— Писать рассказы и слушать музыку – это спасение и глоток чистого воздуха. Максимально делаем вид, что всё ok, улыбаемся и машем, ребята, улыбаемся и машем. Отдельное спасибо за помощь в главе моим хёнам. P.S. Санкт-Петербург прекрасен, он моё вдохновение в эту жизненную пору, скрытую под завесой мрака и душащего отчаяния. —
***
Halsey — Now or Never
Даниэлла бежала вверх по лестнице, охваченная одновременно злостью и стыдом. Только что, состоялся не самый приятный разговор с Рикель фон Эверек, которая слишком настойчиво сватала своего сына девушке. Если по началу Свон пыталась вести себя дружелюбно, отшучиваться и переводить тему со свадьбы на торговые отношения, то после завуалированного оскорбления её семьи, седовласая высказала даме всё. В конце добавив, что она и Ривай помолвлены. Теперь она стояла в саду, созданном Дереком, тяжело дышала и медленно приводила мысли в порядок, вдыхая аромат нежно-розовой сакуры и глицинии – они были на пике цветения несмотря на то, что был конец августа. С приходом спокойствия, ей на голову рухнуло осознание последних слов, которые она буквально выпалила перед тем, как ретироваться оттуда. С одной стороны ей было стыдно за то, что позволила эмоциям руководить ею, а с другой была неловкость, которую Даниэлла теперь испытывала по отношению к Леви. «Надо же было ляпнуть такое… Наверное, он устроит мне нагоняй. Заслуженно хоть... Наверное... Господи, какая я дура!» – думала она, плюхнувшись на качели и оттолкнувшись ногой от земли. Они задвигались вперёд-назад, и Свон обречённо вздохнула. Озеро осветилось мертвенно-серебряным светом луны, стоило ей показаться из-за облаков. Лучи неторопливо опускались к воде, задерживались на зелёных листьях, цветах, траве, и словно освещали их изнутри, отчего создавалась иллюзия свечения. Заворожённо наблюдая за лунной дорожкой, Дани ощутила, как старая рана на сердце вновь раскрылась. Встреча с Феликсом далась ей с трудом, больших усилий стоило прощание. Увидеть брата, мёртвого, не живого, но ощутить тепло его объятий, подержать за руку и вспомнить время, когда они были счастливы – всё это дало крошечную надежду на то, что девушка сможет хоть иногда встречаться с ним. Но он ушёл, теперь уже навсегда. Белоснежный свет, на миг осветивший грустное лицо Даниэллы, создал веточку сирени, которую девушка держала в руке со всей осторожностью. Услышав позади себя шуршание, Свон обернулась, надеясь увидеть серые, любимые ею, глаза. Но это были пурпурные, светившиеся в темноте и неотрывно следящие за каждым её движением. Уж Ранделла она точно не ожидала увидеть, в такой момент тем более. Седовласая подумала о том, броситься ли ей подальше от парня, или остаться тут, предаваясь саморазрушению. — Изложи свою мысль лаконично и оставь меня в покое, пожалуйста. – отвернувшись от него и вновь посмотрев на водную гладь, пробормотала она, отлично зная, что если он нападёт на неё, то Элирион остановит его. — Ты воспринимаешь меня, как врага. – начал говорить шатен. Эти слова заставили Свон усмехнуться. — Ты давал на то весомые поводы, Ранделл. – с неким холодком в голосе произнесла девушка, мельком глянув на него. Парень застыл, но быстро взял себя в руки. — Знаю, что ты думаешь обо мне, но я устал от того, что мы можем броситься друг на друга, появись только кто-то из нас на горизонте. – Дани тихо рассмеялась, кивая головой, тем самым согласившись с ним. Грин не смог не улыбнуться, видя её улыбку и созерцая ту, которую до безумия любил. – Поэтому, я предлагаю перемирие. Девушка остановила качели и повернула голову, вглядываясь в парня. Она хотела увидеть в его глазах, правду