Время такая странная величина, вроде бы его много, а на самом деле уже и нет. Вот его было вдоволь, только началось обучение, казалось можно расслабиться, а вот тебя уже встречает пред Самайнская неделя…
И не сказать, что этот праздник был так уж… Хотя да, был. Хальд воспринимал его как неизбежность. Вот просто есть, даже если учитывать прямую связь с его “профессиональной деятельностью”.
В общем ему только оставалось пожать плечами и заняться своими делами. Как-то обряды сами себя не справят, а возможность тихо исчезнуть из замка была просто подарком небес.
Хотя где-то в груди скреблось предчувствие какой-то очередной пакости от мира. Пусть и не особо критичной, встряски, чтобы разумные не расслаблялись. Слишком спокойно начался этот учебный год и пока что так же спокойно продолжался. А до Хэллоуина оставалась неделя.
Директор сияет этаким праведником, сидя на своем троне среди учителей. Амбридж недовольно поджимает губы от очередной неудачи, в попытках вывести Поттера на разговор. Возможно, избери она другие методы, всё было бы нормально и Хальд даже был бы не прочь пообщаться. Вот только регулярные попытки взбесить и влепить за это отработку как-то не походили на налаживание конструктивного диалога.
И что-то она явно задумала, слишком внимательно осматривает зал и присутствующих, но пока молчит. Хальд невольно задумался об объеме пакости для ближнего своего, что всех их ожидает…
Впрочем долго ждать себя “пакость” не заставила. Хотя ход Министерский Инспектор обставила со всем тщанием и предосторожностями. Вплоть до того, что умудрилась подловить, а может и спровоцировать ситуацию, когда Финниган хвастался тем, что шотландские обычаи сильно отличаются от остальных английских. Соответственно в празднествах, одежде и прочем тоже разница имеется. В общем под эгидой этого услышанного разговора и “снижения возможности возникновения межнациональной розни”. Амбридж предложила отметить Хэллоуин с “национальным колоритом”.
Конечно никто не возражал, только женщина явно не понимала на что сама же и подписалась. Уже за три дня до дня Х, замок гудел и ходил ходуном, профессора мягко самоустранились от общей истерии, только тормозили самых ретивых, чтобы не случилось чего-то особо неприятного. А то зная студентов, тех же Уизли, стоило опасаться сюрпризов, и последствия от них могли быть самые разнообразные.
Хальд с интересом следил за происходящим. В конце концов это и вправду было познавательно. Правда иногда выверты чужой психики поражали… С другой стороны - все люди разные, почему бы и нет?
– Девочки, что стряслось? – в очередной раз ловя печальные вздохи, не выдерживает Поттер. – Что за упаднические настроения, да перед праздниками?
– Во-первых, – Дафна поворачивается к парню недовольно хмурясь, – из-за инициативы Амбридж мы все вынуждены оставаться в Замке на Самайн, а ты сам понимаешь, что некоторые, как Наследники обязаны посетить меноры и участвовать в ритуалах… А во-вторых не у всех есть чем похвастаться.
– И что мешает устроить обычный костюмированный вечер? – пожимает плечами некромант. Уж сколько традиционных разных праздников было в Академии не счесть, иногда несколько в один день, а у разных магиков иногда бывают противоположные взгляды на проведение мероприятия. Выкручивались как могли, в том числе и устройством некоторого костюмированного действа в которое каждый вкладывал что-то свое. – В конце концов, директор дал такой прекрасный повод, назвав череду древних праздников Хеллоуином. А его традиции празднования в обычном мире вполне себе разнообразны. Почему бы не совместить приятное с полезным? Кто нам запретит сложить и разжечь костер в конце вечера? Мы же ничего такого делать не будем… – улыбка мага была очаровательна и светла. – А кто не разбирается в происходящем… Это же его проблемы, правда?
Сказанные вскользь слова, предложение, высказанное чтобы отвлечь от неприятных мыслей, неожиданно быстро обрастает подробностями, желающими и расползается по факультетам как зараза. В итоге Самайна ждут чуть ли не с предвкушением, даже те, кто изначально был не в восторге от придумки Амбридж.
Завтрак в этот день проходит в возбужденном состоянии, студенты то и дело косятся друг на друга, явно пытаясь угадать, какой образ был выбран на вечер. А директорское кресло за учительским столом внезапно пустует. В скором времени выясняется, что Дамблдора спешно вызвали в МКМ по поводу поданного русскими магами иска. Суть иска не уточнялась, но если учитывать скорость, с какой светлый маг испарился из Хогвартса, кому-то начало припекать хвост.
Хальд увлеченно наблюдает за приготовлениями. Ловит на себе заинтересованно взволнованные взгляды и молчит. Щурится подобно дикой кошке, вальяжно рассевшись в кресле в гостиной факультета. Придумывать что-то с костюмом и мудрить он не собирался. В конце концов изначально вопрос стоял в том, чтобы показать разницу в менталитетах и обычаях празднования… У него весьма специфический опыт Академии. Хотя, почему бы и нет?
Маг стремительно поднимается со своего места и исчезает в хитросплетениях подземелий. У него есть еще несколько часов до ужина. Привести себя в порядок и надеть соответствующую его статусу выпускника Академии одежду вполне хватит. Как и для того, чтобы подумать о небольшом выступлении. Амбридж ведь однозначно не успокоится, когда увидит его в одежде чужой страны… А ему на самом деле и в радость, некромант устал играть роль и выпадал из образа всё чаще, а сейчас у него и вовсе почти официальное разрешение на всё! Почему бы им не воспользоваться?
Драко оглядывается по сторонам, он не видел Поттера уже часа два или три, это, честно сказать, нервировало. Потому что, что может отчудить этот неординарный маг, не могли предсказать и лучшие, а тут такой повод… Встреченный в одном из коридоров Салазар только развел руками, но волноваться однозначно не собирался.
– Всё, что ни произойдет, маги заслужили. К тому же, мы с тобой точно не ответственны за порушенную картинку мира Английских магов. Это просто глупо пытаться тащить на себе грехи всего мира. Поэтому просто расслабься, Дракон и получай удовольствие. К тому же директора нет, а Амбридж, сама того не понимая, дала вам разрешения на всевозможные шалости находящиеся на грани приличий… Почему нет?
– Вы с Годриком тоже хотите что-то вытворить? – проницательно замечает Малфой и прищуривается.
– При удачном стечении обстоятельств - да, – и не собирается скрывать один из Основателей. – Это же банально интересно, как и кто прореагирует. Мы же, вроде как, тоже не особо “местные”, – усмешка у мага - злорадное удовлетворение и взвешенная ярость. Это больно, на своей земле прикидываться чужаком. Блондин только склоняет голову в легком поклоне и предпочитает тихо испарится в сторону своих комнат, куда беспрепятственно можно вызвать домовика. Подобным людям надо соответствовать, а он всё же Наследник Малфой и не может позволить себе упасть в грязь лицом. Хотя, что-то ему подсказывало, что даже не соответствуй он ничему, от него никто не откажется и это невероятно грело где-то под ребрами.
