Когда сгорает феникс

- Ты бы хоть предупредила, что придешь, я бы прибралась… Джинни Уизли снимает пальто, стоя посреди прихожей в квартире на окраине Лондона. Гермиона немного растерянно, но все же с улыбкой смотрит на нее. Десять утра. Вторник. На диване в гостиной неряшливо валяется смятый плед. Разумеется, в квартире есть спальня. Но владелица все чаще и чаще предпочитает засыпать под тихое бормотание телевизора, создающего иллюзию присутствия в помещении третьего лица. - Я просто соскучилась по нашим с тобой посиделкам по выходным, - весело отвечает рыжеволосая. Гермиона тепло улыбается, понимая, что ей тоже их очень не хватало. Джинни достает из сумки упаковку печенья и, загадочно улыбнувшись, спрашивает: - Чайком угостишь? Хозяйка смеётся и, кивнув, провожает гостью на кухню. В лучах утреннего солнца лениво переливаются пылинки. Гермиона уже несколько дней не делала уборку, то с головой зарываясь в работу, то в свои собственные мысли. Пара немытых тарелок и чашек скромно жмутся к углу раковины, пока хозяйка моет фрукты под струей теплой воды. Неистово свистит чайник. - Ну, может, все-таки расскажешь, как прошел отпуск? – спрашивает Гермиона, наливая кипяток в большие белые кружки. Джинни берет ломтик яблока с фруктовой корзинки и задумчиво откусывает от него половину. - А что рассказывать? Франция, разумеется, безумно красивая страна. Жили мы, конечно, не в самом Париже, но все его достопримечательности успели посмотреть. Эйфелеву башню, Лувр, Триумфальную арку… В общем, будет, что вспомнить в старости. Грейнджер задумчиво кивает, отпивая чай. - Но я пришла к тебе не для того, чтобы хвастаться своим отпуском, - гостья кладет руки на стол и чуть наклоняется вперед. – Как, все-таки, у тебя дела? Гермиона опускает чашку на блюдце и закатывает глаза. - О, Мерлин, да все у меня в порядке. С чего ты взяла, что что-то не так? Мы же вроде уже уяснили, что мистер Уизли просто преувеличивает. - Ладно-ладно, - вздыхает Джинни. – В порядке, так в порядке. Просто хотела еще раз убедиться… Ну, чем занимаешься в свой отпуск? Хозяйка бросает осторожный взгляд на свою гостью и, вновь опустив глаза, принимается перебирать по кружке пальцами. Рыжеволосая прекрасно замечает этот жест, сразу понимая, что ничего правдивого в ответ не услышит. - Да ничем особенным, - притворно зевает Грейнджер. – Читаю книги, хожу гулять. Встречаюсь с подругой… - она поспешно делает глоток. Джинни грустно улыбается, опуская глаза. - Понятно. А как на личном фронте? Подходящего кандидата все еще нет? Хозяйка квартиры как-то горько усмехается, а взгляд остается глубоко задумчивым. - Эх, если бы все было так просто, - говорит она. Гермиону вдруг вновь охватывает внезапное осознание своего одиночества. Подруга внимательно смотрит в ответ. - Только не говори, что ты из-за этого так убиваешься, - строго произносит рыжеволосая. Грейнджер морщит нос. - Еще раз повторяю: я не убиваюсь. Всё со мной нормально. Хватит меня уже приписывать к людям, страдающим хронической депрессией. - Как знаешь, - пожимает плечами гостья. Но вдруг нахмурив брови и наставив на Гермиону очередной ломтик яблока, добавляет: - Но если ты возьмешься переживать по этому поводу, я тебя насильно буду поить зельем хорошего настроения дважды в день. Так что в твоих же интересах не заморачиваться по этому поводу, найдется твой «тот самый единственный». Брюнетка застенчиво улыбается. - Или уже нашелся, - подмигивает ей Джинни и встает из-за стола. – Может, переместимся в гостиную? Посмотрим этот ваш телевизор. Занятная штука, всё-таки. - Конечно, - соглашается хозяйка. - Ты иди, я пока посуду помою. Рыжеволосая кивает и выходит из кухни. В гостиной так же немного пыльно, но очень светло и уютно. На полках, развешенных по всем четырём стенам, стоят различные книги и мелкие безделушки. В кресле рядом с диваном лежит старый бежевый плюшевый заяц. Над телевизором беспорядочно висят фотографии: маленькие и большие, чёрно-белые и цветные, движущиеся и нет. Джинни заинтересованно рассматривает неподвижные снимки, сделанные на обыкновенный маггловский фотоаппарат. Затем переводит взгляд на