Что такое "не везёт"

Утро встречает меня прямо как в ванильных романах — солнышком в глаза! Хотя чему я возмущаюсь? Мои мучения кончатся, нас отпустят, раз вещи дали. Только вот «нас»… А вдруг кровь Кейт им понравилась больше? Вдруг они её не отпустят? Чёрт, да с чего я вообще взяла, что нас отпустят?! И… где Шляпник?.. Этот вопрос волновал меня, кажется, больше всего. Я всегда просыпалась от этого противного голоса, а сейчас его не хватало. Ой как не хватало. Потягиваюсь, выползаю из кровати, падая на холодный и приветливый пол, тихо матерюсь, ползу на карачках до ванной. В комнате всё равно никого нет, нечего стесняться, можно и побеситься в своё удовольствие. По крайней мере я так думала, пока до меня не донёсся знакомый смех… Которому я была несказанно рада. Но, я же не покажу виду, верно? Да и я сама ещё не привыкла. А к чему я должна привыкнуть? В общем мы ползём, мы партизаны! И, как можно догадаться, я продолжила ползти, но не на карачках уже, а по-пластунски. Доползти-то я доползла. Только вампир стоял, прислонившись к двери, тут уж волей не волей надо встать. — Даже «здравствуй» не скажешь своему господину, а, мелкая шлюшка? — Ехидный, приятный голос слишком резко врывается в моё сознание. — Ты мне не господин. — Фыркаю, уже не кипячусь из-за «шлюшки», пусть хоть горшком называет, лишь бы не трогал больше. Противно. — Господин. — Смеётся, зная, что я ничего не могу ему противопоставить. — И твой господин хочет есть. Уже месяц ни капли нормальной крови! — Капризно, чуть с сарказмом… — Какой такой «месяц»?! — Который ты была в обмороке. — Пожимает плечами, будто для него такие отключения от реальности — не редкость. — Что простите?! — Шок, просто шок. — Ты была в обмороке месяц, начался учебный год, ведь весь август ты провалялась в отключке, мелкая сучка, в твоём чемодане школьная форма, ведь вы будете ходить с нами в школу, чтобы наша пища была доступна нам в любое время.- Осклабился, прожигает во мне дыру, а я… А что я? Сказать, что я рада пребыванию тут? Нет, не рада. Сказать, что мне грустно от того, что я не вернусь домой? Да, грустно. А что ещё? А больше ничего. — Пропусти в ванну. — Хмурюсь. Но парень с места не двигается, поэтому я отхожу к кровати и, сев на неё, спрашиваю, — И почему вы вчера меня дружно в столовой игнорировали? — Твоя кровь в некоторые периоды жизни — жутко токсична. А мы давно не пили нормальной крови, у второй сучечки — не то. Могли сорваться и обезуметь так, как перед твоим обмороком. — Медленно приближается ко мне, — Это всё, что ты хотела услышать, маленькая сучка? Прижимаю коленки к груди, свитер и штаны на мне, бояться мне нечего… да кого я обманываю, мне до чёртиков страшно! Пытаюсь ползти к краю кровати, но я как-то не учла скорость вампира. Так что все попытки побега были перерезаны фиксированием моих рук над головой и острыми клыками, слегка царапающими шею. Жмурюсь, но почему-то не дрожу, а краснею, и почему-то не боюсь…, а предвкушаю? И чего я больше жду? Прикосновения вампира или боли? Столько вопросов, и не единого ответа! Парень играючи касается носом ранок, которые уже заросли и почти превратились в шрамы, заставляя покраснеть. Да что со мной?! — Кусай и отстань. — Хмурюсь, начинаю подрагивать, только, кажется, не от страха… Так. Отставить всякий ванильный бред. Он молчит. Шумно вдыхает воздух, обжигая дыханием шею, заставляет вздрогнуть, и, наконец-то, впивается в шею, принося тёплую боль, разливающуюся по телу огненным водопадом, дарящим раскалённые искры. Как никогда чувствую себя использованной, но в то же время нужной, даже необходимой. Мерзко, гадко, противно… И до ужаса приятно, тепло и… жёстко? Возможно. Жмурюсь, по щекам текут слёзы, горячие, как та лава, что плещется в моём теле. Облизываю пересохшие губы, до боли сжимаю кулаки, ногами, зажатыми между ног вампира, пытаюсь отпихнуть от себя мучителя, пока он не выпил слишком много. Отрывается, ухмыляется, проводит горячим языком от ранок к уху, шепчет: — Надеешься, что это конец, а, мелкая похотливая шлюшка? — От такого осточертевшего и долгожданного шёпота я вздрагиваю, пытаюсь вырваться из цепких рук вампира. — Отпусти… — Жмурюсь, дёргаюсь, до жути хочу и не хочу его прикосновений. Молчит, клыком царапает мочку уха. Становится противно, меня просто используют, а потом выкинут на помойку, как надоем. — Дай хоть в душ сходить, извращенец! — Бурчу, но румянец на щеках наверняка выдал меня с потрохами. — Вместе со мной, маленькая развратница. — Снова шёпот, заставляющий вздрогнуть всем телом и прогнуться, ведь нерв пощекотало и стало неприятно спине. — Нет, одна. — Верчусь как уж на сковородке, не хочу находиться тут, да и жарко. — Тогда я посмотрю. Тем более что я тут не видел, а, развратница? — Проводит пальцем от ярёмной впадины до пупка, поддевая соединение двух чашечек лифчика. И я бы засмущалась, если бы не… — Как это «чего ты там не видел»?! — Подпрыгиваю, всё-таки вылезая из-под парня и прижимаясь к спинке кровати, смотря на мучителя испепеляющим взглядом. — А как ты думаешь, кто тебя переодевал всё это время, а, сучечка? — Выгибает бровь, смотрит на меня поглощающим взглядом. Бесит. Теперь точно бесит… Наверное. — Кейт. Меня переодевала Кейт. — Закрываю глаза. — А теперь ты меня пропустишь в душ? — Сжимаю зубы, противно. Ненавижу, когда люди вот так показывают, что я слаба. Да, я знаю, я ничего не могу, я игрушка в руках этого кукловода и пища для остальных, только вот напоминать мне об этом не надо! — Ну, иди-иди. — Ухмылка-оскал на мерзко-красивом лице. Ненавижу. Утренняя блажь прошла, я вернулась в суровую реальность, я вернулась в свой личный ад, а так хотелось побыть в мечтах влюблённой дуры подольше. Но нет. Противно даже вспоминать, что я улыбалась, когда он пил мою кровь. А было это пару минут назад. Гадко. Мерзко. Дверь в ванну можно не запирать, они и так её вышибут, если захотят. Набираю воду в ванну, погружаю туда своё бренное тело, которым, кажется, играли весь чемпионат мира по футболу. Невольно касаюсь пальцами шеи, когда забираю волосы в высокий хвост, краснею. Чёрт побери…