Katie Garfield - Gallows
Заходящее солнце окрасило небо в алый цвет, в нём не было мягкого персикового оттенка, только алый и бордовый. Природа чувствовала, знала, что сегодняшняя ночь изменит всё. Только земля ждала мига, когда прольётся кровь тех, кто заслужил этого. Изредка, ветер с шумом и вихрем поднимал пыль, срывая листья, что танцевали вокруг застывших мутировавших лисов, во главе которых была Мишель Лоуренс. Кицунэ, непомерно злая, рвала и метала, узнав имя того, кто мучил Венеру. Ведь именно резиденцию Грина она проверила первой, и не нашла того злополучного подвала, про который ей поведала Шерон Ровлей. Бывшая сторонница Ранделла подробно описала устройство замка, потайные ходы и слабые места крепости. Шерон с презрением отзывалась о «Хозяине». Она ненавидела его. И желала одного – чтобы ему воздалось за то, что он делал. Сложнее всего, под гнётом многих взглядов, было сказать причину сошествия с ума. Парень просто обезумел от любви к Даниэлле Свон. Но вот Правительница Элириона никоим образом не отреагировала на это. Седовласая лишь ждала мига, когда её меч пронзит паршивое тело Хейлы Ровлей. Венера же осознала правильность своего решения, скрыть Мэриленд. Узнай обе её внучки о том, что всё это время их мать была жива, что её пытали все эти годы, сёстры стали бы стихийным бедствием, снесшим всех и вся, не оставив в живых никого из прислужников Ранделла. Касаемо младшей Свон – она будто эмоционально выгорела, всё светлое и радостное самоуничтожилось в тот момент, когда её бабушка рассказала о том, кто был виной её страшных кошмаров. Она станет тем чудовищем, которым её считали во времена, когда Северина и её шайка потешались над ней.***
В тронном зале необычайно холодно. Корки инея покрывают его от самого пола и до потолка, не щадя даже штор и распахнутых окон. Даниэлла, стоя посредине помещения, держит руки за спиной и незыблемо стоит, прикрыв глаза. Она не чувствует внутри ровным счётом ничего. Улыбнуться, всё равно что натягивать уголки губ на уши крючками для ловли рыбы. Если и смеяться, то только с истерическими нотками в интонации. Она не чувствует ни оптимизма, ни доброты, ни миролюбия, ни нежности. Даниэлла надеялась, что Ранделл изменился, поэтому и приняла перемирие в тот день. Свон хотела, чтобы всё было так, как раньше. Чтобы они снова могли беседовать ни о чём, чтобы могли быть вместе, как старые добрые друзья, могли бы делиться тем, что тревожит. Но так уже не будет. Никогда. Предательство Ранделла стало роковым, рушащим всё так безжалостно, насколько это возможно. «Зачастую тем, кто пытал меня, был Ранделл Грин». Всего несколько слов, несколько чёртовых слов, и её самообладание рушится в единый миг, становится вихрем агрессии, ведь седовласая до последнего надеялась и верила в то, что её “друг” вновь будет рядом Свон жаждала причинить ему самую страшную боль. Плевать на то, какую именно, лишь бы этот подонок страдал. Он любит её? Нет, это уже не любовь, это помешательство, перешедшее все грани. И первой, кто умрёт, будет Хейла. Даниэлла поняла, насколько была наивна и глупа. Её надежда умерла вместе с эмоциями. Казалось, не может человек измениться настолько за каких-то двадцать четыре часа. Но это, чёрт возьми, ещё как возможно. Внутри её души поселились жестокость, мстительность, безразличие и ледяная ярость, такая же холодная, как и сапфировые глаза. Как бы не старались переубедить Императора и Эрвин, и Аделия, и Ривай от поспешных решений, она была непреклонна. Александр, Мишель, Демоны Стихий приняли сторону Нейтрала, разделяя чувство мести Свон. Смиту и Аккерманам пришлось только наблюдать за тем, как сейчас двери тронного зала распахнулись, и оттуда вышла Даниэлла, облачённая в Элирионскую броню. Стук каблуков эхом раздавался по коридору, но для остальных он был схож с колокольным набатом. Свон несла за собой только хлад, шлейфом тянущийся за ней и колющий лёгкие. Аделия снова предприняла попытку отговорить её, но Нейтрал подняла руку, призывая к молчанию и, не проронив и слова, продолжила идти. Ивашков, держащий на руках Лойда, подошёл к своей ученице и кивнул головой, указывая, что нужно идти за Императором. Эрвину было больно. Он не мог без замирания сердца смотреть на племянницу, которая идёт на убой. Смит видел в ней себя, когда потащил юных кадетов в ту роковую вылазку, и теперь понимал чувства той, кто уходила от него всё дальше. Блондин подошёл к Аделии, обнял её за плечи и