ли он говорил, или это очередная уловка. Но вместо этого увидела некую грусть, заставившую её душу болезненно дёрнуться, напоминая ей о том, что это всё же её друг, бывший друг. Из-за пробелов в памяти после анабиоза, девушка лишь помнила нападение на Элирион, в котором участвовал Грин, но вот детские воспоминания отчётливо возникли перед глазами – то, как они часто сбегали из замка, чтобы посмотреть на звёзды, то, как учились кататься на лошадях, и Ранделл в первый же день упал в лужу, как сидели в библиотеке, поглощая знания о магии. Многое вспомнилось Даниэлле. «Преданное доверие вернут тебе вскоре». Голос Шакраса, прозвучавший у неё в голове, был так чётко слышен, что Свон вздрогнула, как от холода, так и от ощущения его присутствия рядом. Её молчание длилось долго, но Грин не торопил её, молясь всем богам, чтобы она дала своё согласие. Он, как губка, впитывал в себя эти минуты, наблюдая за девушкой. Её глаза, шелковистые волосы, слегка пухловатые губы, которые Ранделл так жаждал поцеловать – всё это пленило его вновь. Шатен же отлично помнил свой план, и, если даже Даниэлла не примет его предложения, он заставит её это сделать. Просто приведёт к порогу дворца Венеру, в придачу с Мэриленд, и скажет, мол, нашёл их и пригрел. Стоит только исправить им обеим память, чтобы они подтвердили его слова. В случае согласия, Ранделл сделает то же самое, только более, так сказать, красочно и драматично. Полукровка прекрасно знал, как важны эти женщины для его возлюбленной, и выступать в роли кукловода ему нравилось. Свон вздохнула, выпрямляя спину и обхватывая пальцами подвесы, украшенные цветами, и толкнулась ногой, раскачивая качели. Грин продолжал смотреть на неё, отмечая про себя, как ей к лицу корона, но как бы замечательно она смотрелась на нём. — Согласна. – наконец, ответила она. — Ты серьёзно? – Ранделл испытал неподдельную радость. — Все мы меняемся. Может и ты стал другим. – пробормотала Дани. — Отлично! Это… это здорово, правда. Я так рад. – шатен заволновался. – Ах, точно, я пойду, ты ведь попросила оставить тебя наедине со своими мыслями. – он нехотя попятился, лелея надежду на то, что девушка попросит его остаться, но она лишь только кивнула, подтверждая сказанное и он развернулся, покидая сад в приподнятом настроении.***
Анариетта снова вздохнула, задаваясь вопросом о том, не совершила ли она ошибку, приняв перемирие. Но ведь, Шакрас сказал, что доверие вернётся, так же? Эта мысль не особо усмирила её сомнения. Потерев глаза, девушка посмотрела на сияющую луну. «Прошу, пусть всё будет хорошо». Седовласая хотела отдалить миг предсказанной войны, ведь жизнь только начала налаживаться. — И куда ты убежала? – мужской голос, неожиданно прозвучавший за спиной, и присутствие того, от которого она и пряталась, породили мысль о том, что нужно ланью нестись отсюда. — Ну, там шумно. – пробормотала Дани, водя пальцем по платью. Леви обошёл качели и посмотрел на неё, склонившую голову так, чтобы он не видел не только её глаз, но и покрасневших щёк. — Просто ко мне начали подходить люди, поздравляя с тем, что мы с тобой, оказывается помолвлены, и… – он напрягся, вслушиваясь в стон девушки. Нейтрал соскользнула с качелей и встала около него, таки сделав пару шагов в сторону. — Я случайно сказала это, прости. Сейчас же пойду и скажу всем, что это была глупость. – нервно рассмеявшись, она пошла ко дворцу. – Конечно, это была большая, нет огромнейшая глуп… – Ривай схватил девушку за руку, резко разворачивая её к себе. Сапфировые глаза распахнулись в удивлении, и девушка наконец посмотрела на Аккермана. В его взгляде был вихрь