школьные колдографии Гермионы: на многих из них присутствуют Гарри и Рон. На подоконнике стоят комнатные растения в небольших горшках. Гостья уделяет внимание и им тоже, в магическом Лондоне редко можно встретить маггловские культурные растения. Вдруг за одним из горшков, как раз у приоткрытого окна, Джинни замечает письмо. Взяв его в руки, она уже собирается крикнуть хозяйке о прибывшей почте, как вдруг ошарашенно смотрит на печать. На ней изображена змея, обвивающая большую букву М. Рыжеволосая понимает, чья это печать. Слишком много писем от главы этой семьи приходило её отцу по работе. - Вот и я, - Гермиона заходит в комнату так внезапно, что Джинни, растерявшись, засовывает письмо в карман своего свободного кардигана. – Всё в порядке? Ты чего так на меня смотришь? - Всё в порядке, - немного заикнувшись, отвечает Уизли. – Я тут вспомнила, что мне срочно нужно зайти в Министерство к Гарри, помочь ему с какими-то бумагами… Ты меня извини, я совсем про это забыла. Гермиона натягивает грустную улыбку. - Ничего, надо так надо. - Знаешь, ты обязательно приходи к нам завтра на ужин. Отказы не принимаются! – восклицает рыжеволосая, натягивая сапоги. – Ждем тебя в семь вечера. Прости еще раз. Не грусти, пока! Гермиона не успевает и моргнуть, как рыжие кудри подруги скрываются за дверью, и та слегка хлопает, закрывшись. Хозяйке только и остается удивленно смотреть на дверной глазок, думая, что только что произошло. *** <POV Драко> Что-то на меня сегодня опять нахлынула волна сантиментов, и я написал небольшое письмо Гермионе, где благодарил её, что она вообще взялась со мной возиться, учить меня и терпеть мои выходки. Извинился за все, что она посчитала неуместным. И заодно скромно отметил, что она не обязана приходить ко мне каждый день, хотя я с радостью буду ждать ее каждую минуту. Уже сейчас, спустя час после отправки письма, я думаю, что зря это сделал. Покажусь слишком наглым и навязчивым. А этого мне совсем не надо. После вчерашнего ее визита я окончательно решил, что она мне очень нравится. И я, как обыкновенный парень, не брошу попыток заполучить ее, вовсе не обыкновенную девушку, пока не получу прямой отказ. Как и не брошу попыток вспомнить свое прошлое, а в особенности те его моменты, которые связаны с ней. Вот уже и третий час дня. Я сижу в библиотеке на черном кожаном диване и листаю книгу по трансфигурации. Занятная вещь. Невольно радуюсь от того, сколько всего интересного узнаю, но потом приходит горькое осознание, что я всего лишь вспоминаю. И то, что сейчас мне кажется удивительным и невероятным, раньше было очевидным и обыденным. На секунду задумываюсь, что Грейнджер с удовольствием приняла моё предложение не ходить каждый день и вздохнула с облегчением. Качаю головой. Вряд ли я ей настолько противен. В подтверждение моим словам внезапно появляется Хорт и заявляет, что мисс Грейнджер ожидает меня внизу. Учтиво прошу его проводить гостью наверх, в библиотеку. Спустя каких-то две минуты, дверь со скрипом открывается, и на пороге показывается всё тот же изящный силуэт. Глаза на чуть бледноватом лице забавно округляются, оглядывая бесконечные ряды полок, взмывающих почти до самого потолка, доверху забитых старинными книгами. Огонь от нескольких горящих на стене ламп весело пляшет в расширившихся зрачках. - Добрый день, - встаю, откладывая книгу на журнальный столик. – Добро пожаловать в мою скромную обитель. - У меня слов нет, - тихо произносит Гермиона, по-прежнему не глядя на меня. Меня же это весьма забавляет. Я начинаю припоминать, что в детстве она была безумной заучкой и всегда сидела в школьной библиотеке. – Ты не против, если я немного посмотрю твою библиотеку? Поджимаю губы и приподнимаю брови, осознавая, что это «немного» растянется на долгие часы. - Конечно, - тем не менее отвечаю я. - Пока подумай, какие заклинания ты бы хотел сегодня изучить, - кричит девушка, уже скрывшись за первым стеллажом. Усмехаюсь. Сажусь обратно на диван, понимая, что говорить с ней или всячески отвлекать её от книг сейчас бесполезно. Но осознание того, что она пришла, невзирая на моё письмо, уже греет душу. Спустя каких-то