кивнул. Младшая Аккерман посмотрела на него, и вместе с ним направилась за Виктором. - Ты же понимаешь, что твои слова ничего не изменят. Её предал тот, в которого она вложила столько веры, и сейчас мы наблюдаем итог всего этого. Она не успокоится, пока не отомстит за Венеру и то, что стало с Альфредом. Свон не такие, что пустят события на самотёк. Их кровь так же горяча, как лава, и если они решили делать то, что считают нужным, они сделают это. – говорил Ивашков, поглаживая Лойда по голове. – Ранделл Грин глупец. Если он считал правым то, что пытал близких Её Милости, то он ошибся уже тогда, когда только мысль зародился в пустой голове. Я слышал, что сказала Шерон. Он не любит её. Он одержим ею. Любовью можно считать беспокойство Ривая о судьбе девушки. Мы оба видели, что он не отходил от неё ни на шаг и дал ей выпустить пар. А вот Грин, более чем уверен, что этот парень поплатится за то, что сделал. - Я слышал это имя. – вдруг сказал Лойд. Это было сказано практически шёпотом, но Даниэлла уловила это и замедлила шаг. – Тот доктор часто говорил, что маму убил именно он. «Твоя милая мамаша, Рокка, подохла от рук великого Ранделла». – сероволосый с трудом повторил то, что Рид кричал ему каждый раз, при опытах. Свон посмотрела через плечо на ребёнка, ей хотелось что-то сказать, но слова застряли где-то на уровне с желудком, и девушка, сжав кулаки, вышла наружу. Помимо лоуреновских «детей», было много теней. Фонарщики стояли ближе всего к ней. Их хриплое дыхание слегка согревало воздух, они дёргано выворачивали головы, взирая единственным глазом на всех. Здесь было полно душ, полных ненависти, что очень нравилось этим теням. Они появились после того, как в небе появился дракон. Столько Фонарщиков не видывал никто со времён правления Нелтариона на этой планете, и только чёрные маги знали, что существа мрака были вестниками хаоса. Но помимо них на зов явились и другие порождения тьмы, древние и сильные. Высшие Безликие были теми, кто вторыми пришли к Императору Тьмы. Они знали всё то, что творил Ранделл, ведь их владениями были все леса, которые только существуют в этом мире. Они носили и другое имя – Лешие. Безликие не терпят того, как причиняют боль их землям, а тот, кто посмел осквернить их тотем умирали в агонии, в то время как корни деревьев выворачивали им конечности и забирались в глотку. Головы их скрывали оленьи черепа с огромными, ветвистыми рогами, длинные руки удобны для того, чтобы дотянуться до противника и разорвать его тело, ведь их когтям не помеха броня. Предводитель Леших поднял руку, повернул её и сжал ладонь. Воздух тут же прорезали пронзительные крики, вой, рычание, по земле потянулся густой туман, полных неясных силуэтов, мелькающих так быстро, что не рассмотреть тех, кто был в нём. Смысла вглядываться в него не было, ведь было известно каждому, что это его гончие. Эти существа не достигали в размерах и двух метров, но их остроконечные конечности внушали ужас. Птичьи черепа закрывали морду, обтянутую чёрной шерстью, что в любой момент могла перевернуться, чтобы показать всем глотку, вдоль и поперёк усеянную клыками. Нелтарион не оставил свою милую Анариетту без поддержки, хоть его мать и была категорически против решения сына. Главы не должны вмешиваться в это. Но Нелу было плевать, поэтому он послал к Свон своего первенца – Тэкеши, порождение хаоса, бури и молний. Колоссальных размеров существо, разглядеть которое в наступившем мраке возможно было только глазам и рукам, в коих сверкали электрические разряды, стояло около дворца, не сводя взора с Даниэллы. - Как только наступит ночь, мы переместимся к резиденции Ранделла Дориана Грегори Грина и нанесём по ней удар. – начала говорить она. – После уничтожения барьера, первыми в бой пойдут Фонарщики и Гончие Лешего, они быстры и незаметны, что даст нам преимущество в неожиданном нападении. Откройте нам врата, и найдите пленников. Вытащите их и перенаправьте в портал, который я создам в лесу. За ними пойдут Мишель и лисы, вам предстоит уничтожить крепость. Как нам известно, резиденция находится в выгодном для нас положении, и мутанты смогут окружить её, чтобы одновременно напасть. Обратите их оборону в пыль, посейте в душе ужас, и убивайте тех, кто попадётся вам на глаза. Последними в бой пойдут Высшие Безликие и Тэкеши. Вы наши козыри, и когда я подам сигнал, выходите на поле битвы и несите хаос и смерть. - Не заставляй ждать слишком долго. – голос Лешего глухо прозвучал из-под маски, и девушка кивнула ему, продолжив говорить. - Помните о том, кем являются все эти люди. Убийцы, наёмники, насильники – сборная солянка ублюдков во главе с главным уродом и его психопатки. Единственное, о чём я попрошу вас, будет то, что Ранделл Грин и Хейла Ровлей мои. – среди армии пробежался шепоток. Дани дождалась того, пока все предводители молча кивнут ей. – За нами будут наблюдать Демоны Стихий, и если дело станет чертовски плохим, они придут нам на выручку.***
