✎ ✎ ✎
Шум и гомон толпы периодически разряжались традиционной японской музыкой, что доносилась со сцены, где выступали местные артисты. Песни, танцы – даже самые маленькие дети приобщились к празднеству, отдавая дань пока еще не слишком осознанного уважения предкам. Девочка, затянутая в кимоно, неловко покачиваясь на деревянных сандалиях, медленно вела веером по воздуху, пела на заднем фоне взрослая женщина. Мимо торопились одетые в юкаты девушки и молодые люди, но было немало и людей в повседневной одежде – только это и позволяло не раскиснуть в этой пестрой толпе. Рубашкой и брюками тут никого не удивишь. Небольшие синтоистские храмы в Шакудзи сегодня пользовались особой популярностью, и возле них караулили минимум по три сотрудника бюро, готовых в любой момент сообщить по рации о малейших подозрениях. Шумная компания студентов оккупировала одну из палаток с тиром – о чем-то громко споря, они по очереди стреляли по мишеням, то и дело промахиваясь. Взрослые помогали детишкам поймать золотых рыбок, все от мала до велика выбирали себе маски и фонарики из огромного ассортимента. Мимо проскочила девушка в маске кролика. Идеальное место для гулей – никто не будет задавать вопросов людям, пришедшим на Обон в маске. – Ходжи-сан, хотите якитори? – Увидев ларек с жареной курицей, Хидэ подумал, что неслабо проголодался, патрулируя парк с самого обеда. – Нагачика, это рабочая волна, – прохрипела недовольным женским голосом рация. – Я тоже рад вас слышать, Мадо-сан, – легкомысленно ответил Хидэ, вставая в очередь за курочкой. Стоять пришлось немало – желающих подкрепиться было в избытке – и следователь внимательно изучал людей вокруг. Молоденькая девчушка, показавшаяся ему чересчур хмурой для своих лет, шагнула навстречу юноше, одним из первых покинувших очередь. С таким аппетитом вцепились они оба в куриные крылья, что Хидэ потерял к ним интерес, посчитав, что гуль с такой радостью на лице мог бы есть только человеческое мясо. – Четыре порции, пожалуйста, – Нагачика выставил вперед ладонь, демонстрируя наглядно нужное количество еды. Гулять так гулять! Раздаст потом коллегам, они тоже наверняка голодны. Хидэ уже расплачивался за еду, когда вновь заверещала рация. – Подозрительная парочка ушла с дорожки возле храма Ицукушима по нашу сторону от моста. – Сдачи не надо, – только и успел следователь подхватить пакет с курицей, опрометью бросаясь к указанной дорожке, что находилась буквально в паре сотен метров от него. – Иду, – хором отозвались он и Мадо Акира. Останавливаться Хидэ намерен не был – если там действительно гуль, то пусть лучше рядом окажется два вооруженных следователя. Шумная толпа, однако, не торопилась расступаться. С трудом прорвавшись к заросшему мхом и высокими травами мостику, Нагачика остановился возле следователя Бюро. – Я потерял их из виду, – признал парнишка, и Хидэ заозирался в поисках каких-либо знаков, куда могли пойти пропавшие. В поле зрения появилась Акира, и глухой стук ее каблучков не предвещал добра горе-преследователям. Со стороны склона, поросшего сухими деревьями, раздался пронзительный женский визг. – Держи, – Нагачика вручил следователю пакет с курицей: как ни крути, а еда – это святое. Хидэ бросился напрямик, царапая лицо и руки о сухие ветки; под ногами затрещала ветошь. Более вдумчивая Акира ловко взбежала по деревянной лесенке. Ту самую парочку, на которую обратили внимание наблюдатели, найти труда не составило – двое людей застыли на расстоянии друг от друга: девушка кричала, заливаясь слезами, парень весь трясся. Нагачика не смог бы навскидку сказать, кто из них гуль, и приготовился было к драке с двумя противниками, когда Мадо остановилась. Щелкнула в ее руках рация. В нос ударил противный запах, напомнивший Хидэ о квартирах Пожирателя. – У нас тут труп. Не первой свежести. Чуть поодаль действительно лежало развороченное тело. Вопросы к парочке как-то отпали сами собой – ими теперь займутся помощники.✎ ✎ ✎
– Официальное подтверждение будет только завтра, но я уверен, что это очередная жертва Пожирателя, – резюмировал один из криминалистов, что суетились кругом наравне со стажерами и помощниками следователей. – Оставленные раны очень похожи. Он тут лежит не меньше недели. Дико это было – молодого парня, студента филологического факультета университета Ками, с особой жестокостью убивают прямо в самом сердце крупного парка, в нескольких шагах от синтоистского храма, и никто не замечает этого. За целую неделю никто не нашел тело – в самый разгар подготовки к празднику поминовения усопших. Преступная халатность сторожей парка или череда нелепых случайностей? Парочку, нашедшую труп, уже допросили – неохотно признались молодые, что поругались из-за черепашек, и пока одна играла оскорбленную невинность, а другой пытался ее догнать, наткнулись на тело. Ребят передали в руки стажеров, предварительно выдав официальное приглашение в офис CCG для дачи показаний, но едва ли они окажутся как-то замешаны. – Дело Пожирателя ведем мы с Ходжи-саном, – осторожно начал молодой следователь. – Значит, вы плохо выполняете свою работу, Нагачика, – грубо отрезала Акира. Хидэ вновь почувствовал себя