Маятник качнется, все опять начнется...

      Прародительница была права. К такому неутешительному выводу пришёл Поттер, впервые очнувшись в теле младенца. Сойти с ума очень хотелось. И теперь он понимал, почему люди рождаются без памяти о прошлом. Ведь помнить как двигаться, говорить, колдовать и не иметь возможности ни на что из этого… и правда можно свихнуться.       Единственной отдушиной во всём этом кошмаре была Лили Поттер. Гарри млел от её внимания и заботы. В конце концов, он впервые видел собственную мать и был с ней. А Лили по вечерам укачивала своего сына и пела ему колыбельные. Не могла такая заботливая мать оставить своего ребёнка просто так. Поэтому Гарри начал подозревать что-то страшное. И он был не далёк от истины…       Чтобы «ребёнок» всё-таки не сошёл с ума, ему быстро нашли занятие. Как и обещала Госпожа, Гарри начали учить. Благо глупым он никогда не был. Да и учить приходилось в основном теорию. Тело как-то не располагало к практике. Но учителя, казалось, не обращали внимание на то, что перед ними младенец. Хотя призракам и правда, наверное, не было до этого дела.       Гарри навещали и души предков и основатели. Чаще всего он видел, конечно, зельевара и основателя своего факультета. Эти двое были Мастерами и потрясающе интересными людьми.       А 31 октября 1981 года неумолимо приближалось. Всё чаще в доме Поттеров стал мелькать Дамблдор, Петигрю и Сириус Блэк, и всё сильнее начало меняться поведение Джеймса Поттера. Если раньше он почти с удовольствием нянчился со своим сыном, то теперь сгрузил всю возможную заботу на плечи Лили, а сам пропадал по таинственным "делам Ордена". И это, конечно, не нравилось, хотя и было вполне ожидаемо. Но как же больно. – Гарри? – Салазар появился рядом с колыбелькой. – Сегодня тридцать первое. – Обрадовал, – проворчал про себя парень, за эти месяцы он очень хорошо поднаторел в мысленной речи. Всё-равно вслух пока не поговоришь. Это напрягало, но уже как-то притерпелось.       В детскую зашла Лили и аккуратно взяла сына на руки. – Маленький мой, я не понимаю, что творится с твоим папой, но я тебя не брошу. Обещаю, я буду тебя защищать, – мать легко целует сына в лоб. – Лили! – Джеймс Поттер заходит в комнату. – Пойдем, Дамблдор нас ждет. Не волнуйся, за полчаса с Гарри ничего не случится, – видимо он хочет казаться заботливым, но получается не очень. Мужчина косится с отвращением на ребенка. И это, конечно, не укрывается от Лили. – Джеймс? – Идём, у нас мало времени, – мужчина явно начинает злиться. – Хорошо, – она опускает ребенка в кроватку. – Спи малыш, мы скоро.       Скоро - очень хорошее слово. Такое лёгкое и простое, но не всегда исполнимое. – Похоже, она и правда тебя любит, – Салазар стоял возле кроватки и задумчиво смотрел куда-то в одну точку, чуть выше головы ребенка. – Я вот всё думаю, что надо было сделать с женщиной, чтобы она бросила своего ребенка? – ответить Гарри не успевает, на лестнице раздаются торопливые, но уверенные шаги. – О, похоже, гости. – Незваные, – Годрик проявляется в комнате у окна, да там и остаётся. Этот день они обсуждали уже много раз. И решили, что не будут ничего менять.       Дверь распахивается стремительно, и на пороге застывает облачённая в чёрную мантию фигура. Несколько секунд тишины, казалось, гость ожидает чего-то. Нападения, например, или хотя бы ловушки. Но в детской нет ничего подобного. Да и весь дом, казалось, просто вымер. Это, конечно, настораживает, но не настолько, чтобы остановиться. Маг вскидывает палочку. В следующее мгновение раздаётся хлопок аппарации, и между кроваткой и мужчиной появляется Лили Поттер. – Не смей! – женщина успевает вытащить волшебную палочку, когда её впечатывает в стену. – Лежи тихо, я обещал, что не трону тебя, – мужчина делает несколько шагов. – Извини, детёныш, ничего личного. Авада Кедавра! – то ли шипящий шёпот, то ли парселтанг.       Зелёный луч, вылетевший из палочки, устремился к ребенку, но не коснувшись маленького тельца, разворачивается и врезается в обидчика. На какие-то секунды немного растерянный взгляд тёмного мага и слишком взрослый ребенка встречаются. Призрак Волдеморта с криком исчезает.       