Стоило лунному свету скользнуть по стенам дворца, Даниэлла подняла руки. Пространство вокруг армии зарябило, покрываясь трещинами и радужными отблесками, пока все не исчезли с оглушительным хлопком. Все, кто в это время был внутри замка, смотрели на это, дыша через раз. Наступило время точки невозврата. Перемещение прошло удачно, и девушке удалось распределить всех так, как было нужно. Фонарщики и Гончие у самой кромки леса, лисы и кицунэ медленно окружали крепость, Лешие, как и Тэкеши, замерли вдали, прислушиваясь к каждому постороннему звуку. Тени закрыли глаза, чтобы не выдать своего присутствия. Благодаря ночи, никто бы и не принял в учёт то, что все тёмные очертания стали гуще и отчётливо видными. Гончие застыли за их спинами, в ожидании того, как барьер рухнет. Им уже не терпелось насытить желудки тёплым, человеческим мясом, приправленным страхом и беспомощностью при виде них. От ожидания прочувствовать столь желанный вкус, у них почти что слюни текли, они могли в нетерпении переступить, оставляя в земле узкие, глубокие отверстия от своих иглоподобных конечностей. Свон, наконец, кое-как протиснулась к выходу из чащобы. Держась деревьев и осторожно переступая во избежание лишних звуков, она пошла в сторону, взглядом ища слабую, самую старую руну в воздухе. Для того, чтобы найти её, ей пришлось обойти большую часть крепости. Девушка заметила знак не сразу, он была маленький, едва видимый в сиянии сильнейших, но различив её тусклое мерцание, направила на неё ладонь, шепча заклинание разрушения на эльфийском. Руна по началу туго оттягивалась от всех остальных, но когда Даниэлла перешла на Старшую Речь, дело пошло быстрее. Она подплыла к девушке, начиная изничтожаться изнутри. Вскоре от неё осталась только миниатюрная искорка, и Свон зажала её между указательным и большим пальцами. Седовласая подумала о том, какая же это была безалаберная работа, накладывать новые слои барьера на старый было крайне глупо. Но, может, в этом Нейтралу помогли его силы, поэтому ей и удалось разыскать «ахиллесову пяту». Девушка раздавила искру, и барьер засиял. Гончие припали к земле, из-под их масок высунулся длиннющий язык, завёрнутый спиралью. Существа одновременно издали горловой стрекот. Даниэлла вздрогнула, подсознательно испугавшись этого звука, и, собрав свои силы в верхней точке купола, щёлкнула пальцами. Треск, схожий с падением дерева, был слышен всего секунду, пока на замену ему не пришёл многоголосый вой. Фонарщики и Гончие ринулись вперёд, ускоряясь настолько, что можно было видеть только единое мутно-чёрное пятно. На крепости уже появилась стража, лучники натянули тетивы и спустили на них стрелы. Порождениям тьмы было глыбко чхать на это, и Гончие принялись карабкаться вверх по стене, в то время как тени навалились на врата, сотрясая их ударами мечей, и протискиваясь сквозь щёлки внутрь. Тела Фонарщиков ужасно деформировались при таком способе проникновения на вражескую территорию, вот только стоило их головам обрести первоначальный вид, огромный глаз в центре загорался и появлялся безгубый рот, растянутый в улыбке. Человеческие вопли стали сигналом для Мишель, и, издав боевой клич, кицунэ выскочила из-за деревьев, вместе со своими «детьми». Лисы залаяли. Мощными толчками лап отскакивая от земли, они прыгали на крепость, вбиваясь в камни телом и лапами, расцарапывая когтями промежутки между камнями. Лоуренс, видя, с каким трудом им удаётся ломать стены, отошла на несколько шагов назад, вынимая из-за пазухи красный веер, махнув которым, она изменила свой облик. Став полноправным предводителем своей стаи, она получила ещё одну пару хвостов, кои появились из её поясницы двенадцатью белоснежными пушистыми отростками. На макушке показались навострённые уши, и волосы женщины приобрели светло-серый оттенок. С усмешкой поправив кимоно, Мишель отозвала своих детей назад и собрала веер, прижимая его к губам. Кицунэ наклонила голову, и позади неё засияли