стажером, только начавшим работу и пасующим перед взглядом этой женщины. И, пожалуй, она по-своему была права: Пожиратель до сих пор на свободе, у них новый изуродованный труп и минимум информации о местоположении этого гуля, несмотря на исчерпывающие сведения, включая портрет и вкусовые предпочтения. – Вы правы, – стушевался он, неосознанно сжимая ручку чемоданчика в поисках поддержки. Добить его метким словом следователь Мадо не успела – ожила рация, напоминая об основной на сегодняшний вечер работе. – Вернемся вместе? – Робко предложил Хидэ. Около трупа делать им было больше нечего: завтра утром они получат отчеты и начнут новую борьбу с невидимым противником, а пока следовало сосредоточиться на поддержании безопасности живых граждан. Оба следователя молчали. Акира шла по сухим ветвям и неровной земле уверено, совсем как по ровной мощеной дороге, тускло поблескивал в ее руке чемоданчик с куинке. Хидэ, следуя за ней, пытался подобрать хоть одну фразу, которая могла бы разрядить обстановку и завязать разговор с бывшей наставницей, но в голову упрямо ничего не шло. Мадо заговорила первой, когда они дошли до деревянной лестницы, ведущей к развилке. Отсюда уже было видно озеро, мост и крышу храма. – Это тот же самый Пожиратель, что и четыре года назад? – Да. Вы, должно быть, думаете, – «как это дело доверили такому, как я» – не успел договорить Хидэ. Акира оборвала его на полуслове, не дав оправдаться. – Расскажи, что удалось выяснить. Вдохновленный ее немногословной поддержкой, Хидэ выложил все как на духу. – Это молодая красивая женщина, примерно двадцати пяти лет на вид. Пожиратель вернулся чуть больше месяца назад, и за это время мы нашли уже четыре квартиры, в которых она жила. В общей сложности семнадцать погибших мужчин, этот – восемнадцатый. Она не ест их целиком – кажется, ей больше нравится мучить своих жертв. – Этих мужчин что-то объединяет? – Они миновали безлюдную развилку, свернули на дорожку, что вела к месту праздничных гуляний. Мадо не смотрела на товарища по цеху – взгляд ее скользил по зарослям кругом, выискивая следы возможных происшествий. – Журналисты, филологи, лингвисты… Были как всеобщие любимчики, так и нелюдимые парни. «Как Канеки». В голове тихонько звякнул тревожный колокольчик. – Особые приметы? – Очки, книги… – У всех гулей отличное зрение, но они часто используют линзы без диоптрий, чтобы не вызывать подозрений. Следователи остановились – с небольшого возвышения была видна сцена, где танцевали артисты. Сквозь гул толпы музыку было едва слышно, но зрение не подводило Хидэ – на сцене выступали дети. – Самые жестокие из них порой имеют самый невинный облик, – голос Акиры казался даже каким-то зловещим. Она всегда говорила самые жуткие вещи необычайно спокойным тоном, будто это вовсе не трогало ее. Девочка на сцене тряхнула головой, прядь волос небрежно выбилась из-под широкой белой ленты, повязанной на конце низкого хвоста. Позади нее ударила в бубен немолодая женщина, и хотя Хидэ не мог услышать звука, этот жест звоном отозвался в висках. Складывалась воедино картинка, разбитая на множество неровных кусочков; замелькали образы. Канеки, сидящий за столиком в Антейку в ожидании понравившейся ему девушки. Вошедшая красавица с белой лентой в волосах. «Держу пари, без очков она еще милее», – готов был спорить Хидэ, посоветовавший тогда другу отказаться от наивной мечты познакомиться с такой красоткой. «В этот раз мы будем обмениваться впечатлениями о прочитанном!» – Радовался Канеки предстоящему свиданию. Он назвал тогда имя. Имя, осевшее на языке, но потерявшееся в памяти. Как «Киришима», только более возвышенное. Взгляд Хидэ устремился ввысь, в ночное небо – обычно на Обон оно устлано падающими звездами, но в этом году в сравнении с огромной, яркой луной, метеоры казались тусклыми, едва заметными. Цукуёми не желал показывать людям свет стремящихся к земле звезд, а Амэ-но-Удзумэ вскоре прогонит тьму первыми лучами солнца. Камиширо Ризе – так ее звали. Так зовут Пожирателя. Объяснять было бы слишком сложно. – Спасибо, Мадо-сан, – улыбнулся он, не отрывая взгляда от луны, подобравшейся к земле ближе обычного. – Вы примете участие в торо нагаси? – Нет, – даже не глядя на лицо Акиры, Хидэ знал, что оно осталось таким же невозмутимым, как и всегда. И все же, он услышал за ее сдержанным, нарочито холодным ответом совсем другое. Ей пришлось бы опускать на воду слишком много фонариков.✎ ✎ ✎
Завершился праздничный концерт, народ устремился к озеру, где медленно, один за другим уплывали вдаль теплые огоньки бумажных фонариков. Небольшие коробочки мерцали в темноте, отражаясь в водной ряби неровным сиянием, и Хидэёши провожал их глазами, гадая – действительно ли духи мертвых смогут найти дорогу во тьме? Постепенно люди расходились, и когда в парке почти не осталось гражданских, молодой следователь сам подошел к озеру с зажженным фонариком в руках. Ладони уже коснулись кромки воды, но в последний момент, вместо того, чтобы отпустить бумажную коробочку, Хидэ притянул ее к лицу, задувая свечу. – Ты же со мной, Канеки? – Едва слышно пробормотал он, касаясь чемодана с куинке. «Я не хочу, чтобы ты уходил».