пять минут, она вдруг плюхается на диван рядом со мной, удовлетворенно обхватив руками какую-то весьма старинную книгу. - Не возражаешь, если я ее почитаю немного? Давно мечтала перечитать историю ведьм в период 16х-17х веков! Переплет ветхий, но я буду очень осторожна, обещаю, - она умоляющими глазами смотрит на меня, напоминая маленького щенка. - Для тебя всё, что угодно, - ухмыляюсь я. Гермиона застенчиво улыбается и пытается незаметно отсесть от меня чуть подальше. Однако скрипящая кожаная обивка ей этого не позволяет. Ухмылка на моём лице становится ещё шире. Мы молча читаем свои книги несколько минут. Но трансфигурация быстро становится скучной, когда рядом с тобой сидит нечто прекрасное, безумно приятно пахнущее цитрусовыми. - Ты знаешь, а я еще пару заклинаний вспомнил вчера вечером, - говорю я. Грейнджер удивленно поднимает брови, однако не отрывает взгляд от пожелтевших страниц. – Экспеллиармус, например. Даже потренировался с Хортом. Он не пострадал, не волнуйся. Зато заклинание я отработал на славу. - Это очень здорово, Драко, - улыбается девушка, по-прежнему не глядя на меня. - Еще Алохомора. Весьма простое, смог открыть дверь кладовой с первого раза. Девушка кивает, продолжая читать «историю ведьм». В моей голове танцуют бесенята, побуждая проверить свою гостью на внимательность. - Вообще, - продолжаю я, - я вспомнил довольно много всего. Несколько моментов из школы. Не очень значительных, правда, потому что тебя там не было. Гермиона продолжает кивать. Я расплываюсь в улыбке. - Своих родителей еще. Как они выглядели и как относились ко мне. Грейнджер всё еще совершенно не обращает внимания на меня. И бесенята, в конце концов, просто вынуждают меня произнести: - А еще мне бы очень хотелось тебя поцеловать. Как и ожидалось, ни ответа, ни малейшей реакции не последовало. Однако от того, что я резко замолчал, гриффиндорка, видимо, решила, что я жду ее ответной реплики. - Это замечательно, я очень рада, - не задумываясь, отвечает она. Я, не сдержавшись, смеюсь в ответ. Она непонимающе переводит на меня взгляд. Неужели. - Может, все-таки начнем занятия? - Да, извини, - кивает она, откладывая книгу. С полной решимостью выслушать мои предложения, она поворачивается ко мне всем телом и в ожидании смотрит в глаза. Я отчего-то продолжаю слегка ехидно ухмыляться и разглядывать её лицо. Останавливать взгляд на каждой родинке. На ямочках на ставших пунцовыми щеках. Чётком контуре губ. Острых скулах. Изящном изгибе шеи. И… И, пожалуй, ниже спускаться не стоит, так как Гермиона уже залилась краской до кончиков ушей. - Ах да, заклинания… Давай попрактикуем трансфигурацию? Я всё утро сегодня листал учебник по этому предмету. Мне просто нужны некоторые твои советы. Девушка поспешно кивает, берёт у меня из рук учебник и открывает содержание. Мы занимаемся десять минут. Двадцать. Тридцать. Час. Но я не могу сосредоточиться ни на секунду. Я совершенно не слушаю указаний, не следую инструкциям учебника. И получается все из рук вон плохо. Потому что я просто смотрю на неё. Она, разумеется, замечает. Конечно, замечает. Смущается, отворачивается, старается не обращать внимания и делать вид, будто ей всё равно. Но я-то вижу, как нетерпеливо тонкие пальцы поглаживают ветхий корешок учебника. Бледно-розовые губы то и дело поджимаются и прикусываются зубами. А глаза горят ярче, чем обычно. Все это еще сильнее раззадоривает моих чертей. В конце концов Гермиона со вздохом превращает бокал с птичьими лапками вместо ножки обратно в филина. - Ладно, - говорит она. – У тебя неплохо получается. Еще немного потренируешься, и сможешь превратить любое животное в любой сосуд для жидкости. - Так бы и сказала: ты настолько безнадежен, что я не вижу смысла дальше заниматься трансфигурацией, давай-ка ты сам… - печально улыбаясь и пародируя девичий голос, говорю я. - Неправда, я так вовсе не считаю, - отрезает девушка, закрывая учебник и складывая его на стол. Молчание немного щекочет нервы. А воздух, скопившийся в промежутке между нами, кажется, становится почти осязаемым. Я не выдерживаю, и чтобы не спугнуть свой предмет обожания, решаю