Вечер подкрадывается хищным зверем на мягких лапах. Ступает вечерними тенями от Запретного леса, пробирается багряными отблесками заката в окна и через потолок Большого Зала. Почему-то сегодня даже обычное, вроде бы, передвижение по замку, воспринимается чем-то мистически-волшебным.
Малфой выбирается в гостиную к друзьям и с наслаждением наблюдает за брожением настроений на собственном факультете. С одной стороны, вроде как им не стоит высовываться, у их Основателя не самая приятная репутация в мире. А с другой, сидеть как мыши под веником уже тоже надоело. В конце концов они ведь маги и имеют те же пристрастия, что и остальные: им тоже хочется праздника и радости, а не огрызаться на каждое чужое движение и высказывание. Подобное выматывает иногда похлеще открытой войны.
Хальд появляется на пороге гостиной привычно и легко, выныривая со стороны внутренних покоев. Хотя остальные чуть ли поклясться могут, что в последние несколько часов его не было в замке, но как всегда свои выводы слизеринцы держат при себе. Да и не то чтобы очевидное необходимо было хоть кому-то озвучивать.
Кажется, что на некроманте привычная всем мантия, но стоит только ему приблизится становятся видны различия. Другой покрой, больше похожий на плащ, длина и ткань, узоры пущенные по подолу и высокому, стоячему, воротнику. Чуть слышный шорох при ходьбе, как будто ткань достаточно необычна чтобы “звучать” при каждом движении. Широкие рукава явно на восточный манер, и неожиданно длинные волосы убранные в высокую прическу под вычурной серебряной заколкой, украшенной молочным нефритом. Даже движения парня меняются, становятся более плавными, скользящими и совершенно неслышными. Сапожки ли мягкой кожи глушат звуки или просто до этого никто не обращал внимание на необычность, сложно сказать.
– Лорд, – поднимается на встречу Хальду Малфой. – Я рад вас видеть.
– И я рад видеть Наследника в подобающих ему регалиях, – мягко усмехается некромант.
– А вы, как я посмотрю, выбрали не свойственную нашей аристократии одежду, – Драко любопытно блестит глазами, неприкрыто рассматривая Певерелла.
– Я подумал, что вам могло бы быть интересно как выглядит одежда у других народов, – улыбается Хальд, входя в Большой Зал.
– Вам очень идет, – хмыкает Дафна, усмехаясь на завистливо недовольные взгляды некоторых.
– Благодарю за комплимент, Леди, – Хальд целует девушке руку и внезапно резко поворачивается на месте вокруг своей оси. Полы верхней накидки взметнувшиеся вверх обнажают стройные ноги затянутые в плотные штаны. Клинок в ножнах на широком поясе, который удерживает удлиненные полы верхней рубашки с вышитыми то ли гербами, то ли просто узорами. И на всем этом тёмный цвет начинает отслаиваться хлопьями пепла и таять в воздухе. Под конец цвет его одежд это - серебро и сталь с внезапными алыми узорами.
Близнецы Уизли присвистывают из-за спин замерших слизеринцев:
– Круто! А нас так научишь? – близнецы рыжими всполохами просачиваются ближе.
– Да не вопрос. Это не сложно. Правда в зачаровании немного затратно, но не обязательно делать все за раз, – пожимает плечами Хальд и улыбается. – А вы нам приготовили что-нибудь интересное на вечер?
– Возможно…
– Молодой Лорд, возможно, – Уизли со смешками отправляются к своему столу, начисто игнорируя взгляды окружающих.
– Будем с трепетом ожидать, – летит в спину близнецам от Малфоя. Молодой Вейле ещё не доступны чары такой изящности и силы как Хальду. Поэтому его костюм плывет переводной картинкой. Проступают гербы на запонках и вороте костюма, темнеет мантия лишаясь ученических знаков, зато обзаведясь гербами Рода Малфой. Волосы перестают быть столь коротки и прилизаны. Стараниями той же Дафны они не вьются, как шерсть у барашка, но лежат изящными волнами чуть не достигая плеч.
Слизеринцы, насладившись установившимся общим вниманием и тишиной, невозмутимо проходят на свои места. А следующая компания замирает в дверях Зала, а потом слетают маскировочные чары, или кто чем пользовался в этот раз. Как-то сам того не ожидая, Хальд задал тон вечеру. По Замку на ужин движутся обычные студенты, а вот в Большой Зал заходят уже чуть ли не мифические персонажи, если принимать во внимание костюмы. Конечно так основательно заморачивались немногие, кому не хватило сил, кому денег, а кто-то просто поленился, но нет никого кто не сделал хоть что-то. Будь то хищный анимированный цветок в петлице или переливающийся цветами факультета или Рода шарф.
Профессора настороженно следят за возбужденно, но всё ещё прилично сидящими и гомонящими студентами. Макгонагалл, как заместитель директора, берёт поздравительное слово. Женщина не сильно усердствует в речи, но слова её и правда теплы и приятны. Хальд улыбается, глядя на своего прошлого декана и довольно прикрывает глаза. Кто бы не приложил руку к отсутствию Дамблдора на этом празднике жизни, он ему искренне благодарен. Потому что сегодня он получил свободу и не только он. Пусть потом директору, конечно, расскажут о том, что происходило, но не видевший не поймет и части той мистики, что будет окружать детей. Замок как будто встряхнулся, сбрасывая сон и сверкая подновленными поверхностями. Заманивая студентов в ранее не использованные пыльные помещения, сейчас сверкающие чистотой и роскошью. Как-то незаметно на Слизерине таким вот образом появилась ещё одна гостиная и внутренняя библиотека, парочка залов для отработки заклинаний и физических упражнений.
Хальд искренне задолбался выбираться на улицу для пробежек в любую погоду. Дети стали активнее и радостней делиться магией с Хогвартсом и тот расцвел. Все изменения происходили как-то сами собой, не привлекая внимания старших, как что-то само собой разумеющееся. Ведь как же в магическом Замке без чудес?
– Что ж, – Амбридж берет слово, когда большинство студентов утолили первый голод, – в этом году празднование Хэллоуина в нашем чудесном учебном заведении приняло несколько необычный формат. Было подано множество заявок на возможность продемонстрировать себя, поэтому мы с остальными профессорами решили устроить что-то вроде небольшого праздничного вечера для учащихся. Завтра суббота, вам нет необходимости вставать слишком рано, а потому время отбоя перенесено на два часа, – это заявление Большой Зал встретил радостным гомоном. – После одиннадцати в коридорах не должно быть праздно шатающихся, иначе это будет последний праздник до конца года. Это ясно?
– Да, профессор Амбридж! – всё так же радостно подтверждают подростки всех мастей.
– В таком случае попрошу вас выйти из-за столов. Большой Зал сейчас несколько изменится для празднества.
Студенты достаточно шустро покидают места за своими столами, любопытно блестя глазами на преподавателей, а дальше начинается магия.
