совсем ещё девчонка, но манипулирует всеми ними со скрупулёзностью, не свойственной восемнадцатилетним. Она подбирается к своей цели медленно, но верно; не оглядываясь на мораль, попирая принципы, которые ей приписывают. Бейли способна на всё. Но этого никто, кроме Питера, не видит. — Зачем тебе идти? — спрашивает её мужчина. — Ты договорилась о встрече, теперь дело за этими полудурками. Хейл понятия не имеет, как она смогла связаться с Джеймсом без его ведома. Из дома девушка не выходила. Позвонила? И как он мог не услышать этого разговора, находясь в том же помещении, обладая чутким волчьим слухом? Когда Бейли и Питер остаются одни, он, наконец, видит, что она напряжена до предела, и спокойствие из её глаз исчезает. Перед ним девушка не пытается притворяться. Она долго смотрит на него, словно испытывая его терпение, и произносит: — Не заставляй меня врать. Двумя пальцами Хейл приподнимает её подбородок. Бейли глядит прямо, не скрывая, что, да, она делает что-то, чего делать не стоит; но непокорность во взгляде перемежается с привычной лаской, и вместе они поднимают в душе мужчины бурю. Ему хочется хорошенько встряхнуть девчонку и выбить из неё всю дурь, заставить признаться, какого чёрта она делает, но Питер понимает, что она никогда не скажет. Хранить секреты Финсток умела: хоронила их глубоко в себе и делала вид, что свежевскопанной могилы тут нет. И на деле этого можно было не заметить: внутри Бейли было большое кладбище тайн. Бейли обхватывает ладонями его запястье, пока Питер ещё удерживает её за подбородок. На секунду ему кажется, что она сейчас что-то скажет, но девушка молчит. И ему не нравится то, как она смотрит. — Я пойду с вами, — говорит Хейл. — Нет, — как-то слишком быстро отвечает Финсток и исправляется: — Зачем? Сам же назвал ребят полудурками, а теперь хочешь влиться в их ряды? — Для меня это будет идеальный момент. Они схватят Джеймса, а я вырву ему сердце. Хэппи-энд, а? Бейли словно током ударяет. Она сверлит мужчину взглядом, но ничего не может ему противопоставить. Меньше всего на свете ей хочется, чтобы Питер был там, но можно ли остановить его? — Скотт не позволит тебе убить Джеймса, — всё же пытается девушка. — Не нужно спешить. Когда тот попадёт в «Дом Эха»… — Хеймс не попадёт туда, — раздражается Питер. — Можешь держать за идиотов остальных, но неужели думаешь, что я поверю в это? Финсток глубоко вздыхает, а когда говорит, голос её звучит до странности проникновенно и почти уязвимо: — Не ходи, Питер. Не хочу, чтобы ты видел это. — Видел что? Девушка закрывает глаза. Она не может позволить Питеру повлиять на неё; у Бэй лишь одна попытка, один шанс, и нельзя его упустить. Бейли отпускает запястье мужчины и отходит. Она вовсе не гордится тем, что делает. Иногда приходится поступать против воли тех, кем дорожишь, идти против себя и своих убеждений. На руках Бейли уже есть кровь, — застарелая и совсем свежая, — и она готова пустить новую. Разумом девушка понимает, что со своим выбором ей жить всю оставшуюся жизнь, и какая-то её часть знает, что всё это — большая ошибка. Но голос совести и рассудка она глушила не один год; и сейчас его легко не заметить. — Прости, что делаю это, — только и говорит Бейли. — Но я не вижу другого выхода.***
