Её коварные игры

Прошла неделя после крушение самолета, в котором летела Элизабет. Все это время я не появлялся в школе, у меня не было желания ходить куда-либо, общаться с людьми, по большому счету жить. Каждый день был настолько угнетающим, что я просто не мог дождаться его конца. Солнечные лучи, изредка залетавшие через окно, выводили меня из себя. Они единственные вызывали хоть какое-то чувство – ярость. Почему? Да потому что солнце не имеет право освещать мою комнату и дарить тепло, в то время как Лиззи покоится в темной, мрачной земле. Дождливую погоду, так характерную для Лондона, заменила ясная и солнечная, это произошло именно после смерти Элизабет. Конечно же! Какое небесам дело до смерти невинной, прекрасной девушки, когда по всему миру умирают миллионы? Но я возненавидел Бога за это. Теперь каждый день с восходом солнца закрываю жалюзи и жду ночи, того момента, когда наступит полнейший мрак. Именно в нем я чувствую присутствие моей прекрасной, маленькой дьяволицы. А может, это забытье меня так привлекает. Продукты приносит Александр, однако я замечаю, как сильно исхудал за эту неделю. У человека есть инстинкты самосохранения, именно поэтому он нуждается в еде, однако когда нет желания жить, этот инстинкт пропадает, а вместе с ним и чувство голода, потребности в пище. Обыденные развлечения, больше не приносят удовольствия, я существую, словно овощ, который лишился почвы, который держится за жизнь, осознавая, что сгниет со временем. Интересно, видит ли мои страдания Лиззи? Существует ли рай, где покоится этот ангелочек, наблюдая за моей медленной гибелью? Сомневаюсь, что мой нынешний образ жизни понравился бы ей. Возможно, я осчастливлю Элизабет, когда попытаюсь вернуться в колею? Пообещав не сдаваться, я принял решение, выбрал существование в этом несправедливом мире. Так что моя обязанность сдержать слово. И завтра Джек Рейн вернется в школу, будет общаться со своими фиктивными друзьями, пытаясь встать на ноги, однако поможет ли это? Пока не попробую – не узнаю.

***

Вот и настало утро. Я быстро собираюсь и, сев на байк, еду в школу. Зайдя через парадный вход, ожидаю обыденного приветствия своих фанаток, однако ни единая душа не обращает внимания на так званого “короля школы”. Все ведут себя довольно тихо, что очень настораживает. Добравшись до класса, я переступаю через порог и замечаю, что половина одноклассников отсутствует. Неужели все заболели, или же бродит какая-то инфекция? В любом случае, чем меньше учеников, тем меньше внимания, которое мне сейчас не к чему. Сев за парту, я достаю учебник истории и жду начала урока. Ребята на первых партах поглядывают на меня, однако не произносят ни слова. И вдруг я слышу звуки, доносящиеся из коридора. До моих ушей долетают лишь отрывки фраз, так что разобрать что-либо не получается. Выйдя из класса, я следую за голосами, дабы разобраться в странностях, что творятся в этой школе, и натыкаюсь на девушку с громкоговорителем, гордо произносящую речь о какой-то победе. Опустив устройство, ученица показывает лицо, а её взгляд сию секунду направляется на меня, как и еще дюжина глаз. Это Мэй. Она медленно подходит ко мне и, улыбнувшись, говорит: - Здравствуй, Джек. Тебя, скорее всего, удивило это представление, однако всему есть свои причины. Как она может так спокойно улыбаться, зная, что её лучшая подруга погибла в авиакатастрофе? Эта наглая ухмылка приводит меня в бешенство! - Что за чушь ты вытворяешь? – разъяренно кричу я. - Следите за тоном, мистер Рейн. Школа “Edural” больше не принадлежит элите, а значит, и у вас нет никакого права так обращаться ко мне, - холодно отвечает она без намека на былую веселость. - Не принадлежит элите? И что это означает? - То, что сообщество “Революция”, о котором ты уже осведомлен, взяла власть над школой, возобновив справедливость. Благодаря численным трудам наших участников, мы все же смогли противостоять богатеньким детишкам и победили их. Теперь не существует листка правосудия, пришел конец бесчисленным издевательствам от рук элиты. Я смотрю на радостные лица окружающих и понимаю, что все это не пустые слова. - Но как? - Мы взяли их большинством, - подняв уголок рта в язвительной улыбке, произносит японка. - Видимо управляющий осознал, что желания большинства учеников превосходят капризы кучки разбалованных детишек. Ну и, конечно же, не обошлось без связей, ведь они присутствуют не только у миллионеров. Благодаря Карин, чей дядя работает журналистом в одной популярной газете, мы