Подчиняясь движениям палочек профессоров, столы взлетают в воздух, домовики тем временем быстро перестилают на них скатерти и меняют блюда. По полу, тем временем, проходит светящаяся волна раскрашивая его смесью цветов факультетов. В центре светится герб Хогвартса. По стенам возникают драпировки с гербами факультетов. Столы, наконец-то опустившиеся вниз, стоят несколько непривычно, оставляя большое пустое пространство в центре зала. Всевозможные яства из тыкв радуют глаз. Стилизованные под косточки печеньки и конфетки в виде черепов. Желейные летучие мышки, которые пытаются вспорхнуть со своих жердочек поставленных рядом с кубками, наполненными тыквенным соком. Мясо и запеканки с тыквой. Да и множество совершенно других блюд, что присущи именно Самайну.
– Что ж, наслаждайтесь, – улыбается Амбридж, даже почти искренне. Студенты взбудоражено переговариваются, усаживаясь обратно за столы, и обнаруживают вместо лавок стулья. Это и правда удобнее. Когда утолен уже и второй голод слово неожиданно берет Снейп. Весь вид строгого профессора намекает на то, что он не в восторге от порученной ему “чести”.
– В этот вечер многие из студентов изъявили желание показать себя. Директор счёл возможным устроить нечто напоминающее выступление. Попросим первого… Участника.
Подростки сменяют один другого, кто-то показывает красивую иллюзию, кто-то просто презентует эффектно свой костюм. Кого-то хвалят профессора за красивую трансфигурацию или сложный комплекс чар. Кому-то подсказывают как сделать лучше. В общем и целом, дружелюбная, почти семейная атмосфера. Пока не звучит фальшиво добродушный голос Долорес Амбридж.
– Мистер Поттер, я вижу вы сегодня тоже одеты несколько нетипично… Вы не хотите нам что-нибудь показать? – женщина мило улыбается, а слизеринцы внезапно напрягаются, сверля её недобрыми взглядами. Мало ли чего от этого мага ждать? А женщина ещё и дергает его регулярно, выводя из себя.
– Почему бы и нет? – пожимает плечами парень, легко поднимаясь со своего места. Походка всё так же легка и бесшумна. Казалось, он не идет - плывет. И вот он уже в середине пустого пространства между столами факультетов. Герб Хогвартса под ногами еле заметно таинственно мерцает. Пару мгновений он стоит неподвижно, а потом мягко перекатывается с носка на пятку, шорох одежды в повисшей тишине отчётливо слышен, как и легкий звон. Как оказывается, к голенищам сапог прикреплены серебристые подвески, что сейчас внезапно начинают звучать, оттеняя каждый шаг мага. А спустя еще несколько мгновений по залу плывет медленная и не очень привычная местным музыка. Стелется звонким ручейком, растекается тёмной полуночью, а Хальд раскидывает руки, медленно раскручиваясь на месте. В какой-то момент в его руке мелькает веер, шорох, сопровождающий его открытие, органично вплетаясь в музыку. По золотистой ткани темным серебром вышит в центре знак инь-янь, а вокруг него обернулся гибкий дракон.
Этот танец не похож на то, что видели окружающие когда-либо. Плавный, завораживающий, внезапно срывающийся на стремительность, подобно реке, добравшейся до водопада. А потом из веера показывается золотистая голова дракона. Всего несколько ударов сердца необходимо призрачной рептилии, чтобы полностью выбраться в реальность. Когти оставляют царапины на подставленной руке, а потом дракон гибко взмывает в воздух, зависает на мгновения и органично вплетается в танец с Хальдом. Завороженно-радостный смех и шипение кажутся оттенками звучащей флейты и гуциня. Парень скользит по видимому только ему кругу, а дракон вьется рядом, то обнимая фигуру, зрительно прижимая ткань и царапая гребнем или когтями на лапах открытые участки кожи мага. Благо их совсем мало. Ладони, шея да лицо. Иногда рептилия вздымалась вверх, казалось в этот момент золотистое тело становилось больше и массивней. Дракон гибкой лентой вился рядом, то пытаясь вырвать веер из рук, то преданно укладывая усатую голову на плечо. Пока в какой-то момент из-под серебристо-стальных одежд такой же вспышкой не вырывается птица. Взмывает под потолок и сделав полукруг, падает вниз. Ворон, каждое перо - изморозь и сталь, кружит рядом, вьется вокруг рук мага и иногда норовит клюнуть Дракона. Правда тот тоже особо в долгу не остается: время от времени щёлкая массивными челюстями в опасной близости то от хвоста, то от крыла птицы. Хальду приходится изворачиваться чтобы всё время оказываться между ними, но это всё ещё танец. Более опасный, быстрый, уже не такой задумчивый, как раньше. С лёгким звоном раскрывается второй веер, шелк и сталь. Красивая расписная ткань совершенно не прячет острых лезвий внутри, хотя и не рвется из-за них. Чудесный баланс красоты и опасности.
Шаги шорохом шелестят по мраморным плитам пола Большого Зала, вокруг фигуры мага вьются золотой дракон и серебристый ворон, уже не думая соперничать между собой, а стараясь догнать и оттенить танцора, уверенно держащего в руках веера. Блики свечей играют тенями, скрадывая движения, придавая им дополнительную плавность и загадочность. Хотя от него итак никто не может отвести глаз. Змеиная наследственность дает о себе знать.
Хальд замедляется всё больше, пока не замирает по центру герба Хогвартса, медленно вытягивая руки, раскрытые веера замирают на уровне плеч. Маг дышит спокойно и поднимает затуманенный взгляд на окружающих. Казалось, всё время танца, он был где-то не здесь. Вокруг его талии обвилось массивное тело золотого дракона, будь он не творением магии, вряд ли бы Хальд смог стоять под его тяжестью. Золотой хвост покоится на полу, рассыпая по сторонам искры магии, а массивная голова покоится на руке с веером. А на второй вольготно расселся серебристый ворон, крутя головой и разглядывая присутствующих рубиновыми глазами.
Хальд медленно склоняет голову в поклоне, золотые когти разжимаются, дракон стекает с тела мага на пол, а потом стремительно взмывает под потолок, чтобы обрушиться золотой вспышкой на танцора и впитаться обратно в веер. Ворон, совершив круг почета, на излете врезается в грудь Певерелла, да так и пропадает под слоями одежд. Маг только пошатывается от обрушившейся на него двойной “атаки”, но остается стоять на ногах. Со щелчком веера закрываются, пряча свои рисунки. С глубоким вздохом маг отвешивает присутствующим очередной поклон, веера исчезают в рукавах одежд.
В Большом Зале царит пораженная тишина, Хальд не спешит ее прерывать, медленно и явно осторожно отправляется к своему месту за столом всё в той же тишине. Салазар сбрасывает с себя ошарашенное оцепенение вместе с Годриком и одновременно они же поднимаются на ноги, прикладывая правую руку к сердцу и склоняя голову. Высшая мера восхищения, а следом обрушиваются аплодисменты и выкрики.
Певерелл выглядит оглушенным такой единодушно восхищенной реакцией. Смущённо улыбается со своего места, его глаза, за стеклами очков, кажутся неоново-зелёными от притока магии. Всё-таки динамическая медитация - это всё равно медитация, а уж если на неё ещё и откликаются духи… Причём Ворон пришел явно из чистой вредности. Хотя это совершенно не важно. Хальд смеётся тихо и счастливо, глядя сияющими глазами через стол на опекунов и потом переключается на друзей. Драко под шумок выманивает у Поттера слово, что он станцует им в гостиной еще что-нибудь.