голубые, наэлектризованные шары, вмиг выросшие до размера мяча, и Лоуренс только лишь махнула рукавом, как они разом сорвались с места, беспорядочно ударяя по каменному возвышению. Светящаяся сетка облепила полностью все камни, пробираясь сквозь них, тем самым воздействуя на конструкцию на молекулярном уровне. Женщина посмотрела на лисов, и они синхронно ринулись к стене, наваливаясь на неё всем своим весом. Крепость не выдержала этого, и со страшным грохотом начала разрушаться, падая вовнутрь и раздавливая зазевавшихся солдат. «Пора», - подумала Даниэлла, выхватывая из ножен меч и выбегая из леса, и слегка держала оружие за своей спиной. Грэндиан, завидев её, чуть присел, как бы говоря, чтобы она залезла на него. Свон коротко кивнула, забираясь на его спину, и лис, толкнувшись задними ногами, перебросил седовласую через развал. Седовласая влетела в самый разгар бойни, насаживая какого-то вояку на лезвие и откидывая его от себя сжатым воздухом. Её глаза поймали отблеск стали. Развернувшись, Анариетта увидела, что это было. Горный тролль, размахивая здоровенным топором, с рыком нёсся на неё. Девушка отпрыгнула назад, выставляя меч перед собой и принимая мощный удар. Монстр, разбрызгивая слюной, орал нечто бессвязное, вдавливая Свон в землю. Её ноги не выдерживали, и она упёрлась одним коленом в твердь. Быстро подышав, она напрягла мышцы, с трудом поднимаясь вновь, и, вложив в толчок большую часть сил, отпрянула от тролля, который уставился на неё с удивлением, и неустойчиво качнулся. Даниэлла, сложив пальцы, резко выпрямила предплечье в его сторону. Обжигающее сапфировое пламя ударило монстру точно в морду, он завопил от боли, бросая топор на землю. И Свон прыгнула, рассекая мечом брюшную полость. Тролль издал булькающий хрип, наклонился вперёд, из-за чего из раны вывались кишки, и рухнул на землю, подняв кучу пыли. Глубоко вздохнув, Дани обернулась, посылая в трёх противников ледяные копья, тем самым спасая одного лиса от ударов, и ей пришлось тут же отражать атаку от солдата, решившего напасть на неё исподтишка. Гончая напрыгнула на этого человека. Её язык обернулся вокруг его шеи, и существо пронзило мужское лицо «рукой». Голова чудовища развернулась, пока солдат дёргался всем телом, и Свон увидела, как разрастается глотка гончей, пока она не достигла такого размера, чтобы полностью поглотить противника. Её шея вернулась на место с хрустом. Существо снова напрыгнуло на врага, на сей раз пронзая его всеми четырьмя конечностями, и упивалось предсмертными муками своей жертвы, которая ничего не могла ей сделать. Некоторые из этих тварей не просто поглощали добычу, они рвали их зубами, вгрызаясь до самых костей, вспарывали, выкорчёвывая рёбра, вместе с лёгкими, и сначала пожирали сердца. Даниэлла обернулась, пытаясь разглядеть в бьющихся с тенями копну рыжих волос. Хейлы здесь не было, и это показалось Свон очень странным. До того мига, пока она не увидела, как какой-то кровосос бесшумно подбирается к Мишель со спины. Он крался, высунув язык и торчащие клыки, больше походя не на исхудавшего человека, а на одичавшего зверя. С гневным криком, девушка рассекла вурдалака и из ей рук вырвался огненный поток, от которого увернулись тени, но вот ужасная участь не минула её врагов. Их одежды и броня запылали, прилипая к телу и прожигая в них дыры, и превращали их в мечущихся в страданиях ходящие факелы. Пока они не обратились в обуглившиеся скелеты, люди успели затронуть некоторых из своих соратников, коих постигла та же участь. Мишель упала на землю, перекатилась и присела, посмотрев на девушку. Светловолосая кивнула, в знак оказанной помощи, и бросилась на выручку Грэндиану, вступившего в схватку с гигантом. Когда Свон почти что крикнула имя Ровлей, за ней что-то упало, с характерным шмякающим звучанием. Седовласая резко обернулась, выставляя меч для защиты, но не увидела перед собой никого. Только не далеко от неё Фонарщик высосал душу из логериийца, швыряя тело в глотку Гончей. Девушка была в недоумении, подумав на мгновение, что ей почудилось. Пока не опустила взгляд вниз. Это можно было сравнить с тем, как внутри тебя будто что-то обрывается, падая в самый низ, и все звуки сходят на нет, сменяясь давящей тишиной. Она ощутила, как волосы у неё на затылке встают дыбом, и сердце замедлило свой ритм. Даниэлла чуть наклонилась вперёд, вглядываясь в то, что было около неё. Ведь перед ней лежала лошадиная голова, без сомнения принадлежавшая