Навстречу солнцу

— Где ты была? — с этими словами встретил меня отчим. Стоя на пороге и не смея шевельнуться, я хотела было развернуться и убежать восвояси, но он вплотную подошёл ко мне. — Признавайся, глупая девчонка! — отчим что-то тряс прямо перед моим лицом, будто бы я могла это видеть. На всякий случай я постаралась прикрыть портфель за волосами. — Я... Просто гуляла... — голос мой дрожал похуже, чем у Холли, а коленки так и продолжали трястись, будто я стояла без одежды на - 30 градусном морозе. Даже дураку было очевидно, что я вру, однако отчим отошёл от меня и приказал следовать за ним. Ослушиваться я его не стала и по благоразумию сделала так, как он сказал. Мы поднялись на второй этаж и остановились перед дверью в его с мамой спальню. Я понятия не имела, что он хочет добиться от меня, для меня сейчас было главным отделаться от него поскорее, а то вдруг он заподозрит, что я... О Иисус. Какой же я тормоз... Ну ведь точно, он увидел, что я рылась в их комнате... И тут же возникло бессчетное количество вопросов. Зачем он вернулся домой, у него что, стоит здесь скрытая камера? Да и зачем он повел меня сюда? Потыкать в своё творение, как сраного котёнка? Представив эту сцену, я неожиданно для себя хихикнула. Отчиму было совсем не до смеха, и я прикрыла рот рукой. — Заходи. С опаской зайдя внутрь, я тут же услышала хлопок дверью. Он стоял позади меня. Я и представить не могла, что сейчас будет. Но он начал тему, которую ранее вообще никогда не поднимал, а именно — о маме. — Твоя мать в реанимации. — Что?! — я уже решила для себя, что она там находится по его вине, но он не дал мне додумать и начал разъяснять: — Утром, когда она прибыла на работу, то возжелала бегать из отдела в отдел и снова получить свою сраную прибавку. Но не тут-то было... — он издал звук леденящей сердце усмешки, что мне совсем не понравилось, — и ближе к полудню в офис ворвались террористы. — Не может быть... — я не хотела верить услышанному. Лучше бы я сейчас проснулась и всё произошедшее оказалось очередным глупым сном. Лучше бы я снова препиралась с матерью и мы бы тихо злились друг на друга, но не нужно было такого душераздирающего поворота.... Нет... — И ты, как я заметил по возвращению домой, обшарпала нашу спальню и забрала одну важную вещь. Моё сердце окаменело и, казалось, должно было с его новым словом остановиться. Я хочу убежать отсюда. Мне нельзя сейчас находиться здесь. Я всем телом и душой ощущала страшную и нагнетающую опасность. — П-просто... Ну... — Отдай украденное. Сейчас же. — Ужасающий ледяной гнев слышен был в его голосе. Холли что-то явно мне не договорила. Странная тетрадка... Значит, она принадлежала ему, а не маме. В ней было кое-что важное, настолько важное, что отчим вернулся домой именно за ней и сейчас собирался порвать меня, если я не верну ему эту вещь. Здесь нужна уже не зрячая Холли, а полиция, это точно... Я отошла от него на пару шагов. Надо было как-то проскочить мимо подозреваемого и сразу звонить в полицию. Я всегда ему не доверяла! Он начал приближаться ко мне, а я всё отдаляться. В итоге я уткнулась задом в шкаф, а отчим в свою очередь уже подошёл и дышал мне прямо в макушку. Что теперь?.. Видимо, ко мне пришёл прилив адреналина, и из храбрости (или глупости?) я начала качать права: — Что ты сделал с мамой сегодня утром?! — заорала я ему в лицо, — Я обнаружила сегодня кровь в коридоре! К моему великому удивлению, он рассмеялся каким-то совсем невеселым смехом. — Да она должна целовать мне ноги за то, что я как раз таки ничего не успел ей сделать! — я напряглась. — Всего-то хотел пожестче трахнуть эту дуру, а она сломала мне нос! Тупая сука! Отвращение. Это единственное, что я чувствовала к нему в этот момент. Это было омерзительно, да как таких свет носит... Вдруг он схватил моё запястье и поднял над моей головой. — Раз вышла такая лабудень с твоей мамашей, то ты не будешь исключением. Я чуть не рехнулась. Неужели это на самом деле всё взаправду? Этот ублюдок хотел схватить и вторую мою руку, но я замахнулась на него тростью. Он сразу среагировал и, толкнув меня на пол, отобрал мою единственную опору. Послышался жуткий хруст, затем стук того, что осталось от трости. Я чуть было не заплакала, но не было времени горевать об утраченном — нужно было срочно проваливать отсюда, пока не произошло самое страшное. Я уже поднялась и ступила шаг, как отчим схватил меня за волосы и потянул к себе. Он снова попытался повалить меня, на этот раз на кровать, но я всеми силами отбивалась — царапала его лицо, била кулаками по его уже покалеченному носу, по возможности кусала, если он пытался снять с меня какую-то часть одежды. Эта борьба не могла продолжаться слишком долго. Звание победителя почти присуждалось ему — всё-таки он сумел повалить меня на кровать, и я услышала пугающий звук растягивающейся ширинки. Паника хватила меня. "Всё не должно было закончиться так!" Сил больше не было, слишком много я уже потратила их за сегодня. Не в силах придумать что-то умное, я просто начала махать руками в пространстве, и вдруг зацепила очередную мамину вазу, однако эта была особенно тяжёлой. К счастью, свалилась она на отчима. Пока тот пытался очухаться и понять, что за хрень его ударила, я воспользовалась моментом и съехала с кровати на пол. Но увы, он был не настолько прост, и спохватившись моим отсутствием на кровати, увидел меня на полу и сел на мои ноги. Я уже не знала, куда деваться. Когда его лицо было на критически близком расстоянии к моей шее, то я подобрала один из осколков разбившейся вазы-спасительницы и начала бить им этого маньяка. Кричала я, кричал и он. Я обезумела от страха и отчаяния, поэтому не давала себе отчёта о том, что творю. Он что-то пытался сказать, но я прерывала его новым ударом. Отчим продолжал держать одну мою руку до конца, сжимая её с нечеловеческой силой, отчего она болела так, будто из неё ковали меч. Он бил меня по лицу, животу, да вообще по всему, лишь бы я прекратила и выбросила к чертям осколок. Однако я бы никогда не сделала это, пока он сидел на мне. Но вскоре я сделала последний удар и вонзила осколок в какую-то часть его лица. Тут же его голос умолк, мёртвая хватка разжалась и тело совсем обмякло и свалилось на пол. Господи... Я встала и отошла чуть поодаль от тела. С испугом и трепящимся сердцем я нащупала его лицо и не могла поверить, что это сделала я. Это всё сон, нет, это неправда... Какая жуть... Лицо его было безобразно. Почти не было чистого и гладкого места, не испещренное осколком. Один глаз совсем вытек, а левая сторона рта рассечена. Я с трепетом попыталась найти сам осколок, а когда нашла... В моих глазах всегда стоит тьма, но сейчас мне показалось, что мрак стал ещё гуще и чернее. Я воткнула осколок прямо в висок. Боже мой. Я убийца.