Вечер летит перед глазами стремительным калейдоскопом картинок, взрослым бы успеть за всем происходящим.
В какой-то момент в достаточно спокойную атмосферу привносят хаос близнецы. Зачарованные хлопушки рассыпают повсюду конфетти в форме тыковок и косточек самых причудливых расцветок. У особо “удачливых”, от попавших на них конфетти, перекрашиваются волосы или кожа. Правда костюмов и других тканей это не касается, а потому на Уизли никто не злится, некоторые даже специально подставляются под экстравагантную покраску, смеясь. А потом веселье как-то само собой выплескивается из Большого зала. С первого по третий курс в основном отправляются по гостиным, где им приготовлены ещё сладкие столы и россыпь памятных безделушек в подарок. Старшие же оказываются во дворе замка, а там домовики уже в тихую накрыли небольшие столы с угощением, в отведенном месте сложены поленья для будущего жертвенного костра, а на нескольких деревьях развешаны ленты и фонарики. Впрочем, почти весь двор усеивают тёплые жёлтые огоньки свечей. Совершенно разных расцветок и форм, какие-то тянутся вверх, белые, подобно только выпавшему снегу, какие-то рыжеют плоскими осенними листьями в траве. Какие-то заключены в клетку из стекла или металла, а какие-то беспрепятственно подставляют свои бока лунному свету.
Хальд улыбается, оглядываясь по сторонам, ему немного жаль, что сейчас рядом с ним нет всей его семьи и друзей, но и то что есть уже неплохо. Магу чудится заинтересованный взгляд винных глаз из ближайшей тени. Это должно нервировать, но на самом деле где-то даже приятно. У него было не так много живых, что за него беспокоились. Сейчас их намного больше, что не может не радовать, некромант спокойно спускается со ступенек замка. У него не много времени, хотя и его на самом деле вполне достаточно. Грань в эти дни на удивление тонка и приток сил постоянен, иногда Хальду казалось, что он лопнет, как воздушный шарик. Жуткое и дико обманчивое ощущение, как бы много силы не поступало, она не была мгновенно пригодна к использованию, организму ещё следовало её переработать… К сожалению на территории Англии он был чуть ли не единственным обученным некромантом и большинство силы так или иначе скапливалось рядом с ним. А уж в подобные праздники так особенно. Помогало то, что большую часть сырой силы он отводил сразу к родовому камню. И пусть для этого её, в большинстве случаев, приходилось пропускать через себя… Это не худший вариант. Зато родовые камни и земли полнились силой и расцветали под бдительным оком домовиков Гнездовья Ворона.
Вместе со всеми он бродил по двору, разглядывая украшения, смеялся над шутками и смотрел на усыпанное звездами небо, время от времени выпадая из диалогов. Да поглядывал на не менее заинтересованных профессоров. Всё-таки так Хеллоуин в замке ещё не праздновали на его памяти. Салазар с Годриком то и дело немного насмешливо переглядывались и мгновенно становилось ясно кто инициатор такого оформления двора.
В какой-то момент между ними вспыхивает ссора, и не понять сразу наигранная ли. Профессора явно стараются притушить конфликт, но куда там, особенно если основные спорщики не настроены на мир.
– Дуэль? – звучит в конце концов закономерное и ожидаемое, Годрик приподнимает насмешливо бровь. Салазар замирает на несколько мгновений. Гриффиндорцы фыркают тихо, как-то ни смотря ни на что слизеринцев и зельеваров не оценивали как сильных бойцов.
– Почему бы и нет, – с тихим смешком отвечает древний зельевар и стряхивает с плеч мантию под которой оказывается добротный костюм со вставками из кожи василиска. Изящный клинок пристегнут к бедру, Салазар неторопливо собирает волосы в высокий хвост. – Я же надеюсь ты не против если мы не будет оттягивать?
– Согласен, – Годрик шагает вперед, подхватывая волосы повязкой, чтобы непокорные медно-рыжие кудри не лезли в глаза. – Попрошу профессора Грюма и Флитвика быть нашими секундантами.
– Профессор Снейп, попрошу быть наблюдателем, – в свою очередь спокойно комментирует Сал, плавно обнажая клинок.
– Куда я денусь? – устало вздыхает Северус, рисуя палочкой первый вензель для создания щита вокруг сражающихся. Зельевар прекрасно понимает, что его щиты не продержаться и секунды, если древние маги потеряют над собой контроль, но оба мужчины не настолько глупы или сошли с ума, творить подобное на глазах у нескольких сотен детей. А значит у них какой-то план, в крайнем случае тут есть Хальд, он успеет их остановить. Можно на это надеяться…
– Северус, – Макгонагалл обеспокоенно замирает рядом. – Вы не хотите остановить это безумие?
– Я вряд ли могу это сделать. Эти двое уже взрослые маги, а я им не родич, и тем более не глава Рода, чтобы приказать. Сами понимаете, что меня просто не послушают. Да и пора уже им все выяснить в конце концов. Эта дуэль чуть ли не с начала года зрела. Согласитесь, они довольно долго продержались… Хотя могли бы и подольше, – Снейп завершает движение, и купол над дуэлянтами вспыхивает золотом. К его поддержанию присоединяются и другие профессора. Всё-таки под ним не подростки сражаются, а взрослые обученные маги.
Студенты мгновенно стягиваются ближе, почуяв что-то интересное. Хальд с друзьями оказывается в первых рядах, когда еще увидишь показательный поединок таких магов?
– Хальд, они что серьезно? – испуганно выдыхает Гермиона вцепляясь ему в локоть. – Может их стоит остановить?
– Успокойся, они будут аккуратны, – Поттер улыбается, прикрывая глаза и всматриваясь в своих опекунов. Скорее раззадорено-довольных, нежели и вправду обиженных друг на друга. В их движениях и позах больше предвкушения и радостного ожидания, чем чего-то иного. Просто им захотелось покрасоваться перед всеми. Почему бы и нет? Это далеко не самое плохое желание, да еще и у таких древних магов как они.
– Приступим? – Годрик обнажает клинок, отбрасывает ножны. В гарде хищным блеском сверкает рубин, да и в этом клинке трудно не узнать знаменитый клинок Гриффиндора. Правда наблюдательностью среди взрослых отличаются только Флитвик да Минерва почему-то. Да и то, она не верит, а полугоблин, косо глянув на Хальда, предпочитает “не заметить”.
Древние маги кружат друг напротив друга. Слишком хорошо они знают особенности боя друг друга, но это не значит, что не могут друг друга удивить. Годрик срывается первым, удар получает резким и мощным, исключительно физическим. Подростки вокруг только удивленно наблюдают за противостоянием силы и мощи с гибкостью и хлесткостью. Салазар более тонкий в кости, сухой и жилистый, верткий, ни на мгновение не застывающий в статичности. Пребывающий в постоянном движении, кажется за ним невозможно угнаться, он скользит подобно воде, просачивается между ударами Годрика, парирует скользящими блоками, отводя клинок в миллиметрах от тела, и совершенно не обращает внимания на появляющиеся на одежде порезы. До тела чужой клинок не добрался еще ни разу. А вот лезвие меча Слизерина уже обагрено кровью. Длинная тонкая писага красуется на щеке боевика, а тот только скалится на это шало. Это совершенно не умаляет его желания сражаться, даже скорее наоборот.