перевести разговор в другое русло. - Слушай, давай, ты расскажешь мне что-нибудь еще из прошлого? Что-нибудь по-настоящему важное. Я до сих пор чувствую, что все от меня что-то скрывают. Это буквально сводит с ума. Она сочувственно смотрит на меня. Но не торопится отвечать, как бы обдумывая что-то у себя в голове. - За твои 25 лет, я уверена, произошло много важных событий. С чего ты взял, что именно я знаю то, что тебе нужно? – взгляд опущен, будто что-то пытается скрыть. Я слегка отчаянно вздыхаю. - Расскажи хоть наконец, за что ты меня недолюбливаешь, - подперев кулаком щёку, спрашиваю я. Гермиона краснеет, улыбается и, глядя прямо перед собой, открыто заявляет: - Вовсе я тебя не недолюбливаю. Что за предрассудки? Я ухмыляюсь как довольный кот, выпивший целую миску молока. Оба участника снова в игре. И этот факт еще более неистово щекочет нутро. Откидываюсь на спинку дивана, закидывая на неё левую руку так, чтобы она лежала как раз на уровне лопаток Грейнджер. Прямая спина девушки, кажется, на миг становится еще прямее. - Так значит, выходит, я тебе нравлюсь? – изогнув одну бровь, произношу я, стараясь сделать свой тон максимально низким и бархатным. Гермиона тут же оборачивается и возмущенно смотрит на меня своими пылающими глазами. В гляделки меня не одолеть, но от ее огня становится определенно жарче. - Что-то вы из крайности в крайность бросаетесь, мистер Малфой, - задрав подбородок, отвечает она и поспешно отворачивается, не в силах спрятать смущённую ухмылку. Чтобы увести разрядить странно накалившуюся обстановку, девушка, сделав задумчивый вид, добавляет: - Пожалуй, я могу рассказать какие-нибудь наиболее запоминающиеся моменты из школьных лет. Делаю жест руками, говорящий «я жду, повествуй». Но собеседница все равно его не замечает, не считая нужным обернуться. - С чего бы начать: с того, как из-за тебя мне и моим друзьям пришлось ночью искать мёртвого единорога в Запретном Лесу? Или с того, как из-за тебя чуть было не казнили невинного гиппогрифа? Или… О, лучше я расскажу, как ты заставил мои зубы вырасти до невероятных размеров. Хотя, честно сказать, если бы этого не случилось, я бы не смогла сделать их меньше, чем они были изначально… Удивленно смотрю на копну кудрявых волос, собранных на затылке. - Последнее я помню, - усмехнувшись, произношу я. – А вот остальным ты меня мягко говоря шокировала. Многое же мне придется вспоминать… Гермиона оборачивается и, к моему большому удивлению, кладет свою ладонь поверх моей правой руки, лежащей на коленях, и слегка сжимает её. А глаза источают такое сочувствие, которое ни один человек в жизни не проявлял даже к самому себе. - Ты не переживай, - говорит она. – Всё наладится. Я уверена, что ты всё вспомнишь. Врачи в этом уверены. Значит, так и будет, - её лицо вдруг мрачнеет, словно она вовсе не хочет, чтобы моя память восстановилась. Решив не мучить ее расспросами об этом, очень медленно переворачиваю кисть ладонью вверх. Задумавшаяся девушка, к счастью, не замечает, что и мои пальцы теперь касаются ее руки. - Мне просто тяжело жить в мире, о котором я ничего не знаю. При этом осознавать, что до этого знал, - потихоньку переплетаю наши пальцы. Гермиона завороженно смотрит на наши руки. – Я словно только что родился. Представить не могу, что жил до этого 25 лет обыкновенной жизнью волшебника. Просто не могу. - Я понимаю, - выдыхает она, и это дуновение чувствуется на нежной коже шеи. Пожалуй, мы снова находимся слишком близко. - А я действительно был таким ублюдком? – усмехнувшись, спрашиваю я, заглядывая ей в глаза из-за свисающей со лба чёлки. Гермиона улыбается. Так не наигранно и открыто, что я чувствую, будто сердце, до этого заточенное в огромную глыбу льда, наконец-то начинает оттаивать. - Ты даже не представляешь, каким, - говорит она, наконец, приподняв брови. – Но это было просто ребячество. На старших курсах ты был совсем другим. - Но мы по-прежнему не общались? – отрываю спину от дивана, тем самым еще сильнее приблизившись к девушке. Она задумчиво шевелит пальцами руки, переплетенной с моей. - Нет, - глухо произносит она. – У тебя… была другая