поставили ультиматум директору, в котором требовали равноправие и справедливость каждому учащемуся, или же про бесчисленные подкупы, жестокость школьной элиты, издевательства над учениками и бездействие учителей одной из самых элитных школ Лондона узнает вся Великобритания. Переговоры прошли успешно, мы получили желаемую справедливость и свободу. - Поэтому сегодня отсутствуют члены элиты? – вникая в ситуацию, спрашиваю я. - Именно. И как ты, наверное, заметил, их верные собачонки тоже не удостоили нас своим присутствием. Видимо, они желают переждать этот период дома, однако если у них остались хоть какие-то надежды на возрождения былого строя, мне придется их разочаровать и посоветовать перейти в другую школу. - Теперь все ясно. Тогда не буду вам мешать наслаждаться своей школьной жизнью, ведь не всем дана такая привилегия, - хладнокровно произношу я и направляюсь обратно в класс. Элизабет, видишь, чего твои последователи смоли добиться. Ты вправе гордиться собой, именно благодаря невзрачной американке школа заново переродилась. Твое желание справедливости живет в каждом из них, а значит, ты живешь в их сердцах, равно как и в моём. На следующий день в школе возобновилась былая оживленность, учеников стало побольше, все потихоньку приходило в свое русло. А я пытался вернуться обратно в колею, и решил начать с обычной прогулки, ведь сидя за своей партой, ничего не добьюсь. Направляясь куда-либо подальше от класса, с которым связанно так много воспоминаний о Лиззи, я и не заметил, как забрел во внутренний двор. Замечательно! Ноги привели меня туда, где я предложил встречаться моей забавной игрушке, где я поцеловал её. Подойдя к дереву, моя рука опускается на ствол, пальцы медленно бродят по коре. Я вспоминаю каждую деталь того невероятного мгновения: слияния наших губ, скольжения рук по её хрупкому телу, нежные, маленькие пальчики, перебиравшие мои волосы. И все это больше не повторится, я не смог защитить свою девушку. Осознания безысходности жутко давит на меня. Рука, только что скользящая по дереву, сжимается в кулак и со всей силы врезается в него. Потом еще раз и еще! Я продолжаю бить ствол до тех пор, пока не перестаю чувствовать конечность. Посмотрев на неё, я замечаю, что костяшки пальцев полностью разбиты, а из раны сочится кровь. Но мне совсем не больно, ведь по сравнению с муками, пожирающими изнутри, это всего лишь царапина. И чтобы моя душа не стала кровоточить точно так же, я быстрым шагом удаляюсь за дверью, дохожу до фонтанчика и останавливаюсь, дабы прийти в себя. Успокоившись, еле поднимаю голову, а взгляд сию минуту врезается в конец коридора. Метров за 30 от меня стоит ученица с двумя нелепыми косичками, что медленно скрывается за поворотом. Лиззи! От увиденного мое тело срывается с места само по себе и несется вслед за девушкой. Я за мгновенье преодолеваю расстояние и вылетаю из-за поворота, но вижу лишь пустоту…Безлюдный коридор вызывает у меня панику. Я же точно видел её! Это не могло мне привидеться! Или могло? Неужели мое воображение заставило меня поверить, что за поворотом погибшая девушка? Погибшая… Это слово доказывает всю нелепость моих сокровенных надежд. Разум всего лишь играет со мной злую шутку. Жестоко, очень жестоко! Хватит с меня прогулок на сегодня, пора в класс. Я поднимаюсь на 3 этаж, каждый раз оборачиваясь при упоминании имени Элизабет. Почему же после твоей смерти в школе развелось так много Лиззи? Я замечаю каждую девушку, волосы которой завязаны в косички, каждую ученицу, носящую очки. Неужели схожу с ума? Надежда вернуться к обычной жизни как можно более безболезненно таит на глазах. Я должен поскорее зайти в класс, остаться один со своими мыслями, не то мой рассудок может помутиться. Наконец дойдя до аудитории 2-Б, моя нога переступает порог, но желаемое облегчение не наступает. Я присаживаюсь за парту и смотрю на место слева от меня…её место. Воспоминания о нашем последнем разговоре заставляют меня схватиться за волосы. Прочь! Я не хочу перебирать в памяти эту встречу! Неужто так будет происходить каждый день? Смогу ли я вытерпеть это? - Класс, урок начался! – прерывает мои мысли мистер Бюжо, только что зашедший в класс. – Откройте учебники на странице 108. Джек, прошу, зачитай нам этот текст. Я тянусь за книгой и вижу название ”Биология”. - Мистер Бюжо, у меня нет учебника, - вполголоса произношу я. - Ничего, Джек. Сбегай в библиотеку, пусть тебе там выдадут запасной, - радостно заявляет тот. Я спокойно поднимаюсь из-за