Маятник качнется, все опять начнется...

      Когда у вас спрашивают о страстном танце, какой вы вспомните первым? Почему-то чаще всего называют именно танго… Возможно это стереотип, а возможно это действительно так...       Просто не стоит забывать, что любой танец несёт энергию того кто танцует. Даже самый развратный, он может выглядеть кротко. И даже самый канонный вальс может пробудить желание, если его будут танцевать с этим посылом.       А сейчас Хальд стоял в тени небольшой колонны бального зала, одного из многих в Лондоне, но чем-то внезапно приглянувшегося его опекунам. Сегодня он здесь без спросу и разрешения. Просто проследил за тем куда уходят его Старшие. Шпионить и скрываться оказалось достаточно забавно и совершенно не просто. А уж если учитывать, что мощную магию использовать было попросту нельзя… Сложность и одновременно забавность только возрастала, потому что Хальд внезапно вспомнил о таком чуде как грим и парики. Это сделало его достаточно неузнаваемым для беглого взгляда. А сильно Годрик с Салазаром и не присматривались…       По правде сказать, они, кажется, вовсе по сторонам не смотрели и поняли, что ходят в одно и тоже место только, когда столкнулись нос к носу. Это было забавно, особенно если учесть, что использовать магию им было нельзя, а от возмущения чуть искры не сыпались… Правда это далеко не самое важное.       Сегодня в этой самой обычной студии танца был фактически выпускной бал. Красивое зрелище. Приятное глазу и завораживающее, конечно, не так претенциозно обставленное, как какие-нибудь соревнования, но… И это маленькое “но” искупало очень многое.       Студию держала пара бывших профессиональных танцоров и учили они от души. И не стеснялись показывать всё о чем их попросят. Часто к ним заходили их знакомые и друзья. Этакий мастер класс от профессионалов.       Здесь легко могли научить как классическому малому квадрату вальса, так и куда менее известному большому. Коснуться вскользь старых традиций танцев и предложить разбиться на однополые пары. И это не было чем-то странным или осуждаемым. Возможно, именно поэтому маги обратили свое внимание именно на эту студию. Хальд точно не знал этого, он только с удовольствием наблюдал за взаимодействием мужчин и современного общества. Что Салазару, что Годрику было бы очень сложно просто взять и потеряться среди обычных людей. Мало того, что так называемая “порода” у них была видна чуть ли не за милю и это совершенно не зависело от того во что они одеты. Это было что-то глубинное, в повороте головы, в привычке двигаться, во внутреннем ощущении себя. Да даже в манере размещаться в пространстве.       К этому добавлялись несколько церемонные и консервативные манеры. И вот вам сразу слишком отличающийся от нынешних людей образ. Парни и мужчины хмыкали и только что не презрительно кривились, особенно молодежь, в те моменты, когда Годрик или Салазар церемонно подавали девушкам руку или же целовали кончики пальцев в благодарность за танец, например.       Зато женская часть коллектива мгновенно оценила таких галантных кавалеров и даже самые боязливые и застенчивые были совершенно не против стать в пару с ними. Любви и понимания от мужской части группы это, конечно, же не добавило. И конечно же это нисколько не волновало двух древних магов.       Приходя сюда, они как будто сбрасывали с себя какой-то неведомый Хальду груз. Становились немного другими на два часа урока танцев. А некромант отдыхал, наблюдая за ними.       Честно сказать, отношения древних магов его волновали, потому что просто взять и поговорить эти два упрямца не могли. У них то вечно неотложные дела находились, то ещё что-нибудь. Певерелл был уже близок к тому, чтобы просто запереть их в одной комнате с напутствием: “Поговорите же!” Потому что атмосфера вокруг них с каждым днем всё больше накалялась и нельзя было сказать, что они злились друг на друга или откровенно ненавидели. Видит Небо, нет. Подобного ничего не было, но какая-то болезненная недосказанность, обида или недоверие витали рядом. Просто не давали расслабиться и всё время давили на психику. Дошло уже до того, что даже есть древние маги старались не одновременно.       