Modern AU 2 - Все изменить

      Неожиданно резко Джону показалось, что он нашел ответ, но это длилось лишь мгновение: поезд с шипением и набираемыми оборотами рвался вперед, унося с собой эту слабую искорку просветления.       — Что это было? — беззвучно прошептал парень, всматриваясь в удаляющиеся огни.       Какое-то время он простоял так, почти не двигаясь и будто забыв, где и зачем находится. Кто-то несильно толкнул его в спину, но Джон, казалось, этого даже не заметил. Постепенно странное ощущение стихло, оставив после себя давно ставшие привычными одиночество и пустоту.       «Опять упустил», — единственное, что пришло в голову. Но почему именно эта мысль?       Хотя такими вопросами Джон давно перестал задаваться, потеряв надежду так сходу во всем разобраться. Он как бы все время был готов, но в то же время словно находился в «режиме ожидания». И вот, несколько минут назад будто чья-то легкая рука повернула ключ зажигания, выведя систему из состояния сна: электроны-нейроны побежали по проводам-нервам, ЭБУ-сознание заработал в усиленном режиме, а мотор-сердце выдал первый живой импульс. Но… опять вхолостую. Опять слишком поздно. Опять упустил.       Всю последующую дорогу и поход в магазин Джон запомнил с трудом. Такие привычные: «Солянку ХЧ* и денатурированный спирт», — в этот раз звучали как-то по-другому. Путь домой тоже прошел точно в тумане, хотя с течением времени все эмоции и волнения постепенно сгладились. И все же не до конца.       Щелкнув ключом, Джон вошел внутрь, небрежно бросив куртку и свои покупки тут же, возле двери. Широкими шагами прошел в кухню, отодвинул полог толстой полиэтиленовой пленки, закрывавшей вход. В доме уже долгое время делался ремонт, причем, несмотря на то, что конца все никак не предвещалось, стремянка, пленки, банки с краской и даже два мешка с затирочными смесями не спешили покидать внутренний антураж дома. Единственным помещением, которое миновала «ремонтная» участь, была спальня. Хотя… одну кровать и один шкаф едва ли вообще можно окрестить словом «комната».       Пройдя на кухню и раскрыв полупустой холодильник, Джон вытащил оттуда зеленую бутылку пива: холодного, пенистого! Сделал пару глотков, желая таким дешевым способом чуть развеяться, но одиночество немого пространства с новой силой обрушило на него все, казалось, миновавшие треволнения почти ушедшего дня.       Пустая квартира, пустая жизнь, пустое сердце… Как он смог докатиться до этого? Где повернул не туда? Или, быть может, когда?.. Сидя на полу и отхлебывая холодное пиво, Джон снова и снова чувствовал, как незримые путы стягивают грудь, как дышать становится труднее. Но почему-то единственное, что приходило в голову — это зеленые глаза, мелькнувшие сегодня в метро. Перед взором всплывали туманные и недосягаемые образы: она, эта незнакомка, которую он не видит, но буквально ощущает, мягко прикасалась к его ноге, пониже бедра: там, где странно болит. Его пальцы мягко щекотали длинные и вьющиеся на концах волосы.       «Она далеко от меня… Она гуляет среди звезд в другом мире… Это всего лишь сон…» — голос, звучавший в голове, как будто бы его, но Джон никогда не произносил этих слов. Никогда.       — Так и с ума можно сойти, — обращаясь в пустоту, откликнулся парень.       Усиленно сбросив с себя тенета оцепенения, он снова глотнул спиртное, поднялся на ноги и собрался уже пойти в душ, когда из прихожей раздался звонок.       — Не понял…       Вырулив в коридор, Джон распахнул дверь. В первый момент он растерялся, но потом память начала работать, воскрешая некрепкие воспоминания.       — Привет, — откликнулась девушка, поправив на плече черную кожаную сумочку. Самоуверенно стрельнув глазами, обрамленными блестящими зелеными тенями, она мило улыбнулась: — Ты пригласил меня к себе, помнишь?       