Что такое "не везёт"

Глаза подруги можно сравнить с блюдцами, что аристократы ставят под чашки. Это ещё можно понять, всё-таки ей за меня страдать, но то, что взгляд устремлён не на меня, а мне за спину — меня ввело в ступор. Но вскоре до меня допёрло: — «Дело в Шляпе» стоит за моей спиной, да? — Поднимаю руку над головой, щупаю край шляпы, — Да, точно, за спиной. — Пожимаю плечами. Девушка сглатывает, глаза ещё больше расширяются (куда ещё больше-то?), переминается с ноги на ногу, видно — боится, хочет уйти. Но не хочет меня одну оставлять, особенно в таком положении как у меня. — Приятно пахнешь, мелкая шлюшка. — Наклоняется к моему уху, обжигает его дыханием, заставляет покраснеть до кончиков ушей. — Я протестую… — Сиплю, живот начинает крутить, приходит осознание того, что за эти пять дней меня будут «пить» каждые пять минут, ибо они «опьянели». — Да против чего ты можешь протестовать… — Покусывает мочку уха, прокалывая дырки для серёжек. — Я тебе не жвачка, что бы меня жевать! — Слабо брыкаюсь, Кейт всё же ушла, ну это ничего, у неё своя проблема, у меня своя. — Ты мне даже мясо с сыром, маленькая шлюшка. — Снова шепчет, ухо нестерпимо болит, в животе бабочки отбойными молотками долбят проход вниз, в прямом смысле слова. — Уйди, противный! — На Райто нападает блондинка со сковородой в руке, сковорода погнулась от соприкосновения с головой вампира, а сам вампир с рыком бросил меня на пол. — Сучка, это ты меня попыталась остановить? — Хватает её за руку, тянет на себя, в глазах девушки явно читается страх и сожаление. — Отпусти её! — Поднимаюсь с пола, залезаю на стол и с него прыгаю вампиру на шею, пытаясь того придушить. Немного обезумев, видя подругу в лапах вампира, я кусаю рыжика за шею, но чуть ли не ломаю этим зубы. — Что, стервочка, уже сама на меня нападаешь? — Ухмыляется, облизывается, но всё ещё крепко прижимает Кейт к себе. — Или к ней ревнуешь? — Шипит, старается взбесить ещё больше, но больше уже некуда. — Отпустил Кейт. Быстро! — Наверняка выглядит, будто я его ревную, но все осознают, что это не так. — Стервочка, почему ты думаешь, что имеешь право мне приказывать? — Кейт-таки отпустили, теперь я просто висела на спине вампира, обвивая того руками и ногами, пытаясь прогрызть «каменную» кожу. Руки этого гада, человеческой наружности, подхватили меня под колени, а сам он двинулся к выходу. — Потому что! — Дую щёки, опускаю ноги, чтобы вампиру было тяжелее, но тому, кажется, пофиг. — Поставь меня на пол. — А ты не забыла, мелкая шлюшка, что сама залезла ко мне на спину? — Смеётся. Просто смеётся надо мной. Мерзко. Унизительно. — Отпусти! — Упёрлась руками в спину, пытаюсь выпутаться путём падания с его спины, но ничего не получается. — А что, если нет, а, стервочка? — Едкий смешок, начинаю закипать выше отметки «максимально допустимая норма». — Пусти! — Рычу, пытаюсь удержать слёзы. Больно. Противно. Гадко. Молчание знак игнора. Выдыхаю. По течению плыть гордость не позволит, против течения — сил нет. Не могу я переть против этих озабоченных роботов, работающих на моей кровушке (да и не только на моей), ибо силы не равны. Я для них по силе равна трупику, потому что отдачи никакой. Вижу знакомую дверь комнаты, выделенной мне, дрожь пробивает моё тело насквозь, становится невыносимо страшно. От вампира можно ожидать любого, чего угодно, кроме доброты и сострадания. Этого нет, и не может быть. Скрип, открытой пинком ноги, двери. Начинаю дёргаться сильнее, понимая, что меня сейчас ждёт. Подходит спиной к кровати, отпускает наконец-то мои ноги… Только тут уже я сама начинаю за него цепляться, потому что если я окажусь на кровати, меня грубо говоря отымеют, не смотря на то, что девушкам в такие дни ЭТО строго запрещено. Чёрт побери, а может, я всё-таки утрирую? Может у них есть и человечность, и человеколюбие… Ага, есть, второе. Ведь кровушку они человеческую любят! А человеческого у них только внешность, а никак не характер или чувства. — Что же ты не вопишь «отпусти», а, маленькая сучка? — Похабную ухмылку я не вижу, но чувствую по тону, которым была произнесена фраза. Становится страшно до ужаса… Низ живота болезненно заныл, напоминая о том, какие у меня дни и, что лучше было бы отлежаться в тёплой постельке, свернувшись калачиком. — Не смей меня отпускать! — Пытаюсь казаться грозной, наглой, убедительной… Но, чёрт побери, голос — предатель, даёт петуха и все мои эмоции вырываются наружу. — Извращенец, гадина, сволочь… — Это ты меня пытаешься разозлить или разжалобить, сучечка? — Из голоса парня никуда не уходит ехидство и пошлость. Вампир, что с него взять кроме анализов? Молчу. Мне нечего возразить… Я пытаюсь вызвать жалость у вампира. Глупость! Я вижу, что это просто существо, которое с радостью выпьет меня до дна и выкинет труп на помойку, поиздевавшись над ним вдоволь. Я никто в этом доме, да ещё и каким-то боком Кейт сюда вплела, она теперь тоже пострадает. Сдержать слёзы, особенно в такой момент, — невыносимо сложно, потому что они не поддаются контролю из вне. А чего я сейчас хочу? Того, чтобы это существо с розовой пеной у рта объяснялось мне в любви и святости своих намерений? Чтобы он соизволил мне посочувствовать, а не пользовался мной? Чтобы оставил меня, проявив человечность? Этого могли бы хотеть ванильные дуры, верящие в любовь. Но никак не я. Это тёмная тварь, которая только и знает, что пить людскую кровь — вкусно, больше ей ничего не надо. Это не «сёдзе» мальчик, а гадкий вампир, это вообще не манга, а реальность, это не сказка, а жизнь. Я могу лишь отдаться на волю случая и будь, что будет. Но гордость, эта чёртова гордость мешает мне укоротить пытку!

***

От мыслей меня отвлекла ровная, холодная поверхность под спиной, к которой я оказалась прижата. Чёрт побери, будь проклята моя привычка, выходить из реальности, когда я думаю! Я даже не заметила, как разжала руки и ноги, оказавшись прижата телом вампира к полу. Страх уходил. Просто уходил. Ведь боимся мы, чаще всего, не участи, мы боимся её, пока мы о ней думаем, пока ждём её, пока накручиваем себя о том, насколько ужасная вещь нас ждёт… А когда приходит время «казни», становится всё равно. Просто всё равно. Я не боюсь того, что сейчас может сделать вампир. Я не боюсь боли, которая сопутствует деянию этого змия. Я не боюсь даже его самого. Я боюсь неизвестности. Одна боль, другая, одно унижение, следующее… Это цикл, который будет повторяться пока я не умру, или пока не придёт «жертвенная невеста», которую им давно не присылали. — Поиграем, стервочка? — Спрашивает так, будто у меня есть выбор. А у меня его нет. Он сделает всё, что захочет. Низ живота снова скрутило в спазме, пришлось сжаться и зажмуриться. … рука вампира медленно, но верно приближалась к завязке юбки и страх возрождается как феникс… с новой силой…