С виду всё было спокойно и пристойно, но ощущение того, что ты сидишь на бочке с порохом, да ещё и с зажженным фитилем не проходило, а только усугублялось день ото дня. Правда грозовая туча все никак не могла разродиться дождем или молнией… Конечно Хальду стало интересно, почему напряжение не достигнет апогея, а всё длится и длится… В итоге ответ на свой вопрос он нашёл. И всё равно понятнее не стало.       Годрик с Салазаром не общались друг с другом. С любым из окружающих их на занятиях людей легко и просто. С учителями, их друзьями, с другими учениками, но только не друг с другом. Между собой общения они избегали с небывалым усердием и умением. Эти усилия, да в другое русло - цены бы им не было!       А сегодня судьба, видимо, решила отыграться за всё и сразу. Или учителя в студии танца были прекрасными психологами, которые внимательно наблюдали за своими учениками. А возможно и всё сразу?       Среди других танцев было и мужское танго, мало кто танцевал его и тем более хотел это делать. Почему-то мужчины отчаянно стеснялись подобного. Хотя ничего откровенного в показанных им движениях не было. Вот только так или иначе, а показать чему вы научились было необходимо…       В пару Годрику достался именно Салазар. Женщины смотрели с интересом, большинство мужчин с хорошо замаскированным любопытством, а некоторые и с явным превосходством. Будто исполнение этого танца мгновенно умаляет мужественность и силу мужчины.       Хальд почти слышал, как Гриффиндор хохочет про себя. По крайней мере губы рыжего растягивались в шальной насмешливой улыбке. – Прошу меня извинить, – достаточно тихо и немного виновато произносит их учитель, – я побоялся ставить вас с кем-то другим в пару да и… Честно говоря мне кажется, что никто кроме вас не сможет показать всю красоту этого танца. А то с каким негативом некоторые относятся к этой стороне жизни… Коробит, если честно. – Хорошо, – Салазар поджимает губы и кивает. – И как же нам следует станцевать для окружающей аудитории? – Гриффиндор складывает руки на груди и перекатывается с пятки на носок. – Честно? Я бы хотел попросить вас показать им каким разным может быть выражение чувств в танце с одним и тем же названием, – улыбка у мужчины была немного мечтательная, немного печальная. – Я из-за травмы, к сожалению, всю красоту этого танца раскрыть не смогу… – Вы преуменьшаете свои силы, мэтр, – мягко журит его Салазар и поворачивается к Годрику, чуть приподнимает вопросительно бровь. В ответ рыжий только пожимает плечами и улыбается. Уж что-что, а пренебрежение к себе он терпеть не желает.       Гриффиндор делает мягкий шаг чуть в сторону и чуть ли не с церемонным поклоном протягивает руку второму магу здесь. – Вы не подарите мне танец, Лорд? – Разве я вправе отказать? – Салазар чуть склоняет голову на бок, губы изгибаются в лёгкой, почти мимолетной, но всё равно чувственной улыбке.       И маги не обращают внимание на то, как переглядывается пара их учителей. – Я же говорила тебе, между ними искрит, – тихо, практически на самое ухо шепчет подошедшая к бывшему танцору супруга. – А мы ни разу не ставили их в пару. Это наш недосмотр. – Главное, чтобы они друг друга не поубивали, хотя насчет “искрит” не могу не согласится, дорогая, – улыбка мужчины чуть лукавая, но однозначно довольная. – К тому же “упущение” мы ликвидировали. Посмотрим что именно нам расскажет их танец.       Из колонок полилась достаточно быстрая и задорная мелодия. С ней танго сразу не ассоциировалась, но тем не менее. Годрик скользил над паркетом, легко придерживая за талию своего черноволосого партнёра. Шепотки и насмешки как-то сами собой сошли на нет. Все следили за изящными движениями двух мужчин, привычно затянутых в костюмы. Пусть и танцующих друг с другом - это не воспринималось отталкивающе. Мужчины улыбались, даже, кажется, немного веселились, танцуя эту партию, подтрунивали друг над другом, быстрым перебором ног и сменой положения рук. Этот кусочек танца был прост и казалось бы безыскусен, разговор старых знакомых, друзей, что долго не виделись, но всё же хорошо друг друга знают и помнят. В какой-то момент они замирают спина к спине и мелодия гаснет. Салазар, со вздохом, почти откидывается на спину рыжеволосого, легко пробегается по пуговицам приталенного пиджака, расстегивая их.       