Диковинный танец стали продолжается ещё несколько мгновений, а потом вместо блеска клинка мелькает первый луч заклинания. А дальше всё сливается в потрясающую круговерть из заклинаний, блеска стали и световых росчерков проклятий.
Годрик тяжеловесен и основателен в противовес гибкому противнику, атаки зеленоглазого мага разбиваются о жесткие блоки и напоенные силой щиты, как волны о скалы. А Салазар только щурится довольно в очередной раз уворачиваясь от какого-то пакостного проклятия, которое пятном кислоты расползается по щиту ограждения. Хотя и не проедает его, но легко может, это Хальд чувствует так же ясно, как и то, что Основатели начинают потихоньку заигрываться. Хорошо, что кажется они и сами это понимают.
Гриффиндор наконец-то умудряется подловить противника, пусть для этого и пришлось пожертвовать немного целостностью предплечья на левой руке, но тем не менее… Чужой клинок, описав дугу, упал в стороне от сражающихся. Салазар мгновенно отпрыгнул, разрывая дистанцию и встряхивая рукой, явно при рывке вывернуло запястье. Хотя если бы он не отпустил оружие было бы намного хуже.
Внезапно Слизерин улыбается, почти нежно и от этого еще более пугающе. Рука скользит по боку до бедра, где притаился свернувшийся сытой змеей хлыст. Улыбка превращается в оскал и за следующие несколько минут Годрик теряет клинок и волшебную палочку, правда его это совершенно не смущает. Да даже захлестнувшие шею и плечи витки чёрного жесткого хлыста не заставляют улыбку куда-то пропасть.
– Доволен? – рыжеволосый не позволяет чёрным кольцам стянуться, удерживая их от этого своей магией.
– Как-то не особо, но было весело, – пожимает плечами Салазар. – Пора закругляться?
– Да, думаю мы наглядно всё продемонстрировали. Акцио! – Клинок Годрика прыгает в его ладонь, всплеск магии ослабляет путы черного хлыста, и катится до самой его рукояти, вынуждая отпустить оружие. Правда за это время и Салазар успевает призвать свой клинок. И как-то никто не обращает внимания, что они практически не пользуются палочками. Вернее в принципе ими не пользуются, но тем не менее… Слишком в головах у местных закрепился стереотип, что если колдуешь то только с палочкой.
Клинки сшибаются со звоном и мощной волной магии, более легкий Салазар не выдерживает давления, чуть пошатывается припадая на одно колено. Что поделать силовое противостояние это всё же несколько не его. А следом проходит волна магии, отталкивающая основателей друг от друга.
Годрик с фырканьем трясет головой, прогоняя из ушей звон, и поднимается на ноги, в пару шагов преодолевая разделяющее их пространство.
– Это было мощно, – боевик протягивает растянувшемуся на земле зельевару руку. – Я не ожидал.
– Я на это надеялся, – Салазар цепляется за поданную руку гибко поднимаясь на ноги. – Хотя настоящего урона это само по себе не наносит…
– Подобная дезориентация в бою смерти подобна, – кивает Гриффиндор и усмехается. – Я запомню.
– Договорились, дорогой соперник, – впервые за долгое время усмехается Салазар и хлопает его по плечу. Клинок зельевара рисует изящную петлю, замыкая её тихой встречей с лезвием меча Годрика. Почти неслышный звон множится, бьется эхом о купол щита, резонирует с ним и заставляет трескаться. Пока он не разлетается золотыми осколками.
Сложенные для костра поленья загораются задорным рыжим пламенем.
– Красиво получилось, – хмыкнул Годрик и, улыбнувшись, поинтересовался о какой-то заковыристой связке, использованной зельеваром, тот ответил. В итоге, подходя к профессорам, они оживленно обсуждали собственный бой, тыкая в ошибки оппонента и получая от этого ни с чем ни сравнимое удовольствие.
– Мне кажется или они не исправимы? – шепотом интересуется Драко у Хальда.
– А нам хочется что-то исправлять? – улыбается в ответ некромант. – Мне кажется, что нет. И они это прекрасно видят.
– Ага, – Гермиона уже спокойнее вздыхает.
– О, наш герой! – близнецы подкрадываются совершенно бесшумно и синхронно. – Мы не знаем чего-то интересного?
– Возможно, – с тихим смешком Хальд щелкает по носу того из близнецов, что стоит ближе к нему. – К тому же вам ли не знать - многие знания, многие печали.
– Это так, – чуть натянуто улыбается Джордж.
– И всё же мы предпочтем знание, жизни в комфорте и темноте, – Фред обнимает брата за плечи, и в этом жесте чудится готовность обороняться.
– Это хороший выбор, пусть и сложный, – кивает им Поттер-Блэк. – Я не враг вам и надеюсь, никогда им не стану.
Близнецы зрительно расслабляются и принимаются галдеть обо всем и ни о чем, заполняя своим трепом повисшую паузу.
***
– И зачем? – Грюм складывает руки на груди, пристально изучая своего протеже.
– Уж очень давно хотелось, – пожимает тот плечами и обезоруживающе улыбается. – К тому же мы не собирались причинять друг другу непоправимых увечий или чего-либо подобного. Дуэль это не поединок до смерти же в конце концов. А детишки заодно посмотрели, как сражаются настоящие боевики.
– Эм, простите, – профессор Синистра, аккуратно вклинивается в разговор мужчин. – А разве мистер Аль-Сафари не зельевар?
– А когда одна специализация мешала другой? – Салазар удивленно хлопает глазами, глядя на женщину. – Да, основополагающим даром моего Рода является всё же зельеварение, но это не значит, что я не развивал ничего кроме. Конечно, я не стану столь же силен в боевой магии, как предрасположенный к ней гер Андор, – ухмылка на губах зельевара проскальзывает призраком. – Это понятно, но никто не заставляет меня быть посредственностью из-за этого. Как вы заметили, несмотря на отсутствие предрасположенности, я составляю ему неплохую конкуренцию.
– С этим трудно спорить, – внезапно смеется Годрик весело. – А уж, если учесть, что с зельями у меня тоже как-то не особо заладилось… Похоже, ты меня даже немного обставляешь, – мужчина явно не испытывает по этому поводу какого-то дискомфорта.
– Зато с людьми ты сходишься легче, – парирует Салазар.
– Это просто потому, что ты язва и это не лечится, – рыжий внезапно повисает на плечах своего противника. – Мир?
– Мы вроде бы до войны и не ссорились, – пожимает тот плечами и внезапно, тепло улыбнувшись, взъерошивает ему волосы. – Прекрати только на мне виснуть всем весом.
– Я тебя прошу, – фыркает Годрик, отстраняясь и искренне наслаждаясь тем как рвутся шаблоны у окружающих. – Как будто у тебя не хватит сил меня поднять.