парты, направляюсь к выходу, и как только моя ладонь приближается к дверной ручке, та дергается сама по себе, а дверь медленно открывается. Передо мной стоит Лиззи… Мое сердце чуть не замирает от увиденного. Это она, её прекрасные алые губы, белоснежная гладкая кожа, и яркие фиалковые глаза, которые заставляют меня почувствовать безмерное счастье. Однако длится оно не долго, ведь я осознаю, что это всего лишь мое воображение, выдуманный образ умершей любимой, жестокие шутки моего разума. Как бы я хотел, чтобы ты была реальна, все бы отдал, чтобы еще раз прикоснуться к тебе. Моя рука неосознанно приближается к её лицу… Сейчас от малейшего касания ты растворишься в воздухе, исчезнешь, и я буду жалеть об этом, но по другому нельзя. Мои пальцы находятся в миллиметре от твоей прекрасной, но недостижимой щечки и… Я чувствую. Почему я чувствую гладкую ароматную кожу Элизабет? Мое подсознание настолько требует тебя, что даже создает ощущения при соприкосновении? Но ты ведь такая реальная… - Это Уоррен? – слышится с задних парт. - Разве она не улетела обратно в Америку? – удивляются остальные. Что здесь происходит? Они видят её? Мое дыхание учащается, сердце колотится в бешеном ритме, а с уст слетает одно лишь слово: - Лиззи? - Привет, Джек, - отвечают мне в ответ алые губы девушки. Я не могу поверить своим глазам! Не веря даже ощущениям, считая себя спятившим, снова вижу тебя живой! Все это похоже на сон, однако если так, то я не хочу просыпаться. Резко схватив Элизабет за руку, выволакиваю её в коридор, прислонив к стене, и заключаю в объятия. Мои руки крепко обвивают хрупкое тело американки. - Жива, ты жива…Прошу, только не уходи, - умоляю я, уткнувшись в её чудесные мягкие волосы. - Что ты имеешь в виду, говоря жива? А какой я должна быть? – удивленно спрашивает Лиззи, бережно поглаживая мой затылок. Моя голова отклоняется немного назад, и наши взгляды встречаются. Это точно её очаровательные необыкновенные глаза, которые переливаются красным и синим цветами. - Неужели это вправду ты? - А кто же еще? – лицо девушки озаряет милая улыбка. По моей щеке катится слеза и оставляет мокрый след, всего лишь след от былого горя, боли, и скорби. -Джек, что происходит? Что с тобой? – волнительно спрашивает Лиззи, взяв мое лицо в свои маленькие нежные руки. - Я думал, ты мертва… - безжизненно произношу я, опустив взгляд. - Мертва? Что это значит? С чего я должна быть мертва? - Твой рейс...Самолет “Point”, летевший в Вашингтон потерпел крушение! Ты должна была лететь этим рейсом, - отчаянно заявляю я, прижимая девушку к себе. – Как ты выжила? Мне сообщили, что все пассажиры погибли. - Так и есть, все погибли, однако я не была пассажиром этого самолета. О кошмарной авиакатастрофе узнала в 8 часов вечера того же дня, когда летала в США другим рейсом, - с ноткой облегчения и горечью в голосе говорит Лиззи. - И я буду вечно благодарить небеса за это! Но почему ваш квартиродатель сообщила мне, что твой рейс в 18:00? - Потому что это правда. Мы с мамой должны были лететь в этом самолете, но она как всегда в спешке забыла самое важное – паспорт, так что нам пришлось возвращаться обратно домой. А когда мы добрались до аэропорта, посадка на “Point” была завершена. Это опоздание спасло нам жизнь. На следующий день мне позвонила Мэй и начала расспрашивать о тебе. Так я узнала, что ты собирался встретиться и поговорить со мной до отлета. Мэй рассказала мне обо всем, включая правду о Лейле, - взгляд американки опускается, а в голосе чувствуются нотки покаяния. – Прости меня, Джек! Я набросилась на тебя с допросами, не успев разобраться, меня переполняла ревность, но еще больше давила боль от одной мысли про твою измену. Я виновата… - собирается дальше просить прощения собеседница, но я просто не могу слушать её извинения. Так что остается лишь один способ заставить замолчать эту глупую девчонку – поцелуй. Губы впиваются в её нежный бутончик роз, руки обвивают тонкую талию, женственную шею и привлекают все ближе и ближе. Я чувствую аромат моей невинной игрушки…Нет, теперь лишь я во власти этой дьяволицы. Она подчинила меня и вправе управлять моим сердцем. Элизабет Уоррен и есть мое сердце. Разомкнув губы, беру подбородок девушки в свою ладонь и нежно целую в лоб. - Я люблю тебя. И это может показаться эгоистичным, но прошу: больше никогда не бросай меня. Лиззи смотрит на меня таким счастливым взглядом, словно произнесенная фраза - ценнейшее вознаграждение, которого она так долго ждала. - Я и не собиралась.