Почти сразу в комнате появляются Дамблдор и Джеймс Поттер. Первый ошарашен тем, что ребенок жив, а второй этим явно недоволен. – Отродье таки выжило. И зачем Лили всё время его защищает? Она что, не может понять, что он темный? – Джеймс морщится. А Гриффиндор во все глаза смотрит на своего потомка. – Альбус, что будем делать? И что с Лили? – Похоже, на неё пало последнее проклятье Лорда, – мгновенно ориентируется старый маг, начинает плести очередную интригу и вешать лапшу на уши окружающим. – Надо провести один ритуал, это обезопасит её и тебя от последствий, да и женой для тебя она станет после этого более покладистой, а Гарри я отошлю к Петунье с мужем. У неё, вроде, тоже ребенок должен быть, так что мальчик не умрет. Надо, чтобы он дожил до Хогвартса. А вам с Лили нужно будет затаиться. – Хорошо. Когда проведём ритуал? – Сейчас, он несложен. По мере того как Дамблдор быстрыми точными движениями палочки рисовал будущую магическую фигуру на полу детской, глаза Гриффиндора становились всё больше. – Быть не может! – Знаешь этот ритуал? – Слизерин стоял недалеко, облокотившись на стену. – Да, к сожалению. Если по-простому, это ритуал Марионетки. Личность того, на ком его проводят, заменяется на подставную. Иногда полностью, иногда меняется только отношение к определенному действию или человеку, предмету там. А этот старик хочет полностью заменить личность. После этого ритуала та, что является матерью Гарри, Лили Эванс, окончательно умрет.       Ребёнок, стоя в кроватке, сильнее сжал кулачки. Счёт к директору рос просто в геометрической прогрессии. Это же надо было так задурить голову отпрыскам древних тёмных родов, что они делали всё по его указке. Мало того, теперь он стирает личность той, кого не удалось склонить на свою сторону. И в тот момент парню было всё равно. Взыграл ли в Лили материнский инстинкт или ещё что, когда она примчалась его защищать. Ведь она выполнила своё обещание.       Наконец ритуал был окончен, Джеймс подхватил свою жену на руки, чрезвычайно довольный всем происходящим, ведь великий светлый маг напророчил ему ещё несколько детей. И пусть первенец был тёмным отродьем, не могут же остальные оказаться такими. И у потомственного мага даже мысли не закралось, почему первенцем и наследником его такого, как он считал, светлого рода, должен был стать тёмный по своей силе ребенок. Маг просто не хотел думать. Да пожалуй, уже и разучился это делать. Не зря его отец лишил Джеймса права наследника.       Когда маги отбыли, оставив после себя несколько качественных иллюзий мёртвых тел, Годрик присел перед кроваткой, так, чтобы глаза ребёнка оказались на одном уровне с его. – Малыш, у меня будет к тебе просьба. – Какая? – Гарри забавно склонил голову на бок. – Я, как старший в Роду, от которого идёт Род Поттеров, прошу тебя изгнать из своего Рода Джеймса Карлуса Поттера за нарушения основных положений Устава Рода. – Хорошо. Только маму не хотелось бы отлучать от рода. Но по-другому не выйдет, да? – К сожалению, вряд ли к твоим одиннадцати годам, ты же тогда в Гринготс первый раз попал? – уточнил маг. И получив утвердительный кивок, продолжил: – Сомневаюсь, что к этому времени от личности Лили Эванс хоть что-то останется. Лорд её приложил несильно, а вот этот бородатый гад от всей души прошёлся по ней ритуалом. Теперь она только марионетка.       На лестнице, в который раз за сегодня, послышались торопливые шаги. – Что-то сегодня у нас прямо проходной двор, – Салазар придвинулся к кроватке, готовый защищать ребенка. То, что они бестелесны, не лишало их возможности колдовать.       В проёме двери показался молодой Северус Снейп. И первое, что он увидел, это тело Лили. Пусть Гарри в своё время уже видел это воспоминание своего профессора, но привыкнуть к этой боли в чёрных как ночь глазах, невозможно. Боль можно перетерпеть, с горем смириться, но по открытой ране нельзя регулярно проходиться словами и растравливать её ещё больше, не давая зажить. По иронии судьбы он сам был напоминанием. И именно сейчас он видел, что этот мужчина любил его мать. Без памяти и без остатка. Наверное, только сейчас, пройдя через всё, включая смерть, Гарри смог понять, какую боль испытывает профессор. – Тятя! – Гарри протягивает ручку, привлекая внимание мужчины. На положенном месте уже красуется известный всем в будущем шрам в виде молнии. – Гарри, – мужчина украдкой вытирает слезы и подходит к кроватке. – Меня зовут Северус, я был… – мужчина