компания, - последним словом она будто отрезает нить, которая, казалось бы, только что нас с ней связывала. – Я поставлю книгу на место, ладно? И пойду. Мне… нужно встретиться с подругой. Она резко встает, прихватив со стола книгу о ведьмах. А мне остается лишь озадаченно смотреть ей вслед. Тепло ее руки еще несколько секунд ощущается на пальцах, но затем они вновь становятся холодными. Знаете, мне немного надоели эта беготня вокруг стула, когда музыка, кажется, вот-вот закончится, но она всё не кончается. И ничего не изменяется. И никто не может победить. Нет никого «третьего», кто бы мог остановить магнитофон. Так что это придётся делать одному из участников игры. И сегодня это буду я. Рывком встаю с дивана. Девушка едва успевает скрыться за стеллажом. Расстояние сокращается в несколько секунд, и вот я уже стою за ее спиной, наблюдая, как тонкая рука пытается дотянуться до высокой полки. - Позволь, - тихо произношу я, мягко забирая из руки Гермионы книгу. Она вздрагивает и оборачивается. Ставя книгу на место, я нахожусь в настолько непосредственной близости к её лицу, что в висках начинает стучать от напряжения. Опустив руку, на секунду засовываю её в карман джинсов. Делаю самое что ни на есть невинное выражение лица и произношу: - Ты уж не серчай, но я хотел бы вернуть свои упущенные в юношестве возможности. Быстро, пока ни она, ни я не успели передумать, мягко кладу ладонь на её щеку и прикасаюсь к её губам своими. Вторая рука вскоре покоится на ярко выраженном изгибе талии. Не встретив открытого сопротивления и вмиг осмелев, языком провожу по линии рта, приоткрывая её губы. То ли от возмущения, то ли от неожиданности, её зубы оказываются не сжатыми. Я осторожно проникаю дальше, дотрагиваюсь кончиком языка до гладкого нёба и слегка прихватываю её нижнюю губу своими. Чувствую металлический привкус: она весь вечер её кусала. Улыбаюсь, не прерывая поцелуя. Девушка делает полшага назад, упираясь спиной в деревянные полки. Уже плохо контролируя свои действия, делаю шаг вслед за ней, ещё сильнее вжимая хрупкое тело в стеллаж. Внезапно чувствую прикосновение тонкой ладони к своему затылку. И сразу за этим робкий ответ на поцелуй. Проскакивает искра. В глазах чуть темнеет от возбуждения. Целую девушку глубже, с жадностью, но не перебарщивая с напором. Её робкие попытки вскоре превращаются в умелую борьбу за лидерство в этом своеобразном поединке. И вдруг, когда напряжение, казалось бы, достигает предела, моя голова начинает разрываться от воспоминаний. Святочный Бал. Она невероятно красивая, в нежно-розовом платье. Танцует с одним из участников Турнира Трёх Волшебников. А я просто смотрю. Я ненавижу то, где и с кем нахожусь. Мне хочется быть там. С ней. Двор перед школой. Её рыжеволосый друг по имени Рон выплевывает слизней, попытавшись заколдовать меня сломанной палочкой, после того, как я назвал Гермиону словом, значения которого я не знаю. И вдруг холод. Астрономическая Башня. Лютая зима, а я стою в одном костюме на самом верху. И просто смотрю вдаль. Разбитый. Потерянный. Но не помню из-за чего. Кажется, это шестой курс. Поцелуй прерывается, и поток воспоминаний вслед за ним. Две маленькие ладони настойчиво упираются мне в грудь, отталкивая прочь. Я вдруг чувствую себя так же, как в последнем видении. Оба тяжело дышим. Окончательно придя в себя, отступаю назад. Девушка выглядит взволнованной и расстроенной. И дышит так рвано, будто готова вот-вот расплакаться. - Прости, но давай потом это обсудим? – умоляющим тоном говорит она. – Мне пора. Правда. Не провожай. Почти бегом она покидает библиотеку. А я остаюсь стоять в том проходе между первым и вторым стеллажом. Не выдержав потока эмоций, оседаю на пол, опираясь спиной на острые выступы полок. Что я опять сделал не так? Чем я её обидел? И отчего всё так ноет внутри от воспоминания, где я стоял на Астрономической Башне? Что произошло? Неужели она не знает об этом? Или просто не хочет рассказать? С хлопком появляется Хорт и просит высказать ему свои пожелания. - Ответь мне только на один вопрос, - устало произношу я. Эльф учтиво кивает. – Что значит слово «грязнокровка»?