– Хватит, – зельевар прищуривается. – Я просто не собираюсь таскать тебя на руках, как какую-то принцессу.
Повисает тишина на несколько мгновений, Гриффиндор отчетливо хмурится, а потом фыркает.
– Я на такую роль не согласен.
– А я уже начал волноваться, – картинно прижимает ладонь к груди Салазар. – Мало ли какие желания бывают, – в тёмно-синих глазах боевика проскальзывает искорка заинтересованности. – Сразу нет.
– Почему?
– Просто нет, – Салазар спешно ретируется, почти прячась за спиной Снейпа. – Я не собираюсь потакать твоим капризам. И я не единственный хороший дуэлянт в школе!
– Бука, – рыжий эффектно разворачивается на месте, плеснув гривой волос над плечом и направился куда-то в сторону столов со съестным.
– Это что сейчас было? – выдыхает ошарашенно Макгонагалл, глядя вслед уходящему боевику.
– А это, похоже, наглядная демонстрация возможности диалога между факультетами, – пожимает плечами Флитвик. – И мне, честно говоря, очень интересно за этим наблюдать.
– Да ладно вам, – фыркает немного смущенный Салазар. – Это настолько странно выглядит со стороны?
– Знаете, если учитывать насколько непримиримыми вы выглядели с начала учебного года… – Амбридж смеривает его странным взглядом. – Да, это выглядит странно.
– Знаете, – Слизерин хмыкает, – далеко не всё, что мы видим надо воспринимать буквально. Да, изначально мы с Риком несколько не поладили, потому что он выглядит как та еще вечная батарейка-энерджайзер, не отягощенная умом. Мне казалось, что нам просто не о чем общаться, а его вечные попытки вытянуть меня на поединок, когда я занят каким-нибудь важными исследованиями и вовсе доводила, до белого каления… А потом оказалось, что он весьма подкован в рунах и некоторых других дисциплинах. Это меня удивило и заставило присмотреться. Первое впечатление почти всегда крайне обманчиво, профессор Амбридж. А личность всегда намного многогранней того представления, что мы о ней составляем. Всегда. И оценивать кого-то только по одному какому-то эпизоду или поверхностному общению, или слухам… Это как минимум глупо, потому что можно слишком сильно ошибиться, прямо таки фатально.
– Вы считаете, что я в чем-то неправа? – прищуривается Долорес, в миг её лицо становится не самым приятным на вид, хотя до этого все вроде как перестали чувствовать к женщине такую антипатию, как раньше.
– Что вы, профессор Амбридж, – Салазар склоняет голову. – Я не имел ничего такого ввиду. Примите мои извинения, если это прозвучало как-то двояко, – маг распускает хвост, и еще раз кланяется. – А теперь прошу меня извинить, – быстро развернувшись на месте, подмастерье зельевар испаряется в сторону столов со съестным и стаек студентов.
– Хм, Долорес, – внезапно подает голос Макгонагалл. – Я бы хотела извинится. Ваше предложение по проведению праздника изначально было воспринято мной негативно, но результат превзошел все ожидания. Пожалуй, я подам прошение о закреплении подобного способа проведения Хэллоуина.
– Минерва, – женщина явно немного опешила от подобного заявления, но быстро взяла себя в руки. – Я понимаю, новшества не всегда могут быть к месту. Вам не за что извиняться.
Женщины раскланялись с милыми улыбками. Как-то само собой получилось, что профессора рассредоточились между студентами, некоторые вскоре и вовсе покинули этот праздник, потому что дети были на удивление спокойны. Снейп и Грюм остались как самые ответственные следить за малолетними магами.
***
– Мистер Поттер, – Хальд оборачивается на оклик и немного удивленно моргает.
– Профессор Амбридж? Чем могу быть полезен?
– Мы могли бы поговорить?
– Да, конечно, – маг кивает, мягко прощаясь со стоящими рядом подростками и жестом предлагает Амбридж немного прогуляться. – Вы не против? Здесь недалеко есть беседка, можно остановиться для разговора в ней.
– Да, пожалуй, это будет лучший вариант, – кивает женщина, шагая рядом и невольно обращая внимание на то, как парень подстраивается под ее скорость шага. Да и вообще выглядит спокойно и доброжелательно. – Знаете, я очень давно хотела с вами поговорить… – Долорес замолкает, пристально глядя на Хальда.
– И поэтому так старательно пытались загнать меня на отработки? – почему-то в голосе собеседника слышится тонкая насмешка. – Это было несколько неприятно, но меня трудно взбесить сильно. Самоконтроль мне ставили намертво, доводя его практически до флегматизма. Поэтому у вас не особо вышло.
– Да, пожалуй за эти попытки мне стоит принести вам извинения, молодой человек. Со стороны это наверняка выглядело крайне некрасиво…
– Что же заставило вас так кардинально изменить свое поведение по отношению ко мне? – и ему и вправду интересно, что такого увидела или узнала это женщина, что теперь старается говорить с ним как с равным и взрослым. Хотя до этого явно считала просто ребенком, пусть и сильным, но наивным и глупым.
– Скажем так, это была совокупность проанализированных фактов, – Амбридж заходит в беседку, присаживается на одну из скамеек.
– Мне даже интересно, что именно вы увидели, – Хальд садится напротив и чуть склоняет голову на бок.
– Честно сказать изначально я была в некотором замешательстве. Я ожидала увидеть совершенно другого подростка по приезду в Хогвартс. Ведь о вас идет весьма неоднозначная слава, частично созданная прессой, частично слухами. И я ожидала увидеть ребенка. Вижу, я ошибалась. Вы взрослая и состоявшаяся личность, достаточно благоразумная, чтобы с вами можно было вести подобающие беседы без необходимости прибегать к каким-либо дополнительным стимулам, – “запугать не получиться”: перевел про себя Певерелл и качнул головой.
– Мне чрезвычайно приятно слышать подобное, профессор Амбридж. И о чем же вы хотели поговорить?
– Я думаю вы знаете, что я представляю здесь интересы Министерства Магии и собственно министра Фаджа?
– Да, уже догадался, – кивает парень, немного жалея, что он сейчас в этой беседке один. С другой стороны не вечно же скидывать официальное общение, то на Салазара, то на Аравинду? Рано или поздно это должно было бы случится.
– И собственно, я бы хотела передать вам некоторые предложения исходящие от нынешнего Министра Магии Англии, – Хальд в вежливом удивлении приподнимает брови.
– Право слово, я даже не знаю чем могу быть полезен столь значимой политической фигуре.
– В первую очередь тем, что не будете высказываться в поддержку некоторых идей и течений в магическом мире.
– Это каких например? – решает на всякий случай уточнить некромант. А то мало ли Фаджа не только Дамблдор не устраивает, но и кто-то еще.
