Синдром свободы

Дорога стелилась впереди, за все время пути нам не встретилось ни одной машины. Я молчал, блондин тоже не произнес и слова. Густая и липкая тишина повисла в салоне "шевроле", казалось, если провести ладонью в воздухе, то эта дрянь останется на пальцах. Я мирно сидел, ожидая, куда на этот раз меня закинет судьба. Эта стерва любит постебаться надо мной и подходит к данному занятию с небывалой выдумкой и изворотливостью. Наверное, парню, сидящему за рулем, в чем-то повезло со мной. По идее, сейчас нужно бы поднять панику, разораться так, будто меня тут режут. Подолбить руками по стеклам машины, куда же без этого? Стандартный сценарий, но я ему не следовал. Присутствовал пряный привкус страха, едва задевающий рецепторы, но существовал он будто на некотором расстоянии от меня. Страх легким флером покрывал сознание, и это чувство нравилось мне. Я не знал, что меня ждет, но так было даже лучше. Если сегодня я вернусь обратно в интернат, ничего не изменится. Если сегодня меня убьют и труп кинут на обочине, ничего не изменится. Так что я теряю в таком случае? Все, что я имел в жизни по-настоящему ценного, уже разрушено. Мне не за что цепляться. Я в салоне дребезжащей "шевроле", на соседнем сидении - человек, чью фотографию транслируют каждые несколько часов по всем телевизорам Америки. Вот эта грань, что делит жизнь на "до" и "после", вот эта красная линия. Переломный момент, когда совершается выбор. И дороге впереди не видно конца. Мне не нужно мое дрянное прошлое, настоящее мальчишки, которого избивают за школой, и возможное будущее, не блещущее успехом и счастьем. Блондин резко останавливает автомобиль, и меня кидает вперед. - Выходи, - произносит он тоном, не терпящим возражений, но я не двигаюсь с места. Мое бездействие раздражает парня. - Ты глухой? Выметайся из машины! - Я хотел бы остааться, - говорю, растягивая гласные. Идиотская привычка. Блондина передергивает, и он сильнее вцепляется в руль, будто сейчас он его просто сломает. - Ши-ши-ши, ты издеваешься? - он неожиданно широко улыбнулся, а затем и вовсе рассмеялся. - Парень, я не хочу отмывать салон от твоих мозгов, поэтому просто исчезни из моего поля зрения как можно быстрее, - голос его звучал почти доверительно, будто он сообщил мне великую тайну. Но я сидел на месте, не шевелясь. Блондин вымученно вздохнул, прекращая свой дикий смех, пробормотал себе под нос что-то о том, насколько я тупой, а в следующую секунду приставил к моей голове пистолет, внезапно возникший в его аристократичной руке. Холодное дуло уткнулось точно в висок. Отодвинем события непростого настоящего, рисуя картины из прошлого. Стол в гостиной нашего большого дома с бежевыми стенами всегда был завален журналами с яркими обложками и кричащими заголовками. Ани покупала их ради глупых неправдоподобных гороскопов. И она верила в ту дребедень, которую там печатали. Она верила тому, что придумывали маразматичные барышни из редакции всех этих пестрых журналов. Она верила в судьбу и, наверное, знай она заранее, как ей суждено умереть, все равно бы притащилась в тот вечер на автобусную остановку, просто потому что ей предначертано было распрощаться с жизнью, раскинувшись на капоте иномарки. Судьба плетет причудливые узоры. Все, чего хотелось мне, - освободиться от собственных воспоминаний, которые преследовали меня повсюду, и перевернуть будущее. Мое прошлое - черный дым, и я надышался им сполна. Возможно, мне суждено сейчас сидеть в этой "шевроле". Тогда я обманываю не судьбу, а сам себя. Но я иду наперекор правилам, поэтому этот вариант прельщал меня больше. - Выходи, - четко повторил парень, сильнее надавливая на пистолет. Я старался дышать глубже, не поддаваться нарастающей панике. - Подождии, - произнес я, закрывая глаза, будто уже готовился к выстрелу. - Я запомнил номер машины. Высадишь меня - дальше следующего поста не уедешь. Этому придурку снова стало до жути смешно. - Ты не в том положении, чтобы ставить условия, знаешь ли, ши-ши. Сложно не согласиться с этим, когда к твоей голове приставлено дуло пистолета. "На его счету около восьми жестоких убийств на территории США и Мексики," - мелькает в моей голове информация из выпуска новостей. Я снова ощутил близость собственной смерти, по спине, словно разрядом тока, пробежалась дрожь. Металл у виска внезапно исчез, блондин быстро выбрался из "шевроле", с силой хлопнув дверью, что у меня даже уши заложило. В следующую секунду дверь открылась