эмоций, начиная со злости и заканчивая тем, отчего у неё ноги начали подкашиваться. — Нет, я не хочу, чтобы ты говорила это. – твёрдо сказал мужчина, с гневом в голосе? – Мне осточертели разговоры про то, как все эти уроды хотят стать твоими мужьями и даже любовниками. Они настолько сильно меня разозлили, что хотелось им глотки зубами рвать, как только они начинали обсуждать тебя и твоё платье, демонстрирующее то, что не нужно. – Только я могу так смотреть на тебя. – Леви дёрнул на себя девушку, собственнически обхватывая рукой её талию и прижимая к себе. – И пусть они идут к Дьяволу, ты моя. – его дыхание опалило девичью щеку. — Твоя. – успела прошептать девушка перед тем, как мужские губы накрыли её. Приятная, пьянящая волна накрыла обоих. Ривай как-то неуверенно провёл подушечками пальцев по изгибу девичьей спины, зацепляя прохладную ткань ногтями. Даниэлла чувствовала, как мышцы мякнут от блаженства мгновений, и сцепила руки за шеей мужчины, прикусывая губу Аккермана. На это он болезненно сжал её талию, разрывая поцелуй, и смазано поцеловал щеку, плавно переходя к шее. Горячее дыхание скользнуло по коже, отчего она вся покрылась мурашками, и Леви это дико понравилось, в особенности едва слышимый для человеческого уха стон, сорвавшийся с губ девушки. Он не мог двинуться, вдыхая её запах, заполонивший лёгкие до отказа. Сирень и крыжовник, дурманящий разум дуэт. Мужчина сглотнул вязкую слюну, ведь ему так хотелось попробовать её крови, и только её, ничьей больше. Нехотя, Леви отстранился от манящей шеи и посмотрел в сапфировые глаза. Тень улыбки скользнула по его лицу, и он заправил за ухо её локон, казавшийся серебристым в лунном свете. — Лучше бы нам перейти в более подходящее место. – сипло проговорил он, продолжая держать себя в руках. Свон лишь молча кивнула, и переплела их пальцы. Им потребовалось несколько минут для того, чтобы добраться до дворца. Праздник-то успел перебраться именно в него, поэтому все люстры были зажжены, освещая каждый закуток замка. Они осторожно, лавируя между людьми, поднимались по лестнице, усыпанной лепестками белых роз, и медленно, но верно приближались к комнате Даниэллы. Конечно же, не обошлось без разговоров, но они были кратки – один взгляд Ривая заставлял собеседников его возлюбленной заканчивать беседу почти что в самом начале. А девушка искренне недоумевала, почему от неё мужчины убегают, сверкая пятками, а женщины прятали лица за веерами или внезапно увлекались картинами. Стоило дверям комнаты закрыться за ними, как Аккерман припечатал девушку к стене, поставив своё колено между её ног, и скользнул языком по мочке уха. Седовласая рвано выдохнула, сжав пальцами его плечи и как-то инстинктивно, немного наклонила голову, закусывая губу. Эта её привычка сводила с ума мужчину, даже когда он был под действием приворота Рал. Если она не замечала, как всё время прикусывает нижнюю губу или проводит по ней языком, то он всё прекрасно видел. Когда его клыки едва ощутимо царапнули нежную кожу, Даниэлла вздрогнула, и Ривай замер. — Всё хорошо, Леви. – шепча, произнесла она, запустив подрагивающие пальцы ему в волосы. Всего три слова, три чёртовых слова, сорвали нахрен ему голову, и здравое мышление треснуло. Мужчина впился в её шею, крепче сжимая девушку в объятьях, и сделал первый глоток крови. Знаете, это сравнимо с тем, как если бы вы выпили чистую родниковую воду в жару. Его глаза, в буквальном смысле, засветились и он ощутил такой прилив сил, что не смог сдержать гортанного стона. Экстаз накрыл вампира, туманя разум и пробуждая в нём изголодавшегося зверя. Седовласая лишь что-то