– В первую очередь это касается идей директора Дамблдора о возвращении Того-кого-нельзя-называть. Я понимаю, что вам наверное неприятно слышать подобное, но…
– Что было, то было, профессор Амбридж, – Хальд морщится. – Я не считаю то стечение обстоятельств в детстве подвигом. Я вообще удивлен, что оно приобрело подобную огласку, а меня назначили всеобщим героем, при этом выкинув из магического мира, как щенка. И ведь никто даже не побеспокоился о моей судьбе, – парень с насмешкой смотрит на женщину, сжавшую губы в полоску. Крыть ей нечем, она по сей день не знает где он живет и как. И как жил до школы тем более. – Вам не стоит беспокоится, профессор Амбридж, я вряд ли поддержу Дамблдора. Это случится только в исключительной ситуации и скорее в другом ключе. Потому что это я нужен Директору, а не наоборот. Я пока не понимаю для чего и зачем, но я разберусь. Поддерживать Министерство я тоже как-то не стремлюсь. Да, возможно это прозвучит по детски, но я банально обижен, – Амбридж удивленно моргает. – До меня-ребенка не было никому дела. А те из магов, кто мог бы обо мне позаботится быстро и эффективно были завалены исками, подозрениями в пособничестве Тёмному Лорду или ещё чем-нибудь. Я понимаю, что на бюрократическую машину глупо обижаться… К сожалению это сильнее меня и доверять я Министерству уже не смогу. Да и я уже не совсем гражданин Англии, если на то пошло, после обучения в Академии у меня есть гражданство Японии, а также приглашение в некоторые другие страны. Можете не волноваться, я не буду идти против Министерства и Министра. Мне просто незачем, вы не сделали ничего, чтобы настроить меня против себя. Я не враг вам и надеюсь им никогда не стать. Я вообще не люблю воевать, как угодно. Мне больше по нраву исследовать или заниматься домашними делами. Я не люблю политику и интриги, они повергают меня в уныние, – подросток обезоруживающе улыбается. – Я останусь в нейтралитете, профессор Амбридж. Мне не нужна слава, мне не нужно влияние или власть. Мне нужно чтобы ко мне не лезли и не пытались угрожать тем, кого я считаю семьей. Всё остальное… По правде сказать меня совершенно не волнует.
– Вы хотите сказать, что как только закончите обучение уедете из страны?
– Скорее всего да. Я буду дома периодически, наездами, но у меня уже есть некоторые заказы по профилю из Академии, да и закончить некоторые курсы там было бы неплохо. Возможно я смогу взять Мастерство по интересующим меня дисциплинам… – подросток мечтательно улыбается, глядя куда-то мимо Амбридж, то ли представляя свое счастливое будущее, то ли просто слишком задумавшись о каких-то деталях.
– Что ж, – женщина кивает, – я вас услышала и передам ваши слова министру Фаджу. Скажите, если появится какая-либо необходимость, прояснить какие-либо вопросы или уточнить некоторую информацию… Я могу рассчитывать на конфиденциальный разговор с вами?
– Конечно, профессор Амбридж, – кивает Певерелл и поднимается на ноги. – Ко мне есть еще какие-то вопросы?
– Больше нет, благодарю за уделенное мне время, – женщина встает следом. Лёгкий и явно привычный поклон в ответ и парень выходит из беседки. Через несколько минут стихает даже звук его шагов. А женщина, вновь вернувшись на лавку, остается здесь, анализировать разговор и поведение Поттера. Пытаясь понять, как могла так ошибаться по поводу этого человека и благодаря всех, кого может вспомнить о том, что уговорила Фаджа сначала посмотреть на этого мага своими глазами. Интуиция подсказывала прожженному политику, что иначе они бы получили такое количество проблем на свои головы, что вряд ли смогли бы спокойно всё разгрести. А сейчас она имеет хотя бы четкое понимание того, кто этот “ребенок” и что он лоялен и нейтрален… Конечно до поры, но границы очерчены вполне понятные и реальные. Близкие и семья, это не может быть слишком большой круг людей. А обойти вниманием горстку магов? Это не сложно, особенно, если учитывать, что ничего сверхсложного или опасного ни она, ни Фадж не замышляли.
Конечно, они не праведники и до истинного блага каждого мага им дела нет, но и допустить, чтобы граждане их страны жили плохо, они тоже не могли. Это всё взаимосвязанные вещи. Чем лучше живут граждане, тем меньше они интересуются политикой, не лезут в неё и не мешают проворачивать свои делишки. А это всё, что требуется власть имущим. Да в их мире это всё несколько сложнее, свой отпечаток накладывает магия и аристократия, но по сути… Всё именно так и есть.
Долорес Амбридж, всё ещё пребывая в задумчивости, покинула беседку, направляясь к празднующим детям. Скоро уже необходимо будет отправлять их по гостиным и спальням.
***
Костер полыхал ровным золотом и алыми всполохами, Хальд сидел перед ним на земле, положив клинок себе на колени, и задумчиво смотрел на языки огня. Студенты Хогвартса иногда всё ещё на него косились, но ничего не спрашивали.
– Хальд? – рядом присел Драко. – До полуночи нам все равно не разрешат здесь остаться… Уже половина одиннадцатого, – зелёные глаза в ответ прикрылись. Певерелл стянул с лица очки и улыбнулся.
– В таком случае, почему бы не начать сейчас? – гибким движением парень поднимается на ноги. Клинок остается лежать у камней которыми огражден костер. Слизеринцы начинают подтягиваться к своим негласным вожакам. Внезапно рядом с Хальдом появляются близнецы. Рыжие макушки как будто собираются соперничать с костром.
– Разрешишь поучаствовать? – хором интересуются парни. В кои-то веки серьезные, даже торжественные.
– Я буду рад, если вы присоединитесь, – улыбка некроманта мягкая и теплая, пусть и потусторонняя сейчас сверх меры. – В эту ночь любой имеет право на слова и память.
В воздухе тихо нарастает странная мелодия, кто-то подхватывает её, напевая про себя, кто-то просто кивает в такт. Вокруг костра образуется живой хоровод. Это даже не танец, просто движение - три шага, взявшись за руки, расцепиться, поворот вокруг себя, хлопнуть в ладоши, подчиняясь мелодии, снова подхватить ладонь того, кто оказался рядом, пройти ещё три шага. И снова. Иногда из хоровода кто-нибудь выпадал, подходя ближе к огню, и туда отправлялся дар. Кто-то бросал небольшие свертки, у кого-то это была выпечка или вышитый собственными руками платок.
Хоровод уже насчитывал несколько кругов, плавно меняющихся между собой, когда к нему подошли взрослые. И они озадаченно замерли, следя за происходящим. Кто-то из студентов проходил во внутренние круги, чтобы оказаться поближе к огню, отдать свой дар. Кто-то наоборот, оказывался во внешнем кольце. Вольно или невольно там оказалось уже большинство слизеринцев, потому как свои дары они отдали одними из первых. И теперь они были теми, кто должен был защищать менее опытных от возможной опасности. Сила аристократов клубилась покрывалом вокруг, прикрывая не осознающих тонкости детей от возможных пагубных последствий. Души предков, что откликнулись на зов с улыбками наблюдали за происходящим, безмолвно согласившись с находящимся здесь некромантом не появляться явно чтобы не пугать. А навестить своих потомков чуть позже, во сне например. Благо теперь были ориентиры. Хотя потусторонние сущности прекрасно понимали, что присутствующий здесь некромант и старшие маги не дадут им натворить чего-нибудь непоправимого типа мести неугодным потомкам какого-нибудь враждебного рода.