Выражение лица Джона говорило о некоторой степени амнезии, отчего гостья, натянув на губы едва прикрытую усмешку, пояснила:       — Мы познакомились в баре в субботу. Неужели не помнишь?       — Мегги? — нахмурив брови, выдал Джон, отыскав наконец в закромах мозга нужную информацию. Хотя немудрено, что он все забыл: той ночью он надрался дай боже!       — Ну так что, продолжим начатое? — с этими словами Мегги уверенно перешагнула порог, захлопнув за собой дверь и обвивая мужскую шею тонкими длинными руками.       Джон едва успел сообразить, что происходит, когда ее губы уже жадно прижимались к его собственным, а ладони поползли вниз в неприкрытом порыве стянуть футболку.       — Стой, стой, стой, — Джон отстранил от себя напористую барышню. — Вообще-то я привык сам руководить процессом и проявлять инициативу…       — Ты хочешь поменяться ролями? Я не против, — Мегги снова подалась вперед, целуя и на этот раз шаря пальцами по бляхе ремня.       — Погоди, что-то ты спешишь… — Джон снова убрал ее ладони и сделал шаг назад. — Неужели не хочешь поговорить? Чаю попить?       — Чаю? — на этот раз девушка сама отодвинулась, с удивлением глядя на хозяина дома, от которого весьма красноречиво пахло пивом. Быстро оглядевшись, она с неприкрытым сарказмом произнесла: — Не думаю, что в таком месте можно вообще что-то отыскать. Тем более, в прошлый раз тебя не интересовали чайные церемонии.       — Люди меняются! — наигранно пожав плечами, расплылся в широкой улыбке Джон.       — Слушай, мы с тобой взрослые люди — к чему эти игры? Если нас интересует дело, так, может, и перейдем сразу к нему?       Несколько секунд Джон колебался, и этого промедления хватило, чтобы гостья в который раз взяла инициативу. Снова обвивая мужские плечи, она горячо поцеловала его, и от прикосновения этих губ Джон будто пришел в себя.       «Что за бред?.. Веду себя, как подросток какой-то», — и, обняв в ответ гостью, Джон страстно накрыл ее губы своими. Теперь уже он шарил руками по ее телу, забираясь под майку и стараясь нащупать застежку бюстгальтера.       Вдруг в какой-то момент появилось странное и прежде незнакомое чувство чего-то инородного. Эта девушка в его объятьях, которая вполне вызывала здоровое мужское влечение, теперь казалась ему чужой, а это самое влечение враз утратило силу. Происходящее ни с того ни с сего представилось неправильным, ненужным, ложным. Интеллигентные люди в таких случаях говорят «Променял золото на медяки». Где-то глубоко в сердце загорелось ощущение, что это самое золото уже почти в его руках. До него осталось совсем немного, нужно только приложить усилий, подождать, суметь раздобыть это сокровище. Но руки Джона Стоуна сейчас сжимали эту малознакомую девушку: они сжимали лишь медяки. А золото… его еще нужно было отыскать.       — Стой, не надо… — упершись в женские плечи, выдохнул Джон. — Там, в баре, это было ошибкой, так что не нужно совершать еще одну. Ты милая, веселая, но, боюсь, я тебя разочарую.       Разум охватило странное волнение, и отчего-то знакомые стены вдруг стали давить. Захотелось наружу, на свободу. Сейчас Джону было практически необходимо ощутить ветер в лицо, дыхание жизни, ночную прохладу. Или хотя бы просто побыть в одиночестве. Ему нужно было подумать.       — Что? Ты совсем сдурел?! И ради чего, ты думаешь, я ехала в этот пригород? Чтобы меня отшили?!       — Надеюсь, ты простишь меня за это, — Джон по-дружески сжал тонкие девичьи предплечья, шагнул к дверному проему, хватая на ходу валявшуюся на полу кожанку, и, распахнув дверь настежь, вышел в ночь.       Всю дорогу до работы Энн пыталась совладать с бушующими эмоциями, но мысли то и дело возвращались на круги своя. Снова и снова она видела перед собой это знакомое до судорог лицо. Эти темно-карие глаза под нахмуренными бровями, недоверчивый взгляд — другой, не такой, как обычно, но все равно его! Волосы, правда, из растрепанных каштановых, достававших до плеч, стали короче, чернее и чуть завились. Одежда из какой-то воинственно-средневековой превратилась в современную. Но все это были лишь детали, обрамлявшие такой родной образ. Кто был этот парень? Неужели они знакомы? Или когда-то таковыми были? Но тогда почему он ее явно не узнал? Или, может быть, просто не заметил?       «А вдруг, — внутри у Энн все похолодело, — я просто обозналась?»       От этих мыслей стало так холодно и пусто на душе, но вновь всплывшее в памяти лицо вконец отмело эту ужасную догадку. Нет, она не обозналась. Это точно был он — юноша из ее снов. И теперь он снова исчез — так же неожиданно, как и появился.       Раздираемая такими противоречивыми терзаниями, она добралась до работы. Выйдя на поверхность, Энн сразу же увидела высокое здание, подавлявшее монументальностью бетона и сверкавшее на солнце обилием стекла: один из самых презентабельных небоскребов в городе. Прошла внутрь, вступила в раскрывшуюся кабину лифта, нажала на кнопку восемьдесят восьмого этажа. Лифт плавно дернулся, унося свою гостью вверх. Кнопки этажей попеременно загорались, все увеличивая свой номер. Вот загорелся пятьдесят третий. Сразу же вспомнились дни, когда Энн работала в другом отделе, располагавшимся здесь, почти на тридцать этажей ниже ее нынешнего места обитания. Как же девушка была тогда рада повышению: и в прямом, и в переносном смысле.       Надо сказать, что эта необъяснимая тяга к высоте была у нее с детства, в то время как другие боялись многоэтажек и даже на балкон пятого этажа выходили, сцепив зубы. Энн же — нет — считала иначе: чем выше, тем свободнее, будто ее так и тянуло к самому небу, к солнцу, к звездам. Лирика, но факт. Восемьдесят восьмой этаж был ее маленькой радостью. Чего уж говорить о том, что две восьмерки, как два перевернутых символа бесконечности, вечности, каждый раз пробуждали в ней будто что-то далекое и потаенное, но интуитивно родное.       Двери наконец открылись, и девушка шагнула наружу.       — Привет, — окликнул ее знакомый парень из соседнего отдела. В ответ Энн кивнула головой и проследовала к рабочему месту.       Подойдя к своему столу и сбросив на него сумку с курткой, девушка услышала голос за спиной.       — Энн, начальство вызывало тебя к себе, — откликнулась сослуживица, красноречиво вскинув брови и скосив глаза в сторону одного из кабинетов.       — Хорошо, я поняла тебя, — без лишних сборов и манипуляций Энн двинулась в указанную сторону.       Опустив ручку, она потянула дверь на себя:       — Вызывали?       — Да, я ждал вас, — высокий светловолосый мужчина медленно отвернулся от широкого окна и еще более медленно перевел взгляд на вновь прибывшую. — Проходите. Как обстоят дела с вашими клиентами, мисс Вудс? Договор подписан?       — Да, на неделе состоится встреча, так что, думаю, до выходных все будет улажено.       — До выходных поздно — надо раньше. Потому что в эту субботу вам нужно будет лететь в командировку в Кливленд. Билеты уже куплены, гостиница забронирована, так что до тех пор вы должны довести свои незавершенные дела до логического конца, чтобы ничего не провисало. Задержки неприемлемы.       — Надолго командировка?       — Недели на три. По возвращении сразу же отчитаетесь мне о результатах.       — Я поняла Вас, — Энн уже хотела было уйти, когда голос босса ее остановил.       — И еще: завтра во второй половине дня вам нужно будет съездить в пригород, отвезти на подпись кое-какие бумаги.       — Но… У нас ведь есть для этого курьер.       — Мне нужно, чтобы там присутствовал квалифицированный специалист. Адрес и документы вам дадут позже. Пока все, вы свободны.       Растерянно кивнув, Энн вышла из кабинета. В кармане завибрировал телефон, на дисплее отразилось хорошо знакомое имя Патрика. Надо было ответить, потом нужно было работать, решать привычные вопросы, а перед глазами все еще гипнотически мерцал тот пронзительный взгляд, сверкнувший над опущенными черными очками.