А было потухшая мелодия набирает глубокое басовитое звучание, меняет тональность от беззаботной встречи до глубокой чувственности и агрессивности. Их учителя стоят в стороне, внимательно следя за танцем. Женщина улыбается, она была уверена, что эти двое не уйдут с паркета, хотя уже после исполнения первой части композиции имели на это полное право. Вот только они не “договорили”. И даже ещё сами этого не поняли. И она прикрывает глаза, обнимая своего супруга. Эти двое такие “хорошие враги”, что подчас ближе друзей и возлюбленных…       А музыка льется, более агрессивная чем до этого, в чем-то более жесткая, в чем-то чувственная, и узор танца ткется совершенно другой. Больше нет беззаботного разговора и подтрунивания друг над другом. Вместо этого есть что-то очень близкое к страсти и ревности, к собственичеству и желанию заявить всем окружающим: “Это моё!” Более сильная и уверенная хватка рук на плечах и локтях, более смелые поддержки и переходы, почти акробатические. Годрику вполне хватает силы рук удержать Салазара на весу, пока он практически зависает в воздухе во время очередной высокой поддержки.       Чёрные волосы растрепались, пряди выбились из тугого хвоста, но это совершенно не умаляет красоты и утонченности потомственного аристократа. Скорее придает ему более земной, живой вид. Да, он позволяет Годрику вести, да подчиняется ему в каких-то моментах, но всё равно это всё ещё танец-противостояние. Кажется, что Салазар как будто огрызается быстрыми, ломаными движениями на попытки контроля со стороны партнера. В зале стоит практически полная тишина. В ней отчетливо звучит только музыка и шорох шагов танцующих. Все взгляды прикованы только к ним. Даже самых упрямых и горделивых, тех, кто несколько минут назад в осуждении и пренебрежении кривили губы. Сейчас они все не могут оторвать глаза от вьющихся лепестками пламени парней. А те как будто и забыли об окружающих.       Музыка обрывается внезапной нотой, которая протяжно затухает в тишине. Салазар дышит чуть тяжелее, устало. И кажется, что это конец, но прежде чем кто-то успевает начать аплодировать из колонок льются колокольчиками мягкие ноты пианино.       Эта мелодия пьянит каким-то домашним уютом и мягкостью, кружит в мягких объятиях, в легкой игривой нежности и теперь они намного ближе друг к другу. Мягче движения, более плавные и ласковые. Как будто извинения за резкость предыдущего отрезка. Годрик мягко обнимает, льнет, позволяет Салазару диктовать узор танца и кажется счастлив от того, что тот кокетничает с ним, пусть и без слов, только движениями. Впрочем, в танце язык тела это всё, что необходимо. И вот эта последняя мелодия как будто дала им что-то необходимо чувственное. И казалось бы, такие невинные движения по сравнению с предыдущей агрессией, но… У многих женщин на щеках проступает лёгкий румянец, от того, что они представляют себя на месте кого-то из танцующих и никак не могут определиться на чьем же.       А рисунок танца внезапно ускоряется, как будто они только сейчас осознают, что времени у них осталось совсем чуть-чуть, что договорить может быть и не получиться. И при этом движения всё равно остаются плавными, нежными. Салазар покорно остается в чужих руках на какие-то ничтожные мгновения дольше, но и Годрик льнет к чужим ладоням не меньше и покорно следует чужим шагам. Совершенно не желая отстраняться или расставаться. Последние ноты становятся логичным и прекрасным завершением композиции. Затихают еле слышными отзвуками колокольчиков где-то под потолком.       Салазар с легкой, но от этого не менее какой-то счастливо безумной улыбкой утыкается в плечо Годрику, тяжело дыша. Да и сам рыжий не особо-то лучше, но держит чужие руки крепко. Прижимается щекой к чужому взмокшему виску, дыханием ероша черные волосы. – Браво! – искренне выдыхает их учительница, смыкая ладони в первом хлопке. И этот звук буквально срывает лавину оваций. Древние маги вздрагивают, как будто только что вспомнили, где они находятся и что в общем-то они тут далеко не одни.       Слизерин шипит себе что-то под нос, чувствуя, как щёки начинают теплеть. А Годрик только шире улыбается, склоняясь в благодарном поклоне. И всё никак не выпуская чужую ладонь. А черноволосому магу это не особо-то и мешает на самом-то деле…       Хальд тихо улыбается, отодвигаясь подальше за колонну, чтобы его не заметили и хмыкает про себя. Ведь теперь всё стало пусть чуточку, но легче…