Рэйну. Свон смотрела в остекленевшие глаза своего верного друга, скосившиеся в бок и наполненные страхом. Анариетта почувствовала приближающуюся волну истерики. Её руки затряслись, из-за чего меч, с приглушённым ударом, упал на землю. Она рухнула на колени, не в силах больше стоять на ногах, потянулась к Рэйну. Уголок губы растянулся в жалком подобии нервозной улыбки, её взгляд выражал только одно – невероятный ужас. Всё вокруг закружилось со стремительной скоростью, Дани видела только его. Сердце словно очнулось, начиная колотиться так остервенело, что казалось рёбра фантомно стонут от такой натуги. Но и они сжимались, вдавливаясь в лёгкие, из-за чего девушка дышала рвано, с паузами, хватала ртом воздух, и тихо ревела, отказываясь принимать реальность. Её рука сама сжалась на горле, сжала его, будто стараясь сдвинуть образовавшийся тошнотворный ком, вставший поперёк. Мысли пчелиным роем вихрились в девичьей голове, и она подтащила к себе лошадиную голову, пачкая кровью колени. - Рэйн? Рэйн, это ведь не ты? – шёпотом проговорила она, сквозь попытки продохнуть. Девушка застыла. Её пальцы прошлись по загривку, прощупав шрам в форме полумесяца. Сдавленный вой вырвался из груди, и Даниэлла согнулась, раскрывая рот в немом крике и прижимая к груди голову Рэйна. – Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет. Это ложь. Это грёбаная ложь! Нет! Ловушка захлопнулась. Она не заметила Ровлей, показавшуюся среди своих соратников и теней, рыжая специально неторопливо доставала меч, упиваясь беспомощным видом Свон. В этот момент в замке Элириона, Леона Грант-Свон прижала руки ко рту, увидев то, что сейчас свершится. Быстрый топот чьих-то ног вырвал Даниэллу из отчаяния, она резко, до хруста в позвонках, вскинула голову, смотря на мужчину с медно-рыжими волосами, что бежал точно к ней. До остервенения ненавидимый хохот зазвучал совсем рядом, и Хейла выскочила из толпы, насквозь пронзая мечом Ричарда Гранта. Мужчина дёрнулся, но нашёл в себе силы отбросить от себя Ровлей при помощи небольшой бомбы, брошенной в её сторону. Рыжая вырвала из него своё оружие, волчком уклоняясь от металлических осколков, а Грант упал на спину, зажимая обеими руками рваную рану на животе. Даниэлла с болью смотрела на Ричарда, захлёбывающегося кровью, и прикоснулась к нему пальцами, не ведая того, что делает. По мужскому телу словно ток прошёл, и он “заледенел”. “Do’bauthin. Yana. Lumbule. (эльф. – “Спасение. Святилище. Тьма.”)” – проговорила Даниэлла, обращая зятя в сотню бабочек, что мигом вспорхнули ввысь.Red – Fight Inside
- Сюрпри-и-и-из! – заорала Хейла, начиная ржать над Даниэллой, испуганно смотрящей вверх. – Как тебе твой ко-онь? – издевательски протянула рыжая, повернув рукоять оружия в руке, и медленно начала обходить Императора. – Я вот думала повесить его башку на стену, чтобы использовать как мишень для стрел, вот только подумала сначала показать её тебе, милая Дани. – Свон прижала руку к лицу, отрешённо смотря в пустоту. Она не успевает сообразить, когда понимает, что снова не может снова нормально продохнуть. Девушка начинает биться в конвульсиях, царапая до крови щеку и лоб. По стенкам горла словно проходятся наждачной бумагой, и седовласая падает набок, пытаясь прорвать пальцами крепкую броню, но только ломает ногти. Внутри неё всё выгорает к чёрту, как будто у неё внутри пылающие угли, и Свон заходится в порыве кашля. В груди колет, боль отдаётся в голову, судорога сводит ноги, и Даниэлла не естественно дёргается на земле, закатывая глаза так, что видно только белки. – Какого хера ты творишь? – успевает произнести Ровлей, как тут же закрывает уши руками, как и все, кроме Фонарщиков и Гончих, застывших в тот миг. Драконий рёв прорывается наружу с ломкой костей, и девушка раскрывает рот, пока челюсть не сводит, позволяя её силам вырваться наружу. Её вой был воем Леоны. Облака чересчур быстро заворачиваются над резиденцией, и внутри них виднеется огненное зарево. Слышится треск, после которого около девушки приземляются четверо демонов, продавливая земляной пласт под собой. Тишина наступает так же внезапно, как и переломный момент в первом акте войны. Даниэлла переворачивается, упирая руки для опоры, и медленно поднимается, в то время как её кожа покрывается светящейся чешуёй, от которой отрываются мрачные нити. Её прерывистое дыхание, кажется, слышно на другой стороне поля битвы. И она смотрит на Хейлу обезумевшим взглядом, с