ГУ ЧО и его тайны

      У Лави с детства была чувствительная кожа, и особенно на кончиках пальцев. Что бы ни брал он в руки, у всего мог почувствовать малейшую зазубринку, любую шероховатость, изучить конфигурацию каждой детали и запомнить это своей безупречной памятью.       Оттого любил Лави теплое дерево, мягкую воду и шелковые ткани. Также нравились ему долгие прелюдии в постели, где получал он колоссальное удовольствие от ощущения и тепла кожи девушек, фактуры их волос и нежности форм. Любил поцелуи как никто другой и когда целовали его не только в губы, много читал учений о каме, воспроизводя знания ловкими пальцами, и ни одну еще девушку не оставил недовольной.       Но был у такой чувствительной кожи существенный недостаток: она требовала тщательного ухода. Морозы гор и соленые ветры над морями, жар от песка и полуденного солнца, смог городов — все это заставляло губы покрываться коркой и трескаться, а руки и щеки краснеть и шелушиться. Всегда Лави использовал много средств для защиты, мазал кожу кремами, пробовал всевозможные народные средства, и всегда у него, много путешествовавшего, была возможность экспериментировать с чем-то новым.       Очень остро Лави чувствовал и всякие неудобства. Колола ли ему грубая шерсть или натирали лен и плохо обработанный чепрак, жали ли штаны, липла ли скатерть к локтям, царапал ли мусор в гостиничной постели или кусали мелкие насекомые. Был Книжник-младший, конечно, приучен к суровой походной жизни, в которой не хватало места капризам. Но если была возможность, то всегда выбирал одежду и обувь из самых качественных материалов и носил с собой свой спальник и набор кремов, на совесть делал уборку и не брал одежду не по размеру.       Вот и сейчас Лави тщательно ощупывал вязаное полотно. Мериносовые нити яркого оранжевого цвета составляли простой узор, нигде не было ни чересчур затянутой петли, ни несостыковок в рисунке. Идеальный шарф лежал на руках у Лави, и за то время, что старик Книжник убирал в небольшой чемоданчик спицы и остатки пряжи да доставал иглы и новые клубки, а поезд проехал несколько столбов, тот успел потереть его о руки, щеки, нос, помять вдосталь и даже понюхать.       — Только никому не проболтайся. Это просто потому, что твой старый стал совсем негоден, — ради проформы проворчал Книжник, не любивший вязать "на заказ". Уж если бы кто прознал о таких чудесных способностях к вязанию в старике, то от всяких носочков-свитерочков ему было бы не отделаться!       — Конечно, не волнуйся, — ответил Лави и со счастливой улыбкой намотал шарф на шею.       Книжник хмыкнул и стал довязывать пинетки.