промычала, краткая вспышка боли заставила её на миг зажмурить глаза. Потом боль исчезла, сменяясь чистейшим, рафинированным удовольствием, что мягко окутывало всё тело. Эндорфины вампиров можно приравнять к самому лучшему опьянению в жизни, которое заставит испытать весь спектр возбуждения каждой клеточкой. Наконец, насытившись кровью, Аккерман оторвался от шеи, и посмотрел на девушку. В эту секунду вспыхнуло то пламя, которое принадлежало лишь им, поглощавшее их практически с первой встречи. Если это можно назвать любовью с первого взгляда, то это была именно она. Даниэлла первой сбросила с себя сладострастное оцепенение и поцеловала Ривая. Он не медлил, отвечая на поцелуй, и его пальцы прошлись по её боку, захватывая язычок молнии и тяня его вниз, в то время как другой рукой он расстёгивал её ожерелье, что со звоном упало на пол. Мужчина подхватил девушку, и понёс седовласую к кровати. Её разгорячённая кожа коснулась прохладного одеяла, вызывая табун мурашек, пробежавшийся с головы до ног. Леви скинул с себя пиджак, отбрасывая его куда-то назад, и принялся расстёгивать пуговицы на рубашке, остервенело швыряя её за спину и возвращаясь к губам Свон. Но Аккерман дразняще медленно снимал с Даниэллы платье, чтобы сильнее распалить желание, хотя ему уже не терпелось покончить со всей одеждой, мешавшей им обоим. С приятным шуршанием, одеяние спадает на пол, позволяя мужчине лицезреть девичье тело, что он так страстно желал. Он водит руками по плавным изгибам её талии. Она красивая, до безумия прекрасная. Она лишь для него, ни для кого другого. Леви целует её ключицы, обжигая их дыханием и кусая кожу. Аккерман отлично знал, что останутся багровые метки, и только ухмылялся этому. Свон невольно стонет, закатывая глаза, и тихо ахает, когда чувствует его ладони на своей груди, сминающие её до плавающих точек перед глазами. Она тяжело дышит, когда Леви отстраняется от неё, и откидывает голову назад, сминая руками одеяло. Он выдыхает ей в шею, ненадолго прикусывая кожу, пока несколько капель не окропили его губы. Брюнет уже не в силах сдерживаться. Его рука скользит к ширинке, и мужчина рвет пальцами кружевное белье, резко входя в девушку. Даниэлла изгибается, почти до хруста в позвоночнике и прикрывает пальцами рот, заглушая стон. Аккерману это не нравится, и одной рукой он перехватывает её кисти, сжимая их и придавливая к кровати. Ривай осознает, какой он собственник, слыша внутренний голосок, говорящий о том, что каждый стон девушки принадлежит ему и совершенно наплевать на то, слышит ли их кто-нибудь.— Раннее утро —
James Horner — A Gift Of A Thistle
Даниэлла Свон, новый Император Элириона
Лёгкий, прохладный ветерок колышет шторы, впуская внутрь комнаты первый солнечный луч. Он скользит по полу и забирается на кровать, освещая мужскую спину и старательно пытаясь попасть мои закрытые веки. Спустя пару минут борьбы со сном, я открываю глаза и аккуратно потягиваюсь, каждое движение доставляет лёгкую боль во всём теле после этой ночи. Пальцев рук хватит для того, чтобы посчитать, сколько раз мы занимались сексом вчера и сегодня, как бы желая наверстать упущенное время, что ли. Я решаю медленно, чтобы не потревожить сна Ривая, повернуться набок, и насладиться спокойными минутами, отведёнными на то, чтобы я смогла разглядеть его лицо, пока он спит. Подрагивающие ресницы, тенью пляшущие на скулах, чёрные пряди, спадающие к носу, едва заметно приоткрытые губы – мне всё это так нравится, что рука машинально поднимается, и я осторожно, провожу подушечками пальцев по его щеке. Моё дыхание замирает, я боюсь оборвать этот миг. Но Леви лишь немного