ухмылкой на лице. В то время как молнии сходят с небес, ударяя в верхушки замка, как четверо демонов отскакивают от неё, вступая в бой, как из-под земли начинают показываться корни, сдавливающие до смерти врагов, Даниэлла поднимает меч, направляя его остриё на Ровлей. - А твоя башка будет торчать на коле, сука. Свон подпрыгивает в воздух и камнем обрушивается на Хейлу, изо всех чёртовых сил бья ногой той в лицо. Время будто замедляет свой привычный ход. Ровлей удивлённо таращит глаза, чувствуя солёную кровь на губах и то, как ломаются несколько её зубов, перед тем как её тело с глухим хлопком отшвыривает на добрую сотню метров. Она летит, кувыркаясь по земле, сбивает с ног всех, кто попался ей, и протяжно стонет, когда её вбивает в каменные глыбы крепости. Рыжая не успевает и глазом моргнуть, перед ней появляется Свон и остервенело хватает её за руку, дёргая на себя и, ухватив Хейлу за кисть и плечо, врезает по открывшемуся участку коленом, проламывая кости. Лучевая пробивается сквозь мышцы и кожу, двумя неровными обломками торча наружу, и Ровлей истошно вопит. А седовласая не медлит. Крепко вцепившись пальцами в копну волос, она впечатывает лицо девушки в камень, бьёт ногой по рёбрам, пока не слышит хруста, и, повернувшись, Даниэлла кидает её прочь от себя, чтобы вновь появиться перед Ровлей. Сжав обе руки между собой, она огрела ненавистную ей Хейлу по позвоночнику. Выдав непонятный звук, та падает на землю, раскрыв рот в попытке вдохнуть, но Анариетта продолжает избивать её ногами, пока у Ровлей не лопается селезёнка и кишки не представляют собой неразличимую массу. Дани отходит, чтобы перевести дух, а рыжая, сплюнув кровь, вместе с парой зубов, переворачивается на спину, держась руками за живот и надрывно хохоча. - Думаешь, ты этим меня напугаешь? – еле как выговаривает Хейла, с улыбкой смотря на Свон. – Ты тупая шлюха! - О, что ты? – Даниэлла отвечает ей улыбкой, присаживаясь около неё, и Ровлей затыкается, видя безумный взгляд Нейтрала. – Знаешь, Шакрас многое мне поведал. Например, он рассказал про проклятое Безумие Нейтралов. И из-за тебя, сука, я вызвала его сама. – седовласая тянет к ней руку. Хейла, с рыком, вгрызается ей в ладонь, но не может даже челюсть сжать. – Ох, какая же ты идиотка, Ровлей. Что, от беспомощности не видишь чешуи? Грызи мою руку сколько влезет, гнилое отребье, мне на это срать. – Свон таки сумела сжать её плечо пальцами и сдавливает их, ковыряя ногтями кожу и впоследствии вырывая часть мышц и кости, пока Хейла орёт, как не в себя. – Что ты там сказала, не напугаю тебя? – седовласая рассматривает в своей ладони вырванную плоть и её улыбка становится более сумасшедшей. Отбросив от себя кусок, девушка наклоняет голову, поглаживая ладони друг о друга. У Ровлей в голове что-то щёлкает, и она начинает не просто бояться сидящей перед ней, она хочет только одного – убежать отсюда нахрен, забиться в угол и тихо тараторить о том, чтобы та к ней не приближалась. Рыжая только видела паническую атаку, и сейчас испытывала её сама. Её будто душили невидимые руки, отчего она начала рвать ногтями глотку, всё тело бросало то в жар, то в холод, и капли пота проступили у неё на лбу. – Итак, на чём я остановилась? Ах да, точно. – снова заговаривает Даниэлла, резко вставая. Она заносит ногу над Ровлей и до одури сильно опускает её на бедро Хейлы, пока девичья стопа буквально не погружается внутрь. Хейла вопит. Боль преумножилась в сотню, нет, скорее в тысячу раз, и у рыжей перед глазами всё плывёт, крутится волчком. Но она ясно видит сапфировые глаза, смотрящие на неё не то, чтобы с ненавистью, скорее с умопомрачительной радостью. Ровлей чувствует, как та сжимает пальцы на её ноге, и начинает бессвязно говорить: «Нет, нет, нет, нет, нет». Это, как масло в огонь. Свон, смеясь, выворачивает ей ногу под не естественным углом, пока и вовсе на отрывает. Хейла хочет сдохнуть. Просто сдохнуть, чтобы ничего этого не чувствовать. Блять, она же вообще не была чувствительна к боли, так какого чёрта ей приходится испытывать это сейчас? – Ты так орёшь, что мне кажется, будто тебе не больно от слова совсем. – с губ Ровлей почти срывается обзывательство, если не поток матерных слов, но она приглушённо пищит. Свон залезла ей под рёбра и сжала сердце, придавливая его ногтями. – Слышишь, как оно колотится? Сейчас оно полно страха и ужасных страданий, которые ты испытываешь. Но помимо этих ничтожно малых чувств, твоё сердце опорочено