не успевает закончить, рядом с кроваткой возникает серебристый конверт, на котором каллиграфическим почерком введено: «Северусу Тобиасу Снейпу». Стоило мужчине коснуться его, как в комнатке зазвучал голос Лили Поттер, в девичестве Эванс. – Здравствуй, друг мой. Если ты слушаешь сейчас это, значит я мертва и мой сын остался без опеки. Это мой дорогой первенец. И что бы мне не говорили Дамблдор и Джеймс, Гарри моё сокровище. К сожалению, это письмо ты не сможешь никому показать. Последняя Воля может иметь только одного адресата. И я решила, что им будешь ты. По иронии судьбы я никому больше не могла доверять, кроме тебя. В последнее время Джеймс и Сириус начали пугать меня. Я не понимаю, что происходит вокруг. Похоже, мне просто не хватает знаний чистокровных. А к библиотеке Поттеров я не имею полного доступа… Впрочем, это не имеет значения. Прости меня, Северус, если сможешь. За те слова, за поведение. Я считаю, что тогда была просто дурой. Хотя, мои извинения уже мало что изменят… Прошу тебя, присмотри за Гарри. Я понимаю, что возможно прошу слишком многого, но Дамблдору я не доверяю и советую тебе тоже не доверять. Наверное, будь у меня возможность, я бы поговорила с Тёмным Лордом, но судьба не оставила мне такого шанса. Прошу, не вини ни себя, ни кого-либо другого в моей смерти. Если получится, мы ещё обязательно встретимся. Говорят, мать-магия милосердна, и я верю в это. Мне уже не во что больше верить. Прошу тебя, позаботься о Гарри. Правом Матери, я наделяю тебя правами Старшего Опекуна, – на левой руке будущего профессора зельеварения загорается тонкий серебристый браслет. – Теперь ты всегда будешь знать, что с Гарри. Жив он или в опасности. Я боюсь за него и за тебя, поэтому прошу, не мчись сразу к нам в дом, как только получишь это послание. Скорей всего, на месте моей смерти уже будет множество авроров и любопытных магов. Не подвергай себя лишней опасности. Никто не посмеет тронуть моего ребенка ещё несколько лет. Я успела провести несколько ритуалов втайне от мужа. Поэтому знаю, что с ним всё будет в порядке даже после моей смерти. До трёх лет точно. Дальше защита только от смертельной опасности, и то, я не уверена, что она выдержит его выбросы. Возможно, я никудышная подруга, но я постаралась стать хорошей матерью… Когда ему исполнится четыре, постарайся найти его, Сев. И когда он приедет в Хогвартс, позаботься о нём. Мы-то с тобой прекрасно знаем, как жестоки могут быть дети. С любовью и надеждой на прощение, твой осенний цветок, Лили.       Письмо распалось на серебристые строчки: «Передай Гарри, что я его очень люблю». – Мама, – Гарри тянет ручки к красиво выписанным в воздухе буквам, начинающим бледнеть. Северус одним движением подхватывает ребенка на руки и укачивает какое-то время. Кто бы мог подумать, что этот мужчина может быть нежным. – Гарри, послушай меня. Я не уверен, что ты поймешь, – мужчина опускает мальчика обратно в кроватку, и его глаза хоть и полны затаенного горя, кроме того, в них появилось желание бороться и жить. Самое главное сейчас. – Меня зовут Северус, – повторил мужчина. – Я буду о тебе заботиться. Даже если ты не будешь меня видеть. Поэтому постарайся выжить, а через время я тебя найду и заберу. А сейчас мне надо уйти, хорошо? – мальчик важно кивает, провожая зелеными глазами стремительно уходящего к двери мага. И шепча одними губами: «Удачи». В который раз его мнение об этом человеке претерпело кардинальные изменения. – У тебя очень сильная мать, – Гриффиндор сидел на полу рядом с кроваткой. – Создать Посмертную Волю. Это надо суметь. Да, Сал? – Да. И это значит, что она подозревала что-то. Но то, что Воля проявилась, означает… – Да, личность Лили окончательно мертва.       Тонкая ручка ребенка выломала деревянную перекладинку в кроватке. – Успокойся. Отомстишь еще, – Слизерин выглянул на лестницу. – Хагрид прибыл за тобой, – ещё спустя час Гарри лежал на ступеньках дома на Тисовой улице, укутанный только в пелёнки. Рядом со злобно сопящим свертком появился высокий черноволосый маг и накинул согревающие чары, а потом, подумав, кинул ещё и сонные. – Спи, Гарри, сегодня был трудный день. Всем надо отдохнуть, – призрак Салазара Слизерина растаял, предоставляя истории идти по своему пути до двух лет и первого спонтанного выброса маленького мага.