хмурит брови, а мужские пальцы проходятся по моей спине, и брюнет притягивает к себе, приобнимая. — Долго собираешься смотреть на меня? – тихо, с лёгкой хрипотцой в голосе, произносит мужчина, приоткрывая глаза. Я чувствую, как пунцовеют щёки, и, быстро развернувшись, утыкаюсь лицом в подушку. Вот же прохвост. — Иди ты. – бурчу, поворачивая голову в противоположную сторону. Неудобно, правда, но всё же. Аккерман ухмыляется, неожиданно снова притягивая меня к себе и буквально заставляя посмотреть на него. Отвести взгляд не получается, его цепкие пальцы держат мой подбородок, ласково поглаживая кожу. Такой контраст будоражит сознание, но я сохраняю спокойно-обидчивое выражение лица. — У меня чуткий сон. – говорит он, накручивая на палец её седую прядь. — У меня чуткий сон. – передразниваю его, закатывая глаза и цокая языком. – А вообще, ты порвал моё нижнее бельё. – чёрт возьми, я грёбанный мастер переводить темы. — У тебя есть другое. – ухмылка Леви стала только шире, когда он увидел моё нарастающее возмущение. – Впредь буду аккуратнее, но ничего не могу обещать. Со вздохом, я легонько ткнула его в лоб и сползла с кровати, щёлкая пальцами и материализовывая на себе нефритового цвета халат. Слыша разочарованное бормотание позади, с довольной улыбкой пошлёпала в ванную комнату. Прохладная вода смыла остатки сна, полностью пробуждая меня. Протирая лицо махровым полотенцем, я заметила в дверях Леви, плечом прислонившегося к проёму и скрестившего руки на груди. Брюнет успел натянуть на себя брюки, чем обрадовал меня. Клянусь, я почти вышла, но мужчина завлёк меня в поцелуй и мои руки обвили его шею. Стук в дверь заставил нас оторваться друг от друга. Я подбежала к двери, повернула ключ и открыла её, видя на пороге Аделию, стоящую с поднятым кулаком и всё ещё сонными глазами. Её короткие чёрные волосы топорщились во все стороны. Завидев меня, младшая Аккерман улыбнулась, скрывая зевок ладонью. — Моя ты ра-адость. – протянула Дели, потрепав меня по щеке. – Как спалось, Величество? — Хо... – почти ответила ей я, не появись Леви сзади и не обнявший меня со спины. Вздохнув, я красноречиво посмотрела на женщину, опёршуюся о дверь. – Как видишь, Аделия, как видишь. — Этот кролик-переросток тебе нормально спать не давал? – от вежливости до разминки пальцев был один шаг. Я тихо засмеялась и провела ладонью по предплечью Ривая, чувствуя, как он напрягся и почти заскрипел зубами. – Слышь, мелкий, ты берега попутал. Я тебе сейчас все зубы мудрости повырываю, отупеешь в миг. Сколько раз нужно было мне сказать тебе вчера вечером, что даже если дело дойдёт до такого, дай Дани отоспаться, так нет же! – она всплеснула руками, ударяя себя одной по бедро. – Ауч. Короче, ты, узгузлок, будешь… Так ты ещё и кровь её пил, засранец?! — Аделия, не лезь в наши отношения с Дани. – устало пробормотал брюнет, подбородком уткнувшись мне в макушку. — Нет, я одобряю то, что вы пара, но ты долбанный кролик. – ероша волосы пятернёй, младшая Аккерман подмигнула, глянув в мою сторону. – А! Вспомнила, зачем я приползла к вам в половину пятого утра. Я тут… эм.. друга захотела проведать. И, ну, если ты захочешь, Величество… — Ещё раз скажешь “Величество”, получишь по первое число. – пробормотала я, на всякий случай пригрозив ей пальцем. – Конечно я с тобой, о чём может идти речь. — Правда? – Аделия просияла, её сон, как рукой сняло. – Тогда давайте через полчасика встретимся у главных дверей? — Без проблем, Дели. – я улыбнулась ей и проводила взглядом женщину, счастливо уходящую от нас. – Ну, слышал сестру? – повернувшись, обратилась к Риваю. – Переодеваемся, и в путь!