пытками и убийствами. Что ты делала, когда мучила Венеру и Альфреда? – ледяной, хриплый голос раздаётся рядом с её ухом, и Хейла замирает, внутренне сотрясаясь от охватывающей паники и страха. – Я спрашиваю тебя, что ты делала, когда мучила Венеру и Альфреда? – Даниэлла говорит настойчивее, сжимая сердце девушки. Рыжая харкает кровью, дрожит, но молчит. – Отвечай! – рявкает Свон. Ровлей чувствует пламя, убивающее её изнутри, орёт так громко, как только может в такой ситуации и дрыгается оставшимися частями тела. Мучительная агония разливается по венам, острой болью отдаваясь в мозг, звуча в ушах колокольным набатом, и Рыжая начинает звать Ранделла. Она просто умоляет его спасти её, убрать нахрен от себя эту Свон, но вместо знакомого голоса, улавливает усмешку. «Ранделл не придёт. Бог не услышит твои молитвы о скорейшей смерти. Ты сгниешь в Тартаре». Хейла слышит ЕЁ голос у себя в голове и снова орёт, на сей раз говоря той, чтобы она проваливала к чёрту. - Я смеялась! – наконец отвечает Хейла. – Мне было смешно с того, как они сходили с ума от боли, как ломались их кости, как они сдыхали в воде, огне, от нехватки воздуха, как их разрывало изнутри и их останки растекались кровавой слизью по стенам и потолку, как я рвала их вшивые тела ржавыми крючьями, как ложкой выковыривала их глаза и язык. Жаль, что сдох только твой тупорылый дед! Сдох так глупо, что ржать хочется! И твоя мать сдохла! И бабка сдохнет! Все, кто дорог тебе, сдохнут в муках, когда я снова вернусь к жизни, тупая ты стерва! - Вернёшься к жизни? – Даниэлла голову запрокидывает и смеётся, выдирая из грудной клетки её сердце. Оно всё ещё бьётся. – Так вот почему семя, которое поместила в твой желудок моя сестра, пропало оттуда. Миленький Ранделл даровал тебе дар бессмертия? – Свон резко приближается к лицу Хейлы, которая забывает, как дышать. – Знаешь, почему ты испытываешь ужас? Почему чувствуешь такую боль, от которой обычный человек бы умер за тридцать секунд? - Нет.. ты не посмела.. – выговаривает рыжая шёпотом, отрицательно качая головой. - Всё потому, что я уничтожила твою магию, искоренила всё, до чего только добралась, когда только в первый раз врезала тебе. – Даниэлла улыбается так, что сводит скулы. – Ты смертна, Хейла Ровлей, и живёшь даже без сердца благодаря тому, что я удерживаю твою жалкую жизнь в своих руках. – она раздавливает сердце, и рыжая смотрит за тем, как его кровавые ошмётки стекают по предплечью Императора. Но она не умирает. Она, чёрт возьми, ещё дышит! – Вот что значит бояться, чувствовать боль. Вот что ты, сука, делала со всеми невинными людьми. И ты ответишь за это. За все муки, что причинила им всем. За то, что мучила Венеру и Альфреда. – Свон встаёт, небрежно махая кистью, и тело Ровлей отрывается от земли, поднимаясь на уровень глаз Императора Тьмы, и движется за ней по воздуху. – Ра-а-анделл Гри-и-и-ин! – громко кричит она, раскинув руки в сторону и почти срывая голос. – Где же ты, Ранделл Грин?! А, вот ты где. – Даниэлла смотрит на шатена, что в это время бился с Леоной и Маркусом, пытался прорваться к Хейле, но напоролся на этих двоих. Роксана и Валентайн, усмехнувшись, спрыгивают с длинного балкона на землю, отходя к Мишель. – Смотри-ка, вот твоя дорогая Хейла! – указав на неё, Свон наклоняет голову набок. И щёлкает пальцами. Ровлей воет, ощутив, как её кости разом сломались, остались только шейные позвонки. Даниэлла выхватывает второй меч, молниеносно разворачивается и рубит им наотмашь, срезая большую часть тела девушки – от плеча и до левой части диафрагмы. - Даниэлла, прекрати! – кричит Ранделл, спрыгивая с балкона. - Прекратить что? Мучить её так же, как она делала это с Венерой и Альфредом?! – её голос срывается на крик, и воздух начинает дрожать от накала выходящих из неё и демонов сил. – Ты, ублюдок, смел явиться ко мне на глаза и просить о перемирии, в то время как убивал раз за разом тех, кто был мне дорог? Ты смеешь просить меня о том, чтобы я прекратила делать с Ровлей то же самое, что она делала с ними? Как ты мог? Как ты мог предать меня снова, Ранделл?! – мощный порыв ветра почти сбивает Грина с ног, но он успевает закрыть себя завесой тьмы. – Я верила тебе. Я верила тебе! Дьявол, да я наконец начала думать о том, что всё будет как раньше! - Оно и будет, просто успокойся! – перебивает её парень. Свон воздухом поперхнулась от возмущения и злобы. - Будет? – тихо повторяет. – Успокоиться? – ещё тише. – Да пошёл