Питер всё-таки идёт с ними, как бы Бейли ни противилась. Но, глядя на всю их компанию, — Дерека, Скотта, Киру, Стайлза и Лидию (а последняя-то чем поможет?), — она говорит: — Мы со Скоттом пойдём первые. Если Джеймс увидит всех вас, сомневаюсь, что он обрадуется. — Бейли права, — соглашается МакКолл. — Я попробую провести переговоры. Если что-то пойдёт не так, вы зайдёте. — Во-первых, Хеймс почует нас, — объясняет им Питер, как неразумным детям. — А во-вторых, ты поехал, что ли, пытаться с ним договориться, да ещё и в одиночку? Сдаётся мне, наш вид скорее его «убедит». — Не хочу признавать это, но я на его стороне, — подаёт голос Стайлз и отшатывается, когда Кира достаёт катану. Бейли раздражается. С самого начала было ясно, что Питера не стоит брать с собой. Этот мужчина, хоть и не знает, что именно она задумала, чует подвох. — Джеймс в курсе, что по одному вы не ходите. Но завалимся вместе, и он решит, что это нападение. Хотите посмотреть, что может сделать полоумный волк? — интересуется Бейли и встречает союзника в том, от кого вовсе этого не ожидала. — Джеймс почует нас снаружи и, понимая, что мы готовы сражаться, вряд ли нападёт на Скотта и Бейли, — выносит вердикт Дерек, и Питер одаривает его взглядом: «Нет, ну что за идиот в моей семье?» — Мы подождём снаружи. Возможно, у Бейли какая-то тяга ко всем Хейлам, но от поддержки Дерека она едва ли не мурлычет. Жаль, что он уже не был альфой, когда она приехала в Бейкон-Хиллс, тогда бы Финсток поставила на него, а не на Скотта. — Вот и ладненько, — подмечает девушка, но её останавливает ладонь, тронувшая её плечо. — Крайне глупая затея, — говорит ей Питер, пока ребята с удивлением оценивают этот жест. — Остановись, пока ещё можешь. Сердце Бейли пропускает глухой удар. Она согласна всеми фибрами души, что это глупо, опасно и способно обернуться полнейшим крахом. Но… — Мои родители мертвы. Не думаю, что я могу. Прежде чем зайти на складское помещение вслед за Скоттом, она оглядывает их всех. И каждое лицо по-своему выражает беспокойство — о ней ли или обо всей ситуации в целом. И каждого из них она предаёт. Взгляд её задерживается на Питере; может, когда-нибудь он поймёт. — Скоро увидимся, — говорит Финсток напоследок и скрывается в полумраке склада, кожей ощущая, что их — её и Скотта — уже ждут. — Стой позади меня, — просит её МакКолл, а она неопределённо пожимает плечами. Их шаги отзываются эхом. Бейли чувствует, как тяжёл её шаг, словно тело пытается замедлить её, остановить. — Он здесь, но я его не вижу, — обращается к ней Скотт. — Джеймс? Когда юноша оборачивается к своей спутнице, всё кончено, но он, конечно, ещё не знает об этом. Только видит, что тень выныривает откуда-то позади Бейли и что у этой тени глаза самой смерти. — Бейли! — окликает её МакКолл. В этот момент двери склада открываются, и все оставшиеся снаружи вбегают внутрь. Финсток ещё успевает увидеть Питера до того, как ноги у неё подкашиваются, а тьма рядом с ней рассеивается. Скотт успевает подхватить её, и тем самым даёт Джеймсу возможность скрыться в глубине склада. Дерек ощеривается и кидается за ним. — Бейли, — снова говорит Скотт и зажимает рану под её сердцем. Удивительно, что нож, которым воспользовался Джеймс, вошёл в плоть так легко, словно вовсе не встретил сопротивления. В груди у девушки разливается тепло, и оно обжигает. Обычно холод — показатель того, что всё плохо, но Бейли знает, что не в этом случае. Питер оказывается возле неё, и она упирается лбом в его плечо. Мужчину почему-то трясёт, и негнущимися пальцами она вцепляется в его руки. Губы Финсток шевелятся. Хейл склоняется к ней, и девушка выдыхает ему в ухо так, чтобы слышал лишь он: — Я же говорила, Питер. Тебе не нужно этого видеть.