Да и не хотелось связываться, честно говоря, с магом, который в эту ночь стоял на грани. Слишком искрилась его сила, видная потусторонним сущностям на многие мили вокруг. Помирать как-то не хотелось, поэтому паразиты даже не смотрели в эту сторону. Конечно там было море вкусных эмоций и душ, но существование было подороже сиюминутного удовольствия набитого брюха.
Конечно, никто не следил за временем, в этом странном танце казалось не было своих и чужих. Какие факультеты, о чём вы? Просто были люди, объединенные одним таинством и действом.
Макгонагалл уже собиралась окриком прервать странные пляски, нахмурилась, даже набрала в лёгкие воздуха... Среди детей мелькнула рыжая шевелюра молодого аврора, с почтением опускающая в огонь букет из колосьев и цветов, оплетённый цветными лентами. Стоящий рядом молодой зельевар присоединяет к ним несколько бутыльков чистого хрусталя с плещущимися там зельями. Языки огня слизывают подношение с чужих рук. Маги улыбаются, шепчут слова, которые до женщины услужливо доносит ночной ветерок. “С нами всё в порядке. Можете не волноваться, покойтесь с миром.”
И окрик стынет где-то на губах анимага. Потому что кому как ни ей знать сколько в школе сирот или детей из неполных семей. Почему-то кажется преступным вмешаться сейчас.
Хороводы сами по себе медленно редеют. Дети раскланиваются перед профессорами, уходят в замок. Кто быстрее, кто медленнее, кто-то замирает на лавочках недалеко от костра. Правда тоже не особо задерживаясь.
Амбридж недоуменно смотрит на происходящее.
– Профессор Снейп? Профессор Макгонагалл? Почему дети ещё здесь, а не разведены по гостиным? – удивляется она вполне так искренне.
– Сегодня такая ночь… Пусть завершат все свои дела, – Макгонагалл дёргается от незнакомого голоса рядом. – Можете не волноваться, им ничего не угрожает, – черноволосый молодой мужчина сдержанно улыбается и шагает в остатки хоровода.
– Да, хорошо. Думаю так будет лучше. Вы проследите за всем, Минерва? – Долорес Амбридж смотрит на профессора трансфигурации совершенно трезвым и адекватным взглядом, но всё равно по спине пробегает волна мурашек от немного монотонного голоса. Как будто женщина произносит надиктованные ей строки.
– Конечно, я присмотрю, Долорес, – кивает она тем не менее. – Спокойной ночи вам.
– И вам, – уже живее произносит женщина и уходит в замок.
– Что происходит? – спросить получается почему-то шепотом. Как-то отчаянно не хочется привлекать внимание странного мужчины с алыми бликами прячущимися в карей радужке глаз.
– Похоже нас почтил своим вниманием кто-то из предков, – Снейп пожимает плечами. – Я думаю лучше не мешать.
– А если…
– Детям ничего не угрожает, он же это отдельно подчеркнул, – зельевар удивленно глянул на женщину. – Мне кажется ему нет никакого резона врать в подобном.
Вскоре перед костром остается всего ничего детей. Макгонагалл уводит остатки своих притихших львят и некоторых барсуков, близнецы коршунами следят за всеми, чтобы не отбились ненароком.
Снейп подходит к остатком Слизеринцев, кивает Аравинде, что с легкой ухмылкой наблюдает за происходящим.
– Зачем пришел? – получается неласково, но пожалуй зельевар просто перенервничал сегодня.
– Хотел навестить потомков, запрещено?
– Запрещать что-то вам не в моей власти, Сир, – морщится Снейп. – Хотя вы могли бы хотя бы предупредить!
– Пф! Это не интересно, – усмехается вампир. – Приятных снов, дети.
Студенты кивают, зачарованными змейками под дудочкой факира. Прощаются со всеми покорно, уходя вслед за свои деканом. Вороны тоже уходят, сопровождаемые Годриком и Салазаром.
– И всё-таки, зачем ты пришел? – Хальд скользит к костру, подхватывая с земли клинок. Сегодня он не пригодился и некромант был этому несказанно рад. Конечно, он надеялся, что территория Хогвартса и влияние самого замка убережёт детей от неприятностей, но все равно готов был ввязаться за них в драку.
– Мне показалось, что ты будешь не против моей компании, – вампир подходит со спины, аккуратно, достаточно медленно, чтобы не считать это угрозой и достаточно быстро, чтобы не дать сбежать. – Я ошибся? – чужие руки обнимают за плечи, даря ощущение защищенности и не-одиночества.
– Спасибо, – всё что выдыхает некромант в ответ, расслабляясь и откидываясь на чужую грудь. Вместе они досматривают, как медленно затухает костер. Двор обнимает ночная темнота и тишина.
– Пошли, я провожу тебя до твоих комнат, – Аравинда аккуратно расплетает чужие волосы, кончиками пальцев массируя кожу головы. – Даже тебе необходим отдых, – вампир мягко увлекает некроманта прочь, хотя спиной и затылком чувствует чужие взгляды. Конечно, ему интересно кто так настойчиво его разглядывает, но и немного боязно узнавать, потому что если это родня Хальда, то… Как-то он не горит желанием встречаться с давно и прочно мёртвыми некромантами. Почему-то сомнений в том, что они умудрятся испортить ему жизнь даже из царства мертвых у него не было. Поэтому он притворился слепым и нечувствительным, увлекая молодого мага прочь. В конце концов откровенной угрозы он не чувствовал, только несколько отстраненный интерес. Правда это ничуть не лучше, но…
Все проблемы он решил оставить на потом. Сейчас важно было уложить Хальда спать, пусть маг сейчас был постоянно на подпитке силами за счет праздников и ритуалов, но у каждого есть предел, а он выложился сегодня достаточно чтобы устать и иметь право на отдых.
В итоге, он укладывается рядом с Хальдом на кровати поверх одеяла, позволяет обнять себя и уткнуться лицом куда-то в шею. Мягко перебирает пряди волос на затылке некроманта и рассказывает сказки его родного народа: об огненных колесницах и перемещающихся на них богах; о крокодиле, что проглотил солнце и ему пришлось вспарывать живот, чтобы выпустить светило, а потом уже спасать и самого крокодила, зашивая многострадальный живот, выпиленной из великого дерева иглой обожжённой в священном пламени. И дальше и дальше, пока дыхание мага не выравнивается, и он окончательно не засыпает, но Аравинда всё равно остаётся рядом до самого утра. Это кажется чем-то невообразимо важным и правильным, охранять сон важного для себя человека. А он уже и забыл как бывает волнительно дорожить кем-то. Слово “любить” он не произносил даже про себя. Рано и опасно. Позже, когда ребёнок подрастет, если у него еще будет возможность это произнести он обязательно скажет. А пока будет заботиться и оказываться рядом, когда нужна помощь. Пока что этого хватит, а дальше… Время покажет.
Рано утром вампир, мягко поцеловав Хальда в висок, растворился в тенях. У него ещё были дела. А у его человека сегодня заслуженный выходной.