ты нахер, Грин! Я ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу за то, что держал меня за наивную дуру, коей я и являлась, раз поверила в тебя. Как ты мог? - Да потому что я люблю тебя! – взрывается от гнева Ранделл. – Ты влюбилась в какого-то оборванца и смеешь думать о том, что он будет тебе верен! Да он ведь причинил тебе столько боли, пока трахался с Петрой Рал, он никогда не будет любить тебя так, как я! Он никто. Обычный человек, который жаждет получить доступ к власти, а потом, найдя момент, прикончит тебя, пока ты будешь спать! – Даниэлла замирает, услышав то, что сразу резануло по ушам. - Что ты сказал про Петру? – шёпотом спрашивает она, сжимая рукоять меча крепче. Грин смотрит на неё с отчаянием. Он понял, что оговорился. А Хейла находит в себе силы засмеяться. Свон медленно поворачивает к ней голову. Ровлей заливисто хохочет, разглядев в её глазах тень не понимая. - Это я давала Рал приворот, это я создавала сильнейшие заклинания для того, чтобы ты подыхала от моральных истязаний. Ривай Аккерман оказался лёгкой добычей. И станет ею вновь, только теперь для моего Хозяи… Даниэлла разворачивается так быстро, что никто и не понял сразу, что произошло. Лезвие со свистом режет воздух и проходится сквозь горло Хейлы, у которой глаза на лоб лезут от ошеломления. Свон выставляет руку вперёд, хватая её голову за волосы, пока оставшееся тело падает на землю. Всё пространство начинает сиять нефритово-белым огнём, искажаясь и дрожа, оно ревёт и являет всем мелькающие образы ужасных чудовищ, что руки тянут к Свон, у которой глаза чернее ночи. - Низвергнуть тебя в Тартар было бы слишком просто, Ровлей. – её голос слышен каждому, кто был здесь. Все видят парящую душу Хейлы рядом с её же головой. Даниэлла сдавливает пальцами лицо девушки. – Сдохни же наконец, Хейла Ровлей. – проговаривает Анариетта, пронзая лезвием бестелесный дух, кричащий так, что уши может заложить. Ровлей сгорает изнутри за считанные секунды, и глаза её выгорают. Седовласая снова поворачивается к Ранделлу, бросая ему под ноги голову с копной рыжих волос. – Через два дня мы встретимся на Роханском поле, где решится судьба каждого из нас. – Грин бросает на неё отчаянный взор, но девушка просто хлопает в ладоши, и сияние медленно начинает заволакивать Леших и их Гончих, Фонарщиков, Демонов Стихий и Тэкеши, пока они не перемещаются в Элирион. – До скорой встречи. – Даниэлла разворачивается, наполовину заходя в открывшийся перед ней портал. – Волчонок.* – тихо говорит она, бросив на него прощальный, грустный взгляд, и исчезает в вихре нефритового света. Ранделл стоит, как вкопанный, меч выскальзывает у него из рук, и он хватается ими за голову, крича от беспомощности и осознания того, что всё сам же и порушил. Грин взмахом руки разрушает собственный замок до самого основания и убивает всех его соратников, которых осталось слишком мало. Парень то сжимает руки в кулаки, то разжимает, тяжело дышит и хочет кричать ещё, снова и снова, пока голос не сорвётся. - Аластор! – зовёт он, и Рид появляется у него за спиной, склоняясь так, что не видно его лица. - Да, Хозяин? - Ты нашёл оружие, способное убить даже Древнейшее существо? – спрашивает шатен, смотря в горизонт. - Да, мой Господин. – Аластор выпрямляется, подходя к нему и протягивая копьё изумительной работы. Нефритовая ручка, оканчивающаяся внизу маленькой копией основного лезвия, что в лунном свете сияет, отбрасывая кристальные отблески на всё. В середине лезвия так же нефритовая вставка, и на ней видны эльфийские руны, засветившиеся ровно в тот миг, как Ранделл взял в руки оружие. – Здесь написано: «Смерть всему, и даже Нейтрал не устоит против него». – Рид кланяется, скрывая тем самым усмешку. - Оно может убить и Дани? – уголок губ Ранделла приподнимается. – Если даже её оно способно прикончить, Аделия Аккерман точно сдохнет, как только я пронжу её тело клинком. Она будет первой, кто умрёт. Мы ведь не любим помехи. – Грин смеётся, повернув копьё и вонзив его в землю, отчего она задрожала. – А затем, я убью и Эрвина Смита. Моё влияние над ним ослабло после того, как Дани стала Императором, поэтому в нём нет никакой нужды более. – сделав паузу, шатен смотрит на Рида. – Аластор, приводи всех титанов в назначенный час, а я позабочусь о других пешках. – Ранделл двинулся вперёд, и блондин последовал за ним. – Низшие существа пойдут на убой, а высшие будут побеждать. ____________________ *Ранделл - Щит Волка.