уже с моей стороны. Этот придурок с силой вцепился в мою руку, вытаскивая меня из машины одним резким движением. Я оказался на обочине дороги, в лицо летели колючие снежинки. Парень какое-то время, совсем недолго взирал на меня. Видно, что он пребывал в замешательстве, он не ожидал подобного поведения от меня. Ведь он - преступник. Его должны бояться до дрожи, сторониться. Я сбил его с толку. Блондин сорвался с места и размашистым шагом обогнул автомобиль. - Я никому не сдался, меня не станут искать! - повысил я голос, пока парень забирался в салон. Откуда-то во мне взялась смелость, когда я понял, что убивать меня не собираются. - У меня ни дома, ни семьи! Никого, понимаешь?! - хлопок двери со стороны водителя. - Ты кинешь меня здесь, серьезно?! - завопил я. Машина тронулась с места, и я, глубоко вдыхая морозный воздух, наблюдал, как моя возможность отгородиться от прошлого уезжает прочь. Я стоял черт знает где без телефона, денег и знания местности. Напало отчаяние, потому что я ведь действительно никому не нужен в этом гребаном интернате. Потому что родители мои мертвы, а дом сгорел дотла. Я просто не знал, что делать дальше, захотелось взять и исчезнуть. Но "шевроле", практически скрывшаяся за поворотом, затормозила. Теория проста: если человек чувствует, что в нем нуждаются, он не сможет уйти. Поэтому одинокие люди заводят домашних животных. Им хочется, чтобы кто-то зависел от них. Поэтому Джоан не бросала работу в интернате. Какими бы подонками не были обитатели этого места, пока она чувствует, что в ней есть надобность, она остается. Ведь даже сам я в каком-то смысле нуждался в ее одобрительных улыбках и бессмысленных разговорах. Поэтому мама не бросала Вальтера. Он загнулся бы без нее, и она это прекрасно знала заранее, поэтому не решалась окончательно расправить крылья. Каждому хочется быть нужным. Каждый хочет быть покровителем, героем, кормильцем и спасителем. Ненужные люди, они умирают в закрытых квартирах, прыгают с крыш и вдыхают кокаин, захлебываясь в своей ненужности, как в мутной речной воде. Автомобиль развернулся и поехал в обратном направлении. "Шевроле" остановилась в нескольких метрах от меня, блондин выбрался из салона, приблизился, шагая по рыхлому снегу. Каждый хочет быть нужным. - Я по-прежнему считаю тебя больным на голову, но так уж и быть, ши-ши-ши, - произнес он, улыбаясь этой своей странной улыбкой, от которой за версту несло психозом. Он скалился так, будто у него возникла какая-то невообразимая идея, планы на меня. Будто он вышел из этой игры победителем. Но это только первый тур, и мне прекрасно известно, кто из нас двоих истинный победитель. - Но у меня есть условие: любая попытка сбежать, разозлить меня, помешать - и ты труп. На мне уже столько обвинений, что мне не будет ни жарко ни холодно из-за нескольких лишних лет за твое убийство, - парень продолжил улыбаться, снег сыпал, как ненормальный. Мои руки в карманах тонкой куртки, которую продувало насквозь, порядком замерзли. - Все еще желаешь остаться? Я молча прошествовал на еле гнущихся ногах к машине, устраиваясь на пассажирском сидении. Блондин последовал за мной, сел за руль. Вскоре автомобиль поехал вперед по белой дороге, которой не было видно конца. - Может, представишься? - раздался голос парня спустя полчаса тишины, сплетающейся с шумом мотора. По тону было ясно, что спросил он от скуки, а не из любопытства. - Меня зовут Фраан, - ответил я, не сводя глаз с белой пустыни за окном. У меня на руках никаких документов, подтверждающих мою личность, но я решил назвать настоящее имя. - И все? - спросил блондин, кидая взгляд в мою сторону. Я заметил, как мимолетно блеснули его глаза под завесой блондинистых прядей. - Фран Сейм из Олбани. Думаю, это всее, что требуется тебе знаать. Внезапно этот идиот дернул руль вправо, меня кинуло в сторону, и я приложился лбом о холодное стекло. Прижимая ладонь к ушибленному месту, я кинул негодующий взгляд на скалящегося блондина. - Ши-ши, побольше уважения в словах. От этого зависит твоя жизнь, - сказал он, демонстрируя ряд белых зубов. Вновь воцарилась тишина. Снегопад понемногу стих, серое небо куполом возвышалось над землей. Сегодня я не вернусь в интернат. Сегодня я не увижу мерзкие физиономии сверстников. Смена ориентиров. - Мое имя Бельфегор. И это все, что требуется знать тебе, - сказал парень, делая акцент на последнем слове. Сказала моя возможность обмануть судьбу. Но любой бунт - тоже часть системы.